Что нужно нам для того, чтобы написать сценарий своей жизни? На самом деле совсем немного. Нам нужны желание жить и еще какие-нибудь желания, которые хотелось бы исполнить. Желания-цели, которые бы стояли как вехи для движения вперед по дороге или вверх по лестнице жизни. Однако если ты не умеешь слушать себя, если перекрыт диалог с собственным Я, то неожиданно сталкиваешься с парадоксом: ты знаешь, чего ты не хочешь, но то, чего хочешь – не знаешь. Или ты хочешь чего-нибудь, а чего конкретно? У Вселенной сразу вопрос: чего тебе надо и сколько вешать в граммах? И она тебе отвешивает, а ты сидишь и смотришь: это что за хрень такая? А вот такая загадочная хрень! Порождение твоего сознания. И если ты допетрил до этой истины, то садишься, крепко прижав зад к стулу, и начинаешь думать. Наступает пауза кризиса жанра и у тебя, и у Вселенной. Иногда полезно нажать на паузу. Стоп! Тишина! Со мною было именно так.
Кризис жанра настигает меня периодически каждый год. И я снова застываю на месте, не зная, чего я хочу. Последние годы особенно, потому что наступило обесценивание всех целей. Когда я поняла, что смысла в жизни нет никакого, и в действительности нет и никогда не будет никакого «Мы», а всегда останусь только Я и мой опыт, потеряли значение и желание создавать семью с каким-либо мужчиной, и желание иметь детей. Они вроде бы есть, но они абсолютно бессмысленны. Кризис жанра. Или кризис Просветления?
Слава Богу, я не просветленная, а самый обычный земной человек. Просто сумасшедший. И на самом деле мое место в психушке. Только такие состояния, как у меня не лечатся. Поэтому приходится смириться. Так есть.
На путь Пробуждения меня привело желание встретить любимого и любящего мужчину. Смешно. Пробуждение идет, а желание теряет ценность… Но, возможно, это очередной кризис жанра. И его нужно пересидеть и перетерпеть, так же, как в прошлом году в августе, когда я сидела у ступы в иркутском дацане. А мимо бегали счастливые люди, у которых были желания, и они крутили молитвенные барабаны, привязывали на деревья цветные ленточки и мантры, наматывали энное количество кругов вокруг ступы и убегали. А я просто сидела. У меня не было ленточек и мантр. Мне незачем было крутить барабан. Я не стояла в очереди к ламам за гороскопом и мудрым советом. Я слушала тишину и пыталась услышать себя. В конце концов, у меня осталось одно несбывшееся желание. Или два в одном: бессмысленные семья и ребенок.
Нынче на Байкале в Листвянке у спуска к воде я увидела интересный плакат, призывающий мечтать и воплощать свои мечты в реальность не с помощью ленточек, привязанных на ветку, а с помощью посадки деревьев. Мол, дерево растет, ленточка, привязанная к ветке, сжимает ток жизненных соков, ее петля становится слишком узкой, и ветка отсыхает. Отсыхает и желание. А вот если ты посадишь дерево, загадав желание, желание будет расти и расширяться вместе с деревом. Наверное, этот плакат и акцию по посадке деревьев придумал какой-то мудрый волшебник или Садовник. Человек из моей Вселенной. Я ведь тоже Садовница.
Сидение у ступы привело к интересному результату тогда. Я сменила стратегию и отношение к себе. До сидения мужчина был основополагающим в моем желании. Все ради него, и он принесет вкус и цвет в мою жизнь. Он принесет мне счастье. После сидения я поняла, что никто и никогда мне ничего не принесет. И хотя Слово мне с самого запуска Пробуждения твердило, что Я являюсь центром моей Я-Вселенной, я сгорала в желании обладать мужчиной или чтобы мужчина обладал мною. Подъем Кундалини – странная штука. Огня вроде бы нет, а горишь.
Сидение у ступы и встреча с Монтажником, который вот он как на ладони и готов тебя взять, и ты его бери, а не хочу, заставили повернуться лицом к себе, заглянуть в свои глаза и душу. А чего же ты действительно хочешь, Светка?
