Вольских Алека Альбертовна
ТЕНЕУСТ и Пожиратель Теней
Роман
Жанр – подростковое фэнтези
АННОТАЦИЯ
Можно ли назвать обычным мальчика, который умеет играть с тенями, поднимать их и превращать во что пожелает? Можно ли назвать безопасным мир, где тени сильнее, чем люди? Можно ли усыпить вечным сном тень, которая потеряла своего хозяина и забыла свое имя?
Хотите узнать ответы? Добро пожаловать в Тенистоль, столицу Киммерии – место, где тени оживают, место, которым правят заклинатели теней, могущественные и загадочные тенеусты.
Глава 1
ИГРАЮЩИЙ С ТЕНЯМИ
На заднем дворе школы дрались. Хотя на самом деле происходящее правильно было бы назвать избиением. Похожий на гориллу семиклассник бил ногами согнувшегося у стены школы черноволосого мальчика. Чуть в стороне на асфальте валялись очки.
- Будешь знать, как умничать, очкарик! – зло пропыхтел здоровяк.
Он снова ударил мальчика ногой – подошвой тяжелого ботинка по сгорбленной спине.
- Ну? У кого, говоришь, мозг с грецкий орех? Ну? Ну?!
Рядом у стеночки столпились дружки семиклассника: гоготали и подбадривали приятеля.
- Дай ему еще, Могила!
- Ага, чтоб в следующий раз не вякал!
Могила отвел ногу назад, собираясь ударить согнувшегося мальчишку носком в бок, но тут на его голову словно обрушился град. Он отскочил в сторону и принял боевую стойку. А уже в следующее мгновение широко распахнул глаза от удивления.
По асфальту катились в разные стороны маленькие коричневые шарики. А прямо перед Могилой стоял мелкий белобрысый пацан с цветной глянцевой упаковкой в руках. Как ни в чем не бывало белобрысый протянул упаковку Могиле.
- Орех в шоколаде, - пояснил он. – Арахис. Угощайся.
Могила рассвирепел. Дружки за его спиной возмущенно загалдели.
- Тебе жить надоело? – двинулся на белобрысого семиклассник. – Да я тебя сейчас по стенке размажу!
Белобрысый дружелюбно улыбнулся.
- Конечно. Пожалуйста, - вежливо сказал он. – Ты можешь меня ударить. В любое время, но не сейчас.
Он указал большим пальцем себе за спину – за угол школы.
- Сюда идет директор. Кто-то сказал ему, что на заднем дворе драка. Он скоро будет здесь.
Семиклассник, не раскрывая рта, прорычал, вынужденный остановиться.
- Ты чокнутый. Странный пацан. У меня от твой улыбочки мурашки по коже, - сказал он. – Но могилу ты себе однозначно вырыл – у меня такая кличка не просто так, понял?
- Угу, - все с той же дружелюбной улыбкой кивнул белобрысый, - понял.
Могила с досадой цыкнул.
- Ладно, уходим отсюда, - сказал он своим дружкам. – Не хватало еще директору под горячую руку попасть.
Когда они ушли, черноволосый потянулся за очками. Покрутил их в руках.
- Дужка сломана, - пожаловался он, потом угрюмо посмотрел на своего спасителя и закричал: - Ну и зачем ты влез, Дан?! Кто тебя просил, а?! Нет, я тебя просил, скажи?!
- А ну не ори на Даньку!
Из-за угла школы, откуда должен был появиться директор, вместо этого вышла высокая девочка.
- Это тебе не надо было задирать эту гориллу! Кто тебя за язык тянул? Зачем ты ляпнул, что у него мозг с грецкий орех? Да еще так, что он услышал. Умничать меньше надо, ботаник-очкарик!
- Могила первый меня оскорбил! – рявкнул в ответ черноволосый мальчик.
- Ой, «оскорбил»! – передразнила девочка. – Надо же, гордость его задели! Мог и промолчать в ответ, ничего бы с тобой не случилось!
- Да что ты понимаешь! – заорал на нее черноволосый.
- Лен, Вадька, хватит ругаться, - сказал Данил и, подойдя к другу, протянул ему руку. – Поднимайся.
Вадим какое-то время воинственно и хмуро смотрел на протянутую ладонь, потом складка меж его бровей разгладилась и он опомнился:
- А, точно! Директор! Пошли отсюда быстрей, а то влетит.
Он схватился за руку Данила и поднялся на ноги.
- Я соврал, - невозмутимо сказал Данил. – Директор о драке ничего не знает.
Глаза Вадима поползли на лоб.
- Ты и правда чокнутый, Дан. А если бы твой блеф не прошел? Если бы Могила тебе не поверил? Он бы тебя отделал хуже, чем меня! Его действительно не случайно Могилой зовут, ты понимаешь это?
Данил спокойно улыбнулся.
- Ерунда. Его зовут Могилой, потому что у него фамилия Могилевский. Красивая фамилия, между прочим. А прозвище дурацкое.
Вадим тяжело и шумно выдохнул.
- В одном Могила прав – ты странный. Но я уже привык давно.
Он вдруг захохотал.
- Арахис? – спросил сквозь смех. – Ты в него орехи метнул, ты это серьезно?
Данил тоже засмеялся, а Вадим вдруг, оборвав смех, прошипел от боли и дернул краем рта – по щеке расползался лиловый подтек.
- Ладно, вы идите на урок, а я в медпункт. Можете меня потом не ждать, я сразу домой пойду.
- Как скажешь, - согласился Данил.
- А! Это... – задержался Вадим и, отводя взгляд, словно немного смущался, спросил: - Я к тебе вечером сегодня зайду, хорошо? Хочу с твоим отцом в шахматы сыграть. Вчера я у него почти выиграл. А то с моим родителем я в шахматы сыграю только к старости, наверное, - он занят все время со своей работой.
Данил улыбнулся, довольный. Так уже лучше – шахматы подходили умнику Вадьке намного больше, чем драки.
- Конечно, приходи. Папа любит, когда ко мне друзья приходят, ты же знаешь.
Вадим махнул рукой и, держась за бок, поплелся в медпункт. Почти сразу же прозвенел звонок.
- Ох, на урок опоздали! – заволновалась Ленка. – Данька, побежали! Может, еще успеем до прихода учителя. Хорошо хоть, они тоже иногда опаздывают.
Данил последовал за ней, но когда Лена первая завернула за угол, остановился. Обернувшись, посмотрел на круглые орехи в шоколадной глазури, раскиданные недалеко от границы между тенью и светом – прямо под солнцем.
Светловолосый мальчик сузил глаза, и почти сразу же тень от школы начала двигаться. Она дотянулась до разбросанных по асфальту орехов в шоколаде, и маленькие коричневые шарики исчезли – словно слизанные невидимым языком.
- Не пропадать же добру, - улыбнулся Данил. – Тени тоже любят сладкое.
* * *
Данил и Лена жили в одном дворе. Ребята сразу заметили возле Ленкиного подъезда большой темно-синий джип. На солнце он отливал серебром.
- Джип твоей мамы, - констатировал Данил.
- Угу, - согласилась Ленка. – На стоянке не оставила, значит опять куда-то уезжает.
В этот момент из подъезда вышла высокая женщина со стрижкой под каре и в строгом деловом костюме: юбка до колен, приталенный жакет. На ногах – темные с высокими каблуками туфли, на руках – идеальный маникюр, косметика и прическа – только что из салона. Настоящая деловая женщина.
- Мам! – позвала Лена.
- О, уроки уже закончились? – на ходу спросила Ленкина мама, завидев дочь. – Леночка, я в командировку на пять дней. Папу сильно не отвлекай – у него защита докторской степени. Морозилка под завязку забита продуктами, так что до моего возвращения с голоду не умрешь.
- Мам, подо... – начала было Ленка, но мама ее, кажется, не слышала.
- Не забывай учить уроки, – велела она дочери, открывая дверцу джипа.
Сев за руль, женщина улыбнулась Данилу.
- Даня, солнышко, присмотри за моей разгильдяйкой, хорошо? Она у меня ужасно рассеянная. Надеюсь на тебя.
Дверца захлопнулась, завелся мотор и джип, плавно сойдя с места, выехал со двора.
Какое-то время ребята молча провожали его взглядами, потом Ленка со вздохом спросила:
- Данька, можно я к тебе сегодня на ужин приду? Твоя мама так вкусно готовит... А дома меня ждут замороженные полуфабрикаты и микроволновка – лучшие друзья ребенка родителей-карьеристов.
Данил сочувственно улыбнулся.
- Конечно, приходи. Мама любит готовить, ты же знаешь.
Ленка опять вздохнула и обиженно надула губы.
- Завидую я тебе, Данька. Повезло с родителями. Заботятся о тебе, никогда ни в чем не отказывают, не ругают. Тоже таких хочу.
Данил опять улыбнулся.
- Угу, - согласился он, – у меня лучшие родители в мире.
Ленка играючи стукнула его кулаком в плечо.
- Не хвастайся, а то побью.
- Тогда тебе придется стать в очередь за Могилой, - пошутил Данил. – Если ты побьешь меня раньше него, представляешь, как он расстроится?
Ленка рассмеялась, потом резко посерьезнела и отругала друга:
- Нашел над чем шутить, балда! Лучше держись от Могилы подальше, ладно?
- Как скажешь, - послушно отозвался Данил.
- Кстати, можешь попросить свою маму приготовить шоколадный рулет? Я его обожаю.
Данил на секунду задумался, есть ли дома какао. Вспомнив, что, вроде бы, есть, кивнул:
- Ладно, попрошу.
- Ну, тогда до вечера, - довольно улыбаясь, сказала Ленка и уже повернулась, чтобы уйти, но Данил остановил ее.
- Ленка, подожди.
Девочка посмотрела на него, озадаченно моргая.
- Лен, как ты думаешь, я на кого больше похож: на маму или на отца?
- Наверное, на маму больше, - пожав плечами, ответила Ленка. – А что?
- Ничего, - извиняющейся улыбкой улыбнулся Данил. – Просто так спросил.
- Ты и правда странный, Данька, – коротко рассмеялась девочка, махнула ему рукой и побежала к своему подъезду.
Когда дверь с кодовым замком за ней закрылась, Данил развернулся и направился в сторону своего дома.
Возле самого подъезда остановился. Неожиданно возникло смутное ощущение, что боковым зрением он только что заметил нечто странное. Данил повернул голову.
Рядом с его подъездом тоже стояла машина. Не такая внушительная, как джип Ленкиной мамы, - поменьше, обычный легковой автомобиль. А на крыше салона как ни в чем не бывало восседал черный кот. Странный – с пушистым меховым воротником и неестественно длинными ушами. Желтые глаза смотрели прямо на Данила, а мальчик в свою очередь почему-то никак не мог отвести от него взгляда.
По-видимому, коту надоело играть в гляделки. Он спрыгнул с крыши салона на капот, потом на асфальт – и равнодушно прошествовал мимо Данила. Именно в этот момент мальчик испытал настоящий шок.
У длинноухого черного кота не было тени.
- Данька! – раздался вдруг знакомый окрик, и Данил невольно оглянулся – к нему бежала Лена.
Взгляд мальчика тотчас метнулся обратно, но черного кота рядом уже не было. Данил огляделся – тщетно. Странный кот без тени исчез.
Лена уже была рядом.
- Забыла, - запыхавшись, сказала она и полезла в сумку. Расстегнув молнию, достала прямоугольный предмет, упакованный в цветную подарочную бумагу, и протянула его Данилу. – Держи.
- Что это? – удивился мальчик.
- Подарок, - объяснила Лена. – У тебя же день рождения завтра? Двенадцать исполняется. Ну так вот... это мой подарок.
- А почему сегодня?
- Чтоб ты спросил, - отшутилась Ленка и почему-то отвела глаза.
Потом быстро посмотрела на Данила и предупредила:
- Только не открывай его до завтра. Ни в коем случае! А завтра утром проснешься и откроешь. Понял?
- Угу, - Данил принял сверток и улыбнулся девочке: - Спасибо.
- Ну все, - сказала Лена, - в этот раз я точно ушла. Мне еще собаку выгулять надо. Пока! До вечера!
Дойдя до своего подъезда, Лена обернулась: Даньки во дворе уже не было – вошел в дом раньше нее.
Сегодня весь день в школе она пыталась улучить момент, чтобы подарить Даньке подарок, но поблизости все время был Вадик, поэтому ничего не вышло. Однако она во что бы то ни стало хотела сделать Даньке подарок по случаю дня рождения первой – раньше всех.
Можно было бы вручить его сегодня вечером, но рядом опять будет Вадька, да еще и родители Даньки. Лена боялась, что из-за смущения не сможет решиться. Все-таки на день раньше – с чего бы это? А вдруг кто-нибудь угадает причину?
Она не знала, понравится Даньке подарок или нет, но для нее он был символичным. Там, под цветной подарочной упаковкой, лежали в картонной коробочке старинные наручные механические часы. Когда-то ей подарила их прабабушка, когда еще была жива, – это были часы ее любимого и единственного мужа, Ленкиного прадеда. Мама тогда удивилась: зачем девочке мужские часы, а прабабушка посмотрела на Лену и сказала:
«Когда придет время, подаришь их тому, кого сама выберешь – кому-то особенному».
- Ни за что ему этого не скажу, - гордо фыркнула Лена. – Пусть сам голову ломает, почему я ему такой подарок сделала.
* * *
Поднимаясь по лестнице, Данил уже далеко не в первый раз поймал себя на том, что его мучает чувство вины.
Лена и Вадим по-настоящему любили его родителей и были привязаны к ним, поэтому Данил постоянно чувствовал себя виноватым, обманывая друзей. Ему казалось, что его ложь предает их дружбу. Разве друзья лгут друг другу? Но правду он им сказать не мог.
Да, у Данила была тайна, которой он никогда и ни с кем не делился – даже с лучшими друзьями. Единственным человеком, который знал о секрете Данила, была его бабушка, но та никогда даже виду не подавала, что в тайне внука есть что-то необычное.
Поднявшись на верхний этаж старого четырехэтажного дома, Данил подошел к своей квартире, открыл ключом замок и переступил порог.
Закрыв за собой дверь, он поставил на тумбочку школьную сумку, разулся и двинулся в глубь квартиры. Зайдя в залу, издал тяжелый вздох.
На диване лежал папа: руки по швам, глаза бессмысленно таращатся в потолок.
Данил пересек залу и вошел в одну из спален. Снова тяжело вздохнул.
На кровати лежала мама: руки по швам, глаза бессмысленно таращатся в потолок.
- Ненадолго их хватило в этот раз, - огорчился мальчик и направился на кухню.
На самом деле, папы и мамы у Данила никогда не было – по крайней мере, он их не помнил. А родители, которые лежали сейчас в зале и в спальне, были всего лишь подделками.
Еще в три года Данил понял, что может играть с тенями. Помимо бабушки, которая из-за больных ног почти не выходила из своей комнаты, у маленького Даньки никого больше не было. Предоставленный самому себе, мальчик подолгу оставался в одиночестве, но как-то раз он случайно потревожил тень от торшера в углу. Он пытался играть с ней, потому что не с кем было больше играть, и вдруг... она ожила.
Поначалу он не мог придумать ничего лучше, чем играть с тенями в догонялки. Трехлетний Данька звал за собой тени, отрывая их от мебели, и они гонялись за ним по квартире.
Когда Данилу было шесть лет, подняв тень от антикварного комода, он превратил ее в собаку. Почему-то у него получился доберман: черный, как вакса, с блестящей короткой шерстью и горделивой осанкой – настоящий аристократ. Данил назвал собаку Максимилианом – наверное, вычитал это имя в какой-то книжке или услышал в фильме.
Максимилиан прожил в квартире Данила целый месяц, и все это время старинный комод стоял без тени. Данил кормил Максимилиана кормом для собак и выводил два раза в день на прогулку, но ближе к концу четвертой недели, черный доберман начал таять на глазах, будто превращался в призрака.
Он перестал слышать, когда Данил звал его завтракать, и не выходил на прогулку – только лежал на подстилке и равнодушно смотрел прямо перед собой. А спустя еще несколько дней, придя домой со школы, Данил обнаружил, что Максимилиан исчез. Зато антикварный комод снова отбрасывал тень.
Данил по-настоящему привязался к Максимилиану и поэтому, не долго думая, опять поднял тень от комода и превратил в добермана. Не прошло и трех недель, как все повторилось – пес стал таять на глазах, игнорировать зов хозяина и отказываться от еды. Данил не сдавался – он возвращал своего пса снова и снова, пока наконец не заметил, что тень от комода, возвращаясь на место, с каждым разом становится все бледнее и бледнее.
Все закончилось тем, что однажды Максимилиан в очередной раз исчез, однако тень от антикварного комода так и не вернулась на свое место. Мальчик так расстроился, что решил больше никогда не превращать тени в собак.
А в семь лет Данил впервые создал себе родителей. Учителя очень удивлялись, что его папа и мама не приходят в школу, и классная руководительница как-то заявила, что наведается к Данилу в гости – познакомиться с его семьей. Тогда Данил тень от письменного стола превратил в папу, а тень от трельяжа – в маму.
Его поддельные родители очень понравились учительнице – они улыбались, когда она говорила о хороших оценках Данила, вежливо кивали головами, соглашаясь с каждым словом, и радушно угощали учительницу чаем и кексами – мальчик специально перед этим купил в ближайшей булочной две дюжины кексов с изюмом.
К папе-тени и маме-тени Данил заранее решил не привязываться. К тому же, несмотря на то, что тени, превращенные в людей, жили в несколько раз дольше, чем тень-доберман, Данил ясно ощущал, что они неживые. Они были очень ласковы с Данилом и неизменно вежливы с чужими людьми, но при этом в их действиях, словах и улыбках было что-то механическое. Никто больше не замечал этого – только Данил.
Друзья, Лена и Вадим, завидовали ему, ведь его родители были всегда очень добродушны, улыбчивы и заботливы, никогда не ругали, не придирались, не бывали в плохом настроении. Один только Данил понимал – дело не в том, что они его сильно любят. Все иначе. Они никогда не сделали бы ничего такого, что ему не понравилось бы, просто потому что это он их создал – создал, представляя себе идеальных родителей.
Памятуя о том, что тени, если их слишком часто поднимать, истончаются и в конце концов исчезают совсем, Данил старался создавать родителей как можно реже. Еще после истории с Максимилианом он уяснил для себя, что у него не получается создавать одно и то же из разных теней. Попытайся он создать родителей из теней от других предметов, и они выглядели бы совершенно иначе.
С тенями нужно было обращаться экономно, поэтому месяцами Данил обманывал одноклассников, приходивших к нему в гости, и учителей, вызывавших его папу с мамой на родительские собрания, что родители, мол, уехали на несколько месяцев к родственникам в другой город или находятся в заграничной командировке. На какое-то время этого хватало.
Конечно же, Данил задумывался о том, что будет, если поднять тень животного или человека. Первым делом, он попытался проделать это со своей собственной тенью, однако ничего не вышло. Его тень даже не шелохнулась в ответ на желание хозяина. Вероятно, она была очень упрямой или, может быть, ленивой, но, не исключено, что она попросту не слышала его зов.
Тогда Данил попробовал оживить тень голубя, как-то раз севшего на перила балкона. Пока голубь чистил клювом перья, Данил «захотел», чтобы тень птицы встала и отделилась от четырехпалых лапок. Тень послушалась и скользнула по перилам к мальчику. Он уже было обрадовался своему успеху, как голубь вдруг пошатнулся и рухнул с балкона вниз – на землю.
Напугавшись, Данил перегнулся через балконные перила – голубь лежал на асфальте и не двигался. Мальчик опрометью бросился на улицу, но его ждало сильное потрясение – голубь был мертв.
Данил похоронил птицу. Он был так подавлен, что дал себе зарок никогда больше не играть с тенями живых существ, будь то животные или люди.
А еще, когда Данил был совсем маленьким, он иногда «пропадал». Так он это называл. Стоило ему сильно испугаться чего-то – и он звал тени. Они приходили к нему, окутывали, становилось темно, и страх почему-то исчезал. А когда мальчик открывал глаза, он вдруг обнаруживал, что оказался в незнакомом месте. В воспоминаниях там был большой летающий остров над городом – старым городом с незнакомыми узкими улочками. Больше Данил ничего не помнил.
Но такого давно не случалось. Наверное, потому, что, когда он стал постарше, он перестал так сильно пугаться чего бы то ни было. Со временем Данил даже начал думать, что старый город и остров в небе он всего лишь видел во сне.
На кухне Данил смешал в большой миске все, что нужно было для омлета, и вылил на сковороду. Он постоянно ловил себя на том, что то и дело выглядывает в окно, пытаясь взглядом отыскать странного кота без тени. Однако его нигде не было видно. Поставив сковородку на маленький газ, мальчик отправился в залу.
Папа-тень по-прежнему лежал на диване, не шелохнувшись и не изменив положения тела. Пройдя мимо него, Данил подошел к телефону и, сняв трубку, набрал домашний номер Ленки.
- Привет, - сказал он, когда подруга ответила на звонок. – Слушай, тут такое... родители заболели. Ага, оба. Да нет, ничего страшного, обыкновенная простуда. Угу, выходит шоколадный рулет отменяется. Извини. Постараюсь не заразиться. Ну, давай, пока.
Нажав отбой, он следом набрал номер Вадима.
- Привет. Вадька, знаешь, родители заболели... Ну да, свалились оба с простудой. Вернулся домой – а они лежат. Угу, шахматы отменяются. Извини. Не подхвачу, я к простуде устойчивый, у меня иммунитет. Ага, завтра в школе увидимся. Пока.
Положив трубку, Данил посмотрел на папу-тень. Тот лежал на диване – неподвижный, безмолвный, в сером свитере и серых брюках. Такие же серые вещи всегда носила мама-тень. Все-таки они оба были тенями, а не людьми. Почему его друзья и учителя этого не видели?
Вообще-то, Данил уже давно понял, что люди чаще всего очень невнимательные. К примеру, Ленка и Вадька никогда не замечали, что трельяж и письменный стол в его комнате – а еще антикварный комод – не отбрасывают тени. Друзья даже не видели, общаясь с поддельными родителями Данила, что те ходят без теней. Это не удивляло Данила – он знал, что тень не может отбрасывать тень. Но Лена с Вадимом... И как можно быть настолько невнимательными?
Вернувшись на кухню, Данил снял с плиты сковородку и открыл крышку. Омлет был готов. Разрезав его напополам, разложил половинки на две тарелки, затем налил в стакан молока. Поставив на поднос одну тарелку и стакан, мальчик вышел из кухни. Миновав гостиную, подошел к комнате бабушки, постучался и аккуратно толкнул дверь.
Бабушка, как обычно, сидела в кресле – не спала, вязала что-то длинными спицами. На внука она никак не отреагировала – сухие старческие пальцы продолжали танцевать над вязью из зеленых ниток.
