ЗАПРЕТНАЯ ГАВАНЬ.
Часть 3.
ВОЛШЕБНИК ЗАПАСА.
Глава 2.
СНЫ О ТАЕНЕ.
РАССКАЗЫВАЕТ РИКИ АГИ.
А они были! Эти сны про Таена выбивали меня из колеи. Лишали душевного равновесия. Они снились мне каждую ночь. Кроме одной или двух. Да, точно, двух. В первый раз я выстирал свою рубашку – не грязнуля же я. Я её вообще время от времени стирал, и она быстро высыхала днём на солнце. И совсем выцвела, жалко. А в тот раз я её испачкал под вечер, и она сушилась себе, а я спал в свитере, который предусмотрительно захватил для меня Капараколка. Во второй раз испачкался уже он. Мы ловили рыбу и разделывали её, и это, конечно, может навредить одежде. Канеке измазал всё, что у него было, а к ночи похолодало. Я дал ему свою чистую рубашку, и он спал в ней. Он шмыгал носом всю ночь, и даже плакал во сне, не давая мне нормально отдыхать. Утром он был сам не свой, молчал, и не мог ничего делать. То есть вообще. Даже есть. Сидел на корме, обхватив себя руками, и всё. И ещё говорил, что ему очень плохо. Я решил было, что он перегрелся или простудился, но нет. И про то, что ему приснилось, отказался разговаривать наотрез. Наверное, что-то страшное. Злой Мелиорак, которого он разбудил не во-время, я думаю. От этой навязчивой идеи, о которой он мне твердил постоянно, Канеке мог бы и свихнуться, а не только онеметь на всё утро.
В общем, каждую ночь перед моими спящими глазами – или как лучше сказать? – разворачивались картины из жизни Капараколкиного Таена.
Вот я вижу комнату, в которой стоят пять или шесть кроваток с высокими бортиками, а в них – малыши до годика, все разного возраста. Кто спит, кто перебирает игрушки. На каждой из кроваток – табличка с именем ребёночка. У девочек табличку держит деревянный зайчик, у мальчиков – мишка. За окном пасмурно, заканчивается дождь, в комнате включён свет.
- Вот, - говорит женщина, только что вошедшая в комнату. – Вот он наш Таен, доктор. Дело идёт на лад. Наш мальчик уже большой. Он уже может сам дотянуться до игрушки, если захочет. Массажик помог. И прочие назначения помогли.
Пожилой доктор довольно кивает.
- Если захочет? – смеётся он. – Да мы ещё и ленимся? Вам следует делать так, чтобы он хотел.
Доктор вынимает из кроватки маленького Таена, и я с удивлением вижу, что он старше и крупнее всех детей в этой группе. Ручки у него по-прежнему выглядят как-то странно, словно он боится далеко их отставлять от туловища. У доктора такие усы, что ни один малыш не смог бы устоять – обязательно схватил бы. Таен же только рассматривает и весело повизгивает при виде этакого великолепия. Пытается потереться о них лицом и укусить зубками.
- Э нет, - улыбается врач. – Ручкой, Таен, ручкой. Вот так: цап-цап! Цап-царап!
- Цап-цап! – радуется мальчик и неуверенно протягивает левую руку. Пальчики ребёнка сильно сжаты в кулачок, он с видимым усилием слегка распрямляет их – и всё-таки захватывает ус.
- Ой, теперь не вытащите, - пугается женщина. Но Таен сам отпустил доктора.
- Как это не вытащим? – радуется тот. – Да у нас новое достижение! Ну-ка, а как насчёт того, чтобы побегать?
- Всё также, - вздыхает женщина.
- Ничего, ничего, всё путём, всему своё время, - доктор изловил резво, но кривобоко ползущего по полу Таена в тот момент, когда тот с грохотом врезался в ночной горшок под кроваткой. – Продолжайте занятия.
А потом подошёл к окну, побарабанил пальцами по подоконнику и попросил женщину:
- А покажите-ка мне тот фокус. Или наш Таен уже слишком взрослый для него?
- Ах, доктор, вы всегда об этом просите!
Она опустила шторы и погасила лампы. Стало довольно темно. Таен на руках у доктора сунул кулачок в рот, сердито засопел и задёргал ножкой.