Тренинг у Сергея в его «Клубе счастливых женщин» с упражнением 100 желаний был мучителен. 100 желаний! В них могли входить предметы, цели, путешествия. И для меня это была мука-мученическая. Предметы для меня не имеют ценности. Я не привязана к предметам. Они то, чем просто необходимо обладать, для того, чтобы не ходить, пардон, голой или не замерзнуть, или не умереть с голода. Плюс соответствие определенному социальному статусу, чтобы сохранять его. Статус тоже, кстати, абсолютно бессмысленный, но социум считает его важным, а я живу в социуме. Предметы в списке в основном являлись символами семьи: сувенирные птички в гнездах, парные вазочки и тому подобные безделушки, без которых я прекрасно могу прожить, не захламляя дом. Путешествия – это встречи с моими любимыми, но далекими людьми и новые впечатления.
Работа со списком желаний очень важна. Самыми истинными оказываются последние двадцать. Первые лежат на поверхности, и часто они даже не твои. Хотя у меня под номером один были белые унты, принесенные из сна со съезжающими на обочину автомобилями. Кстати, они остаются в списке. Нынче даже тетушка моя при поездке с мамой на Аршан хотела занять мне денег хоть до зимы и чтобы мама купила мне унты, но нет. Белые унты – это не мамина и не тетина задача. И не моя. Они остаются для моего Шамана. Такие у меня царицыны черевички.
Парадокс заключался в том, что мои истинные желания в список ста даже не попали. Ну, правда, мир во всем мире я туда тоже не писала. Одним из желаний оказались коньки, и хотя за зиму я так и не научилась кататься самостоятельно на открытом катке, без сопровождения тети, но как могла, так и каталась. И тетя была рада составить мне компанию.
Она так же оказалась моим замечательным партнером для походов на стадион. Мы с ней скарифанились еще в прошлом году на чемпионате мира по хоккею с мячом, и вот в этом году уже просто на игры чемпионата ходили. Я пропустила лишь пару игр, и то только потому, что мне приходилось выбирать, куда идти. Замечательную победу нашей команды «Байкал-Энергия» над «Енисеем» я не видела, потому что резвилась на тренинге «Жизнь в потоке любви», а торжественный победный финал за бронзу упущен по болезни. Забавно, но все игры, что я посетила, заканчивались победой иркутян.
В детстве я очень любила смотреть хоккей с шайбой. Это был советский коронный вид спорта. Его смотрели в нашем доме все. И папа, и мама. В последние годы хоккей с шайбой утратил для меня свою привлекательность. А вот хоккей с мячом оказался по мне. Моя сестра раньше тоже была заядлой болельщицей, но постепенно отошла. У болельщиков ведь разные ценности. Кто-то ходит на стадион, чтобы напиться в компании и под определенным предлогом. Мы с тетей ходим ради игры и поорать, подудеть в дудку, постучать в трещотки, погонять волну. Мы ходим за азартом игры и единением трибун.
Мои знакомые говорили: «Что же ты на хоккее мужика себе не ловишь?!» А я туда не за мужиками хожу, а для собственного удовольствия. И, вообще, у меня на костях записано: женщина – это цель для мужчины, а не мужчина цель для женщины. В этом плане я полная пассивка. Хотя, возможно, это совсем неправильная стратегия. Но она моя. А мужчины на хоккее? Место займут, скамейку от снега обметут, термос с чаем откроют, шоколадкой угостят, или салом, или грибочками солеными. От чего покрепче чая всегда можно отказаться, хотя они со всей душой и всегда «пожалуйста».
Коронная экипировка наших болельщиков – это жилетки с надписью «Байкальские шаманы». Я тоже такую хотела, но их продавали в самом начале сезона тем, кто брал абонемент на все игры. А мы с тетей по льготным билетам ходили. Для женщин скидка – 50 % (Вот бы феминистки взвыли!). Так что я без жилетки шаманила на победу.