- Ба, я тебе поесть принес, - сказал Данил. – Здесь омлет и молоко.
Поставив поднос на столик в двух шагах от бабушкиного кресла, мальчик добавил:
- Когда поешь, оставишь посуду на подносе, я потом зайду – уберу. Хорошо?
Немного постояв и не дождавшись ответа, он уже развернулся, чтобы уйти, и даже успел сделать пару шагов, как бабушка вдогонку ему спросила своим немного сиплым голосом:
- Они опять ни на что не годны?
Данил обернулся назад – бабушка ловко двигала спицами, низко склонив голову над вязанием. За падающими на плечи и грудь черными с проседью космами лица ее видно не было.
Данил подумал – стоит ли отвечать? Все-таки, как правило, они оба делали вид, что ничего такого необычного в их квартире не происходит. Но раз уж бабушка решила на эту тему заговорить, то Данил счел, что не ответить будет невежливо. Улыбнувшись, он как ни в чем не бывало сказал:
- Не волнуйся, ба, они всего лишь подхватили простуду, теперь лежат в постелях. – Подумав немного, решил добавить: - Наверное, скоро снова надолго уедут.
Бабушка ничего на это не сказала, и Данил вышел из комнаты.
Как только дверь за мальчиком закрылась, старая женщина в кресле тотчас перестала вязать. Вынув спицы из петель, она взяла в руки собственноручно связанное кружево и швырнула на пол – в центр комнаты.
- Расползайтесь. Расползайтесь по теням – и сидите тихо, пока не разбужу.
Зеленая паутина ниток стала расти, словно невидимые руки невидимыми спицами со сверхъестественной скоростью продолжали вязать кружево – и совсем скоро весь пол в комнате был укрыт травянистым кружевным ковром. Тогда нитки рванулись в стороны и тонкими змейками расползлись по углам. Мгновение – и на полу не осталось и следа от зеленых кружев.
- Ты уверена, что не торопишься? – спросила старая женщина, словно обращаясь в пустоту комнаты, где кроме нее никого не было.
- Я должна убедиться, что не ошиблась в нем, - холодно произнес из пустоты кристально чистый женский голос. – Теневой мир ждет, поэтому твоя задача разбудить защитника как можно скорее. Действуй. Ты знаешь, что должна сделать.
- Слушаюсь, хозяйка.
* * *
Вернувшись в коридор за школьной сумкой, Данил направился к себе в комнату – ему еще предстояло сделать домашнее задание, перед тем как готовить ужин.
Проходя мимо трельяжа, он уловил движение в зеркале и остановился. Посмотрел на свое отражение: белокурые волосы, раскосые зеленые глаза, маленький нос, мягкий овал подбородка.
В его голове возникли образы папы-тени и мамы-тени: у обоих темные волосы, круглые серые глаза, крупные черты лица. Почему никто не замечал, что Данил совсем не похож на своих родителей? Почему Ленка так легко сказала: «Больше на маму, наверное»?
Почему никто не видел, что его семья и любящие родители – ложь? Достаточно было просто всегда улыбаться, и все считали, что у него все хорошо.
Отвернувшись от своего отражения, Данил сделал несколько шагов и толкнул дверь своей комнаты. Подошел к письменному столу, включил настольную лампу, вытащил из школьной сумки учебники и конспекты и сел учить уроки.
Данил так погрузился в учебу, что даже не заметил, как за окном стемнело. Откинувшись на спинку стула, потянулся и скосил глаза на коробочку в подарочной упаковке – Ленкин подарок. Захотелось развернуть бумагу и заглянуть внутрь, но Данил сдержал любопытство. Ленка же просила до завтра не открывать.
Снова бросил взгляд на раскрытые тетради и учебники. Кажется, он успел сделать все, кроме математики. Бросив взгляд на часы, вздохнул: пора готовить ужин. Значит, доделает математику перед сном. Зевнув, Данил встал из-за стола и подошел к окну, чтобы задернуть шторы.
В надежде снова увидеть длинноухого кота без тени, глянул вниз и тотчас нахмурился: в укрытом сумерками дворе стояла группа ребят. Одного из них, похожего на гориллу, Данил узнал сразу. Могила. Неужели, его поджидают?
Данил равнодушно пожал плечами – ну, сегодня вечером он выходить из дома не намерен, так что пусть ждут хоть до посинения.
Выбросив из головы Могилу и его приятелей, Данил направился в бабушкину комнату – забрать посуду. Постучался. Открыл дверь.
Бабушка спала в кресле, склонив голову на грудь. Данил тихо подошел к столу, взял поднос с пустой посудой и двинулся на выход, но, когда уже взялся за дверную ручку, раздался сиплый бабушкин голос:
- Даня, вынеси мусор – ведра полные.
Данил замер от неожиданности. Во-первых, его удивило, что бабушка, оказывается, не спала, а во-вторых...
- Сейчас? – уточнил он.
- Сейчас, когда же еще, - недовольно отозвалась бабушка, даже не поворачивая к нему головы. – Или не хочешь? Наверное, придется мне с больными ногами идти.
Данил с неприятным чувством вспомнил, что под его окнами топчется Могила с дружками, но все же послушно ответил:
- Хорошо, я вынесу.
* * *
Старый четырехэтажный дом, где вместе с бабушкой жил Данил, мусоропроводом оборудован не был – ходили к мусорным бакам, стоящим за соседним двором.
Выйдя во двор, мальчик осторожно огляделся. Со стороны детской площадки раздавался скрип раскачивающихся от ветра качелей. В какой-то квартире играла музыка, вырываясь на улицу из открытого окна. На другом конце двора хлопнула дверца машины – тучный мужчина поставил автомобиль на сигнализацию и исчез в ближайшем подъезде. Семиклассников из школы Данила нигде видно не было.
«Ушли? – спросил он себя. – Кажется, повезло».
Избавившись от двух пакетов с мусором, Данил возвращался в свой двор, когда ему перегородили дорогу. В свете фонарей он сразу узнал гориллоподобную фигуру Могилы. С ним было двое приятелей.
- Ты зря сегодня влез, мелкий, - сказал ему Могила.
- Извини, пожалуйста, - вежливо улыбнулся Данил. – Но я не мелкий. Для моего возраста у меня средний рост.
- Да ты издеваешься, - прорычал Могила, видимо, уловив в голосе мальчика иронию.
С угрожающим оскалом он поднял руки, размял пальцы, так что суставы громко захрустели и, сделав всего лишь шаг, внутренней стороной большой ладони толкнул Данила в грудь. Не удержав равновесия, мальчик повалился назад и упал, больно приземлившись копчиком на асфальт.
Падение и впрямь было болезненным, но это не помешало Данилу быстрым взглядом найти ближайшую тень, падающую от соседнего дома – всего в трех шагах от него.
«Кажется, меня сейчас побьют, - со вздохом подумал Данил и тотчас улыбнулся сам себе: - А может, и нет».
- Смотри! – громко выкрикнул он, изображая удивление и показывая пальцем за спину Могилы. – Летающая тарелка!
Могила и двое его приятелей обернулись назад – скорее, машинально, а не потому что поверили словам мальчика. Но Данилу хватило и этого.
- Шучу, конечно, - прошептал он со спокойной улыбкой и одним прыжком бросился в тень.
«Спрячь», - мысленно велел мальчик, оказавшись под покровом тени, и сразу же обратил свой взгляд на троицу семиклассников.
- Куда он делся?! – заревел от ярости Могила.
В этот момент он смотрел прямо на Данила, но видеть его, конечно, никак не мог.
- Куда пропал этот мелкий пацан, я вас спрашиваю?!
Могила схватил за грудки одного из своих приятелей и сильно встряхнул.
- Какими надо быть идиотами, чтобы поверить в летающую тарелку?! – все больше свирепел Могила, ругая своих дружков и, кажется, напрочь забыв, что и сам попался на эту детскую уловку.
Данил не выдержал и коротко рассмеялся. Звук был тихий, но Могила услышал и весь напрягся, принявшись оглядываться по сторонам.
- Этот пацан еще здесь, - сказал он. – Спрятался где-то. А ну искать его! – велел он своим дружкам. – Из-под земли мне его достаньте! Он хоть и мелкий, но не Дюймовочка же! Под каждым кустом чтоб проверили! Быстро!
Данил едва сдерживал смех. Конечно, они не смогут его найти, даже если он сейчас заговорит с ними из тени. Потому что она его спрятала – тень от дома. Тени, они очень хорошо умеют прятать, если их попросить.
Поначалу наблюдать из своего укрытия за тщетными стараниями Могилы и его дружков Данилу было действительно весело. Но потом он вспомнил согнувшегося у стены школы Вадьку, серые следы подошв на спинке его школьного пиджака, лиловый подтек на щеке, даже сломанную дужку очков.
Улыбка медленно сошла с лица мальчика.
«Может, мне стоит их проучить?», - подумал он.
Данил выбрал три тени от ближайших фонарных столбов и заговорил с ними. Ему не было известно, есть ли у этого языка название, но он точно знал, что тени его понимают – слышат, слушают и всегда отвечают на зов. Вот и в этот раз: тени, которые он выбрал, оторвались от фонарных столбов и поднялись.
Двое дружков Могилы подошли к своему главарю, разводя руками. Только что они заглянули под каждый куст, каждую скамейку, за каждый угол.
- Пацана нигде нет, - сказал один.
- Да как это нет?! – взревел Могила. – А кто же тогда тут хихикал все время, пока мы искали? Я, что ли? Он точно еще здесь, говорю ва...
- Пацаны, кого-то ищете? – вдруг раздался чей-то голос. – Может, вам помочь?
- Иди, куда шел, а! – зарычал на прохожего Могила и вдруг крякнул, как будто ему на голову упало что-то тяжелое.
К семиклассникам подошли трое. Один – похожий на гориллу здоровяк, а с ним еще два паренька помельче.
- Это что за?.. – потрясенно выдавил из себя один из дружков Могилы, во все глаза таращась на вторую троицу.
- Ну так как? – дружелюбно спросил гориллоподобный увалень. – Вам помочь?
- А-А-А-А-А-А!!!
Второй приятель Могилы заорал не своим голосом и рванул прочь, забыв обо всем на свете. Первый попятился, бросил трусливый взгляд на Могилу, и со словами: «Я на чертовщину не подписывался» тоже дал деру.
Могила, которого на самом деле звали Володькой Могилевским, оказался немного смелее. Он убежал не сразу. Некоторое время стоял, словно прирос к земле, и, нервно сглатывая слюну, смотрел на своего двойника и двух ребят рядом с ним, как две капли воды похожих на убежавших дружков. Но когда второй Могила сделал шаг вперед и пошел прямо на него, нервы Володьки Могилевского не выдержали.
- Не подходи! – заорал он и, сорвавшись с места, со всех ног бросился бежать, громко топая тяжелыми ногами.
Трое ребят на дороге около минуты провожали его пустыми взглядами, а когда Могила исчез в сумраке дворов, тенями упали на асфальт. Шмыгнув в разные стороны, уже в следующий миг они вернулись на свои места – к фонарным столбам.
Довольный, Данил уже собирался выйти из тени, когда мимо него по асфальтовой дорожке медленно проехала машина. Мальчик невольно поднял на нее глаза и потрясенно замер: на крыше салона восседал знакомый длинноухий черный кот. Желтые глаза смотрели прямо на мальчика, который по-прежнему оставался в тени.
«Он меня видит?», - удивился Данил.
Обычно даже собаки не могли его унюхать, если он находился под покровом тени – невидимый, неосязаемый. Но машина отъезжала все дальше от мальчика, а кот, поворачивая голову с длинными ушами, продолжал смотреть на Данила.
И только тогда, когда машина заехала во двор, мальчик стряхнул с себя удивление и вышел под свет фонарей. Озадаченно пожав плечами, он поспешил домой.
В этот самый момент старая седая женщина, выглядывающая из окна одной из квартир на четвертом этаже, сквозь узкий зазор между тяжелыми портьерами провожала мальчика немигающим взглядом.
- Снова спрятался, значит? – сказала она словно бы самой себе. – Какой упрямый ребенок. Не хочет по-хорошему. Тогда придется идти на крайние меры. Я заставлю тебя пробудить его.
* * *
Вернувшись домой, Данил запер дверь, разулся и прошел в залу. В темноте на ощупь нашел выключатель, щелкнул. Зажегся свет.
Папа-тень по-прежнему лежал на диване. Кажется, его лицо и руки стали выглядеть еще серее и словно бы прозрачнее. Скоро, совсем скоро эта тень вернется на место – к письменному столу в комнате Данила.
Со вздохом мальчик повернул назад, собираясь на кухню – готовить ужин себе и бабушке. Однако он не успел сделать и шагу.
Над его головой вдруг раздался громкий топот – словно кто-то пробежал. Данил поднял голову и посмотрел на потолок – по спине холодной змейкой скользнуло нехорошее предчувствие. Мальчику понадобилось две секунды, чтобы понять, что не так.
Четырехэтажный дом. Четвертый этаж. Над ними никто не живет!
Из-под дивана, на котором лежал папа-тень, раздался шорох. Мальчик в испуге отскочил. Точно такой же шорох последовал из дальнего угла комнаты – возле окна. Шевельнулась штора, будто за ней кто-то прятался.
Данил судорожно вздохнул.
«Что за чертовщина? – подумал он. – Это мне наказание за то, что Могилу напугал?»
Тут волосы на его голове стали дыбом – топот бегущих ног донесся из его собственной комнаты. Сквозь едва приоткрытую дверь мальчик мог видеть лишь письменный стол и включенную настольную лампу.
Кто-то пробрался в квартиру?
Данил сначала медленно подошел к окну. Рука дрожала, но мальчик все же заставил себя резко одернуть штору – за ней никого не было.
Из груди вырвался облегченный выдох, но беспокойство заелозило внутри с новой силой – теперь ему предстояло войти в комнату, где только что кто-то бегал.
Стараясь ступать как можно тише, Данил приблизился к двери и толкнул ее. В пределах видимости никого не было, но навязчиво казалось, что вот-вот из-за двери высунется чьи-то голова. Мальчик уже хотел заглянуть в комнату, как топот, еще громче прежнего, раздался у него прямо за спиной.
Данил резко развернулся на сто восемьдесят градусов, но в зале никого не было – только папа-тень лежал на диване, пустыми глазами таращась в потолок.
«Мне мерещится?» - спросил себя Данил, чувствуя, что весь покрылся холодным потом.
В тот же миг невидимые ноги пробежали в коридоре, а из его комнаты послышался тихий смех.
Данил коротко вскрикнул и сделал рывок в сторону, как вдруг штора слева от него вспыхнула странным, ярко-зеленым пламенем. Ужас накрыл мальчика с головой, а ноги сами понесли его в прихожую – прочь из квартиры!
Он умел поднимать тени, и знал, что они не способны оживать по своей воле. И уж, конечно, не станут так развлекаться, пугая его. Он не мог понять, что происходит, – и от этого было по-настоящему страшно.
Данил уже собирался выбежать из залы, как дверь вдруг с громким стуком захлопнулась у него перед самым носом. Он попробовал открыть ее – тщетно. Она не поддавалась.
Мальчик обернулся. Штора пылала неестественно зеленым огнем – на балкон хода не было. Из его комнаты раздавались хихиканье и топот – мальчику совсем не хотелось туда идти. Оставалась только бабушкина спальня.
- Ба! – резко выкрикнул мальчик; он был так напуган, что совсем забыл о ней.
Данил пересек темный коридор, ведущий к бабушкиной комнате и, толкнув закрытую дверь, буквально влетел внутрь. Он удивленно замер.
Бабушкино кресло стояло пустое. Со спинки свисал шерстяной платок, на сиденье лежал плед, поверх пледа – длинные спицы и клубок зеленых шерстяных ниток. В комнате никого не было.
За его спиной тотчас раздалось громкое: «БАХ!» - захлопнулась дверь. Данил, спохватившись, бросился назад и со всей силы стал дергать дверь за ручку, но та словно вросла в дверной проем. Мальчик шагнул назад, сквозь панику осознавая происходящее.
Он в западне?
Оглянувшись вокруг, Данил понял, что рассматривает бабушкину комнату впервые за долгие годы – все-таки обычно он никогда не задерживался здесь надолго. Приносил еду, забирал посуду, сообщал бабушке, что уходит в школу, сбегает в магазин или выбросит мусор – не больше.
Вдоль одной стены стояли сервант и шкаф. Ближе к двери – кровать. Над ней висели бра – желтый свет от него мягко стелился по комнате – и настенные часы.
Третья стена комнаты была почти пустой – ничего, кроме большого портрета с изображением женщины. Ее длинные и волнистые черные волосы обрамляли красивое лицо с раскосыми темными глазами и ярко-алым ртом. Данил всегда думал, что это портрет его бабушки в молодости. Сейчас ему на миг показалось, что женщина смотрит на него с холста как будто с любопытством, мол, ну-ка, поглядим, как ты выберешься из западни.
Данил схватился за голову. Так и есть! Это все потому что он, используя тени, напугал Могилу и его дружков. И теперь какая-нибудь сверхъестественная сила наказывает его за это!
Он бросился к окну, но тяжелые лиловые портьеры внезапно вспыхнули таким же зеленым пламенем, как и штора в зале.
Мальчик попятился назад и, задев бабушкино кресло, упал на пол. Данил больно ударился локтем о ножку кресла, перевернувшегося в момент его падения. Но мысли о боли в руке вытеснил страх – за его спиной опять протопали невидимые ноги. Из-под бабушкиной кровати раздалось хихиканье. Тиканье настенных часов вдруг стало таким громким, что мальчик невольно закрыл уши руками. Какая-то сила ударила в дверь с наружной стороны, словно собираясь ее выбить.
Данил в испуге таращился на дверь, надеясь, что она выдержит, но уже следующий удар сорвал дверь с петель, и в комнату потоком хлынуло ярко-зеленое пламя. А когда в этом пламени ему почудилась фигура его бабушки с извивающимися в зеленом огне седыми волосами и страшным цепенящим взглядом, испуг мальчика достиг апогея. И тогда он поступил точно так же, как поступал в детстве, когда был сильно напуган, – позвал тени.
Данил никогда не знал, кто они ему. Друзья? Слуги? Но они всегда защищали его, подчинялись ему, притворялись и даже обманывали ради него. Поэтому...
Он позвал их – и они откликнулись на его зов.
Сначала к нему потянулись тени от предметов в комнате: от бабушкиного кресла, кровати, бра, портьер, шкафа и серванта. Они собирались у его ног, как выводок извивающихся серых змей.
Потом настала очередь других теней – больших, тяжелых. Они словно выползали из углов – медленно, грузно скользили к нему по полу бабушкиной комнаты. Данил даже не знал, чему принадлежат эти тени. Возможно, они пришли из других комнат, или даже из других квартир на лестничной площадке. Мальчику на миг показалось, что среди обступивших его теней есть тень дома – вот этого старого четырехэтажного дома, в котором он жил, – самая большая, самая неповоротливая.
Стало очень темно, потому что тени оплели его, окутали, спрятали. Последнее, что видел Данил, прежде чем кокон теней сомкнулся вокруг него непроглядной тьмой – смеющиеся глаза красивой черноволосой женщины на портрете.
Кажется, она улыбалась.
* * *
Как только мальчик исчез, зеленое пламя упало на пол, волной сошло с лиловых портьер и исчезло, как и не бывало, а часы на стене стали тикать совсем тихо.
Старая женщина с длинными космами седых волос подняла перевернутое кресло и повернула голову к большому портрету на стене. Сиплым голосом она сказала:
- Он убежал. От этого ребенка никакого толку: он только прячется и убегает. И что мне с ним делать?
- Пусть следуют за ним и доведут дело до конца, - холодно ответил кристально чистый женский голос. – А ты... уничтожь это место, чтобы ему некуда было вернуться. Я больше не позволю ему убегать.
Старуха в поклоне склонила голову перед портретом черноволосой красавицы, чьи глубокие темные глаза, казалось, смотрели с холста решительно и непреклонно.
- Как скажете, хозяйка.
Спустя пять минут в этой квартире полыхало настоящее оранжевое пламя.
Глава 2
Я – ВАША ТЕНЬ
Данил медленно поднял голову и осторожно повел глазами вокруг. Он по-прежнему был окутан тенями, но видел – тьма над ним медленно расступалась. А вслед за этим прямо над его головой появлялось усеянное звездами ночное небо.
Мальчик поднялся – и тени упали к его ногам, а потом, видимо, почувствовав, что он больше не держит их, ушли. Просто растаяли, будто просочились сквозь землю.
Под ногами Данила была вымощенная брусчаткой дорога. Он огляделся вокруг. По обеим сторонам улицы тянулись невысокие здания в два, три, четыре этажа, с покатыми шатровыми крышами и зияющими чернотой арками, а вдоль зданий стояли горящие оранжевыми огоньками фонари.
- Где я? – спросил он вслух, и на всякий случай поднял голову вверх, будто намеревался найти там ответ. Но нашел нечто другое.
В темном небе, среди сизых облаков, подсвеченных лунным сиянием, парило что-то большое – оно медленно-медленно двигалось, словно плывущий по небу остров.
Остров этот заслонял собой луну и был очень большой – Данил каким-то странным образом чувствовал, что тень от него падает на землю и покрывает собой сразу несколько улиц вокруг.
Сердце Данила пропустило один удар.
Остров в небе. Над узкими улочками старого города.
Он был здесь прежде.
Данил совершенно ясно осознал: место, где он сейчас находится – то самое, из его детских воспоминаний. Оно настоящее – не из снов. Он действительно уже бывал здесь давным-давно, и даже не один раз.
Мальчик чуть повернулся, чтобы проследить за уплывающим островом, но тут уловил краем глаза какое-то движение сбоку и стремительно опустил взгляд.
Возле стены дома напротив возникла чья-то фигура – длинная и темная. Данил отпрянул, но тотчас шумно выдохнул, сложившись едва ли не пополам от облегчения.
- Всего лишь тень. – Улыбнувшись, он вслух посмеялся над собой: – Я настолько напуган, что от собственной тени шарахаюсь?
Он снова запрокинул голову вверх – темный остров скрылся в густых облаках, потемневших до иссиня-черного цвета. Теперь мальчик не мог разглядеть его, как бы ни старался.
Внезапно за спиной Данила раздался топот бегущих ног – внутри у него все похолодело. Сглотнув подкативший к горлу комок страха, он повернул голову назад.
Никого.
Похоже, тот, кто пугал его дома, последовал за ним и сюда. Раздалось тихое шипение. Вглядываясь в сумрак улицы, Данил заметил тонкие зеленые струйки, стекающиеся к нему со всех сторон. Они окружили его, поднявшись над дорогой забором ярко-зеленого огня.
«Кто-нибудь... - мысленно просил Данил. – Кто-нибудь разбудите меня уже наконец!»