- Не пугаемся. Сейчас у нас будет цирк, - весело обратился врач к другим малышам: те, кто постарше со смешным вниманием наблюдали за тем, что происходит.
Женщина включила лампу. Крохотный Таен издал вопль восторга, завизжал и засмеялся, завертелся, запрыгал, не сводя глаз с источника света. Даже постучал кулачком о кулачок, как люди хлопают в ладоши. Его радость была такой заразительной, что засмеялись, захлопали и запрыгали в кроватках другие малыши, доктор и воспитательница так хохотали, что уже вытирали глаза. Чуть успокоившись, женщина начала поднимать шторы. Таен всем тельцем потянулся к ней и закричал:
- Дай! Дай!
- Ну-ка, и что ты станешь делать? – заинтересовался доктор и спустил мальчика на пол.
Тот быстро пополз к окну, стукнулся по пути об одну из кроваток, встал на ножки, держась за неё, и вдруг отцепился и до странности неуклюже сделал несколько шажков. Схватился за подоконник и остался стоять, завороженно глядя на солнце, показавшее бок из-за уходящей дождевой тучи. И снова рассмеялся, развеселив всех до невозможности.
- Здорово, здорово! – приговаривал доктор. - Наш Таен вырос! С правой ножкой, конечно, ещё беда, но это поправимо. Главное, он пошёл! Хочет ходить! Скоро переведём его к старшим деткам.
Доктор ушёл, а женщина подхватила Таена на руки.
- Ах, мой любимчик, - запричитала она. – К каким ещё старшим деткам? Как же ты там без меня?
Солнце полностью выбралось из-за тучи. Таен смотрел на него, не мигая, широко распахнутыми глазами…
Потом он снился мне большим уже мальчиком на пассажирском судне, идущем по реке Някке в солнечный день.
- Некоторые дети ведут дневники, - чуть растягивая слова, говорил он капитану, стоя на мостике с ним рядом, - Мне тяжело писать. Я не веду. Но если бы вёл, то написал бы, что у меня начинается новая жизнь. Я еду в столицу, чтобы поступить там в школу. У меня руки-крюки, но голова очень здорово соображает. Мне сам директор говорил. Я вырасту и стану путешественником.
- Знаю-знаю, - смеётся капитан. – Ты любимчик всего приюта. И моего братца, его директора. И тебе сделали такой подарок, раз ты помешан на путешествиях. Такая поездка от Поштойты до реки – это тебе не хухры–мухры. И впрямь целое путешествие.
- Да, я ехал с господином директором в пассажирском большом экипаже. Потом – в моторной лодочке, потом даже немного верхом на пони, потом опять в экипаже. Ночевал в разных городах. Посмотрел на них. А теперь вот пора в столицу. Мне очень нравится ваше судно.
- Я рад.
- Я потому должен учиться в Някке, а не дома, что там меня всё-таки вылечат. Это хорошо.
- Отлично. Только знаешь что, Таен? Пожалуйста, не врежься мне тут больше ни во что. И не упади с высоты, когда будешь спускаться, обязательно дай мне руку. О! А вот и братишка!
- Господин директор! – Таен бросился к появившемуся на мостике мужчине. – Мы выйдем в Катите? Сойдём на берег, чтобы посмотреть на священную рощу?
- Нет, дружок. Это судно не останавливается в Катите. Но рощу ты сможешь увидеть чуть ниже по течению.
Таен с восторженной улыбкой любуется горами на правом берегу Някки и левым берегом, пологим и живописным. Показавшимися слева крышами города и мостом, кажущимся отсюда ниточкой. И солнцем. Он смотрит на солнце, не щурясь.
- И во сколько тебе обошлась эта благотворительность? – тихонько обратился капитан к директору приюта.
- Тс-с! Не только моя, - шепчет директор. – Все скинулись для того, чтобы я немного покатал Таена по знаменитым местам. Сможет ли он сам когда-нибудь?.. Поверь, мальчик того стоит. Даже начальство…
- Ой, как чудесно! – воскликнул Таен, завидев стаю лебедей. И вдруг улыбка слетела с его лица, будто её сдул ветер. В его глазах появился страх. Даже ужас, как у зверька, которого схватил поперёк тельца кровожадный хищник.