Еще одним истинным желанием оказался танец. С танцем, однако, выходит загвоздка. Когда я занималась в театральной студии, я любила смотреть репетиции ансамбля бальных танцев, что проходили параллельно с нашими. И тогда я выбирала для себя театр.
В школе я ходила на дискотеки и они мне доставляли удовольствие, но… Как говорит Мастер Игры, тебе на дискотеку или с Васей? Мне надо было с Васей. То есть с Тигром. Иначе она для меня смысла не имела и удовольствия я не получала. Дискотечная толпа меня энергетически вытягивала. В присутствии Тигра я энергию не теряла.
Я не ходила в ночные клубы, как я считала из-за денег, необходимости платить в барах и возвращаться на такси или попутке домой в то не совсем простое перестроечное и постперестроечное время, когда я жила в очень скудных финансах. Попадание в ночной клуб «Три поросенка», где мы справляли День рождения сразу двух моих Эльфиек Светки и Саши в ночь с 7 на 8 февраля и где я столкнулась с Волком, является очень редкой случайностью. Судьба.
С Клопом мы сначала еще посещали в качестве зрителей различные чемпионаты по бальным танцам. Мне очень нравилось. И до сих пор я могу с удовольствием смотреть на бальные танцы или фигурное катание. Одним из прощальных подарков на мой отъезд из Челябинска был подарок моей ученицы Марины, назвавшей меня столпом кафедры, которой я помогла пройти в совет по защите диссертаций бесплатно. Она подарила мне билет на ледовое шоу. Я никогда до этого дня не видела фигурного катания вживую. Челябинск попрощался со мною представлением с телепроекта «Ледниковый период». 6 июня. В День рождения Александра Сергеевича Пушкина. Спасибо Маринке!
Тренинг «Пять танцев-пять стихий» прошлой осенью запустил во мне Танец. А после упражнения на 100 желаний я пошла в танцевальную студию. Я думала, что теперь, научившись танцевать зук или бачату, я буду зажигать на латиноамериканских дискотеках, которые проходят у нас в городе каждые выходные и плата за вход совсем символическая. 100 рублей. Можно даже ничего в баре не заказывать – танцуй! И я с удовольствием танцевала в студии, и у меня хорошо получалось. Мое тело на танец отзывчиво. Но… Оказалось, что моим истинным желанием является ПРОСТО ТАНЦЕВАТЬ. Не на публике, не на дискотеке, не на показ на сцене. И я танцую. Я танцую каждый день дома, потому что с дачей и лопатой студию до осени забросила. У меня танец появляется вдруг. Даже просто идешь на кухню, и бац – танец! От любой раскачки, от любого пойманного ритма рождается танец. А с мужиками опять прокол. Не пошла я на дискотеки их искать и ловить, или чтобы меня поймали. Видно, на дискотеки только с Васей…
Я люблю и балет, хотя одно время от «Лебединого озера» меня уже подташнивало. Приходилось в качестве переводчика со всеми испанскими парами, приезжавшими на международные усыновления, и со всеми делегациями ходить на балет. На «Лебединое»… Мы с Еленой Чайкиной сначала вместе сопровождали наши семейные пары в театр, но потом, когда поняли, что скоро уже сами сможем выйти на сцену и каждую партию станцевать, начали по очереди меняться.
Стоит заметить, что Пробуждение еще до сидения у ступы запустило во мне программу исполнения желаний. Правда, желания были мимолетные, но сразу исполнялись. Или не совсем сразу. Я хотела вернуть себе испанский. Я вернула. Но вместе с заведованием кафедрой. Испанский – мое истинное желание. Заведование – нет. Побочный эффект. И сейчас точно ощущая свои «хочу» и «не хочу», я понимаю, что не хочу заведовать ни кафедрой, ни лингвистически центром. Я не хочу тащить на себе то, что противно моей природе. К тому же в университете постоянно идет война, чреватая потерей финансов, без психологической и моральной стабильности. Пока что слили только два вуза, а на уровне правительства области планируется еще одно слияние. Три ректората в одной войне! Будет круто! Только это не моя война и я Генерал, который вышел в отставку. Мне бы цветочки посадить, потанцевать на балах, в игрушки поиграть, можно даже в солдатиков. И потому из-под флага, словно возникшего из песни группы 7Б «Кто на войну, тому и флаг», я хочу уйти под знамя, под командование настоящего полковника простым исполнителем. Это мое истинное желание, и я сделала все возможное от меня, чтобы оно исполнилось. Даже восемь раз переписала заявление и согласилась на то, чтобы ради меня уволили другого человека. Не тянет та дама свои обязанности. А я потяну. И меня там знают и помнят. Это результат моего особого таланта: уходить, не закрывая дверь, и оставлять после себя друзей.