А когда в бушующем вокруг него зеленом пламени проступили очертания крупных уродливых тварей, Данил от страха перестал дышать.
Таких зверей он никогда не видел: лоснящаяся черная кожа на костях – казалось, под этой кожей совсем не было мяса; узкие морды с налитыми кровью глазами и огромными клыками – из открытых пастей капала слюна и раздавалось утробное рычание; покрытые чешуей когтистые лапы.
Ужас парализовал мальчика. Ему некуда было бежать – жуткие твари обступили его со всех сторон. Он видел, что они собираются напасть на него. И почему-то в этот момент, помимо страха, его голова едва ли не взрывалась от мучительного непонимания: «Почему с ним все это происходит?!».
Когда твари, словно одетые в ядовито-зеленые языки пламени, всей стаей бросились на него, Данил закричал и, упав на колени, отчаянно закрыл голову руками.
«Это страшный сон, - внушал он себе. – Это просто страшный сон!».
Но наваливающийся на него жар огня, настойчиво утверждал обратное – все происходит на самом деле.
И тогда в голове Данила вспыхнула молнией странная мысль. Откуда-то возникло словно бы давно забытое чувство, что есть кто-то, способный его защитить. Тот, кто всегда рядом. Тот, кто всегда на его стороне. Тот, кто всегда спасет его, что бы ни случилось.
Уже чувствуя, как волна неведомых тварей закрывает небо над его головой и вот-вот погребет его под собой, Данил заорал срывающимся голосом:
- Помоги! Ну помоги же мне!
Он съежился на мостовой, мысленно приготовившись к самому худшему, как вдруг... В его уши проник звук шагов – раздались резкие и громкие удары каблуков о каменную мостовую.
Данил слегка повернул голову, заглянув в щель между предплечьем и запястьем – с той стороны, где он только что видел свою тень, перепутав ее с человеческой фигурой, к нему быстрыми широкими шагами приближался незнакомый человек.
Данил только успел скользнуть взглядом по трости в его руках, как вдруг то, что он принял за трость, взметнулось в воздух длинным и тонким серебристым хлыстом. В воздухе просвистело, а следом сверкнула яркая молния, которая рассекла огненных тварей напополам всех одновременно. Со скулежом попадав на мостовую, они медленно таяли на глазах, пока не превратились в серый дым. Глядя, как дым рассеивается, Данил только ошеломленно моргал.
«Всего один удар – и от них ничего не осталось», - подумал мальчик с облегчением и восхищением одновременно.
Так легко? Эти неописуемо уродливые звери напугали его до полусмерти. Он уже думал, что все кончено – они нападут на него и разорвут на части. А этот человек всего одним ударом своего хлыста превратил их в дым!
Мальчик с трудом поднялся – колени все еще дрожали – и потрясенно посмотрел на своего спасителя.
Незнакомец был черен, как ночь. Волосы цвета воронова крыла – выглядывающие из-под шляпы с низкой тульей пряди едва касались плеч. С его лица на Данила смотрели поблескивающие в темноте глаза-черничины. Короткий, чуть выше колен, угольно-черный плащ распахнут – по обеим сторонам бортов свисают концы пояса. Из-под плаща видно темную жилетку и брюки – края штанин касаются словно бы хорошо натертых ваксой туфель. А в руках – тонкая трость цвета обсидиана. И никакого сверкающего, словно молния, хлыста.
«Кого-то этот человек мне напоминает, - внезапно промелькнуло в голове Данила. – Кого-то хорошо знакомого, но я точно его впервые вижу. Странно».
- Спасибо, - от всего сердца поблагодарил незнакомца мальчик. – Вы меня спасли.
Тот в ответ лишь слабо кивнул: то ли принимая благодарность, то ли соглашаясь, мол, так и есть – спас. Данил удивился: кажется, незнакомец изучал его с не меньшим интересом.
- А вы... не знаете, кто были эти твари? – неуверенно спросил мальчик, почему-то растерявшись под этим пристальным взглядом.
- Ведьмина пряжа, - последовал ответ.
Данил моргнул от удивления. Он точно видел, что человек напротив него ничего не говорил, его губы даже не шевельнулись. Однако мальчик нисколько не сомневался – только что он отчетливо слышал чей-то голос. Скрипучий, как старое кресло, и высокомерный, будто принадлежал важной персоне, этот голос растягивал слова с кошачьим мурлыканьем.
- Э-э-э, - озадаченно протянул Данил, посмотрев на мужчину в шляпе, - это ведь не вы сейчас сказали?
Его спаситель успел открыть рот, собираясь ответить, но его опередил все тот же надменный мурлычущий голос:
- Конечно, это не он сказал, раз уж это я сказал.
Данил повернулся в ту сторону, откуда, как ему показалось, исходил голос. Из темноты выступила черная лапа, потом еще одна – и под свет фонаря вышел кот, черный, с меховым воротником и на редкость длинными ушами.
- Эй! Ты тот самый кот! – воскликнул Данил. – Сегодня! Рядом с моим домом!
Кот смотрел на него недовольным взглядом желтых глаз.
- Хочу вам заметить, что вы все делаете неправильно, - сказал он, пошевелив длинными ушами над кошачьей мордой.
- Ты разговариваешь, - потрясенно констатировал мальчик.
- Удивляться не обязательно, - сказал кот. – Но если вас смущает, что я говорю в таком виде, то пожалуйста...
Он зевнул, широко открыв клыкастую пасть, и, пока длился этот зевок, его внешний облик полностью изменился. Существо перед Данилом пару секунд сидело на корточках, опираясь ладонями о мостовую, будто лапами. Потом поднялось.
- Так лучше?
Тяжелые, как у льва, ступни и крупные руки-лапы по-прежнему были покрыты черной шерстью и украшены огромными острыми когтями. Зато лицо и фигура теперь выглядели вполне человеческими – под стать подростку на пару лет старше Данила. Одет он был в короткие, едва ниже колен, штаны и узкий черный свитер. Длинные уши исчезли, уступив место взлохмаченной коричневой копне волос. А вместо широкого мехового воротника на шее теперь был намотан толстый темный шарф. Единственное, что совсем не изменилось – голос.
- Не надо так на меня смотреть, - то ли проскрипел, то ли промурлыкал этот голос. – Коргоруши – оборотни. Ничего странного в этом нет. Хотя честно признаюсь, мне не нравится ходить в таком виде. У людей совершенно непривлекательная внешность, не то что у нас. О коргорушах вы, конечно, ничего не знаете, но, к примеру, видели ли вы когда-нибудь хоть одного некрасивого кота? Эти создания совершенны, а они всего лишь побочная ветвь нашего рода.
- Значит, ты оборотень? – с интересом таращился на него Данил.
В ответ раздалось недовольное шипение. Удивительно, но даже с человеческим лицом, его собеседник был похож на кота. Может, дело было в глазах? Желтые, с вертикальными кошачьими зрачками – сейчас они сузились от гнева.
- Вы проигнорировали мои слова, поэтому мне придется сказать еще раз: вы все делаете неправильно. Ему, - покрытая густой черной шерстью костистая лапа-рука указала на человека в черном, - вы говорите «вы», а ко мне неучтиво обращаетесь на «ты». Было бы намного логичнее делать наоборот.
Данил растерянно моргал. Мужчина в шляпе молчал и, склонив голову набок, равнодушно смотрел на оборотня.
- Взрослым обычно говорят «вы», - неуверенно попытался оправдаться мальчик. – А животным...
- Это раздражает, – с низким рычанием перебил его оборотень; густые черные брови встопорщились, будто кошачьи усы. – Во-первых, я уже сказал, что не животное, а коргоруша. Зовут меня Шига. К слову, коргоруши – весьма уважаемый народ на теневой стороне, поскольку, кроме тенеустов, только мы способны беспрепятственно ходить из Света в Тень и обратно. Так что, будьте добры, говорить мне «вы».
- Из... – Данил не понял и половины, но и тем не менее хотел извиниться, пристыженный обвинительной речью, однако ему не дали вставить и слова.
- А во-вторых, - продолжал Шига, - обращаться к собственной тени на «вы» - несусветная глупость. Все равно как если бы человек стал выкать собственным ушам или собственному носу. Это прямо-таки анекдот. И так как я вижу, что вы все еще ничего не понимаете, то придется сказать предельно ясно: тот, кто стоит сейчас перед вами – ваша собственная тень.
Данил пару раз растерянно моргнул, потом медленно повернул голову в сторону высокого человека в черном. Его взгляд скользнул со шляпы по распахнутому плащу, по тонкой тросточке и остановился на ногах, обутых в черные туфли. Там, где от пят мужчины должна была тянуться по брусчатой мостовой тень – ее не было.
После этого Данил опустил глаза на собственные ноги и ахнул. Тени нет!
- Не может быть!
- Ой, да ладно! - возразил скрипучий голос Шиги. – Вы поднимаете тени, превращая в людей, и выдаете их за своих родителей, но не можете поверить, что сейчас перед вами ваша собственная тень?
Мужчина в черном смотрел на Данила спокойным, невозмутимым взглядом, не спеша опровергать слова оборотня. Мальчик снова поймал себя на мысли, что этот человек напоминает ему кого-то хорошо знакомого. И, каким бы странным, нелепым и дерзким ему это не казалось, Данил все-таки набрался смелости и спросил:
- Это правда? Вы... моя тень?
- Ох, пожалейте меня, кто-нибудь, - тихо проворчал в сторону Шига, - он опять своей тени выкает.
- Это правда, - ответил тем временем человек в черном и слегка наклонил голову в поклоне, - я ваша тень, хозяин.
- Убедились?! – с торжеством в голосе воскликнул оборотень, обращаясь к Данилу. – Так что, это не он для вас «господин», это вы – его господин. А еще сомневались в моих словах, а! Это было невежливо, между прочим!
- Простите, - машинально ответил Данил, не в силах отвести взгляда от того, кто стоял перед ним.
«Это моя тень? – никак не мог поверить он. – Взрослый, высокий, сильный – моя тень? Разве так может быть? Он же совсем на меня не похож!».
- Тени не всегда похожи на хозяев, - будто читая его мысли, рассудительно сообщил оборотень. – Поговаривают, к примеру, что у всех тенеустов из Элитной Семерки Киммерии тени выглядят совсем не похожими на своих господ.
- А? – ожил Данил и повернулся к Шиге; он опять ничего не понял. – Что вы сейчас сказали?
Покрытая шерстью когтистая рука изобразила в воздухе успокоительный жест.
- Не всё сразу. Потом разберетесь.
Данил послушно кивнул и вдруг вспомнил кое-что важное.
- Постойте! – воскликнул он, присматриваясь к огромным, как у льва, когтистым лапам Шиги.
Так и есть! Оборотень, точно так же, как и стоящий перед мальчиком человек в черном, не отбрасывал тени! Именно это больше всего потрясло Данила, когда он сегодня впервые увидел Шигу в кошачьем облике.
- Тень! – сказал он. – У вас тоже нет тени! Это значит... вы тоже...
Данил хотел спросить: «Вы тоже тень?», но, памятуя об обидчивости оборотня, запнулся на полуфразе.
Шига издал тяжелый вздох.
- Стоять на задних лапах ужасно утомительно, - посетовал он и сел прямо на вымощенную булыжником дорогу, обхватив когтистыми ладонями большие львиные лапы.
- Нет, я не тень, - ответил он. – Пока что. Но в скором времени могу ею стать, если не верну свою собственную, которая была у меня украдена.
Глаза Данила широко раскрылись.
- Украдена?
Шига кивнул.
- Таких, как я, называют бестенными, - сообщил он. – Уже много лет на теневой стороне кто-то крадет чужие тени. Я – один из пострадавших.
- А что случается с теми, у кого украли тень? – затаив дыхание, спросил мальчик; он все еще хорошо помнил голубя, который умер из-за того, что Данил всего лишь на несколько секунд разлучил его с тенью.
Шига снова тяжело вздохнул.
- Первое время кажется, что ничего не изменилось. Но любой, кто живет без тени, постепенно начинает сам превращаться в тень. И в конце концов становится неприкаянной тенью – живущей без хозяина и не осознающей самое себя. Ужасная судьба. Не имеющие памяти о прошлом, не знающие, кто они, неприкаянные тени обречены скитаться вечно и никогда не найти покоя.
- И что? – спросил Данил. – Ничего нельзя сделать?
- Конечно, все тенеусты Киммерии, состоящие на государственной службе, занимаются поисками тенекрада, – ответил оборотень. – Но пока что безрезультатно.
Видя, что мальчик хочет спросить еще что-то, Шига в очередной раз поднял вверх руку, с тыльной стороны ладони покрытую черной шерстью.
- Однако давайте пока оставим это. Разве у вас сейчас нет забот поважнее?
Данил напрягся, мгновенно вспомнив, в какую ситуацию попал.
- Когда я спросил, кто были эти огненные твари, вы что-то ответили, - напомнил он Шиге.
- Я сказал, что напавшие на вас существа не что иное, как ведьмина пряжа.
- Что это такое?
- Прислужники ведьмы. Вокруг них был зеленый огонь – ведьмин огонь.
- И... как можно узнать, кто эта ведьма? – спросил Данил.
Шига задумчиво что-то проурчал по-кошачьи.
- А вы случайно не заметили в этом зеленом пламени ничего знакомого? – спросил он.
Дани задумался и тотчас вспомнил:
- Да. Когда в доме был пожар, огонь тоже был зеленым. И мне показалось... Всего лишь на секунду мне показалось, что в огне я видел свою бабушку.
Оборотень многозначительно промычал.
- Не хочу вас огорчать, но если это так, то, похоже, ведьма, которая направила к вам своих прислужников, не кто иная, как ваша бабушка.
Данил нахмурился и недоверчиво покачал головой.
- Зачем ей запугивать меня и подсылать ко мне этих огненных тварей? Я не вижу в этом никакого смысла.
Шига снова заурчал – в этот раз осторожно, опасливо.
- Как бы сказать... – начал он и спросил: - А вы уверены, что та, о ком мы говорим, ваша настоящая бабушка?
Данил остолбенел – такая мысль даже не приходила ему в голову, но вопрос Шиги невольно подтолкнул его к размышлениям.
А была ли у него когда-нибудь бабушка?
Пока мальчик не пошел в первый класс, к ним домой приходила чужая женщина – она приносила продукты, готовила еду и убирала в квартире. Несколько раз она водила маленького Даньку в магазин, чтобы купить ему одежду. Бабушка называла ее домработницей Людой.
А вскоре после того, как Данил научился считать и писать, домработница Люда приходить перестала. Вместо этого бабушка стала давать мальчику деньги и посылать за продуктами. Тогда же она сказала, что теперь он будет готовить и раз в неделю убираться в квартире. Данил не перечил – бабушка была его единственной семьей.
Видел ли он когда-нибудь, чтобы она выходила из дома? Всего лишь несколько раз – поздно вечером или рано утром затемно. Да и комнату свою она покидала в присутствии Данила только в темное время суток. А в самой бабушкиной комнате всегда царил сумрак – так что даже тени сливались с темнотой.
Как будто его бабушка что-то скрывала.
Например то, что у нее не было тени.
Данил низко опустил голову и вздохнул.
Может быть, бабушка тоже была одной из тех теней, которые он создавал? Только ее он создал очень давно – так давно, что даже не помнил этого. Но тогда... разве она не должна была вернуться на свое место? Он точно знал – в квартире, помимо комода, трельяжа и письменного стола больше не было предметов, не отбрасывающих тени. Если не считать, конечно, бабушкиной комнаты – темной комнаты, в которой Данил никогда не задерживался достаточно долго, чтобы все рассмотреть.
Нет, она не могла быть создана им, это очевидно. Но тогда что она скрывала? Может ли быть, что Шига прав, и на самом деле она ведьма, которая зачем-то все эти годы находилась рядом с ним, притворяясь его родной бабушкой?
- Я не знаю, что думать, - потерянно сказал Данил.
- И в чем же проблема? – спросил Шига. – Давайте пойдем и проверим.
- Куда? – не понял мальчик.
- К вам домой, - ответил оборотень.
Данил сглотнул, оглянулся и охнул. Он только сейчас вспомнил, что по-прежнему не знает, где находится.
- Извините, но... Наверное, нужно было спросить сразу... А где это я оказался?
- На данный момент вы находитесь на теневой стороне, - с готовностью ответил Шига.
- На теневой стороне чего? – оторопело спросил Данил.
Оборотень снисходительно хмыкнул, и тут мальчика ждало еще одно потрясение: на человеческом лице Шиги растянулась клыкастая, как у кошки, улыбка.
- Прямо сейчас вы находитесь на теневой стороне мира.
* * *
- Ну что, - напомнил ему Шига, - хотите наведаться к себе домой?
«Что значит – на теневой стороне мира?», - тем временем думал, озираясь вокруг, Данил.
Нет, он приблизительно догадывался, что это может означать, но все-таки... как-то уж очень смутно.
Мальчик решительно ответил:
- Да. Мне срочно нужно вернуться.
По большому счету выбора у него не было: квартира, где он жил с бабушкой почти двенадцать лет своей жизни – была его единственным домом, точно так же, как бабушка была единственной его родственницей.
Данил огляделся, все еще не совсем понимая, где находится, и честно сказал:
- Но я не знаю, как мне найти дорогу домой.
- Проще простого, – заявил Шига. – Нужно всего лишь перейти на светлую сторону.
- Как? – неуверенно спросил Данил.
- Надо же... – подивился Шига. – Вы самостоятельно перешли на теневую сторону, используя тени как проводников. Просто сделайте то же самое, чтобы перейти обратно. Вы же тенеуст, в конце концов!
- Я – кто? – не понял Данил.
- Тенеуст, - повторил Шига. – Заклинатель теней, иначе говоря.
«Значит, вот как называется то, что я делал», - подивился про себя Данил.
- Ну что ж, - заметно начиная раздражаться, произнес Шига, - теперь, когда мы все выяснили, просто проведите нас на светлую сторону. Я, так и быть, составлю вам компанию. Сведущий и сообразительный спутник вам не помешает.
- Знаете, Шига, я буду очень рад, если вы пойдете со мной, - вежливо сказал Данил и, дружелюбно улыбнувшись, добавил: - Тем более что я не знаю, как вернуться, а вы говорили, что коргоруши умеют переходить со светлой стороны на теневую и обратно так же легко, как тенеусты. Не могли бы вы меня провести?
Шига какое-то время смотрел на Данила, прищурив свои желтые кошачьи глаза, словно размышлял, а не издевается ли над ним этот мальчишка. Наконец сказал:
- Вы ведь сегодня уже совершили переход на теневую сторону, правильно?
- Да, - согласился Данил и виновато добавил: - но я... не совсем понимаю, как это вышло. Кажется, я уже делал это раньше, но только тогда, когда был очень напуган. И... боюсь, что сейчас... не смогу просто так повторить.
Оборотень издал тяжелый вздох.
- Ничего не поделаешь, придется еще понянчиться с вами, раз так вышло, - смирившись, произнес он. – Я проведу вас.
- Спасибо, - Данил улыбнулся.
Обернувшись к мужчине в черном, мальчик на миг растерялся. Он все еще никак не мог поверить в то, что перед ним его собственная тень.
- Если вы моя тень, то... – произнес он нерешительно, - наверное, вам нужно идти со мной?
Похожие на ягоды черники черные глаза с синими бликами посмотрели на Данила с легкой озабоченностью.
«Кажется, я ему не очень нравлюсь», - подумал про себя мальчик.
- Разумеется, хозяин, - с легким наклоном головы сказал тем временем стоящий напротив человек, - я всегда буду следовать за вами.
- Простите... – снова обратился к своей тени Данил.
- Когда вы уже перестанете ему выкать? – ворчливым тоном вмешался в разговор Шига. – Вы сотрясаете устои моего мировоззрения.
Данил уже далеко не в первый раз ничего не понял из слов оборотня и не стал уточнять, вместо этого продолжил начатую фразу:
- Простите, у вас есть имя?
Черные брови его тени задумчиво сошлись на переносице.
- Мне кажется, у меня было имя. Но я его не помню.
Он посмотрел на Данила.
- Вы должны дать мне новое, мой господин.
Данил задумчиво промычал. Дать имя – даже если собственной тени – дело серьезное. Он даже не представлял, с чего начать. Наверное, нужно подобрать имя, которое идеально подойдет. Мальчик окинул свою тень внимательным взглядом: горделивая стать, благородная речь, манеры – настоящий аристократ.
«И все-таки кого-то он мне напоминает», - подумал Данил и, внезапно прозрев, воскликнул:
- Максимилиан!
Точно! Тот же аристократизм в каждом движении, да еще и черной масти – ну вылитый Данькин тень-доберман.
- Максимилиан? – переспросил его собеседник, словно пробуя слово на вкус. – Звучит немного непривычно, но если это имя выбрал мой хозяин, то я принимаю его.
Данил открыл рот, чтобы сказать, что вовсе не собирался называть его Максимилианом, а всего лишь вспомнил о тени, которую превращал в своего питомца, но... в последний момент передумал. Раз уж так вышло – пусть. Данилу нравилось это имя, и его тени оно идеально подходило.
- Ну, если вы уже выяснили все, что хотели, - напомнил о себе Шига, - то мы можем отправляться?
- Мы готовы, - послушно сказал Данил и на всякий случай, подняв глаза на свою тень, уточнил: - Мы готовы?
Максимилиан сначала удивленно вскинул брови, потом кивнул.
- Мы готовы! – бодро заявил Данил.
Почему-то он больше не чувствовал себя растерянным и почти ничего не боялся. Теперь он не один – у него есть защитник. Он чувствовал, что Максимилиан совсем не похож на его папу-тень и маму-тень и никуда не исчезнет. Наверное, так ему казалось потому, что он поверил данному обещанию: «Я всегда буду следовать за вами».
Шига тем временем вышел на середину мостовой и, повернув голову, бросил Данилу и Максимилиану:
- Как только скажу: «За мной», поторопитесь. Проход действует недолго.
С этими словами оборотень опустился на корточки, коснулся когтистыми ладонями мостовой и уже в следующее мгновение снова выглядел как черный кот с очень длинными ушами.
Он закрутился юлой на месте, словно гонялся за своим хвостом, и с каждым поворотом закладывал круги все шире и шире. Наконец Данил заметил, что тени на булыжной мостовой будто бы прилипают к лапам Шиги и, отрываясь от камней, устремляются за ним.
Четыре черные лапы поднимали с мостовой все больше теней, и те носились за длинноухим котом по кругу, будто водили хоровод. И вот посреди улицы возник настоящий вихрь из теней.
- За мной! – громко крикнул коргоруша и первым исчез в кружащем, словно настоящий смерч, столбе.
Данил посмотрел на Максимилиана. Тот кивнул. И они оба шагнули вслед за коргорушей в черный теневой вихрь.