- Таен! Гляди – вон старинная крепость Катиты. Ты хотел её увидеть с реки, - крикнул капитан. А директор всполошился:
- Что с тобой, малыш?
Не обращая внимания на красоты левого берега, Таен безумными глазами смотрит на правый. Капитан с директором приюта тормошат и зовут его, но он сел на пол и не реагирует ни на что.
- Что там случилось? – спрашивает рулевой. – Может, врача?
- Он что-то увидел на берегу. Что? Таен, это всего лишь горы. Ну, рыбаки какие-то. Таен, всё хорошо.
- Нет, - сказал Таен.
- Что «нет»? Что? Что там находится братец?
- Там-то? Да ничего такого. Речку можно увидеть. Это Тёмный ручей. Дачи. Усадьбы. Дорога ведёт через горы к полям. Таен, отвлекись. Смотри, вот город. Он очень красивый.
- Там моя судьба, - шепнул Таен, не отводя глаз от правого берега. – Она мне не нравится.
Во сне я перенёсся на правый берег, хоть мне было жутко. Ещё много лет пройдёт, прежде чем в имении «Тёмный ручей» станут делать ядовитые светильники, убивающие рабочих и других людей, отравляющие собой всё вокруг и священную даже рощу на левом берегу. Ещё даже не родилась Лала, наследница этого имения Пагов, превращённого в завод по производству отравы. Ещё очень далёк тот день, когда нашу команду на судне «Комарик» приведёт в устье речки Аарн Кереичиките, чтобы мои братья и друзья прекратили это безобразие. Даже я ещё не появился на свет, а мне уже страшно приближаться к этой, пока ещё цветущей земле. На мостках сидят в обнимку и с удочками тот самый рыжий мужчина и его мерзкая злыдня, родившая Таена. На пальцах у них теперь красуются обручальные кольца.
- Хороший отдых получился, - вздыхает злыдня. – Но твои родители недолюбливают меня и братца Моро. Да что уж там! Очень не любят. Твоя мать замучила меня разговорами о внуках.
- Примитивные, отсталые, жалкие люди. Какое нам до них дело? Всё толкуют о благородстве, достоинстве, честном труде и прочей дребедени. Надеются, что я остепенюсь и стану виноградик растить на благо нашего государства. Я всё боюсь сболтнуть лишнее в доме. Будет такой скандал! Эй, Моро, ты что застыл?
Я вижу белобрысого у костерка на поляне. Он и вправду застыл столбом с котелком в руке. Стоит и смотрит на широкую Някку, на пассажирское судно, уносящее за поворот реки насмерть перепуганного мальчика.
- Однако, сколько идей в моей гениальной голове, - мечтательно говорит он. – Успеть бы все воплотить за человеческую жизнь…
Я снова сел в лодке, моргая глазами.
Первые сны упорно возвращали к теме происхождения Таена. Так человек, не уверенный, что его сразу правильно поймут, твердит об одном и том же. Это неспроста, понимал я. Это колдовской морок, чья-то воля. Но чья? И как? И зачем? Почему Канеке, воспитанник, обожающий Таена, не видит подобных снов? О! Знает ли сам Секретик, кто его родитель? Недостойный потомок великого рода, авантюрист, мошенник, преступник, клеветник и вор – отец Таена. И отец нашей Лалы.
Таен и Лала - родные брат и сестра.
Вот что я узнал, вот что понял из этих первых снов. Почему-то я даже не усомнился в их правдивости, и Канеке не очень сомневался. Да, мы говорили: «Снам верить нельзя», - но не верили в то, что это относится к данному случаю.
- Слушай, Рики, а может сам Таен насылает на тебя ЭТО? Хочет, чтобы ты лучше его узнал.
Эта мысль была и у меня, но я посмеялся над ней.
- Зачем Таену, чтобы я его узнал? У него свои друзья, и они уже взрослые. Какое ему дело до меня?
- Скажу тебе по секрету, Таену как-то до всего есть дело. Он такой.
