Есть люди-многоточия
Есть восклицательные знаки,
Есть препинания, запинания, препирания и отпирания
Кто – человек-сквозняк,
А у кого-то руки тёплые, влажные и слегка липкие, как два большие слизняка.
Всякое стоящее внимания со-бытие начинается за некоторое время до официального объявления о нём, и не заканчивается по хлопку, а длится и длится самолётным следом (рыхлым белым следом в берлинской лазури неба, вычищенной морозцем).
Проснувшись сегодня утром, я поняла, что я гора.
Моя вершина теряется в сероватых дымчатых облаках, а на влажном каменном утёсе сидит орёл с узорным оперением, и иногда распускает крылья, готовый ринуться в податливый поток восходящего тёплого воздуха, но опять передумывает и лишь удобнее устраивается, перебирая когтистыми лапами. Или он проветривает крылья, проверяя на прочность ветер. Он видит других орлов, распластавшихся вдалеке и обозревающих местность в поисках живности.
Там, внизу, уже пригревает солнце в тех местах, где куцые рваные облака не прячут его от земных обитателей, рождённых не только ползать, но и скакать, шебуршаться в норках, перебегать между корнями и нет-нет да и вылезать погреться на подогретый, в рыжих лишайных пятнах, камень. Когда эта мелкая жизнелюбивая живность поднимает голову, она видит склон горы в буроватой растительности, слепящие блики утреннего солнца и быстро бегущие лёгкие рваные облака. И выше, над распластавшимися орлами и облаками – рыхлыватый молочный след, точно отчерченный по линейке, да потом растёкшийся.
Между сердцем и горлом у меня хвойные заросли, здесь ещё толком не рассвело, и летают совы.
Совы соединяют миры между сном и явью.
Нет-нет да и блеснёт изумрудным блеском взгляд голодного ночного зверя и через миг исчезнет, - наверное, померещилось. Но почему-то хочется инстинктивно ускорить шаг, нырнуть в переход и затеряться в толпе.
Толпа гудит о своём, продаёт бижутерию, бубнит в телефон, лакомится пирожками. Говорят о делах.
Никто знать не знает про тихого зверя с изумрудным блеском в глазах, и это действует успокаивающе.
Ниже, примерно там где у меня были бёдра, теперь есть глубокое горное озеро.
По его берегам клубятся и поблёскивают серебристым цветом ивы и травы, мерцают капли росы, свежая влага поднимается выше, образуя шлейфы тумана.
В озере, прозрачном, холодном и таком глубоком, что собственного цвета дна не увидеть за слоями воды, то ледяной, то тёплой, меняющей течения – отражается синева неба с обрывками облаков, распятыми на воздухе орлами и самолётным следом, стремительно тАящим в высоте как сахар.
Пилот, управляющий машиной, оставившей этот след, уже далеко, он только мельком разглядел контуры синего озера в быстро меняющемся пейзаже.
Привычно оглушённый грандиозностью открывающихся просторов, он громко поёт и не слышит себя, потому что голос его тонет в гуле моторов.
В мотор попадают мошки и мизерные песчинки, но это забота механиков там, на земле. У пилота впереди грандиозная жизнь и вкусный завтрак, сладкий пирожок и чашка ароматного кофе.
13.03.13