Глава 3
НА ТЕНЕВУЮ СТОРОНУ
Они стояли в хорошо знакомом Данилу районе – недалеко от мусорных баков. За их спинами утихал и опускался на асфальт теневой вихрь.
- Вашу тень лучше припрятать, он слишком выделяется, - посоветовал Шига; он по-прежнему оставался в кошачьем облике.
Данил посмотрел на Максимилиана. Скорее всего, в такой темноте никто из прохожих даже не заметит, что мальчик и взрослый мужчина ходят без теней – об этом Данил не волновался.
Однако внешность Максимилиана была и впрямь чересчур броской. Он совсем не походил на маму-тень и папу-тень, серых и скорее неприметных, невзрачных. В облике Максимилиана было слишком много насыщенного черного: в глазах-черничинах, в волосах цвета воронова крыла, в одежде, которая, к слову, выглядела не слишком современной.
- Да, вам, наверное, лучше спрятаться, - сказал Данил и на всякий случай добавил примирительным тоном, сопроводив его улыбкой: - Ненадолго.
Мальчику было немного не по себе от того, как Максимилиан смотрел на него все это время: глаза-черничины словно вглядывались в него, пристально и недоверчиво. Однако, несмотря на это, он покорно кивнул.
- Слушаюсь, хозяин.
Его высокая фигура вмиг потемнела и, утратив ясные очертания, черной волной упала на асфальт – прямо под ноги Данилу. Мальчик снова отбрасывал тень.
Почему-то он даже огорчился, обнаружив, что его тень в точности повторяет абрис его фигуры – ни шляпы, ни трости в темном рисунке на асфальте не угадывалось – самый обыкновенный подросток.
Желтые глаза оборотня-коргоруши посмотрели на Данила.
- Пойдемте. Кажется, в вашем дворе что-то происходит.
Подняв голову, мальчик прислушался – только сейчас он обратил внимание, что до его ушей доносится гул людских голосов.
* * *
Остановившись возле торцевой стороны девятиэтажного дома, всего лишь год назад построенного напротив четырехэтажки, Данил ошеломленно смотрел во двор. Шига стоял рядом, его длинный хвост вилял из стороны в сторону, хлестко ударяя мальчика по ногам, но тот не обращал на это никакого внимания.
Перед его подъездом стояла пожарная машина, а во дворе собралась толпа зевак – жильцы окрестных домов. Пожар, впрочем, уже успели потушить, но Данил даже в темноте видел черные, словно кляксы, пятна сажи, вокруг нескольких окон на четвертом этаже. Вне всяких сомнений, это были окна бабушкиной квартиры.
- А если бабушка все-таки была дома? – глухо произнес Данил.
Что бы ни говорил Шига, вполне могло оказаться, что его бабушка – самая обыкновенная старая женщина с больными ногами. В таком случае, получается, Данил, сбежав, просто бросил ее в квартире, охваченной пожаром.
- Очень сильно в этом сомневаюсь, - загадочно прокомментировал Шига.
Данил почти не слушал его, изучая обстановку. Машины скорой помощи во дворе не было, но ведь не исключено, что она приезжала и, забрав бабушку, которая вполне могла пострадать в пожаре, уже уехала.
- Я должен узнать, - сказал Данил и шагнул было вперед, но в этот момент его ногу словно пронзили острые иглы.
Мальчик охнул и, едва не потеряв равновесие, привалился к стене. Оказывается, это коргоруша вонзил ему в стопу свои когти. Данил, невольно подняв ногу и покачивая ею в воздухе, чтобы унять боль, посмотрел на Шигу с обидой и возмущением, мол, за что?!
- Не надо так торопиться, - ответил тот. – Сначала думайте – потом делайте. Думать полезно. Если вы сейчас туда пойдете, вам начнут задавать разные вопросы. Вы уверены, что не наговорите лишнего? Например, про тех огненных тварей, которые вас преследовали. Или о том, что вас спасла ваша тень?
- Но я должен узнать, что случилось с моей бабушкой, – настаивал Данил.
Коргоруша пошевелил длинными ушами.
- Именно для этого я здесь, - сказал он, потом на секунду высунул из-за угла кошачью морду и добавил: - Я пойду. На обычного черного кота никто обращать внимания не будет, а я тем временем послушаю, что люди говорят. Все узнаю – и тотчас вернусь. Понятно?
Выбора не было – Данил кивнул.
- Стойте здесь и никуда не уходите, - велел Шига и стремительно бросился во двор.
Мальчик наблюдал, как черный кот с длинными ушами и широким меховым воротником стремительным бегом пересек двор и, лавируя меж ногами собравшихся во дворе зевак, устремился к подъезду. Как он и говорил, никто не обращал на него внимания.
В ожидании Шиги, Данил разглядывал толпу зевак во дворе, время от времени бросая беспокойный взгляд на почерневшие окна своей квартиры. Прошла минута, три, пять, а оборотень все не возвращался.
«Бабушки ведь не было в ее комнате, когда начался пожар, - мысленно успокаивал себя он. – Но все-таки я не уверен».
Он снова вернулся взглядом к людям, собравшимся во дворе. В этот момент от толпы отошла высокая полная женщина, и Данил увидел Лену. Грузная фигура женщины заслоняла тоненькую фигурку девочки, поэтому мальчик до сих пор и не заметил подругу.
Лена выглядела взволнованной. Кажется, она выбежала из дома второпях: волосы растрепаны, шнурки на одной кроссовке развязаны и лежат прямо на земле.
«Наверное, она из-за меня волнуется, - виновато подумал Данил. – Еще днем как ни в чем не бывало разговаривали во дворе, а вечером – пожар. И никто не знает, куда я пропал».
Данил вдруг вспомнил, что в квартире, в его комнате на столе, остался лежать Ленкин подарок в цветной упаковке. Она просила открыть сверток первым делом, как он проснется в свой день рождения, и он пообещал, а сам... Как ему теперь незаметно пробраться в квартиру, чтобы поискать подарок – вдруг уцелел?
«Надо успокоить Ленку, что со мной все в порядке», - под спудом чувства вины решил Данил и двинулся во двор.
Однако не успел сделать и двух шагов, как его ногу снова пронзила острая боль. Мальчик едва сдержал вопль и зажмурился от боли, а когда открыл глаза, невольно отпрянул – прямо перед ним застыло лицо Шиги. Яростный взгляд желтых глаз, клыкастый оскал – хищный зверь даже в человеческом облике.
- Похоже, болезненный опыт вас ничему не учит, - сказал Шига и прорычал: - Кажется, я просил никуда не уходить!
- Я всего лишь хотел успокоить Лену, - тихо шипя от боли, заявил Данил. – Она мой друг и сейчас переживает из-за меня!
- Уже известно, что в квартире, где разгорелся пожар, жильцов на тот момент не было, и в пожаре никто не пострадал, так что у вашей подружки нет повода для переживаний, в отличие от вас, - безжалостно отчеканил Шига, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди. – А теперь послушайте меня внимательно. Если вы сейчас подойдете к девочке, она и ее отец – который, к слову, сейчас стоит рядом с ней – непременно позовут вас к себе домой. В этом нет никаких сомнений: ваша квартира сгорела, ваша бабушка пропала, девочка – ваш друг. И она, и ее семья обязательно проникнутся к вам жалостью и захотят приютить хотя бы на время. В связи с этим я должен вам напомнить, что вас преследовали ведьмины прислужники. А если кто-то за вами следует – это верный признак, что ему от вас что-то нужно. Вы не боитесь навлечь неприятности на вашу симпатичную подружку, согласившись у них пожить?
- Я просто откажусь, - спокойно заверил Шигу Данил.
Тот пофыркал, густые черные брови снова встопорщились.
- Кто вас будет слушать? – скептически заявил он. – Взрослые все решат за вас.
Данил вздохнул, признавая правоту Шиги. Оборотень тем временем засунул покрытую шерстью когтистую кисть в складки своего толстого, несколько раз обернутого вокруг шеи шарфа, и вынул наружу знакомый Данилу клубок зеленых ниток.
- Это бабушкины!
- Все, что уцелело при пожаре, - сообщил Шига. – И это многое объясняет.
- Объясняет что?
- Довожу до вашего сведения, что ведьмина пряжа не горит, - сказал оборотень. – И судя по тому, что эти нитки остались невредимы в огне, перед вами она и есть. А поскольку принадлежала она вашей бабушке, то не остается никаких сомнений, кто же та самая ведьма, которая подослала к вам своих прислужников.
Данил перевел взгляд на обведенные кляксами сажи окна своей квартиры и некоторое время задумчиво смотрел, не говоря ни слова.
- Не понимаю, зачем, - наконец нарушил молчание он. – Зачем она пугала меня дома, а потом отправила за мной тех огненных тварей? Я ей мешал? И почему сейчас – не вчера, не год назад? Мы жили вдвоем двенадцать лет – только я и бабушка. Когда я был маленьким, она могла сделать со мной все, что угодно. Я бы даже не убежал. Не смог бы. А если на самом деле она мне не бабушка, то почему притворялась? Ничего не понимаю.
- Не пытайтесь найти ответы на все вопросы сразу, когда их слишком много, - справедливо заметил Шига. – Они будут лезть вам под ноги – и вы споткнетесь. Ответы нужно искать постепенно.
Данил посмотрел на оборотня.
- И с чего же мне начать? – спросил он.
Шига кивнул, довольный, что у него спрашивают совета.
- Начните с того, что вам теперь негде жить, - сказал он. – Возвращаться в эту квартиру вам нельзя. Ведьма будет искать вас прежде всего здесь.
- И куда же мне идти? – вздохнул Данил. – У меня нет другого дома. И других родственников, кроме бабушки, тоже нет. По крайней мере никаких родственников я никогда не видел.
- Если вы хотите знать мое мнение, - посоветовал Шига, - то вам нужно вернуться на теневую сторону.
- Но я ничего не знаю об этом месте, - возразил Данил. – К тому же... там мне тоже некуда идти.
Шига хмыкнул.
- Это не совсем верно.
- Не совсем верно? – не понял Данил.
- Скажем так, - пояснил Шига, - теневая сторона это в каком-то смысле тот же самый мир, только в тени. То есть там, конечно, все не совсем так, как здесь, а здесь – не совсем так, как там, но ключевые точки обычно совпадают. И почти всегда они связаны с тенеустами – так или иначе.
Желтые с кошачьими зрачками глаза Шиги посмотрели на Данила серьезно.
- Вы – тенеуст, - сказал он. – А тенеусты редко живут на светлой стороне. И тот факт, что вы жили именно здесь, в этом месте, - не случайность.
- И что это значит? – совсем запутался Данил.
- Я хочу сказать, что место, где мы сейчас находимся, не что иное, как Столбовая Тень.
- Мне это ни о чем не говорит, - честно признал Данил.
Шига издал мучительный вздох и прокряхтел, как старик, – необходимость все пояснять, видимо, порядком утомила его.
- Теневой мир лежит поверх светлого мира, - сказал он. – А Столбовые Тени – это то, что соединяет их. Я веду к тому, что раз уж в этом месте на светлой стороне у вас есть дом, то и на теневой стороне, в том же самом месте, вполне вероятно, у вас тоже есть дом!
Данил озадаченно поморгал, подумал и покачал головой.
- В это слабо верится.
- По крайней мере такая вероятность теоретически существует, - настойчиво заявил Шига и сверкнул на Данила желтыми глазами: - Если у вас есть что-то, помимо этой вероятности, то вам ничего не мешает проигнорировать мой совет.
Обиженно хмыкнув, оборотень отвел глаза в сторону.
- Хотя выбора у вас особого нет, между прочим.
Данил задумался, около минуты смотрел внимательно на Шигу, потом сказал:
- А вы обо мне очень много знаете.
Шига какое-то время он игнорировал это замечание, но Данил больше ничего не говорил, и желтые глаза косо глянули на мальчика.
- Вы ведь не просто так мне помогаете, правда? – Данил склонил голову набок и вежливо улыбнулся оборотню. – Я вам для чего-то нужен?
- И зачем быть таким подозрительным? – проворчал Шига, скорее виновато, чем с упреком. – Может быть, я хочу помочь по доброте душевной?
Данил, не переставая улыбаться, напомнил:
- «Если кто-то за вами следует – это верный признак, что ему от вас что-то нужно». Ваши слова.
- Хм, что-то я стал слишком болтливым, - недовольно проскрипел-промурлыкал Шига.
- Наверное, вам все-таки от меня что-то нужно, - повторил уже уверенно Данил и добавил: - Но вы правы: я не хочу, чтобы Ленке и ее отцу угрожала опасность, поэтому не пойду к ним. И в том, что у меня нет выбора, вы тоже правы.
Шига заинтересовано слушал; желтые кошачьи глаза заинтересованно смотрели на Данила с человеческого лица.
Мальчик принял решение:
- Я пойду с вами обратно – на теневую сторону.
Шига некоторое время выжидающе смотрел на мальчика, потом спросил:
- И вы даже не спросите, что мне от вас нужно?
Данил в ответ на это лишь опять улыбнулся и непринужденно пожал плечами:
- Но вы ведь все равно скажете сами, разве не так?
* * *
- Раз уж вы приняли решение отправиться на теневую сторону, - сказал Шига, когда они ушли подальше от толпы людей, - то в этот раз вам нужно самому совершить переход.
Оборотень уже успел снова принять вид черного длинноухого кота.
- Почему? – удивился Данил. – Для вас же это не сложно.
- Не сложно, - подтвердил Шига, - но, вполне вероятно, я не всегда смогу оказаться рядом с вами, если вдруг понадоблюсь. Не забывайте о том, что я бестенный. В один отнюдь не прекрасный момент я стану неприкаянной тенью, после чего уже не смогу вам помочь. Когда это случится, я вас даже не узнаю. Именно поэтому вам нужно научиться самому ходить из Тени в Свет и обратно – вы не должны от меня зависеть.
У Данила действительно вылетело из головы все, что Шига рассказывал о себе. Ему стало немного стыдно и в то же время грустно. Кажется, за такое короткое время их знакомства он умудрился привязаться к оборотню. Но сейчас он ничего не мог сделать для Шиги, поэтому просто послушно ответил:
- Хорошо, в этот раз я попробую перейти на теневую сторону сам.
Данил остановился, сделал глубокий вздох, закрыл глаза и... сразу их открыл. Он не представлял, что делать дальше.
Мимо них, по дороге, проехала пожарная машина – та самая, которая только что стояла во дворе, где жил Данил.
- Что вы сделали в прошлый раз? – решил помочь ему Шига.
Длинноухий черный кот сидел прямо перед ним, глядя на мальчика снизу вверх.
- Ничего особенного, - ответил Данил. – Я просто позвал тени. Хотел, чтобы они защитили меня.
Коргоруша кивнул.
- Правильно. Они защитили вас, перенеся на теневую сторону. Именно этого от них и можно было ожидать. Значит, вам просто нужно сейчас позвать их и уже осознанно попросить сделать это снова.
Данил кивнул и сосредоточился. Он давно разобрался, что тени бывают живые и неживые. Поднимать живые было слишком опасно – хозяин живой тени мог и умереть без нее. Поэтому Данил огляделся по сторонам и убедился, что вокруг не видно ни людей, ни животных. После этого он закрыл глаза и позвал тени.
Почти тотчас Данил почувствовал, как они потянулись к нему. Тени домов, деревьев, уличных столбов, тени проезжающих мимо машин и стоящих чуть в стороне мусорных баков. Они покидали своих хозяев без малейших колебаний, чтобы откликнуться на зов мальчика-тенеуста, прийти к нему, будто он зачаровал их своим голосом – голосом, который не слышал никто, кроме них. Он манил их – и они не могли сопротивляться.
- Неплохо-неплохо, - услышал Данил рядом одобрительно мурлычущий голос Шиги, невольно открыл глаза и...
Тени вились вокруг мальчика и коргоруши ветвями деревьев, лепестками гигантских цветов и крыльями неведомых птиц, без конца меняя форму, перетекая из одного состояния в другое, поднимаясь вверх, чтобы сомкнуться над мальчиком-тенеустом непроницаемым для света черным куполом.
Исчезли звуки – шум машин, гудки, далекий лай дворовых собак, доносящиеся из открытых окон окрестных домов людские голоса и смех. Какое-то время Данилу казалось, что кроме него и Шиги существует только тишина. Но звуки появились снова.
Сначала закричала где-то неведомая птица и послышались хлопки крыльев. Потом засвистел ветер и зашуршали листья деревьев. Где-то скрипнула приоткрытая дверь, а, может, оконная рама.
Теневой купол разошелся над головой Данила и бесформенным узором, похожим на потеки – словно кто-то плеснул водой на грязное оконное стекло, – упал вниз, на булыжную мостовую.
В этот раз, подняв голову, Данил увидел только чистое звездное небо – ни облаков, ни плывущего в вышине большого темного острова. Однако улицу по-прежнему освещали желтым светом фонари, и дома с неживыми черными окнами казались все такими же пустыми.
- Здесь вообще кто-нибудь живет? – спросил он у коргоруши.
Вылизывая лапу и потирая ею длинное ухо, Шига промурлыкал:
- Тенистольцы предпочитают не высовываться по ночам на улицу. Боятся тенекрада.
- Тенистольцы? – переспросил Данил.
- Ах, да, вы же гость, - опомнился Шига.
Черный кот медленно потянулся и в этом движении обернулся человеком: только голени и тыльная сторона ладоней по-прежнему были покрыты густой черной шерстью. Встав с корточек, он засунул одну руку в карман коротких, до колен, штанов, а второй обвел пространство вокруг, важным тоном сообщив:
- Добро пожаловать в Тенистоль – столицу Киммерии. Чувствуйте себя как дома, но не забывайте оглядываться назад, чтобы проверить на месте ли ваша тень. Потеряете бдительность – потеряете тень. Потеряете тень – потеряете себя.
Данил улыбнулся – Шига нравился ему все больше.
- Спасибо, я запомню.
- Уж лучше запомните, - засунув вторую руку в карман, прокомментировал Шига, - если вам дорог тот господин, которому вы без конца выкаете, провоцируя у меня нервный тик.
Данил посмотрел на свою тень, которая в свете фонарей множилась, простираясь в трех разных направлениях.
«Теперь у меня есть Максимилиан, - со странным новым чувством подумал мальчик и поправил себя: - Нет, он всегда был со мной, просто я не знал об этом».
Он глянул на Шигу. Оборотень, от крупных львиных лап которого не тянулась по серым камням тень, выглядел почему-то очень одиноко, и мальчику вновь стало не по себе.
- И где же мне искать здесь то место, которое совпадает с моим домом на светлой стороне? – растерянно оглядевшись, спросил вслух Данил.
Шига кивком головы велел следовать за ним:
- Идите за мной, я проведу.
Следуя за оборотнем по узким и темным улочкам Тенистоля, Данил осматривался.
Этот город казался очень старым, как будто застрял во времени. Здания тесно прижимались друг к другу, улочки переплетались – они с Шигой то и дело проходили под выложенными из кирпича арками. Над головами у них горели фонари, прикрепленные к стенам домов ажурными железными скобами. Над крышами возвышались дымовые трубы. Кое-где вращались от ветра флюгеры. Почти к каждой двери был прикреплен молоточек, чтобы гости, стучась, не отбивали костяшки пальцев.
- А как вы найдете нужное место? – спросил у своего спутника Данил.
- Учую, - ответил Шига. – Коргоруши не умеют повелевать тенями, как тенеусты, но зато мы лучше ориентируемся на теневой стороне, чем вы.
- Правда? Почему? – заинтересовался мальчик.
- Люди пришли сюда со светлой стороны, - сказал Шига. – Поэтому здесь, в тени, вы по большому счету только гости. Даже те, кто в давние времена обрел власть над тенями. С нами все иначе. Коргоруши – порождения теневой стороны. Это наш мир.
Он задумчиво помычал, потом добавил:
- Не только наш, есть и другие существа, рожденные тенью. Но люди... Люди на теневой стороне – пришлые. Даже если сейчас некоторые из них, а именно – тенеусты, почти полностью контролируют теневую сторону. Кстати, мы пришли.
Данил так внимательно слушал Шигу, что перестал смотреть вокруг, но сейчас, заинтересованный, поднял взгляд и на миг остолбенел.
Перед ними за высокой оградой и коваными железными воротами возвышался в окружении цветущего сада большой особняк.
- Послушайте, Шига, - тихо произнес Данил, во все глаза таращась на красивое величественное здание, - вы хотите сказать, что это место совпадает с тем, где я живу... жил с бабушкой?
- Угу, - подтвердил оборотень, - это та же самая Столбовая Тень.
Данил помолчал, разглядывая сад с цветущей вишней и сиренью, балконы с фигурными столбиками на верхнем этаже особняка.
- Этот дом не может быть моим, - уверенно сказал мальчик.
- Похоже, что так, - согласился Шига. – Посмотрите на ворота. Видите выкованный наверху знак?
Данил пригляделся: над створками ворот, в центре двойной железной арки был выкован рисунок – нечто, похожее на солнечный круг. Однако при более тщательном изучении сходство оказалось обманчивым: из круга на мальчика смотрело семь глаз, а расходящиеся от него лучи скорее напоминали языки пламени или... танцующую по кайме круга тень.
- Это знак Элиты, - зачем-то сильно понизив голос, глухо сообщил Шига. – Группы, состоящей из семерых самых могущественных тенеустов Киммерии.
Он посмотрел на мальчика и добавил:
- Хотя вообще-то сейчас элитных тенеустов шестеро. Один из них много лет назад пропал без вести при весьма загадочных обстоятельствах. Если бы речь шла о ком-то попроще, решили бы, что человек давно мертв, но загвоздка в том, что все семеро из Элиты – бессмертны.
- Бессмертны? – задумчиво повторил Данил; у него было смутное чувство, что он где-то видел этот знак прежде, но не было уверенности, что память не морочит его.
Продолжая рассматривать особняк, мальчик вдруг услышал возмущенный гул. Он чуть повернул голову, прислушиваясь, но тут с запозданием понял, что этот гул звучит у него в голове. Тогда же он осознал еще одну свою ошибку: то, что он принял за возмущение, на самом деле было яростью.
В этот самый момент совсем рядом кто-то, кого Данил не мог видеть, буквально захлебывался яростью.
- Конечно, бессмертие элитных тенеустов – это всего лишь слухи, - уточнил тем временем Шига и добавил: - А я живу не так долго, чтобы иметь возможность проверить.
Но Данил его уже не слушал.
- Рядом что-то происходит, - встревоженно сказал он.
Шига сначала подергал носом, принюхиваясь, потом повел глазами и удивленно глянул на мальчика:
- Где?
Данил доверился внутреннему чутью и почти сразу осознал: ярость исходит с соседней улицы.
- Там! – воскликнул он и, словно ведомый силой этой ярости, побежал.
Он быстро преодолел расстояние до нужного дома и остановился. Шига уже был рядом.
- Не надо срываться с места, не предупредив! – прорычал он.