После сна о путешествии по Някке – да, скажу теперь честно, - я перестал препятствовать Канеке. С этого момента, что бы мною ни говорилось, как бы я ни возмущался, я не мог повернуть домой, завороженный снами и заразившийся намерением Капараколки спасти его воспитателя...
Мне снилась Някка – как я по ней скучал! В переплетении теней и света дети носятся по двору приюта, ошалев от весны. Таен не носится – куда ему, калеке, носиться! Он не сводит глаз с девочек у крыльца. Среди болтушек маленькие Ната и Кэти, дочь директрисы. Они секретничают, смеются и перебрасывают из рук в руки маленький пёстрый мяч. Среди всех девочек самая красивая – это Ната, конечно. В смысле, я знаю, что так сказал бы Миче, вот и говорю заранее. Мне лично больше нравится одна блондиночка – только по внешности, конечно. Кто она? Вот что-то знакомое… Ба! Да это ведь жена аптекаря с нашей улицы! В смысле, будущая жена. Девчонки хохочут, Таен со скамейки не сводит с них глаз. На самом деле, только с Наты не сводит. Но тут откуда-то выскакивает Миче. Надо же - Миче! Такой маленький, взъерошенный и довольный! Вообще мальчишка! Он громко зовёт:
- Разрешили! Идёмте скорей. Ната! Таен! Эй!
Таен тяжело вздыхает и отворачивается от Наты.
- Мне не хочется, - говорит он. – У меня того… этого… Уроки не сделаны.
- Когда мы пришли, ты сказал, что сделаны.
- Ну я это… - начинает Таен и вдруг решается: - А, ладно, идёмте.
Я вижу троицу, спускающуюся по каменистой дорожке к морю, Миче и Ната стараются подделываться под темп Таена, и смотрят, чтобы он не упал и не прицепился к какому-нибудь колючему кусту. Навстречу поднимаются тоже трое, это дети Кырла Корка, немыслимого негодяя. Во сне я разглядываю их так и этак – до чего удивительно видеть всех моих взрослых друзей детьми! И как я ещё их узнаю? У Мадинки, например, тёмные косы уложены смешными бубликами, и при этом какие-то сильно большие брови. Завидев компанию недругов, она быстро берёт Кохи, старшего из братьев, под руку, и как бы невзначай оттирает его подальше к крутому склону. Тоже самое делает Ната – берёт под руку Миче и оказывается между ним и теми тремя, и немного теснит его к краю тропы. Таен идёт сзади и с лёгкой улыбкой наблюдает за сценой. За тем, как Миче и Кохи обмениваются злыми взглядами и, выпрямив спины и поджав губы, молча и настороженно проходят мимо друг друга. За тем, как Кохи смотрит на Нату. И Таен точно также поджимает губы и недружелюбно щурит глаза: Ната очень нравилась Кохи, пока он не встретил Инару Кереичиките, свою будущую жену. Таен даже делает шаг в сторону маленького Корка, потому что его некому держать под руку, но потом тяжело и горестно вздыхает, глядя ему вслед. И, повесив голову, плетётся следом за обсуждающими событие Миче и Натой.
Миче, обернувшись, перехватил взгляд Таена, устремлённый на Нату. И даже замер на месте ненадолго. И после молчания произносит с таким выражением лица, которого я понять не могу:
- Таен, ну что ты? Не отставай!..
Мне виделись во сне другие дни, полные солнца и всевозможных детских занятий. Дни в доме бабушки и деда ещё до моего рождения. Это так интересно наблюдать за людьми, которых я люблю, в доме, которого больше нет. Никто ещё не знает, что я скоро у них появлюсь. Бабушка, дедушка, Миче ещё маленький такой! Мама и папа совсем молодые! Миче правильно рассказывал, что дед и бабушка сильно привязались к Таену. Я видел, как дедушка показывал ему походное снаряжение и учил пользоваться им и читать карты. Бабушка придумывала ему задания, развивающие пальцы.
- Ната дружит со мной из жалости? – решился спросить Таен, старательно вымешивая тесто. Он весь покрыт тонким слоем муки.