Если всё сложится так, как хочу я, я снова потеряю испанский. Но я знаю, что смогу его вернуть каким-нибудь другим способом. Мой телефон по-прежнему продолжает жить своей, независимой от меня жизнью, а сегодня приносит возможности, о которых вчера я даже не подозревала. Моя мама до сих пор поражается, как я могу менять жизнь и запускать в ход события, иногда даже не выходя из дома. Могу!
За два года до сидения у ступы я подчистила незакрытые хвосты своего прошлого. Я заплатила за публикацию своей сказки в журнале и стала типа писателем. Я приняла участие в конкурсе авторов фантастических рассказов, и ко мне в ящик сыпались все обсуждения и вся критика поступивших на конкурс работ. И я была сначала в легком недоумении от неожиданной критики. Каждый выдвигал только свое Я, свою эрудицию, а качество оцениваемой работы и ее ценность оказывались совсем ни при чем. Я получила сертификат участника конкурса, меня впервые не забыли и не обокрали, и, о чудо, для меня этот сертификат ничего не значил. Участие в конкурсе, признание меня писателем мне ничего не дали и ничего не изменили в моем личном восприятии меня. Следовательно официальное писательство не являлось моим истинным желанием, но для того чтобы это понять, мне пришлось желание исполнить. Зачем? По крайней мере, теперь у меня нет обиды на прошлое, нет чувства несбывшегося ожидания и чего-то упущенного в жизни. Я больше не суюсь в подобные конкурсы и живу своей полноценной жизнью без безысходности потери чего-то чудесного в прошлом.
Я развела для себя писательство и Слово. Я просто вольный человек Слова. Кому нужно, на мой сайт попадет и что-то полезное для себя отыщет. Я всегда интуитивно ощущала, что мое Слово должно быть выпущено на свободу. И даже больше. Если Слово выпущу, встречу и своего мужчину. Отчасти с Клопом это сработало. Я только пришла в Челябинскую литературную мастерскую в феврале, а в апреле встретила его. Но я как-то очень ошиблась. У меня Слово тут же на семь лет перекрыло. Вот что это было? Загадка.
Выпуская Слово три года назад, я создала условно-бесплатный сайт только со стихотворениями. Потом за него стали требовать оплату, и я не смогла его редактировать. Пришлось завести другой, бесплатный. А потом нагрянули Пробуждение и проза. С Пробуждением я плохо переносила массовые заходы на мои странички. Теперь уже легче. На 200 потряхивает, а 150 уже не замечаю. Хотя иногда потряхивает и от одного. Видимо, читает человек, для которого написанное действительно значимо и что-то меняет в его восприятии мира. И тогда моя реальность тоже смещается. Иногда мне кажется, что даже зрительно меняется пространство, проплывая перед глазами. Мне не нужны были массовость и признание авторитета или споры и обсуждения по поводу. Это не моя задача. Было бы нужно, публиковалась бы на страничках в различных соцсетях и собирала лайки. Моя задача – выплеснуть в информационное пространство. А дальше как волна вынесет.
В начале Пробуждения у меня были истерики, связанные с желанием удалить свой сайт, снести все на хрен и не высовываться. И я то выставляла его в статусе в различных социальных сетях, то убирала. А потом я стала получать поддержку от моих Волков. Кто-то из девочек писал, что соскучился по моим мыслям и просил ссылку. И я перестала убирать сайт из статуса. Кому-то еще, кроме моей сестры и Эльфийки Светланы, нужны мои рассказы? Это же здорово!