Видимо, Шига хотел бы поругать мальчика подольше, но, увидев то же, что и Данил, замолчал.
Посреди улицы стоял мужчина в черном мундире: длиннополый китель со стоячим воротником, ножны на боку. Он держался рукой за эфес офицерской сабли, будто готовясь вынуть ее из ножен, и осторожно оглядывался. Вокруг него сцепили круг существа, похожие на собак, но Данил сразу понял – к собакам они не имеют никакого отношения.
- Неприкаянные тени, - прорычал рядом Шига и, мгновенно обернувшись длинноухим черным котом, спрятался за ногами Данила.
Они выглядели словно большие темные лужи, растекшиеся по мостовой, и из каждой такой лужи поднималось туловище животного с собачьей головой и передними лапами. Они не были похожи на Данькиного добермана, не отличимого от настоящей собаки. Это совершенно очевидно были тени – черные, безглазые, падающие на мостовую, словно им было трудно удерживать некое подобие формы, и снова поднимающиеся над ней собачьими головами. Не раскрывая пастей, они рычали и лаяли на мужчину в центре круга.
Данил видел, что мужчина начал вынимать из ножен свою саблю. В свете фонарей блеснула сталь.
«Зачем он достает оружие? Клинок против теней бесполезен. Он не причинит им никакого вреда».
Данил не понимал, что привело неприкаянные тени в такую неукротимую ярость, но каким-то необъяснимым образом знал, что сейчас они хотят отобрать жизнь у этого человека.
Не осознавая еще, что делает, Данил громко воскликнул повелительным тоном:
- Максимилиан!
- Слушаюсь, хозяин, - раздался под ним знакомый голос.
В тот же миг из-под ног мальчика выскользнула черная тень и стремительно рванулась в сторону попавшего в беду человека в мундире.
«Что это сейчас было?» – потрясенный, Данил оцепенел.
Он не сказал ни одного лишнего слова, но его интонация... Это вне всяких сомнений был приказ!
Когда он научился отдавать приказы Максимилиану?!!
Тем временем его тень густым смолянистым мазком приближалась к цели. В движении поднялась с мостовой и приняла вид высокого мужчины в шляпе и плаще, а трость в его руках тотчас же обернулась извивающимся, словно змея, серебристым хлыстом. Хлыст взвился в воздух со свистом и ударил по неприкаянным теням.
Данил вздрогнул, когда они заскулили, будто настоящие, живые собаки. Хлыст Максимилиана причинял им боль! Черные лужи-псы на мостовой стали отступать, не переставая испуганно скулить.
«За что? Больно! Несправедливо!»
Данил как будто слышал их голоса в своей голове. Внутри у него все сжалось. Прежде всегда с тенями говорил он. Впервые – они говорили с ним. Увидев, как Максимилиан поднимает руку с хлыстом для второго удара, Данил воскликнул:
- Максимилиан, остановись!
Его тень послушалась. Высокий и черный, как ночь, мужчина опустил руку с хлыстом, который моментально превратился в трость цвета обсидиана.
«Уходите!»
Данил видел, как неприкаянные тени, все еще поскуливая, опустились на мостовую бесформенными пятнами – пропали собачьи головы, туловища, лапы, - и, скользя по серым булыжникам, метнулись во все стороны. Миг – и они исчезли.
- Ф-фух! – громко выдохнул мужчина в форме и, спрятав клинок в ножны, вытер рукавом вспотевший лоб. – Ох, выручили!
Подойдя поближе, он с интересом посмотрел на Максимилиана, потом перевел взгляд на мальчика.
- У вас удивительная тень, молодой человек! – искренне восхитился он.
Данил наконец рассмотрел его получше: пшеничные волосы, широкие белесые брови над глазами, ярко-голубыми и обрамленными бесцветным веером ресниц, заросшее рыжеватой щетиной лицо и жизнерадостная улыбка.
- Неприкаянные тени обычно бродят поодиночке и почти никогда не собираются группами, - охотно стал пояснять он. – Справиться с одной неприкаянной тенью легко, но когда их так много... Это может стать проблемой. Ваше появление – просто подарок свыше.
Подойдя прямо к мальчику, он протянул ему руку и от души сказал:
- Я ваш должник, молодой человек.
Данил пожал протянутую руку и даже немного смутился – впервые взрослый человек обращался к нему как к равному.
- Позвольте представиться, - с доброжелательной улыбкой сказал новый знакомый. – Оркус Газара, капитан государственной службы тенеустов.
Мальчик смутился еще больше, вынужденный теперь представиться в ответ:
- Данил Черных.
- Будем знакомы! – жизнерадостно отозвался капитан Газара и снова перевел взгляд на тень Данила.
Максимилиан, опираясь на трость, какое-то время смотрел на него в ответ безразличным взглядом глаз-черничин. Потом неспешно коснулся пальцами края шляпы и слегка наклонил голову в поклоне. Как будто поразмыслил и все-таки решил, что капитан Газара достоин его приветствия.
Пшеничная голова нового знакомого тотчас повернулась к Данилу, его глаза буквально сверкали, а улыбка выражала искреннее восхищение. Он был просто очарован Максимилианом.
- Ваша тень, честное слово, бесподобна! – без всякого смущения заявил он, подтверждая предположения Данила. – Далеко не каждый тенеуст может похвастаться защитником, обладающим такими удивительными способностями! Всего одним ударом прогнать целую свору неприкаянных теней! Великолепно!
Данил прокашлялся. Он чувствовал себя неловко, как будто это лично его хвалили.
- Впрочем, - капитан Газара посерьезнел, - вы были вынуждены помочь мне, а теперь я вас еще и задерживаю. Наверное, торопитесь побыстрее попасть под кров вашего дома? Этот окаянный тенекрад нагнал на тенистольцев такого страху, что все вынуждены проявлять осторожность, особенно в ночное время.
Капитан Газара снова посмотрел на Максимилиана с неподдельным восторгом.
- Будет крайне печально потерять столь удивительную тень, - добавил он и снова повернулся к Данилу: - С вашим защитником бедолаги, вроде тех, которые на меня напали, конечно, не страшны, но тенекрад – другое дело.
Он добродушно улыбнулся и кивнул:
- Капитан государственной службы проводит вас до вашего дома. И не отказывайтесь, - добавил он, заметив, что Данил готов протестовать. – Охранять граждан Тенистоля – мой служебный долг.
- Но мой дом, он... – начал было Данил, собираясь рассказать все, как есть, однако его перебил Шига.
- Дом этого ребенка, - соболезнующим тоном проскрипел-промурлыкал трущийся о ноги мальчика черный кот, - увы, сгорел в пожаре. Родственников у него тоже нет. Несчастная сиротинушка, одним словом.
Данил почувствовал, что краснеет. Шига, конечно, не соврал, но от слов «несчастная сиротинушка» мальчику почему-то очень захотелось провалиться сквозь землю.
- Ох, надо же, - приглушенно произнес капитан Газара, посмотрев на Данила с непритворным сочувствием, и сразу же оптимистично улыбнулся: - Знаете что, молодой человек? Время позднее и, я так понимаю, вам некуда пойти, поэтому предлагаю временно остановиться в моем доме.
Данил удивленно округлил глаза, не ожидая такого предложения.
- Ничего другого вы сейчас все равно не придумаете, а я ваш должник. Соглашайтесь. А завтра уже решите, что вам делать дальше.
- Я...
Данил не успел ничего сказать, как почувствовал болезненный удар по ноге, потом еще один – используя свой хвост, Шига внушал ему, что отказываться не стоит.
Терпя настойчивые удары то по одной голени, то по другой, Данил благодарно улыбнулся новому знакомому:
- Спасибо. Мне и правда некуда идти. Если я не помешаю, то...
- Ну что вы, что вы, молодой человек! – не дал ему договорить капитан Газара; хлопнув мальчика по плечу, он добавил: - Неужели вы думаете, я оставлю на улице своего спасителя? Я живу вдвоем с моей дочкой. У нас есть свободная комната, и, надеюсь, вам в ней будет удобно. Ну! Пойдемте же!
Данил повернулся к Максимилиану.
- Если вы не против, хозяин, я пока останусь в этом облике, - сказал тот. – Неприкаянные тени снова могут напасть, а так я быстрее смогу защитить вас.
Данил улыбнулся своей тени и кивнул:
- Если хочешь. Мне тоже больше нравится, когда я тебя вижу. Будь рядом, хорошо?
Глаза-черничины на миг удивленно округлились, потом Максимилиан склонил голову и сказал:
- Я всегда буду рядом с вами, хозяин.
* * *
Как оказалось, капитан Газара жил недалеко. Два квартала – и на месте. Небольшой двухэтажный дом был огорожен низкой железной оградой. За ней стелилась к парадному входу выложенная камнем дорожка. Не успела проскрипеть калитка, пропуская хозяина дома и гостей, как двери распахнулись, и на пороге в свете фонарей появилась девочка лет пяти.
- Папа! – звонким голоском воскликнула она и бросилась вперед.
Бежала она неуклюже: в слишком широких для ее ножек штанах и тяжелых ботинках на шнуровке.
Капитан Газара присел и раскинул руки:
- Моя любимая дочурка встречает папу! Умница какая!
Девочка кинулась в объятия к отцу, смеясь счастливым детским смехом.
Когда капитан Газара говорил, что живет с дочкой, Данил почему-то не подумал, что речь идет о такой маленькой девочке. Кудрявые золотистые волосы, собранные в два хвостика, рыжеватые брови и ярко-голубые глаза – она была копией отца.
- Познакомьтесь, это моя Лета, - поднявшись с дочкой на ноги, с гордостью представил ее капитан Газара. – Правда, красавица? Ох, а что это мы стали во дворе? Пойдемте в дом, – опомнился он. – Лета, малышка, у нас гости. Видишь этого прекрасного молодого человека? Он сегодня спас жизнь твоему папе.
Глядя, как капитан Газара на ходу разговаривает с дочкой, Данил улыбнулся – именно такой он представлял себе идеальную любящую семью.
Когда они вошли в дом, в хорошо освещенную прихожую, и капитан Газара опустил маленькую Лету на пол, Данил еще раз поразился, до чего же она похожа на своего отца.
В этот момент Максимилиан, следующий за своим хозяином, коснулся его плеча. Мальчик посмотрел на него, и заметил, как тяжелый взгляд глаз-черничин опустился вниз. Проследив за этим взглядом, Данил только сейчас по-настоящему увидел девочку – улыбка сошла с его лица.
Маленькая Лета не отбрасывала тени.
Глава 4
ДЕВОЧКА, РОДИВШАЯСЯ БЕЗ ТЕНИ
Проснувшись, Данил сначала зажмурился, а потом улыбнулся. Комната, в которой поселил его капитан Газара, выходила на восточную сторону и с утра была буквально залита ярким светом восходящего солнца. Раскрыв наконец тяжелые веки, мальчик тотчас поймал на себе изучающий взгляд глаз-черничин.
Максимилиан сидел в кресле в углу комнаты, чуть левее от окна, в тени. Закинув ногу на ногу и подперев голову рукой, опирающейся на подлокотник кресла, он пристально, слегка нахмурив черные брови, смотрел на своего хозяина. Шляпа лежала на столике рядом, как и трость.
«Сколько времени он так смотрит на меня? - невольно пронеслось в голове Данила. – Неужели всю ночь?»
Ему снова, как это уже случилось вчера, почудилась во взгляде его тени подозрительность и как будто... недовольство.
«Все-таки я ему не нравлюсь. Кажется», - со вздохом подумал Данил, поднимаясь на постели.
- Доброе утро, - приветливо улыбнулся он Максимилиану.
- Доброе утро, хозяин.
- Ты не спал? – спросил Данил.
Он влез в черные брюки – угораздило же остаться вчера вечером в брюках со школьной формы! Застегнул свою темно-зеленую рубашку на все пуговицы – хоть рубашку любимую надел! Заправлять ее не стал – лень, а рукава закатал до локтей – кажется, сегодня было тепло.
- Тени не нуждаются во сне, - услышал он ответ.
- Здорово! – восхитился Данил.
- Да, - согласился Максимилиан, – благодаря этому тень может охранять хозяина, когда он спит.
Данил немного растерялся и улыбнулся извиняющейся улыбкой.
- Э-э-э... Нет, я не это имел в виду. Я хотел сказать, что здорово, когда не нужно тратить время на сон – можно сделать столько всего...
В этот момент в комнату, постучавшись, зашел хозяин дома. Сейчас он был не в мундире, а в простой домашней одежде, отчего гораздо меньше казался капитаном государственной службы тенеустов и больше – отцом маленькой Леты.
- Утро доброе, молодой человек! – жизнерадостно произнес он с порога. – Думал вас будить, а вы уже на ногах. Спускайтесь к завтраку – стол накрыт.
Максимилиан поднялся из кресла.
- Если вы не возражаете, господин, я вернусь на свое место, - сказал он.
Данил широко раскрыл глаза и неуверенно моргнул.
- Ну... вообще-то я... – Он для вида потер нос, чтобы скрыть смущение. – В общем, у меня сегодня день рождения, поэтому... Не мог бы ты провести его со мной? Ну... в таком виде, как сейчас. Как бы сказать... не хочется быть одному в день рождения.
- Постойте-постойте! – вмешался в их разговор капитан Газара. – У вас действительно сегодня день рождения, молодой человек?
Данил кивнул, а хозяин дома улыбнулся еще шире.
- В таком случае вам совершенно точно не грозит провести его в одиночестве, - бодро заявил он. – Более того, вас ждет большой праздник – достаточно только выйти на улицу.
- Праздник? – удивился Данил.
Капитан Газара кивнул.
- Сегодня все жители Тенистоля отмечают праздник Великой Тени. Народное гулянье, ярмарка, традиционное предсказание часов башни Криско. Счастливое совпадение – родиться в такой день! Собственно говоря, я и так собирался позвать вас с нами: мы с Летой каждый год ходим отмечать праздник Великой Тени вместе с другими горожанами. Но раз уж у вас сегодня день рождения, то вам ни в коем случае нельзя пропускать это событие!
Данил почувствовал, что у него загорелись глаза. Он повернулся к своей тени и взволнованно воскликнул:
- Максимилиан, ты ведь пойдешь со мной? Давай повеселимся на празднике вместе!
Глаза-черничины снова слегка округлились от удивления.
«Почему каждое мое слово удивляет его?», - подумал Данил, но не стал задерживаться на этой мысли.
- Как скажете, хозяин, - на миг покорно прикрыл глаза Максимилиан.
- Ты же будешь завтракать? – спросил Данил.
Максимилиан покачал головой:
- Тени не нуждаются в еде. Я подожду вас во дворе, хозяин.
- Ладно, - немного огорчился Данил.
Может быть, тени и не нуждались в еде, но он-то прекрасно знал, что вкусная еда им даже нравилась. И его тень-доберман, и тень-папа, и тень-мама никогда от еды не отказывались.
«Он просто убегает от меня, - подумал Данил. – Почему? Он же моя тень, разве мы не должны быть лучшими друзьями?»
* * *
- Молодой человек, - спросил за завтраком капитан Газара, - вы уже решили, что вам делать дальше? Если я правильно понял, у вас нет ни дома, ни родных, и вам некуда податься.
Данил поднял голову от тарелки и растерянно наморщил лоб.
- Если честно... я не знаю, что мне делать.
Капитан Газара улыбнулся и, положив добавки на тарелку Леты, сказал:
- В таком случае у меня для вас есть предложение.
Данил вскинул заинтересованный взгляд на хозяина дома.
- Тенеустов принимают на государственную службу с двенадцати лет, а вам сегодня как раз исполняется двенадцать. К тому же в моей команде сейчас не хватает людей. Неприкаянные тени стали чаще нападать на горожан, тенекрад в последнее время действует активнее, да и других проблем предостаточно – еще один тенеуст лишним не будет. Не хотите попробовать себя на службе? Вам будут платить жалованье, а жить вы можете остаться здесь. Лета только обрадуется, ей не хватает общения.
Маленькая кудрявая девочка, услышав свое имя, вскинула на папу ярко-голубые глаза, тряхнув золотистыми хвостиками.
- Хочешь, чтобы этот прекрасный молодой человек остался жить с нами, малышка? – спросил у нее капитан Газара.
Девочка посмотрела на Данила и улыбнулась ему сияющей улыбкой.
- Да! – тоненьким голоском воскликнула она и вдруг, замерев, предложила: - Будешь моим старшим братиком?
Данил в первый момент растерялся от неожиданности, но маленькой Лете было совершенно невозможно отказать.
- Буду, - улыбнулся ей мальчик.
- Папа, у меня теперь есть старший братик, - поделилась Лета с отцом новостью, со значением округлив свои глаза цвета незабудок.
- Я слышал, малышка, - рассмеялся капитан Газара.
Он погладил дочку по голове – маленькая Лета даже зажмурилась от удовольствия – и повернулся к Данилу.
- Подумайте сегодня над моим предложением, молодой человек. Если решитесь, то завтра с утра я поговорю с мэйджором Ласпи, моим шефом, а он уже будет просить о вашем назначении у князя Сугдеи.
- У князя? – удивился Данил.
- Ах, ну да, вы же, наверное, не разбираетесь во всех этих служебных чинах! – опомнился капитан Газара. – Самые младшие по должности тенеусты – джуниоры. Именно это звание первоначально получают все тенеусты, поступившие на службу. Джуниоры подчиняются капитанам. Капитаны – мэйджорам. Мэйджоры – Элите. Выше Элиты только правитель Киммерии. Князь Сугдея – один из Элитной Семерки. Мой и, возможно, в будущем ваш самый главный начальник.
- А разве... – Данил смутился, не покажется ли его вопрос странным для жителя теневой стороны. – Разве двенадцать лет, это...
- Еще дети, вы хотите сказать? – договорил за него капитан Газара и со вздохом развел руками. – Ничего не поделаешь. Тенеустов не так уж много, один на сотню в лучшем случае, поэтому по закону разрешено брать на службу всех, обладающих способностями тенеуста, начиная с двенадцати лет. Но волноваться совершенно не о чем. Во-первых, совсем юных джуниоров редко посылают на опасные задания. А во-вторых, рядом с вами всегда ваша тень – ваш защитник.
Данил помычал в знак того, что понял.
- Хорошо, я подумаю, - признательным тоном ответил он.
- Подумайте-подумайте, молодой человек! – перегнувшись через стол, мягко похлопал его по плечу заботливый хозяин дома. – А теперь давайте доедайте и подождите нас с Летой во дворе. Уберем со стола – и догоним.
Данил быстро доел свой завтрак и встал из-за стола, но перед тем, как выйти из столовой, украдкой оглянулся на Лету. Девочка увивалась вокруг своего отца, маленькими ручками цепляясь за штанины его брюк и с трудом задирая голову вверх, чтобы беспрестанно заглядывать папе в лицо. Она, скорее мешала отцу, который, собрав со стола грязную посуду, нес ее к мойке, но капитан Газара не ругал дочку, только с любовью улыбался ей.
Из окон в просторную столовую струился яркий солнечный свет. Тень капитана Газары следовала за ним по полу, время от времени удлиняясь до стены напротив окон – будто бы лениво и сонно потягивалась.
Данил легко мог представить, как рядом с этой тенью сейчас плясала бы и кружилась еще одна маленькая тень. Однако у ног пятилетней Леты – одетых в широкие длинные штанины и высокие на шнуровке ботинки не по сезону – тени не было.
* * *
Данил вышел в прихожую, влез в кроссовки и зашнуровал их. Взялся за дверную ручку, слегка толкнул и уже хотел было выйти на крыльцо дома, как услышал голоса. Один – скрипучий и растягивающий слова с кошачьим мурлыканьем. Второй – строгий, холодноватый. Оба голоса ему были хорошо знакомы, и Данил неподвижно замер, невольно заинтересовавшись разговором.
- Вас что-то беспокоит, Максимилиан? – спросил Шига.
- Будьте любезны, обращаясь ко мне, добавляйте «господин», - сухо отозвался Максимилиан.
- О-о, - протянул Шига и добавил своим скрипучим-мурлычущим голосом: - А вы не простая тень... гм... господин Максимилиан.
- Видимо, так, - был ответ.
- И все же, что вас беспокоит? – повторил оборотень. – Я ведь вижу, вы как будто сам не свой.
Последовала короткая пауза.
- Именно это, - наконец ответил Максимилиан. – Именно это меня беспокоит. Я не вижу себя.
- Не уверен, что понял, - озадаченно прокомментировал Шига.
- Каждое мыслящее существо способно увидеть свою суть, - пояснил Максимилиан. – Для этого достаточно лишь внимательно заглянуть внутрь себя.
- Тут, пожалуй, я с вами соглашусь, - сказал Шига. – И что? С вами все не так?
- Не так, - ответил Максимилиан. – Я пытаюсь понять свою суть, но не вижу себя. И, кажется, мне известна причина.
- Да? И в чем она?
- Я не вижу своего хозяина, - сказал Максимилиан. – Когда я смотрю на него, то вижу только улыбчивого мальчика, но не его самого. А пока я не смогу понять его суть, я не смогу понять и свою, ведь я его тень. Как я должен реагировать, когда он предлагает мне вместе повеселиться на празднике? Что я должен чувствовать, когда ему угрожает опасность? Как я отношусь к своему хозяину? Я люблю его? Или может быть, он мне неприятен? Характер тени, ее сильные и слабые стороны, ее желания и вкусы, отношение к вещам и к людям – все это рождается из сути хозяина. Но... когда я смотрю на этого мальчика – я вижу маску. А когда смотрю на себя – я вижу ширму. Мне не удается заглянуть за них.
- Н-да, - хмыкнул Шига и философским тоном отметил: - Запутанная ситуация. Считаете, что дело в вашем хозяине?
- Я считаю, что мой хозяин прячется, - ответил Максимилиан. – Он очень хорошо спрятался за своей милой улыбкой. Так хорошо, что я не могу его отыскать.
- Думаете, что мальчик не тот, за кого себя выдает? – поинтересовался Шига.
Возникла еще одна пауза, и за этот короткий промежуток времени подслушивающий Данил думал, что в тишине его сердцебиение звучит так громко, что вот-вот выдаст его с головой.
- Мне... – неуверенно произнес Максимилиан. – Мне кажется, что этот мальчик точно так же не может увидеть себя, как и я.
- Хм! – иронично воскликнул Шига и коротко рассмеялся: - Спрятался так, что сам себя найти не может, так, что ли?
Максимилиан не ответил, и в его молчании Данилу почудилось неодобрение, как будто он хотел сказать, что шутка коргоруши-оборотня была неуместной.
- Вот, что я вам скажу, господин Максимилиан, - уняв смех, произнес Шига. – Я довольно долго наблюдал за вашим хозяином, после того, как однажды, перейдя не светлую сторону, случайно встретил его и почти сразу понял, что вижу перед собой тенеуста. Так вот, я скажу вам, что я думаю. Этот ребенок не простой тенеуст. Точно не простой. Он поднимал только неживые тени, но то, что он создавал из этих теней... Это под силу далеко не каждому мэйджору, вот так вот.