- Ната хорошая девочка, - осторожно отвечает бабушка, - она дружит с тобой потому же, почему и другие ребята. Ты хороший друг, ты весёлый и интересный. На мордочку симпатичный. Но Нате нравится другой мальчик. Может, когда вы подрастёте, всё изменится – детские симпатии недолговечны. А может, тебе потом встретится такая девушка, что ты ни на одну другую больше и не взглянешь. И, Таен, первая любовь даётся, как испытание, она почти никогда не бывает счастливой. Она нужна для того, чтобы молодые люди лучше узнали свою душу. Только и всего.
Моя бабушка так умна!
Таен смотрит в окно. Там, во дворе, на качелях, рядышком сидят Миче и Ната. Миче показывает, как можно прямо на ладони создать пятнышко света, солнечный зайчик. Вообще-то его послали за яблоками для пирога, но тут пришла Ната.
- И ведь Миче тебе друг, не так ли? – улыбается бабушка.
Таен безнадёжно кивает.
Такая беда свалилась на ребёнка. И он не знает, что делать. Он не может подраться с Миче, как делают мальчишки, потому что тот его друг.
Приготовление пирога и круглых вкусных ватрушек идёт своим чередом. Вымыв руки, маленькие Миче и Ната помогают хлопотать на кухне. Ната режет яблоки для начинки. Кусочки получаются большими и неровными, бабушка, смеясь, показывает, как надо. Миче, само собой, плетёт косички из теста и лепит листики и цветочки для украшения пирога – ни у кого не получится лучше. Время от времени он бросает всё те же странные взгляды на Таена. Я снова не могу понять выражения его лица. Бедный Миче не знает, что делать. Я вижу его значительно младшим, чем я сам сейчас. А ведь я тоже растерян. Миче не может подраться с Таеном, потому что тот его друг…
Таен поднимается на вершину скалистого уступа в парке. Идёт не специальной дорожкой, ведущей к этому месту, а выбирает путь потруднее, покруче. Там, на уступе, сложены камни и инструменты - началось строительство беседки Паутинка. Сейчас такой час, когда очень жарко, и люди стараются провести это время дома или в прохладе своих садов. Таен же выбрался на самый солнцепёк.
- Жалко, - погладив рукой камни и черенок лопаты, произнёс он. – Мне здесь так хорошо думалось… одному.
Мальчик сел на самом краю и, не щурясь, уставился на солнце. Как это у него так получается? Я пробовал, но это невозможно. Весь сон мне снилось, как Таен сидел там, и больше ничего не делал. Сидел и таращился в небо до тех самых пор, как сильно сместились тени, а вокруг началось оживление среди птиц и людей. Пришёл пожилой рабочий и, увидев мальчика, сидящего на краю, спросил:
- Эй, чего ты тут застыл?
- Я не застыл, я думаю.
- Ты ж пацанчик ещё. О чём тебе думать? Дети должны носиться и веселиться. Меньше думай – и всё наладится само собой. Время пройдёт – и всё забудется, неприятности пройдут.
- Само собой? - улыбнулся Таен.
- Конечно.
- Я ведь ещё ребёнок?
- Ну, или поросёнок. Смотря как поглядеть. Чумазый маленько.
- Спасибо, дядя. Я вот только что додумался до этого самого.
Рабочий смеётся, глядя вслед Таену:
- Вот чудной ведь мальчишка! Додумался до того, что он ребёнок!
Сделав это удивительное открытие, Таен стал веселей. Стал, как я понял, легче относиться к своей особой симпатии к Нате. Стал просто и весело общаться с Миче и другими ребятами. Он вообще, был такой смешной, оригинальный и солнечный, что к нему тянулись и дети, и взрослые. Я бы и сам не отказался с ним приятельствовать, если бы был его ровесником. Я узнал ещё в Някке, что мать Кэти хотела принять его в свою семью – единственного из всех своих многочисленных воспитанников. (Надеялся я узнать во сне, что это за вторая семья, в которой он сам хотел жить, и где уже собирали документы на усыновление, но только мне начало про это сниться, как Канеке что-то понадобилось, и он меня разбудил). Миче больше не смотрел на Таена с непонятным для меня выражением лица. Ната перестала чувствовать себя скованно в его присутствии. Вот каких перемен в самом себе добился этот странный мальчик. Совсем ещё малыш, можно сказать. И впрямь какой-то Познавший Всё.