Мне кажется, они были нужны и моему двоюродному брату, который за эти два года изменил свое отношение к себе самому и к женщинам. Он женился в июне! У меня теперь в друзьях двойной Таран – он и его жена на одной фотографии. И они кого-то уже ждут. Ой, кого же они ждут!
Совершено неожиданным открытием уже апреля этого года стало рисование. Никогда не мечтала рисовать. Не считала это своим подавленным желанием. Но, очевидно, творчество, выпущенное на свободу, тянет за собой разные формы проявления. Хочешь – вышивай, хочешь – танцуй, хочешь – рисуй, хочешь – пиши! Твори! И вытворяй!
В рисовании для меня открылась еще одна магия, отличная от Слова, но очень быстро меняющая реальность. У меня удивительная связь с моей кошкой. Похоже, она берет на себя какие-то мои невыраженные симптомы эмоций и болезней. В прошлый четверг она меня напугала. У нее начали бежать слезы из одного глаза. Я даже потащила ее в ветеринарку. Ничего страшного не обнаружили, так, капли дали. Кошка плакала до вторника, когда я поехала в тренинговый центр «Middle Way», чтобы внести предоплату за участие в мероприятиях на Байкале, и меня в качестве гостьи усадили за краски и кисточку на творческом тренинге. Я прорисовала свое состояние.
Прорисовала! Когда я вернулась домой, кошка плакать перестала. Заплакала я. И проплакала почти два дня. Без истерики. Просто плакала и плакала. Активировался мой комплекс «Мужчины». Очередная психотравма. Что ж это у меня все травмы, с мужиками связанные активизировались: отец, врач, теперь все мужчины в кучу? И все травмы в одинаковом физиологическом проявлении: злость (кашель) и отвращение (рвота). Правда, нет уже бессилия. Нет растерянности. И даже злость не такая активная. И очень много печали и грусти. Потому и слезы катятся, катятся, а истерики нет. Но есть отвращение. Никогда не думала, что меня может рвать воздухом. Все физиологические признаки рвоты, а пища не выходит, и желудок нормально работает. Хотя приступы болезненные и резкие. Хорошо, что сейчас отпуск и могу дома отсидеться. С Кончитой Вюрст в прошлом году отвращение просто как отравление проявилось. Едва песню начала слушать и клип смотреть, меня наизнанку вывернуло. А тут приступы идут какими-то приливами-отливами. И тогда я не хочу видеть в своей жизни никаких мужчин. Только на расстоянии.
Основными катализаторами приступов являются мысли о немуже и муже сестры, иногда мысль об отце и Мастере Игры. Каким боком Мастер сюда попадает, я не знаю. Но попадает. Наверное из-за своих манипуляций.
Вообще, главный провокатор или катализатор – это конечно муж сестры, который, как говорит Мастер, активирует мои непрожитые травмы отношений с Клопом, моим немужем. Может быть, хотя муж сестры – это мужчина, с которым я тоже была вынуждена взаимодействовать лично как с родственником. Пусть и совсем немного. У меня вызывала отвращение его манера в разговоре с нами, даже за едой, бравировать своими болезнями и их проявлением: рвота и понос. Это так мило и забавно слушать, что чужой мужик блюет. Приятного аппетита!
Я старалась не обращать на это внимание, но сестра носилась с его болезнями, которых нет или они не так серьезны, как он их называет. Последний финт ушами – заявил, что у него рак, когда рака нет! У меня злость и отвращение зашкаливали! Мало по голове дали и, слава Богу, не утопили в Ангаре, как уже двух других в нашем городе? Да, в нашем городе что-то происходит. Уже четыре нападения в такси на мужчин, два со смертельным исходом. Двое выжили. Наш еще легче всех отделался. У второго живого проломлен череп, хотя он тоже выплыл.