- Ваши слова мне не сильно помогли, - заметил Максимилиан.
Шига громко зевнул с протяжным «Мря-я-у-у» и подытожил:
- Вам нужно только понять, что у вашего хозяина большой потенциал. Он раскроется, а после, возможно, раскроется и все то, чего вы не можете увидеть сейчас.
Позади Данила за закрытой дверью столовой послышались шаги, и мальчику пришлось срочно покинуть прихожую. Распахнув дверь, он вышел на крыльцо и спустился по лестнице на мощеную булыжником дорожку. Максимилиан и стоящий рядом с ним длинноухий кот повернулись к нему одновременно.
Данил не видел Шигу со вчерашнего вечера. Они расстались возле дома капитана Газары – оборотень сообщил, что не нуждается в ночлеге, и был таков.
- Доброе утро, - скрипуче промурлыкал коргоруша.
- Доброе утро, Шига, - отозвался Данил.
- Хорошо провели ночь? – Желтые глаза оборотня смотрели на мальчика с искренним беспокойством, длинные уши слегка наклонились внутрь, словно пытались дотянуться друг до друга.
- Да, спасибо.
- Я надеюсь, вы мне благодарны, - важничая, произнес Шига и принялся вылизывать лапу. – Все-таки вы попали в этот дом моими стараниями.
- Угу, - кивнул с улыбкой Данил, - благодарен.
А про себя подумал:
«Хотя, конечно, я попал в этот дом, потому что Максимилиан спас капитана Газару от неприкаянных теней, но, наверное, с Шигой не стоит спорить – обидится ведь».
Данил впервые хорошо присмотрелся к оборотню и не сдержал тяжелого вздоха, осознавая реальность того, о чем вчера говорилось только на словах.
Раньше Данилу казалось, что шерсть у оборотня черная, однако на деле черными оказались только лапы, хвост и нижняя часть спины. От нее вверх расползались крупные и мелкие черные пятна, а уже холка, грудь, широкий меховой воротник, голова и уши были красновато-коричневыми.
Из дома вышел капитан Газара, ведя за руку пятилетнюю Лету. Они спустились по лестнице и подошли к ожидающей их компании.
- Ушастик! – крикнула Лета, заметив коргорушу.
Тот нервно спрятался за ноги Максимилиана, а капитан Газара, видя, что Лета потянулась к Шиге, взял девочку на руки.
- Ну что, отправляемся на праздник? – жизнерадостно спросил он.
- Праздник! Праздник! Праздник! – весело вскинула руки Лета, моментально позабыв о коргоруше.
Ее отец заулыбался, глядя на дочь с обожанием, и скомандовал:
- Вперед!
* * *
Дом капитана Газары располагался на холме, поэтому сейчас им пришлось спускаться вниз. Еще вчера ночью Данил заметил, что Тенистоль стоит на холмистой местности. Покрытые булыжником улочки то поднимались, то спускались. Но стоило им выйти в центр города, как подъемы и спуски закончились – главная площадь столицы и центральные улицы заняли просторную низину.
Атмосфера праздника чувствовалась сразу. Люди улыбались друг другу. Шумела ярмарка. Где-то недалеко шло ярмарочное представление – звучали громкие, звонкие голоса актеров и смех горожан.
Возле фонтана из камня устроили свое представление двое скрипачей. Мелодия, которую они играли, напоминала езду с холма на велосипеде – она все ускорялась и ускорялась, как будто две скрипки пытались обогнать друг друга.
Увидев статую в центре фонтана, Данил невольно округлил глаза от удивления. Это была почти точная копия Шиги, только застывшая в камне и в два раза крупнее – кот с длинными ушами и меховым воротником. Каменный коргоруша стоял на задних лапах, подняв передние, а вода у него била из ушей.
Мальчик невольно уставился на Шигу.
- Я же вам говорил, что коргоруши весьма уважаемый народ на теневой стороне, - промурлыкал в ответ на этот взгляд тот.
Они немного посмотрели представление. Сначала из-за стоящей впереди толпы троим из них ничего не было видно. Капитан Газара посадил дочку себе на плечи, Данил забрался на высокий бордюр, а Шига влез на дерево и свесил хвост с ветки вниз.
Актеры разыгрывали сценку, в которой длинноволосый человек заключал сделку с существом, отдаленно напоминающим голубого дракона – не настоящего, конечно, бутафорского.
- Я подарю тебе власть над тенями, - низким басом говорил за дракона голос невидимого актера, - но взамен ты отдашь мне свой человеческий облик. Такова цена.
- Эта сделка невыгодна для меня, о Страж Великой Тени, - с хитрой улыбкой сказал длинноволосый человек на сцене, театрально разведя при этом руками. – Если я отдам тебе свой человеческий облик насовсем, то перестану существовать. И власть над тенями, которую ты даруешь, мне будет уже не нужна.
- Твои слова разумны, - пробасил голубой бутафорский дракон. – Тогда какую цену ты готов заплатить?
- Я не могу отдать тебе свой человеческий облик, но могу поделиться им, раз именно этого ты желаешь больше всего, - сказал длинноволосый. – Раз в сто лет! Раз в сто лет я буду умирать и бестелесным уходить из Тени в Свет. Раз в сто лет ты будешь превращаться в человека. Согласен ли ты принять мою плату, о Страж Великой Тени?
Данил не понимал, о чем идет речь в этом представлении, но актеры говорили громко, с преувеличенной эмоциональностью, растягивали слова, поэтому получалось очень смешно.
- Это известная легенда о Первом Тенеусте и Страже Великой Тени, - проскрипел сверху Шига.
Данил поднял глаза: на дереве, поставив одну покрытую шерстью когтистую лапу на ветку, а другую свесив вниз, сидел паренек с темно-каштановыми волосами и обмотанным вокруг шеи толстым шарфом, края которого свисали ему почти до колен. Со скучающим видом он добавил:
- Они играют ее каждый год – традиция. Но людям нравится – люди любят свои легенды. – Оборотень зевнул, продемонстрировав клыкастый, как у крупной кошки, оскал. – Хотя, по-моему, скукота.
Данил не мог согласиться – ему все нравилось. Как и говорил Шига – на теневой стороне все было не совсем так, как на светлой. Он ничего не понял из представления актеров, но веселье гуляющих по центру города людей невольно передавалось и ему, заражало его.
Настоящий восторг вызвал полет на воздушном шаре. Сам шар в форме перевернутой капли был просто огромным. Изображенный на нем человек сидел на троне, а от его ног расходились в стороны и поднимались за его спиной три тени: левая – в виде крылатого существа с птичьей головой, правая – в виде большого скорпиона, а в центре стоял человек в белой маске.
В корзину, прикрепленную к шару, вмещалось трое. Одно место занимал специальный человек, который должен был поднять шар и следить за его полетом. Данил вошел внутрь корзины вместе с Максимилианом. Капитан Газара с улыбкой махнул им рукой, по-прежнему держа на плечах Лету, а Шига, снова обернувшись длинноухим котом, убежал в сторону ярмарочных рядов.
- Папа! – веселилась Лета, подпрыгивая на плечах отца, когда шар стал подниматься. – Хочу с Данькой! Хочу летать!
- Нельзя, малышка, - уговаривал девочку капитан Газара. – Ты еще маленькая, у тебя закружится голова.
- Не закружится! – тряхнула хвостиками Лета.
- Но малышка, ничего не поделаешь, они уже улетели, смотри, - указал вверх капитан.
Кудрявая головка запрокинулась вверх, голубые глаза провожали взглядом воздушный шар, потом девочка обняла шею отца и громко заявила:
- Папа хитрый!
Пролетая над столицей, Данил и Максимилиан рассматривали город. Крыши домов были покрыты разноцветной черепицей: красной, коричневой, синей, зеленой, оранжевой – отчего Тенистоль с высоты птичьего полета напоминал огромный цветник.
Внизу то пролегали кварталы с лабиринтами извилистых узких улочек, то раскрывались большими белыми бутонами особняки, окруженные садами и высокими оградами.
Вдали, над большим водопадом, который каскадом сбегал по уступам холмов, в солнечном мареве проступали очертания величественного дворца. А с другой стороны, далеко-далеко – Данил был уверен, - он увидел синюю полосу моря.
Он никогда не видел моря воочию, хотя двенадцать лет жил от него всего лишь в трех часах езды на троллейбусе. Но если его друзья ездили на побережье с родителями, то Данину ездить было не с кем. Бабушка никогда не разрешала ему уезжать далеко от дома без нее, а сопровождать не могла. Поэтому сейчас он жадно глазел на синюю полоску вдалеке, размечтавшись, как на воздушном шаре долетит до моря.
- Хозяин, смотрите, - позвал его Максимилиан, и Данил сразу переключил внимание на него.
Проследив за взглядом своей тени, он мгновенно забыл обо всем на свете. Мимо них, чуть выше, медленно двигался в небе большой остров.
Это был самый настоящий остров, будто отделившийся чудесным образом от земли и поднявшийся в воздух. Его окутывали прореженной периной кучевые облака. А на самом острове словно прятались от людского глаза античные развалины – с воздушного шара, пролетающего чуть ниже острова, виднелись контуры резных колонн.
Вне всяких сомнений, именно этот остров Данил видел вчера в ночном небе Тенистоля.
- Что это? – спросил мальчик у сопровождающего их человека.
Тот вопросительно вытянул лицо.
- Вы об острове?
Данил кивнул.
- А-а-а, вы, наверное, приезжий в столице, раз не знаете? – догадался мужчина.
Данил снова предпочел кивнуть.
- Это Тиритака – летающий остров Боспора Киммерийского.
Мальчик подумал, что речь, наверное, идет о каком-то очень важном человеке, раз у него есть свой остров, да еще и летающий. Однако спрашивать больше ни о чем не стал – их сопровождающий и так уже поглядывал на него с подозрением. Похоже, Данил не знал того, о чем на теневой стороне полагалось знать едва ли не каждому ребенку.
Когда они с Максимилианом вернулись в центральную часть Тенистоля, потребовалось время, чтобы найти капитана Газару в толпе горожан. Отыскали они его возле ярмарочных рядов.
- О, молодой человек! Уже вернулись! – жизнерадостно воскликнул капитан, раскрывая для Леты маленькую коробочку с кремовыми мышками. – Ну и как? Понравилось?
- Да, очень! Спасибо! – поблагодарил Данил, ведь это капитан заплатил за их с Максимилианом полет на воздушном шаре.
Вручив дочке наполненных кремом съедобных мышей, капитан Газара полез в карман, достал пригоршню медных монет и протянул их Данилу.
- Возьмите и купите себе каких-нибудь сладостей на ярмарке.
Данил почувствовал себя неловко:
- А-а-а... не надо, вы и так уже столько...
- Возьмите-возьмите, это не такие уж большие деньги! – не слушал его капитан Газара.
Данилу пришлось взять монеты и снова говорить спасибо своему благодетелю.
Первым делом он купил две сладкие ваты на палочке. Одну протянул Максимилиану.
- Прежде я уже говорил вам, хозяин, что тени не нуждаются в еде, - недовольно нахмурил брови тот.
«Кажется, ему не весело, - подумал Данил. – Он бы давно ушел, если бы не был моей тенью».
Вздохнув, мальчик терпеливо улыбнулся:
- Хотя бы попробуй. Это вкусно.
Максимилиан, словно смирившись, взял палочку из рук Данила. Поднес ко рту, попробовал, немного удивился.
- И правда, - заметил он; угрюмые складки меж бровей разошлись, - вкусно.
- Вот видишь, - обрадовался Данил. – Может, тебе и не нужна еда, но если съешь что-нибудь вкусное – всегда становится веселее. Так почему бы и нет?
Максимилиан некоторое время изучал Данила долгим взглядом, потом со странным выражением на лице согласился:
- Наверное, вы правы, хозяин.
- Отлично! – воскликнул Данил и решительно добавил: – Тогда мы потратим все деньги, которые дал капитан Газара, и попробуем все самое вкусное, что здесь есть.
Он подумал, что раз уж тратить чужие деньги, то не просто так, а с пользой – Данил хотел подружиться с Максимилианом, ведь тот был его тенью, а значит, у Данила не было никого ближе. К тому же мальчику действительно хотелось, чтобы Максимилиан веселился на празднике, а не принуждал себя рабски следовать за хозяином.
Выбор сладостей на ярмарке оказался богатым: сахарные ежики, яблочные дольки в лимонном желе, бананы в шоколаде, пирожные с арахисом, коржи с миндалем, медовые слойки, мороженое всех видов, с клубникой или кусочками абрикоса, молочное или кофейное, посыпанное кокосовой стружкой или шоколадной глазурью.
Деньги быстро закончились, но Данил остался доволен. Ему удалось узнать о Максимилиане что-то новое, а заодно убедиться: его тень и он сам – не одно и то же. Максимилиан имел не только другую внешность, он обладал собственной личностью. Иначе как еще объяснить, что Данилу больше всего понравились бананы в шоколаде, а его тени – маленькие коржи с миндальным орехом?
С пустыми карманами они снова отправились на поиски капитана Газары и Леты.
Услышав тяжелый вздох, Данил поднял глаза на Максимилиана.
- Вы как будто пытаетесь подкупить меня, хозяин, - сказал тот, размеренно постукивая тростью по мостовой. – Вам не надо так стараться. Я ваша тень, мне не нужна причина, чтобы следовать за вами.
Данил без утайки рассмеялся.
- Ты заметил? – спросил он и добавил: - Но все не так. Я не пытаюсь тебя подкупить. Просто хочу тебя лучше узнать. Хочу, чтобы мы были друзьями, а друзья должны хорошо друг друга понимать, иначе они не друзья, а... просто так.
Данил поднял глаза на Максимилиана:
- Ты же тоже хочешь меня лучше узнать? Ты же об этом говорил сегодня утром, верно?
Глаза-черничины насторожились.
- Вы слышали?
Данил вздохнул.
- Не знаю, почему ты считаешь, что я что-то скрываю. У меня нет никаких секретов, правда.
Максимилиан смотрел на него какое-то время, словно вглядывался: пристально, сосредоточенно – потом отвел взгляд и послушно согласился:
- Как скажете, хозяин.
В этот момент что-то стремительное и темное бросилось Данилу в ноги, и почти сразу он едва не взвыл от боли – в ступню вонзились знакомые когти.
- Шига... – процедил, морщась и шипя, Данил, – что опять... я не так сделал?
Сидящий перед ним кот, от которого явственно пахло копченой рыбой, вылизывая лапу, ворчливо промурлыкал:
- Я шел за вами больше двух минут, а вы меня даже не заметили. Ваше невнимание ко мне настолько возмутительно, что я не выдержал и возмутился.
«Сказал бы уже честно, что тебе просто нравится выпускать в меня когти», - страдая от боли в ноге, мысленно обратился к коргоруше Данил.
- Уважаемый Шига, - произнес вдруг Максимилиан, и Данил услышал в его голосе стальные нотки, - скажите, вам дорог ваш хвост?
Коргоруша, видимо, тоже уловил исходящее от Максимилиана недовольство. Он аккуратно спрятал длинный хвост под себя и, наверное, на всякий случай, прижал к голове длинные уши – так, что они сложились едва ли не пополам.
- Э-э-э... да, пожалуй.
- Тогда извольте не выпускать когти в моего хозяина, - все так же холодно попросил он. – Вы это делаете уже не в первый раз. Не стоит думать, что я не замечаю.
- Да ла-а-адно, - промурлыкал дружелюбно Шига. – Это же просто... дружеское приветствие!
- Приветствие? – косо глянул на него Максимилиан. – А мне показалось, что вы развлекаетесь.
- Нет-нет-нет! Вам показалось! Показалось! – покачал длинноухой головой коргоруша.
- Что ж, в этот раз я вам поверю, - невозмутимо сказал Максимилиан. – Но в следующий раз приветствуйте моего хозяина без когтей.
Он пошел вперед, а Шига, прижавшись кошачьим телом к земле, уже в следующую минуту принял человеческий облик. Поднявшись на ноги, проворчал:
- Нет, надо же, а! Еще утром он мне на вас жаловался, а теперь уже защищает. Какой непостоянный тип, эта ваша тень!
Данил только улыбнулся.
- Вы ведь и правда развлекались, - констатировал он.
Шига повернул к нему лицо. Желтые глаза с кошачьими зрачками глянули на него с обидой.
- Подумаешь! Самую малость! Между прочим, для коргоруш здороваться когтями – это то же самое, что обмен приветствиями между тенями у тенеустов. В конце концов, что мне еще остается? – Шига по-детски шмыгнул носом: – Я бестенный. Мне осталось недолго. Неужели нельзя даже развлечься напоследок?
Улыбка сошла с лица Данила. Конечно, сейчас оборотень плакался не по-настоящему, а давил на жалость, чтобы ему простили любые выходки... Но ведь он говорил правду.
- Ладно, придется с вашей тенью быть настороже, - как ни в чем не бывало сообщил Шига, засовывая руки в карманы. – Следующий раз, прежде чем вонзить когти вам в ногу, уверюсь, что он ничего не видит. А то и правда оставит без хвоста. Этот может.
- Капитан еще не спрашивал вас, кто вы и откуда? – поинтересовался Шига, когда они с Данилом двинулись за Максимилианом.
- Нет.
- Тогда последуйте моему совету и не говорите правду.
- Почему?
- Потому что здесь не любят тех, кто приходит со светлой стороны, - пояснил оборотень. – Их считают чужаками, относятся недоверчиво. На светлой стороне мир все время изменяется, каждый день несет в себе обновления. А здесь, в тени, люди не любят перемен. Для тех, кто живет под покровом тени, перемены губительны, ведь теневой мир слишком неустойчив.
- И что же мне говорить?
- Отвечайте, что вы приехали из Тмутаракани, - посоветовал Шига. – Это такое захолустье, где-то на самой окраине Киммерии, что никто толком ничего о нем не знает, поэтому вам почти не грозит быть разоблаченным. Разве что встретите настоящего жителя Тмутаракани, но это маловероятно. Если же вы чего-то не будете знать или поведете себя странно – никто не удивится, объяснив себе это тем, что вы из далекой провинции.
- Хорошо, так и сделаю, спасибо, - поблагодарил Шигу мальчик.
Услышав, как кто-то окликнул его по имени, он остановился и обернулся – к нему бежала маленькая Лета.
- Данька! Данька! Мы тебя нашли! – радостно кричала девочка.
Уже далеко не в первый раз Данил поразился, насколько сильным был контраст. С одной стороны: худенькие плечи, тонкие ручонки, воздушные оборки на рукавах кофточки. С другой: широкие штанины из плотной темной ткани и тяжелые ботинки, зашнурованные выше щиколоток, на ногах.
- Бестенная, - произнес Шига, наблюдая за Летой вместе с Данилом. – И даже такую маленькую девочку постигла та же беда, что и меня.
- Капитан Газара сказал, что у Леты тень не крали, - сказал оборотню Данил, - что она родилась без нее.
Он вспомнил разговор, состоявшийся вчера поздно вечером...
* * *
Капитан Газара уложил спать маленькую Лету и отвел Данила в свободную комнату на втором этаже. Открыв дверь, зажег керосиновую лампу и сказал:
- Ну вот, молодой человек, можете пока обосноваться здесь. Комнатушка небольшая, но, надеюсь, вам будет удобно.
На самом деле эта комната была даже просторнее, чем та, которую Данил двенадцать лет называл своей. Широкая кровать с периной и мягкими подушками. Треножная вешалка возле двери. Небольшой камин. Здесь не было письменного стола, но имелся круглый столик с керосиновой лампой и деревянный стул рядом. А еще зачем-то в разных углах комнаты стояло целых три кресла.
- Располагайтесь, - сказал капитан Газара. – Не буду вам мешать.
Когда он уже подошел к двери, Данил не выдержал и спросил:
- Простите, а... ваша дочь, она... ну, ее тень... Как это случилось?
Капитан Газара вздохнул.
- Я, наверное, удивлю вас, молодой человек, но тень моей дочери никогда не крали. Лета родилась без нее.
Он печально улыбнулся, опустив глаза.
- Ее ножки уже потемнели, и чернота поднимается вверх. Это означает, что Лета превращается в тень. Есть мнение, что солнечный свет убыстряет превращение. И хотя это не доказано, я все равно заставляю ее носить ботинки и штаны из плотной ткани, чтобы прятать почерневшие ноги.
Он тяжело вздохнул.
- Единственное, что я могу, это отдать Лете всю свою любовь сейчас, ничего не оставляя на потом.
Видимо, заметив потрясение на лице Данила, капитан Газара на миг закрыл глаза и покачал головой.
- Не думайте об этом. Вы наверняка устали. Вам нужно отдохнуть. Спокойной ночи.
* * *
- Родилась без тени? – удивился Шига. – Очень странно. Никогда еще о таком не слышал, но чего только не случается в наше время.
Он прищурил желтые кошачьи глаза, наблюдая, как капитан Газара, поймав дочку, взял ее на руки.
- Однако же, - произнес он своим скрипучим-мурлычущим голосом, - на вид девочке лет пять. Не ошибаюсь?
- Так и есть, - сказал Данил. - Капитан Газара говорил...
- Это значит, - перебил его Шига, - что девочка живет без тени уже пять лет. Долгий срок. Насколько мне известно, у людей-бестенных чаще всего до полного превращения в неприкаянную тень проходит два-три года. Но раз девочка потемнела приблизительно на треть, то впереди у нее лет семь или что-то около того. Что касается меня...
Он помолчал.
- Мою тень украли четыре месяца назад.
Данил посмотрел на него в ужасе.
- Мое тело уже потемнело наполовину. Коротко говоря, у меня есть не более четырех месяцев, чтобы вернуть украденную тень. А если этого не случится, то тенью стану я – неприкаянной тенью.
В этот момент к ним подошел капитан Газара, держа Лету на руках.
- Уже почти шесть, - сказал он. – Скоро совершится предсказание часов на башне Криско. Хотите посмотреть, молодой человек?
- Угу, - машинально кивнул Данил, все еще размышляя над словами оборотня.
- Тогда нам пора отправляться к главной площади Тенистоля.
Данил повернулся к оборотню:
- Вы пойдете с нами, Шига?
Капитан Газара опустил взгляд на ноги оборотня. Его штанины опускались едва ли ниже колен и из-под них выглядывали тяжелые голени, покрытые черной шерстью, внизу превращаясь в крупные, как у льва, когтистые лапы. Они не отбрасывали тени.
- Думаю, ваш друг не откажется, - ответил он за Шигу.
Впятером они влились в толпу, которая двигалась к главной площади Тенистоля. Максимилиан и Шига держались позади. Лету капитан Газара снова посадил себе на плечи. Данил шел рядом с ним.