Я чуть-чуть поговорил на эту тему с Канеке.
- Кто много страдал – тот вообще не совсем такой, как все, и знает больше, - ответил он.
Так мне не очень долго и снились отрывками хорошие дни Таена в Някке, обычное мальчишечье детство. До тех самых пор, когда случилась беда…
- Ты чудной сегодня, Таен, - выговаривала ему повзрослевшая Кэти, когда они шли по дороге из школы и остановились у развилки. – У Миче брат родился. Он нас всех извёл, пока ждал этого. Ладно, он в школу не явился, но ты-то чего дёргаешься? Выговор у доски получил. Разве ты не выучил стих? Ты всегда учишь.
- При чём тут стих? У меня предчувствие нехорошее. Никакие стихи в голову не лезут. Вообще ничего не лезет. Уже некоторое время. Боюсь чего-то. Прямо сердце замирает.
- Думаешь, с этим маленьким братом что-то не так? Говорят, я лично чуть не умерла сразу после рождения. Но меня вылечили.
Таен глубоко задумался, а потом сказал:
- Я же не знаю Мичиного брата, так? Я думал об этом. Но пришёл к выводу, что боюсь за себя. Дальше со мной всё будет плохо. Я однажды на реке почувствовал это. Но постарался забыть. Тогда было и прошло. А сейчас не проходит.
- Таен, брось ты это. То ты нормальный совершенно, а то как начнёшь говорить непонятное! Почему ты маме не сказал?
- Я говорил. Она сказала, что покажет меня доктору.
- А почему ты не попросил Миче тебе погадать, раз предчувствие? К нему все с этим обращаются.
- Да. Надо бы обратиться. Действительно, что это я? Пусть погадает. Сейчас прямо и попрошу.
- Но пойдём пообедаем сначала. Мама так велит.
- Нет, я к Миче пойду. Лёка тоже в школе не был. Мало ли что? Вдруг я ошибся, и предчувствие не про меня? Я пойду к Миче.
- Но мама велит после школы всегда заходить домой, обедать и говорить, куда мы идём.
- Вот ты ей и скажешь. А потом приходи к Миче.
- Так нельзя.
- Я поем там, а ты предупредишь маму, и она поймёт, что мы слушаемся.
- Но как же ты пойдёшь один? С предчувствием?
- Если в моей жизни должно случиться плохое, оно всё равно случится.
- Но… Ну…
- Давай, иди. Пока. У Миче встретимся.
- Ну и ладно! Если тебя накажут – сам виноват. Вот к чему у тебя предчувствие – к наказанию! Вечно делаешь всё по-своему!
Кэти побежала вперёд, не оглядываясь, видно, очень сердитая. Таен, чуть прихрамывая, свернул на узкую дорожку, ведущую вверх. Пока дети разговаривали, основная масса школьников уже прошла. Таен был на дорожке один, слева от него поднимался невысокий короткий склон – что делать, весь наш город такой. Склон заслонял его от верхней улицы. Дальше начинались ограды домов слева и справа, а здесь – только склон слева и кусты справа. Таен, пройдя немного, вдруг резко остановился лицом к кустам. В его глазах промелькнул тот же ужас, что я уже видел. Но он быстро взял себя в руки и попробовал отступить назад.
- На помощь! – крикнул он тогда, когда ещё ничего было не понять. – Помогите!
Сзади, там, куда он пятился, из зарослей вышел рыжеволосый мужчина – тот самый! Руки в карманах, на лице мерзкая ухмылка. А прямо перед ним объявился седой Моро:
- Что-то случилось, малыш?
- Надо было пойти покушать, надо мамочку слушаться, - хохотнул рыжий.
Таен к тому моменту уже владел магией, он защищался отчаянно и отважно, старался шумом привлечь внимание, и чёртовы авантюристы не ожидали такого отпора. Но седой быстро утихомирил мальчишку при помощи какой-то волшебной штуковины, действующей по принципу Парализующих чар. Неподвижного Таена уволокли в кусты. На дорожке так никто и не появился.
ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2015/07/24/1408
Иллюстрация: картинка из "ВКонтакте".