Пока муж сестры бравировал своими тошнотиками, я еще защищалась морально. Он мне напоминал детдомовцев, что я возила в Наварру на Рождество. В перелете Екатеринбург-Москва их сильно укачивало. Вокруг меня ребятишек пять наизнанку выворачивало. Я только и делала, что гоняла стюардессу за пакетами. Но детдомовские дети – самые живучие и оптимистичные дети на планете. К концу полета их отпустило, и из самолета они выходили, хвастаясь друг перед другом, сколько они пакетов наблевали. У кого больше? Чемпионы, блин! Вот и Александр такой же! Приятного аппетита!
Я отчасти понимаю его и даже оправдываю своим сознанием. Я же теперь всепонимающая Умка. Но голова понимает, а тело нет. Я понимаю, что его родила мать вскоре после перенесенного рака. И всю жизнь семья живет под угрозой «А вдруг мамин рак вернется?» и шантажом мамиными вечными болезнями. Очевидно, для того, чтобы в детстве получить хоть какое-то внимание в семье, хоть какую-то ласку, нужно было тоже заболеть. И желательно пострашнее. Но мама тут всех переплюнула по страшности. Страшнее рака трудно что-то придумать.
Когда сестра выходила замуж, я считала, что ее муж приходит из полной семьи, где отец опора и не бросил, не предал мать в период трудной болезни еще до рождения первого ребенка, и была тревога, что детей не будет вообще. Я думала, что Александр несет очень хорошую модель семьи. Однако мамы – это прородители всех наших комплексов, всех наших моделей поведения и выживания, иногда искаженных до тошнотиков. А придуманный рак для эмоционального шантажа моей сестры вывел меня из себя! И полное отвращение, отторжение подобного рода мужчин.
У моей злости есть одно хорошее последствие – сестра и ее муж наконец-то встретились лично после шести месяцев мотания нервов друг другу, пообщались вживую. Аллилуйя!
Почему чужой муж вызывает у меня травму немужа? Да все потому же! У последнего болезни тоже были главным козырем в рукаве, чтобы ничего не делать. И у него психотравма с детства. В два года увидеть, как отец идет с топором на мать. Он просто в обморок упал тогда, и после пошло резкое снижение зрения. Полную потерю зрения остановила только операция в институте Геймгольца в Москве. Поздний ребенок, появившийся после 10 лет брака, долгожданный. Да мать выгнала мужа и была готова всё, что угодно отдать для спасения сына. И отдавала. Кровь. Чтобы получить отгулы и дополнительные деньги для поездок с сыном в Москву она сдавала кровь. Донор. И за это я ее всегда уважала. Она Мать. Последствие донорства – очень высокое давление в старости.
Теперь я уже понимаю Кармическую Игру. Травма притягивает травму. Первая и единственная жена немужа была еще из более крутой семьи, чем он. Ее отец убил мать, и какое-то время дети воспитывались в детском доме и у тетки, а потом, когда отец из тюрьмы вышел, детей забрал. Я с моей психотравмой отца-алкоголика вообще можно сказать нетравмированная. Меня ни разу пальцем не тронули, и у меня все живы. Слава Богу! А моя нетравмированная сестра, вон, какого шантажиста притянула. Но я не лучше. Такая же. С вечной программой пожалеть кого-нибудь, спасти и защитить. Вселенская забота. Да не пошла бы эта программа на хрен!
Помимо зрения у немужа была еще одна болезнь. И если первая – это вечная отмазка от работы (пыль нельзя, тяжести нельзя, думать – голова болит), то от второй у меня и тошнотики сейчас. Перед своей первой и единственной свадьбой он поднял на заводе какой-то мотор, авиационный, по-моему, и сорвал клапан, разделяющий желудок и пищевод. Вечная отрыжка. Какое удовольствие проснуться от того, что на тебя мужик срыгнул. Не младенец-грудничок. Мужик. Доброе утро! А я даже не позволяла себе никак проявить свое раздражение. Я же умом понимаю, что он не специально. Это не он. Это его тело. Это его болезнь. Мой ум понимал, а мое тело нет. Видно, на костях записалось. Что-то мои кости активизировались и заговорили.