- А что это за предсказание? – спросил он у капитана. – И как часы могут предсказывать?
- Хм, трудно объяснить, - задумался капитан Газара. – К примеру, шесть лет назад теневая стрелка на часах башни Криско исчезла с циферблата, не совершив полный оборот. В тот же год и появился тенекрад. С тех пор на День Великой Тени теневая стрелка ни разу не проходила весь круг – четверть, половину, три четверти. Тенистольцы с надеждой ждут новое предсказание. Все мы хотим верить в чудо.
Слова о чуде напомнили Данилу самое удивительное из всего, что он успел увидеть на теневой стороне.
- Капитан Газара, - сказал он, - когда мы летали на воздушном шаре, мы видели остров... в небе.
- Остров Тиритака, - кивнул капитан. - Безусловно, вы должны были с ним встретиться – он все время кружит над Тенистолем и никогда не покидает границ города.
- Это так странно, - сказал Данил. – Ну... необычно – остров в небе.
Капитан слегка удивился.
- Знаете, молодой человек, я уже догадался, что вы приезжий, но, кажется, до сих пор так и не спросил, откуда вы прибыли в столицу.
Данил одновременно и напрягся от такого вопроса и улыбнулся: капитан Газара думал только о том, чтобы помочь ему, даже не догадавшись узнать что-нибудь о мальчике, которого пригласил в свой дом. Похоже, доброта делала его рассеянным.
- Я из Тмутаракани, - сказал мальчик.
- Ох! – воскликнул капитан Газара и рассмеялся: – Тогда понятно, почему вы ничего не знаете ни о часах на башне Криско, ни о летающем острове. О них известно далеко за пределами столицы, но Тмутаракань... очень далекая провинция.
- Угу, - кивком головы живо согласился Данил, мысленно засыпая благодарностями Шигу за его совет; сам бы он наверняка не смог придумать ничего правдоподобного. – А вы не расскажете мне об этом острове? Человек, который нас сопровождал во время полета, сказал, что остров принадлежит Боспору Киммерийскому.
Капитан Газара задумчиво промычал.
- Не совсем так. Скорее – летающий остров был создан Боспором Киммерийским. А кому он сейчас принадлежит, мне неизвестно.
- Создан? – заинтересовался Данил. – Как это?
Капитан Газара пожал плечами.
- Этого, увы, друг мой, я тоже не знаю, но... Боспор Киммерийский был могущественным тенеустом и талантливым изобретателем. Он создал немало чудеснейших явлений. Например, часы Криско, к которым мы сейчас направляемся, тоже созданы им.
- А почему – «был»? – спросил Данил.
Капитан Газара удивленно вскинул широкие белесые брови.
- Вы и этого не знаете?
Данил опять внутренне напрягся: в конце концов, почему он не может сказать, что пришел со светлой стороны? Не набросятся же на него из-за этого? Однако мальчик все-таки решил довериться Шиге и улыбнулся извиняющейся улыбкой.
- Ну и глухомань же, эта ваша Тмутаракань, - качнул головой капитан. – Не довелось там бывать... А что касается вашего вопроса, то... Боспор Киммерийский загадочно пропал лет тринадцать тому назад. О его дальнейшей судьбе ничего неизвестно. Я тогда только-только принял пост главы отдела и был одним из тех, кому поручили расследовать его исчезновение.
Пропал он в развалинах городка Кракус – старый город, в котором давным-давно произошла таинственная трагедия, оставившая после себя только руины. Именно оттуда несколько отрядов государственных тенеустов начали свои поиски, но никаких следов не обнаружили. Боспор Киммерийский просто исчез. Искали его и на светлой стороне – тоже тщетно.
- Он был таким важным человеком? – спросил Данил.
Капитан Газара снова озадаченно хмыкнул.
- Тмутаракань, наверное, совсем оторвана от остального мира, - улыбнулся он. – Боспор Киммерийский – легендарная личность. Сильнейший из элитных тенеустов. До своего исчезновения он считался фигурой даже более значительной, чем правитель Киммерии...
Капитан Газара охнул, ударил себя по лбу и взмахнул рукой.
- Впрочем, что это я?! Вы же еще совсем молоды и появились на свет уже после исчезновения Боспора Киммерийского! Да еще и жили так далеко от столицы... Немудрено, что вы ничего не знаете!
Данил промолчал, а про себя подумал: надо бы расспросить Шигу о Тенистоле, иначе рано или поздно он себя выдаст.
- Ну, вот мы и пришли, - тем временем сообщил капитан.
Данил поднял глаза: они стояли на развилке двух улиц. Главная площадь была запружена людьми – дальше не пройти. А над всей этой толпой возвышалась каменная башня с большими часами наверху.
Вместо цифр деления на циферблате были обозначены странными знаками – некоторые из них напоминали Данилу знакомые буквы. Но больше всего удивляло, что у часов была только одна стрелка и сейчас она уже почти совсем приблизилась к шестичасовой отметке, хотя обозначено это деление было буквой, похожей на «Э».
Солнце клонилось к горизонту, но до заката было еще далеко. Тень от стрелки отклонялась в сторону лишь едва-едва – на одно деление, не больше.
- Сейчас, - сказал капитан Газара.
Данил почти физически ощутил, как вся толпа на площади затаила дыхание. Единственная стрелка на часах башни Криско сделала крошечный шажок и остановилась на нижней отметке.
- Ровно шесть, - прошептал рядом чей-то голос.
И тут мальчик заметил, как тень от часовой стрелки сошла с места и двинулась по кругу: шаг, два, три, четыре, пять – она будто бы заменяла собой секундную стрелку, которой на циферблате не было.
Тенистольцы молча наблюдали, как теневая стрелка отмеряет деления. Вот она достигла верхней отметки и стала спускаться вниз. Тень не ползла по циферблату, она двигалась рывками, словно и впрямь стала настоящей стрелкой.
Вот она преодолела двухчасовую отметку. Капитан Газара, внимательно наблюдая за предсказаниями часов, тихо произнес:
- В прошлом году она остановилась здесь.
Еще несколько мгновений – и трехчасовая отметка пройдена.
- Не могу на это смотреть, - нервно произнес женский голос в толпе. – Сейчас она снова исчезнет, я знаю...
Кто-то шикнул на женщину, и она замолчала. Толпа на площади не дышала. Данил был чужим здесь, он не мог в полной мере осознать, как много значило для тенистольцев это традиционное гадание по часам. Но все же мальчик каждой клеткой своего тела чувствовал то, о чем раньше говорил ему капитан Газара – стоящие вокруг него люди ждали чуда.
Теневая стрелка прошла четырехчасовую отметку и подбиралась к пятичасовой. Вот и она уже пройдена. Оставалось всего пять крохотных шажков. Данил услышал хлопок, поднял голову и увидел, что маленькая Лета, сидящая на плечах отца, закрыла ладошками глаза.
Данил повернул голову обратно. Его взгляд остановился на часах ровно в тот момент, когда теневая стрелка стала на нижнюю отметку, соединившись с часовой. Еще один рывок вперед – и она вернулась на исходную позицию, заняв положенное ей место тени. И в этот момент толпа на площади взорвалась ликованием.
- Часы башни Криско предсказали хороший год! – кричали люди.
Жители столицы обнимались и поздравляли друг друга. На их лицах сияли улыбки. Здесь и там слышались радостные крики:
- Теперь тенекрада точно поймают!
- Впервые за шесть лет хорошее предсказание!
- Доброго здравия вашей тени! И вашей! И вашей! И вашей!
Данил запрокинул голову вверх: маленькая Лета сидела на плечах отца со счастливой улыбкой, на щеках играл румянец, а голубые глаза смотрели на верхушку башни Криско сияющим взглядом.
Опустив глаза чуть ниже, мальчик слегка удивился. Капитан Газара смотрел туда же, куда и Лета, на башенные часы, но широкие белесые брови были угрюмо соединены на переносице, а челюсти напряжены.
На какой-то миг Данилу показалось, что он понимает чувства капитана: даже если тенекрад будет пойман, это не спасет его дочь – девочку, которая родилась без тени. Никто не сможет вернуть Лете то, что никогда не было у нее украдено.
С тяжелым вздохом, Данил перевел взгляд на Шигу. По слегка нахмуренным густым бровям и прищуренным желтым глазам нельзя было определить, как он отнесся к свершившемуся предсказанию. Его взгляд будто говорил со скепсисом: «Поживем – увидим».
И в этот момент Данил вдруг ясно осознал, что принял решение. Он толком не понимал, что так повлияло на него, но почему-то не сомневался. Снова подняв голову вверх, он сказал:
- Капитан Газара, я подумал. Я хочу поступить тенеустом на государственную службу.
Капитан опустил глаза. Глубокие складки меж его бровей разгладились, напряженный рот расслабился. Он улыбнулся.
Глава 5
КНЯГИНЯ КАФА И ЕЕ ТЕНЬ ФЕОДОСИЯ
Государственное Управление Полицейских Тенеустов было расположено в громадном пятиэтажном здании с белыми колоннами.
- Подождите меня здесь, молодой человек, - сказал капитан Газара. – Мой шеф, мэйджор Ласпи, посоветовал мне лично замолвить за вас словечко перед князем Сугдеей и уже договорился об аудиенции. Если мне удастся своим рассказом о вас произвести на него благоприятное впечатление, то вы встретитесь с ним уже сегодня.
Капитан улыбнулся и указал рукой в сторону:
- Вы можете прогуляться по парку, но не уходите далеко, чтобы я вас нашел.
Данил послушно кивнул. Он наблюдал, как капитан поднялся по широкой лестнице. Его фигура растворялась в густой тени колонн, пока не исчезла совсем – капитан вошел в здание.
Мальчик оглянулся. Перед Управлением раскинулся зеленый парк с высокими деревьями и узкими тропками. Сюда от ворот вела единственная мощеная булыжником дорога. Если бы кому-то вздумалось напасть на Управление Тенеустов с захватническими целями, то его встретило бы войско из тысячи теней.
От нечего делать Данил прошелся вдоль кромки парка – там, где парковые тени соединялись со светом. Миновав ряд скамеек и фонарей, она краем глаза уловил какое-то движение слева. В тени деревьев и кустарников кто-то был.
В первый момент мальчик хотел пройти мимо, но почему-то ему вдруг стало любопытно. И только приблизившись, он увидел, девочку.
На четвереньках она ползала от куста к кусту, от дерева к дереву, останавливалась возле каждого ствола и словно искала что-то. Ее длинные волосы елозили по земле, юбка задралась. Данил сначала смущенно отвел глаза, потом улыбнулся и коротко рассмеялся.
Ему показалось – рассмеялся тихо, но, наверное, вышло громко, потому что девочка в тот же миг испуганно вскинула голову. Сначала она не двигалась, просто смотрела на мальчика широко раскрытыми глазами, словно не зная, как ей поступить.
Потом, делая вид, что ей ни капельки не стыдно, и вообще не станет она забивать себе голову подобной чепухой, девочка поднялась на ноги, поправила юбку и принялась отряхиваться. Вышло хуже: мало того что ее колготки были разорваны на коленях, так теперь после грязных рук на них остались темные пятна.
Данил героически терпел, сжимая губы и кусая их зубами, но все равно не выдержал и прыснул.
- Ты что-то ищешь? – спросил он, надеясь, что разговор отвлечет его от желания смеяться.
Девочка вышла из тени и подошла к нему поближе. И тут Данилу и вправду расхотелось смеяться.
Волосы девочки были голубого цвета.
«Красиво», - подумал Данил.
Да и сама девочка, несмотря на разорванные колготки и грязные ладони, была очень красивой. Длинные и прямые нежно-голубые волосы, белоснежная кожа, а глаза... Ее глаза были словно окна, глядящие в ночь, – черные, а внутри мигают созвездия.
Данил тряхнул головой, заставляя себя не пялиться на нее так бесцеремонно.
- Я спрятала... кое-что, - ответила мягким голосом девочка и уточнила: - В тени.
На вид она была сверстницей Данила – лет одиннадцать-двенадцать. Он машинально заметил, что девочка немного ниже него. После стольких лет рядом с высокой Ленкой – мелочь, а приятно.
Новая знакомая тем временем натянула уголок рта, вытянула брови домиком – к слову, брови и даже ресницы у нее тоже были голубого цвета – и огорченно пробормотала куда-то в сторону:
- В общем, теперь не могу найти. Забыла, в какую тень положила.
- Ты тенеуст? – догадался Данил.
- Угу, - ответила девочка. – Ты тоже?
- Вроде бы, да, - беззаботно пожал плечами Данил. – Хочешь, помогу найти?
Она с надеждой кивнула:
- А ты можешь?
- Попробую.
«Спрятать в тени»... Значит, не он один до этого додумался.
Чаще всего Данил прятался в тени сам. Она не просто делала его не видимым, как если бы он оставался на ее поверхности. Данил словно бы уходил в тень – как будто она позволяла ему проникнуть в глубь нее.
Иногда, впрочем, он прятал таким образом какие-нибудь вещи. В этом случае плохо было только одно – спрятанная вещь становилась невидимой не только для всех прочих людей, но и для Данила.
Однажды он спрятал в тени одного из подоконников комикс. Учителя запрещали приносить их в школу и тем более читать во время уроков, но Данил в то время так увлекся одним комиксом – кажется, он назывался «Лунный сфинкс», – что не мог дождаться возвращения домой со школы, чтобы узнать продолжение.
Он читал на перемене, сидя на подоконнике в коридоре. Зачитался – не услышал звонка и не заметил, как в коридоре стало тихо. Очнулся только дочитав главу, и почти сразу же услышал на лестнице шаги, а следом – громкий голос директора.
Данил быстро спрыгнул с подоконника и побежал на урок. По дороге вспомнил, что входить в класс с комиксом нельзя – учитель обязательно отберет. Положил в тень одного из подоконников и попросил ее хорошо его спрятать. Комикс моментально сделался невидимым. А после уроков Данил обнаружил, что не может вспомнить, в тени какого подоконника его оставил. В итоге ему пришлось проверять каждую тень.
Чувствуя на себе заинтересованный взгляд голубовласой девочки, Данил сразу понял, что сейчас такой способ не подойдет. В тот раз в коридоре было не больше пяти подоконников, здесь же деревьев и кустарников – видимо-невидимо. Если начать проверять каждую тень, можно ползать тут на четвереньках до глубокой ночи.
Данил задумался – решение пришло почти сразу, и мальчик довольно улыбнулся. Почему девочка не догадалась сделать это сама? Ведь она была тенеустом.
Он хорошо помнил, что ему редко удавалось спрятать что-то в тени у себя дома, потому что папа-тень и мама-тень всегда все находили и, как заботливые родители, приносили Данилу, даже не догадываясь, что прятал он нарочно.
Да, в тени можно было надежно спрятать что угодно: от людей, от животных – но не от других теней.
- Максимилиан, - негромко позвал Данил, - В какой-то из теней тут что-то должно быть спрятано. Но я не вижу в какой. Подскажи, пожалуйста.
Тень мальчика не стала подниматься и принимать облик человека. Она дрогнула и, не отрываясь от ног хозяина, потянулась чуть влево. Вытягивалась, вытягивалась, потом, едва соприкоснувшись с тенью раскидистой софоры, остановилась и стала уменьшаться, пока не достигла прежних размеров.
- Посмотри под тем деревом, - указал рукой Данил, обернувшись к девочке.
Она молча подошла, присела, протянула руку и почти сразу же возле торчащих из земли корней софоры проступили очертания какого-то предмета. Взяв его в руки, девочка вернулась к Данилу.
Спрятанной вещью оказалась мягкая игрушка – голубой дракон.
- Это мой талисман, приносит удачу, - деловито объяснила девочка. – Сегодня меня принимали на службу полицейским тенеустом, поэтому я взяла его с собой. Но на собеседование нельзя было брать, пришлось оставить здесь.
Данил озадаченно улыбнулся краем рта.
«Она, конечно, красивая, - подумал он, – но со странностями. Лет столько же, сколько и мне, а до сих пор носит с собой игрушку, как дошкольница».
- Ты, наверное, думаешь, что я странная, - произнесла девочка, и Данил едва не прикусил себе язык от неожиданности. – Уже двенадцать, а до сих пор в игрушки играюсь.
«Она мысли читает, что ли?» - поразился он.
Голубовласая обняла игрушку, прижав к груди.
- Можешь мне не верить, но мой дракон на самом деле приносит удачу. Если я его с собой не беру, то всегда спотыкаюсь на правую ногу. А на правую – это к невезению. Но когда он со мной, я спотыкаюсь только на левую. Споткнулся на левую ногу – значит, повезет. Ты знал?
«Она не просто со странностями, - подумал Данил. – Она страннее, чем просто странная».
- Анна! – позвала девочка.
Ее тень тотчас поднялась с земли и приняла вид женщины с длинными голубыми волосами. У зачарованного ее красотой Данила даже дыхание перехватило.
Анна была очень похожа на свою двенадцатилетнюю хозяйку, но не как мама или старшая сестра, а будто бы взрослая версия голубовласой девочки.
- Теперь можешь его спрятать, - сказала девочка своей тени, отдавая ей голубого игрушечного дракона.
- Хорошо, госпожа, - произнесла Анна певучим мягким голосом.
Забрав игрушку, женщина стала темнеть и упала к ногам хозяйки.
- Обычно Анна его прячет, - пояснила Данилу девочка, - но на собеседовании нужно было показать свою тень, поэтому... Вообще-то я все равно хотела его с собой взять. Подумаешь – кто-то увидит! Но мой брат сказал: «Не позорь меня». Вот.
Черные глаза девочки удивленно округлились.
- Ой! – воскликнула она. – А я ведь только что сама могла найти своего дракона! Нужно было просто Анну попросить – и все, как ты свою тень попросил. Это же так просто, а я забыла!..
Данил рассмеялся: надо же, она только сейчас догадалась!
- Я ужасно рассеянная, - со вздохом сказала девочка; ее голова сокрушенно поникла. – Мой брат всегда меня ругает из-за этого.
- Он тоже тенеуст? – все еще пытаясь унять смех, спросил Данил.
Он подумал, что на месте ее брата, не стал бы ее ругать – она была чудная, но занятная. Ему с ней было весело.
- Угу, - с важным видом кивнула девочка. – Ему пятнадцать. Он уже три года на государственной службе. Мама им ужасно гордится.
Данил хотел спросить у девочки ее имя, но в этот момент услышал, что его зовут. Моментально узнав голос капитана Газары, обернулся.
Тот стоял недалеко от главного входа Управления и махал рукой, подзывая мальчика к себе.
- Извини, меня зовут, - улыбнулся девочке Данил.
- Тебя тоже сегодня принимают на службу тенеустом? – спросила она.
Мальчик пожал плечами.
- Не знаю. Но надеюсь, что примут.
- Тогда... Желаю тебе споткнуться на левую ногу! - с серьезным видом кивнула головой девочка. – И тебе точно повезет.
Данил, не сдержавшись, рассмеялся.
- Спасибо. Наверное.
* * *
Не успел Данил вслед за капитаном Газарой войти в здание, как к ним подошел какой-то господин в форме. Наклонившись к капитану, он шепнул ему пару слов, после чего, капитан обратился к мальчику:
- Возникло одно неотложное дело, но оно не займет много времени. Вы пока подождите здесь, молодой человек. Я скоро за вами вернусь.
Данил и в этот раз послушно кивнул, а когда капитан со своим сопровождающим, поднявшись по лестнице, скрылся в одном из коридоров, поднял голову вверх. При взгляде на высокий с цветной росписью арочный потолок, до которого, казалось, не дотянется ни одна лестница в мире, у мальчика закружилась голова, и он сразу же опустил ее, уткнувшись взглядом в мраморный пол – темно-серый с белыми прожилками.
Быстро справившись с головокружением, огляделся. В холле, где оставил Данила капитан Газара, одну из стен украшала галерея портретов. От нечего делать он подошел поближе, чтобы рассмотреть.
С первого портрета на него глянул черноволосый мальчик лет восьми. Одет он был как взрослый – в серый костюм. В руках держал маленькую трость и улыбался, не размыкая губ и сильно прищурив глаза, так что сквозь узкие щелки даже невозможно было разглядеть, какого цвета радужка. Внизу, под рамкой, на табличке значилось: «Князь Барток Калос-Лимен».
«Вроде улыбается, - с неприятным чувством подумал Данил, – а почему-то от его улыбки мурашки по коже».
На следующем портрете в полный рост был изображен молодой мужчина в белом фраке. Изящный, красивый, с исполненной благородства улыбкой – он как будто излучал ослепляющее сияние. Волосы у него были такие же светлые, как у Данила. Кажется, даже оттенок – точь-в-точь. Только длиннее – чуть ниже плеч. И глаза того же цвета – зеленые.
«Или мне кажется, - подумал мальчик, - или я на него похож».
Он опустил взгляд, чтобы прочитать надпись на табличке: «Князь Григ Сугдея» - и глаза невольно расширились.
«Так вот как выглядит князь Сугдея! Зато теперь я его сразу узнаю, когда увижу».
- Постойте, - вслух насторожился он.
Капитан Газара говорил, что князь Сугдея – один из семи элитных тенеустов. Проведя взглядом вдоль галереи портретов, Данил быстро сосчитал: их было столько же – семь. Выходит, что сейчас перед ним портреты сильнейших тенеустов Киммерии?
Мальчик быстро подошел к следующему и невольно даже отступил на шаг с неуверенной улыбкой. Он внезапно почувствовал себя так, будто стоит перед классом, и учительница его громко и строго отчитывает. И немудрено – у женщины, изображенной на третьем портрете, был очень грозный вид.
Пожилая, но стройная дама, одетая в брючный костюм-тройку, своим взглядом припечатывала к полу. В руках, вместо трости, она держала длинный серый зонт. Полностью седые волосы, которые на картине казались серебристыми, были подстрижены совсем коротко. А из-за прозрачных стекол очков на цепочке смотрели ледяные серые глаза. Надпись на табличке гласила: «Княгиня Мойна Керкинитида».
Данил двинулся дальше. Если дама на предыдущем портрете внушала устрашающий трепет, то изображенная рядом девушка была ее полной противоположностью.
Ярко-рыжая, с кудрявыми волосами, которые торчали во все стороны озорными пружинками, полноватая, с круглым лицом, щедро усеянным веснушками, и широкой улыбкой, открывающей небольшую природную щербинку между передними зубами, - она буквально заражала хорошим настроением. И одета была соответствующе своей внешности – оранжевое платье с оборками и рюшами, круглоносые красные туфли с лямками и такой же красный зонтик, зачем-то раскрытый над головой.
- Княгиня Айя Балаклава, - прочитал Данил и, не сдержавшись, рассмеялся: - На кого она похожа меньше всего, так это на княгиню.
Не в силах перестать улыбаться, мальчик подошел к следующему портрету.
