После одиннадцатого класса я решила пойти поработать. И не просто решила, а озвучила эту мысль дома за семейным ужином. Мол, раз экзамены я сдала досрочно, и в институт меня уже зачислили, то не поеду-ка я отдыхать в деревню, а лучше останусь в городе и денежку себе на новые туфли заработаю.
Родители у меня мировые. Спорить с упрямым дитятком они не стали.
- А где и кем ты работать собираешься? – спросила маменька.
- Да где угодно, - ответила я. И озвучила свои пожелания в том смысле, что мне бы лучше не деревья сажать в городских скверах в самую жару, а бумажки в прохладе офисной перекладывать.
- Так может устроить тебя к себе?
А работала она ни много, ни мало, а медсестрой в районном КВД.
- Хочешь, поговорю на работе? Будешь у Екатерины Дмитриевны справками и карточками заниматься.
- Хочу, - сказала я. – Поговори.
А мне без разницы, где бумажки заполнять. В КВД так в КВД. И маменьке моей спокойней: все-таки лучше, когда родное дитятко под присмотром, а не где-то по улицам болтается или в незнакомой конторе сидит. Еще ведь неизвестно, что из этого хуже.
Короче, устроила она меня к врачихе из соседнего кабинета. Типа, на практику.
- Я договорилась, - сказала она. - С понедельника выходишь.
***
В понедельник я, восемнадцатилетняя дурында, вошла в кабинет Екатерины Дмитриевны на подгибающихся ногах: мало ли, кем может оказаться начальница. А ну, как стервозной грымзой или старой перечницей? Может, погорячилась я, вот так опрометчиво согласившись на маменькино предложение? А вдруг…
И каково же было мое изумление и радость, когда в кабинете обнаружилась молоденькая деваха примерно моего возраста. Врачиха Екатерина Дмитриевна оказалась Катькой!
Она была на шесть лет старше меня, недавно после института, и скорешились мы быстро. На второй день перешли на «ты», в пятницу после работы отправились пить пиво, а через пару недель обсуждали не только тряпки и современную музыку, но и парней. И даже, как это водится у закадычных подружек, подробности личной жизни.
***
Вскоре у Катьки – на людях, конечно же, Екатерины Дмитриевны! – нарисовался новый молодой человек. До сих пор они общались по телефону, а тут решили встретиться в кафешке неподалеку от нашей работы. У меня был шанс со стороны оценить потенциального ухажера - издали, разумеется - и рассказать Катьке, что я о нем думаю. У нас, девушек, так принято. Какой же барышне не интересно мнение подруги об интересующем ее субъекте?
В обед Катька упорхнула встречаться, а меня отвлекла маменька. Она пришла проведать своего птенчика, поэтому милующихся голубков я пропустила.
Вот подруга вернулась. Но только она открыла рот, чтобы начать рассказывать мне о свидании и кавалере, и узнать мое мнение, как рабочий день активно нам помешал. Раздался стук, и в дверь кабинета просунулась голова молодого парня с вопросом:
- Доктор, можно?
Судя по Катькиному лицу, ей очень хотелось ответить: «Нет, подождите!»
Еще бы! Ее животрепещущий рассказ прервали на самом интересном месте!
- Проходите, - вздохнула Катька. Работа есть работа.
Парень вошел.
- Что Вас беспокоит?
Рассмотрел он нас как следует и очень, ОЧЕНЬ смутился.
«А ведь беспокоит. Да еще как!» - тут же решили мы.
Оно и понятно. Он-то ожидал врача-мужчину. На худой конец, можно и женщину, но в возрасте! А тут вместо взрослого и опытного доктора - две молоденькие девчонки-хохотушки. И это ИМ придется сейчас рассказывать про свою… э-э-э… проблему?!
А работали мы – напоминаю – в кожно-венерическом диспансере…
Короче, понять его можно.
Сильно краснея, поминутно сбиваясь, парень стал рассказывать, ЧТО его беспокоит, ГДЕ, и свои предположения, ПОЧЕМУ это происходит.
- Сейчас я Вас осмотрю, - сказала Катька. - Проходите за ширму, раздевайтесь.
Кремень-девка! Хотя ей-то что? Она за год работы здесь уже всякого, разного насмотрелась. Она-то как раз видела в парне исключительно пациента, а не молодого и симпатичного мужчину.
Не моргнув глазом, Катька взяла какие надо анализы, и вернулась за свой стол. Записала что-то в карту, и ожидала, когда «больной» за ширмой оденется. А лицо – сложное. Уж ТАК ей хотелось обсудить со мной своего кавалера!..
- Ты его хоть видела? – неожиданно спросила Катька.
- Нет, - сокрушенно призналась я. - А стоило? Там было, на что посмотреть?
- Если честно, не на что. Ничего особенного…
- Как это ничего особенного?! – выскочил из-за ширмы пациент.
Мы непонимающе уставились на него, а он, возмущенно и обиженно – на нас.
Мысль о том, что мы только что обсуждали – хуже того, хаяли! - его достоинство, совершенно явственно отразилась у него на лице.
Немая сцена. Рекламная пауза. Минута молчания.
- Простите, а вы сейчас о ЧЕМ? – невозмутимо поинтересовалась Катька.
- А вы разве не обо мне говорили? – пролепетал он, заливаясь свекольным румянцем.
И совершенно точно понял: не о нем...
Парень вылетел из кабинета быстрее пули, хорошо, успел штаны застегнуть. А мы… Сознаюсь, мы хохотали до слез.