Я носилась с его болезнями, с его заботами. Я поддавалась на все манипуляции, а взамен – пшик. И отвращения к сексу или физическому контакту у меня не было. В раннем детстве отцовской ласки хватило, а раскрепощенная Венгрия с ее Природой (календарики, картины, кошельки с фотографиями обнаженных женщин, почти западные фильмы) сделала секс в моем понимании естественным. Отвращение пришло, когда отрыжка осталась, а секс и ласку приходилось выпрашивать и не получать. И я еще его жалела: мужской комплекс несоответствия ожиданиям. Комплекс неполноценности рядом с успешной деловой женщиной.
Хотя, вот ведь хрень-то какая, я же получила исполнение желаний. Я от него почти ничего не хотела. Я еще до встречи с ним разучилась чего-то хотеть от других. Чего хотеть от отца-алкаголика? Чего хотеть от финансово несостоятельной на некоторых этапах жизни мамы? Все сделаю сама! От немужа я хотела ребенка. Я его получила. В немного искаженном виде. Он не был для меня Мужчиной. Я от него не родила. Не успела залететь. Он занял место ребенка. Я стала для него второй мамой. И чего я могла еще от него хотеть? Какой секс? С мамой не спят. А у него была почти идеальная мама. Только денег, падла, не давала на расходы. Считала, что тогда он совсем перестанет быть мужчиной, а я женщиной. Деньги ему давала родная мама.
Нда, что-то у меня вышла красивая травма «Мужчина»: папино «Доча, вынеси таз!», «Приятного аппетита!» от мужа сестры и «Доброе утро!» от немужа. Дети почти идеальных матерей.
Сейчас, когда я вижу детей, у которых «идеальная мать», мне их жаль. Пока они не снимут маму с пьедестала и не поймут, что она не идеальная, а живая, ничего не изменится.
Моя мама считает себя очень мягким человеком, и она действительно добрая, но ее доброта выражается в действиях и поступках. Она очень жесткая на слово. И я, стремившаяся быть идеальной и послушной дочерью, и отец пытались многое сделать для нее. Но она никогда не оценивала плюсов. Если я вымыла пол, то она видела только соринку в углу, что я не убрала. Отец ставил теплицу, выпиливал каждый пазик под стекло, уложил между стеклами прокладки из резины. Его теплицы по двадцать лет простояли. Я тоже ему много помогала. Мы старались. А мама увидела только, что он сделал косой угол, где-то не так прострогал, и какого хрена эти прокладки между стеклами. Да у отца тут же руки опускались, он уходил и напивался.
Я очень многие вещи начала саботировать и не делать, потому что смысла в этом не видела. Я все равно не сделаю так, чтобы она похвалила. Я в отличие от нее неидеальная.
Мама всегда удивлялась, почему я не шью. Все данные для этого и терпение у меня есть. А я с детства знала, что так идеально, как мама я не сошью. У нее супер-пупер строчка. У нее всё ровно, правильно, отлажено. Все мои попытки с уроков труда распарывались, и мама перешивала так, как надо. Да я даже пытаться не стала шить. Зачем? Я вязала то, что не вязала она. Я вышивала, чего она с детства не делала. Я выбирала те виды рукоделия, в которых я с ней не конкурировала: коврики, сувениры, вышивка, оригинальные стили вязания крючком. Здесь я могла ее удивить. Здесь я могла получить хоть какую-то похвалу, а не голую критику. Потому и не шила. И желания шить не появилось. Хотя вот понадобились паневы нам с сестрой для обряда, я достала машинку и сварганила. Могу, если захочу. Вопрос в желании. В кризисе жанра.
И сейчас, когда ничего не хочется, я цепляюсь за мелочевку. Хоть самое мало-мальское желание. Хоть майку разрисовать, пятен цветных на нее наляпать. Или чего покультурнее. Главное – хоть чего-то захотеть. А там попрёт, только держись. Ведь все кризисы однажды заканчиваются. Даже кризисы жанра.