И снова контраст. С пятого портрета на него смотрел высокий брюнет с черными и пылающими, как уголь, глазами. На вид ему было лет тридцать. В темном пальто строгого покроя и цилиндре, опираясь одной рукой на трость, в достоинстве и аристократизме он не уступал даже Максимилиану.
- Князь Сибелиус Инкерман, - прочитал Данил и позвал: - Максимилиан!
Его тень мгновенно встала с мраморного пола, обернувшись высоким мужчиной в черном.
- Тебе не кажется, что вы похожи? – спросил мальчик, указывая взглядом на портрет.
Максимилиан посмотрел на князя Инкермана и холодно ответил:
- Не вижу ничего общего.
- Наверное, ты прав, - легко согласился Данил.
Хотя на самом деле ему казалось, что сходство есть, только не в чертах лица, а скорее в том впечатлении, которое производили на окружающих и Максимилиан, и изображенный на портрете мужчина. Только, пожалуй, во внешнем виде князя Инкермана было больше строгости и даже, наверное, чопорности.
Данил подошел к следующему портрету. Первый же взгляд вынудил его слегка округлить глаза и склонить голову набок.
- Князь Боспор Киммерийский. – Данил озадаченно удивился вслух: – Тот самый легендарный Боспор Киммерийский?
Это было странно, потому что после рассказов капитана Газары он представлял его себе совсем не таким.
Невысокий, худощавый, каштановые волосы до плеч растрепаны, карие глаза смеются, улыбка в пол-лица, короткое пальто небрежно распахнуто – Боспор Киммерийский совсем не казался легендарной личностью, он, скорее, выглядел, как беспечный мальчишка.
Наверное, надолго задержавшись возле портрета, Данил слишком сильно задумался над несоответствием звания легенды и реальной внешности Боспора Киммерийского, потому что не услышал, как к ним подошли.
- Невинный и непосредственный, как дитя, - раздался рядом кристально чистый женский голос.
Данил непроизвольно оглянулся и... обмер.
Чуть позади него стояла красивая женщина. Ее волнистые черные волосы тяжелой волной падали на обнаженные плечи и спину. Бордовое платье облегало стройную фигуру и опускалось до таких же бордовых туфель на высоких каблуках. Алые губы женщины мечтательно улыбались, а глубокие карие глаза смотрели на картину с легкой грустью.
Данил даже дышать забыл: перед ним, вне всяких сомнений, стояла женщина с большого портрета, который до недавнего времени висел в комнате его бабушки!
«Как такое может быть?!» - потрясенно думал мальчик; он всегда был уверен, что это портрет бабушки в молодости!
- Боспор всегда был словно ребенок, - добавила женщина. – Но несмотря на это, не существовало никогда более могущественного тенеуста, чем он. Про него говорили, что он способен творить чудеса.
Она с улыбкой вздохнула и наконец повернулась к Данилу.
Глаза цвета топленого шоколада смотрели на мальчика всего несколько секунд, потом ее взгляд устремился к Максимилиану.
- Наверное, вы тот самый мальчик, которого рекомендовал капитан Газара, - сказала она, по-видимому, обращаясь все-таки к Данилу. – По его мнению, вас смело можно принимать на службу полицейским тенеустом только из-за вашей тени. Капитан Газара полагает, что у вас очень сильная тень. Вы тоже так считаете?
Женщина снова опустила взгляд на мальчика.
- Не... не знаю. Я... не очень разбираюсь... – в первый момент растерялся он, но почти сразу уверенно ответил: - Я думаю, что Максимилиан очень сильный.
- Максимилиан? – переспросила женщина; ее левая бровь удивленно приподнялась.
- Так зовут мою тень, - ответил Данил.
- М-м-м, - задумчиво протянула его собеседница и снова со вздохом посмотрела на портрет, возле которого они стояли.
Нахмурившись, Данил изучал женщину и спрашивал себя, почему в комнате бабушки висел ее портрет. Они были знакомы? Кем эта женщина приходится бабушке?
Его взгляд вдруг выхватил висящую у нее на груди серебряную подвеску. Глаза Данила невольно расширились. Это был круг, похожий на солнце: с семью глазами внутри и лепестками танцующей тени по внешнему краю. Так вот почему знак, увиденный на воротах особняка позапрошлой ночью, показался ему знакомым! Такая же подвеска была и у женщины на картине в бабушкиной комнате! Возможно ли, что и особняк тоже принадлежит ей?
- Самая сильная тень, - произнесла его собеседница, отвлекая мальчика от размышлений, - была у Боспора. Его звали Киммерик.
Данил почувствовал, как Максимилиан рядом вздрогнул, но не заострил на этом внимания – он только сейчас заметил, что его собеседница не отбрасывает тени. Тем не менее он почему-то был уверен, что она не бестенная. По Шиге и Лете Данил знал, что бестенные сами начинают превращаться в тени. У Шиги в его кошачьем облике почернели лапы, хвост и часть спины. У Леты – ноги. Однако у стоящей перед Данилом женщины между носками бордовых туфель и краем платья выглядывала белоснежная кожа ступней.
- Сильный и опасный, - тем временем продолжала она, – Киммерик вызывал страх и у людей, и у теней.
Она усмехнулась.
- Какая злая ирония. Боспор был так мил и очарователен, что его все любили, часто до обожания. А его тень – боялись и ненавидели, особенно, когда он принимал человеческий облик. Киммерик одним своим существованием представлял такую угрозу, что многие предпочитали видеть его на земле – в ногах хозяина. Но Боспор... – Тут в улыбке женщины снова появилась мечтательность и грусть. – Боспор всегда хотел видеть свою тень рядом с собой, как равного. Он считал Киммерика не просто слугой, а другом. Беззаботный, простодушный и увлеченный всем подряд – на Боспора никто не мог злиться, поэтому всю злость, рожденную страхом, люди обращали на его тень.
Женщина снова посмотрела на Данила и улыбнулась ему.
- А вы, молодой человек, хотели бы быть похожим на такого могущественного тенеуста, как Боспор Киммерийский?
Мысли мальчика были слишком заняты сходством этой женщины с портретом в бабушкиной комнате, поэтому он ответил, не успев даже задуматься:
- Нет.
Женщина по-настоящему удивилась.
- Почему?
- Он мне не нравится, - чистосердечно ответил Данил. – Кажется, он просто хотел, чтобы все его любили, и поэтому позволил, чтобы ненавидели его тень. Только ведь это была его тень, значит, на самом деле опасен был он. Я бы не допустил, чтобы мою тень все ненавидели из-за меня. По-моему, этот князь был не очень честным.
Женщина какое-то время не отвечала, только смотрела на него широко раскрытыми глазами и озадаченно моргала. Потом ее губы дрогнули, медленно растянулись в улыбке, и она заинтересованно хмыкнула.
- Знаете, если вдруг окажется, что ваша тень не уступает по силе легендарному Киммерику, я с любопытством погляжу, как вы сумеете уберечь его от ненависти окружающих.
Данилу показалось, что женщина снисходительно посмеивается над ним.
- Я смогу, - скромно улыбнулся он ей.
- М-м-м, - снова протянула она, то ли с сомнением, то ли с иронией. - Думаю, князь Сугдея удовлетворит просьбу капитана Газары, и вы будете приняты на службу. Григу вы непременно понравитесь.
Она повернулась вполоборота и сказала:
- Желаю удачи.
Данил понимал, что женщина сейчас уйдет. Он хотел спросить у нее про портрет в бабушкиной комнате, но не мог правильно подобрать слова, поэтому молча наблюдал, как она поворачивается к нему спиной. И тут его ждало еще одно потрясение – во много раз сильнее предыдущего.
Не успела женщина сделать и двух шагов, как рядом с ней внезапно возникла, словно вынырнув из-под земли, растрепанная старуха в длинном черном платье.
- Я вернулась, хозяйка, - сказал сиплый голос.
- Ты выполнила мое поручение? – строго спросила красавица.
- В точности, - был ответ.
Данила словно ударили в солнечное сплетение – настолько он был изумлен. Вдох застрял в горле, а по ногам пробежали мурашки.
- Ба... - ошеломленно прошептал он, глядя на старуху.
Длинные космы прореженных сединой волос, морщинистые тонкие губы под крючковатым носом – перед ним в эту самую минуту стояла его бабушка! Уж в этом-то он никак не мог ошибиться!
Красавица в бордовом платье слегка обернулась.
- Как вы сказали? – с улыбкой, в которой неприкрыто плясало лукавство, спросила она. – Эта пожилая дама вам кого-то напоминает?
- Да, – с трудом выдавил из себя Данил, глядя во все глаза на старую женщину, которую все двенадцать лет своей жизни называл бабушкой.
- Вы обознались, молодой человек, – все так же лукаво улыбаясь, сказала красавица в бордовом. – Эта дама – моя тень Феодосия.
С этими словами она глянула на старуху и приказала:
- Пойдем, Феодосия.
- Да, хозяйка, – с поклоном ответила старуха в черном.
Украдкой она бросила взгляд на Данила и, не задерживаясь, последовала за своей госпожой. Шаги уверенные и широкие – никаких признаков больных ног.
Данил ошеломленно смотрел, как они удаляются, когда к нему подошел капитан Газара.
- О! – воскликнул он, проследив за взглядом мальчика. – Вы уже познакомились с княгиней Кафой?
- С кем? – заинтересовался Данил.
Широкие белесые брови капитана Газары удивленно вскинулись.
- Вы не знали, кто с вами говорит?
Мальчик помотал головой из стороны в сторону.
- Ну, юноша, честное слово, вы поразительны! – развеселился капитан. – Запросто беседуете с важными особами и даже не ведаете об этом.
Положив руку на плечо Данила, капитан Газара снисходительным тоном произнес:
- Прекрасная дама, с которой вы сейчас разговаривали, - княгиня Кафа собственной персоной. Принадлежит к Элите. Другими словами, одна из семерых сильнейших тенеустов Киммерии.
- А рядом с ней?..
- А рядом с ней, - с готовностью подхватил капитан Газара, - ее тень Феодосия, в управлении (да и во всем Тенистоле, я полагаю) хорошо известная как ведьма.
- Ведьма? – Данил невольно сглотнул.
- Угу, - подтвердил капитан Газара. – У теней бывают разные способности. У каждого свои. Способности тени княгини Кафы таковы, что все предпочитают обозначать их одним простым и понятным словом – «ведьма».
Данил задумался.
- Капитан Газара, а... вы не знаете, случайно, тот особняк, рядом с которым на вас напали неприкаянные тени, он... Кому он принадлежит?
Капитан улыбнулся и покивал:
- Это особняк княгини Кафы, вы угадали.
Взгляд Данила снова устремился в ту сторону, куда ушла княгиня и ее тень, но обеих женщин уже в поле зрения не было.
«Что это значит? – спрашивал он себя. – Я не ошибся. Не бывает такого сходства. Значит, тот портрет в комнате... Это был портрет княгини Кафы. А ее тень Феодосия все эти годы выдавала себя за мою бабушку. Тогда понятно, почему она всегда пряталась в темной комнате. Тень не может отбрасывать тень – при свете я бы это заметил. Получается, это она запугала меня дома и подослала ко мне тех огненных тварей? Но сейчас... она едва глянула на меня. И особняк... Если это особняк княгини Кафы, то почему он совпадает с тем местом, где я жил на светлой стороне? Что у меня может быть общего с княгиней? Что вообще происходит? Ничего не понимаю».
«Не пытайтесь найти ответы на все вопросы сразу, - почему-то вдруг вспомнились ему слова Шиги. – Они будут лезть вам под ноги – и вы споткнетесь».
- Юноша! – ворвался в его уши громкий голос капитана Газары.
- А? – очнулся Данил.
- Не время витать в облаках, - бодро подначил его капитан. – Князь Сугдея уже ждет нас. Давайте поторопимся.
- Угу, - послушно кивнул Данил.
«Я подумаю об этом, как только появится возможность, - решил он. – Сначала мне нужно стать государственным тенеустом. Остальное – потом».
- А где портрет княгини Кафы? – опомнился вдруг Данил.
- Да вон же он, - ответил капитан Газара. – Следом за портретом князя Киммерийского.
Мальчик провел взглядом прямую линию вправо и убедился в справедливости слов капитана. В галерее портретов оставался еще один, до которого он просто не успел дойти. Данил издал тяжелый выдох, словно признавая себя одураченным.
Портрет княгини Кафы ничем не отличался от того, который висел в маленькой темной комнате его бабушки. Или правильно будет сказать – тени по имени Феодосия?
Проходя мимо вслед за капитаном Газарой, Данил прочел надпись на табличке под портретом: «Княгиня Илия Кафа».
«Меня одурачили, - спокойно подумал мальчик, - Меня дурачили всю мою жизнь. Но я узнаю, что за этим скрывается. Я обязательно разгадаю эту загадку».
Глава 6
ТЕНЕУСТ НА ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЕ
Они стояли перед высокой двустворчатой дверью в одном из многочисленных коридоров Управления.
- Князь Сугдея немного эксцентричен, - предупредил капитан Газара с улыбкой. – Но пусть его поведение и внешность не вводят вас в заблуждение. Несмотря ни на что, он один из самых сильных тенеустов Киммерии, а это не пустой звук. И еще – он единственный из Элитной Семерки, кому народная молва дала прозвище. Его называют Сиятельный Князь.
Данил вспомнил портрет в холле. Да, наверное, он понимал, откуда такое прозвище. По крайней мере, он думал, что понимает, пока капитан не открыл двери и не поманил мальчика за собой.
Переступая порог, мальчик вдруг неуклюже зацепился за него носком кроссовка и споткнулся. На секунду замер на одной ноге – левой – и непроизвольно улыбнулся. Если верить девочке с голубыми волосами – ему должно повезти.
Он не знал, что ожидал здесь увидеть, но представшее его взору зрелище было, мягко говоря, неожиданным.
В большой зале с высоким потолком было просторно, даже как-то пусто. Лишь в самом центре расположилось полукругом несколько диванчиков и маленьких чайных столиков.
Все места на диванчиках были заняты молодыми женщинами – хорошо одетыми, изящными, красивыми. Их руки, шеи и уши сверкали драгоценными камнями, глаза пылали, а губы улыбались. А в центре, прямо напротив Данила, закинув ногу на ногу сидел не кто иной, как князь Сугдея – благодаря портрету, мальчик, как и предполагал, узнал его сразу.
Князь держал в одной руке блюдце, в другой маленькую чашечку, разговаривал с дамами, улыбался и... сиял. Вся его ослепительная фигура волнами щедро излучала красоту, блеск и великолепие.
«И правда, - подумал Данил, - Сиятельный».
В этот момент князь заметил вошедших и тотчас поднялся.
- Дамы, к нам гости! – воскликнул он высоким звучным голосом, поставил блюдце с чашкой на ближайший столик и, разводя на ходу руками, направился к двери. – Капитан Газара, мы вас заждались. Мне не терпится своими глазами увидеть тень, которую вы мне так хвалили.
Подойдя поближе, он одарил Данила вежливой лучистой улыбкой:
- Юноша, очень рад встрече с вами!
Данил растерялся, внутри у него шевельнулось какое-то смутное чувство дежавю. Кого-то эта вежливая улыбка ему напоминала.
- Ах! – князь всплеснул руками, разглядывая Данила, и тотчас обернулся назад: - Дамы, вы только поглядите, этот милый мальчик выглядит как будто мой младший брат! Удивительное сходство, не правда ли?!
Дамы заахали, живо начав обсуждать отмеченное князем сходство. Князь тем временем снова повернулся к мальчику и одарил его еще одной вежливой обаятельной улыбкой – и Данил прозрел.
«Точно! Он улыбается совсем как я!» - пронеслось в голове мальчика.
Ему не показалось – еще тогда, когда он смотрел на портрет князя Сугдеи, – они действительно похожи. Субтильное телосложение, светлые волосы, зеленые глаза – даже форма глаз та же. Но помимо этого Данил точно мог бы сказать, что князю Сугдее сейчас не так уж сильно хочется улыбаться. Мальчик был уверен в этом наверняка, потому что узнал в улыбке князя свою собственную.
Будь вежливым и делай вид, что ты счастлив, – так всегда улыбался сам Данил. И все будут думать, что ты действительно счастлив. И ни о чем не будут расспрашивать. И ничего не придется рассказывать. Особенно свои секреты.
Князь Сугдея улыбался точно так же, хотя, возможно, причины у него были совсем не те, что у Данила.
- А у нас здесь поэтический клуб, - сделав изящный жест рукой, сообщил гостям князь. – Читаем стихи. Не хотите послушать?
- Это честь для нас, - произнес капитан Газара.
«Поэтический клуб? – тем временем недоумевал Данил. – В Управлении Полицейских Тенеустов?»
Ему очень хотелось сказать: «Извините, кажется, я не туда попал», но присутствие князя Сугдеи доказывало, что попал он туда, куда нужно.
Наверное, когда капитан говорил ему, что князь немного эксцентричен, он имел в виду именно это.
«Хотя «немного» - это, по-моему, слабо сказано», - пронеслось в голове мальчика.
Дамы освободили для капитана и Данила место на краю одного из диванчиков. Князь остался стоять. Возведя глаза к потолку и жестикулируя кистью одной руки, будто дирижер, он, похоже, складывал в уме строки.
Стоило ему только прокашляться, как дамы затихли, все, как одна, сложили руки будто в молитве, и воззрились на князя с обожанием, готовые слушать его поэзию.
Князь прикрыл глаза и воодушевленно продекламировал:
Ненастный день. Гремит гроза.
Алеют беззащитно розы.
И плачут, плачут небеса,
На лепестки роняя слезы!
Дамы восхищенно заахали и принялись аплодировать, а Данил с гораздо большим интересом наблюдал, как тень князя отделилась от его ног, двинулась по полу темным пятном, заползла на диванчик и превратилась в крупного мужчину.
Устроившись поудобнее, он не обращал никакого внимания на дам, которые при его появлении вынуждены были сбиться на края дивана.
Тень князя Сугдеи была похожа на него еще меньше, чем Максимилиан на Данила. Высокий, крепкий, смолянистые волосы всклокочены, лицо небритое. Штанины закатаны до самого края высоких черных сапог. Точно так же закатаны до локтей рукава рубашки, обнажая волосатые и смуглые жилистые руки.
Заметив капитана Газару и Данила, мужчина по-простецки отсалютовал им пятерней:
- Здоров!
Поморщился.
- Григ, от твоих рифм даже свинья не захрюкает, - хрипло пробасил он в адрес князя Сугдеи. – Розы-слезы... Ты бы еще про любовь-кровь стишок сочинил.
Сиятельный Князь недовольно кашлянул и упрекнул на высокой ноте:
- Судак, сколько раз я тебя просил называть меня «хозяин» или «господин»?
Мужиковатый и небритый Судак потянулся к одному из столиков и, взяв из ближайшей корзинки яблоко, поднес его ко рту. Плод смачно хрустнул под его зубами.
- Один миллион двести тысяч семьдесят три раза я просил тебя называть меня хозяином, Судак, - холодно и нервно заметил своей тени князь. – И что же я слышу?
- Как пожелаешь, хозяин, - миролюбиво согласился Судак и снова потянулся к столику. – Слушай, Григ, я пироженку возьму? Есть охота. Чесслов, твои рифмы истощают мой организм.
- У тебя нет организма, - гневно затопал носком по полу князь. – Зато у тебя есть хозяин. «Хозяин», а не «Григ»!
- Не кипятись, Григ, – флегматично жуя пирожное, заброшенное в рот целиком, сказал Судак. – Это плохо сказывается и на моем здоровье, между прочим. Хотя, конечно, твои рифмы – похуже будут. И вообще, Григ, дружище, ты чего личико такое сердитое состроил? Изобрази улыбку. Гляди – дам расстраиваешь.
Князь Сугдея словно опомнился, вздрогнул и обвел быстрым взглядом дам. Расстроенными они, надо заметить, совсем не выглядели: прикрывали рты, шептались и хихикали. Видимо, далеко не впервые наблюдали пикировку между князем и его тенью, и считали их общение весьма пикантным.
Сиятельный Князь, однако, лучезарно улыбнулся. Откинув фалды своего элегантного белого сюртука, он сел на диванчик, после чего перевел взгляд на капитана Газару и Данила.
- Дамы, как вы смотрите на то, чтобы узнать, наконец, способности этого мальчика, за которого так просил наш любезный капитан Газара?
Его многочисленные гостьи опять заахали и зааплодировали, как будто предложение князя вызвало у них неописуемый восторг. Судак на своем диванчике отправил в рот очередное пирожное и издал усталый вздох, глядя прямо перед собой отсутствующим полным смирения взглядом.
Данил спрятал улыбку – наблюдая за охами и ахами дам всего несколько минут, он, кажется, начинал понимать тень князя и даже сочувствовать ему.
- Покажите же нам свои способности тенеуста, юноша! – обратился князь Сугдея к Данилу. – Мы все с нетерпением ждем.
Данил поднял глаза на капитана Газару, тот мягко улыбнулся и подбадривающе кивнул.
Мысли о том, чтобы поднять живую тень, Данил даже не допускал. Остановив выбор на тени одного из маленьких чайных столиков, он заговорил с ней внутренним голосом, который не походил ни на один язык мира – в этом языке даже слов не было, но Данил чувствовал, что тень его слышит и понимает. Она поднялась с пола, и рядом с чайным столиком возник еще один – точно такой же, не отличить. Два одинаковых чайных столика, не отбрасывающие теней.
- Прекрасно, прекрасно! – воскликнул князь Сугдея и одобрительно похлопал в ладоши.
Дамы тотчас подхватили. Около минуты они вторили: «Прекрасно» и аплодировали, а когда затихли, князь Сугдея попросил:
- Ну а теперь покажите нам свою тень, юноша. Хотя я уже готов принять вас на службу под свое начало, мне тем не менее не терпится ее увидеть. Вы бы слышали, как нахваливал ее капитан! – Он сложил ладони, словно в предвкушении, и благосклонно улыбнулся: - Ну же!
Данил кивнул и позвал:
- Максимилиан.
- Слушаюсь, хозяин, - раздался снизу знакомый холодноватый голос.
Тень мальчика оторвалась от его ног и поднялась. Миг – и рядом с Данилом возник высокий мужчина в черной шляпе и коротком, чуть выше колен, распахнутом плаще. В руках он держал трость цвета обсидиана.
Переведя взгляд с Максимилиана на князя, Данил внезапно испугался, решив, что сделал что-то не так.
Князь Сугдея очень-очень медленно поднялся с дивана. Зеленые глаза его расширились, на лице застыло потрясение. Он смотрел на Максимилиана так, словно увидел призрака.
- Не может этого... – произнес князь и запнулся.
Он подошел ближе, вглядываясь в Максимилиана напряженным взглядом из-под сведенных на переносице изящных светлых бровей. Однако прошло полминуты, и лоб его разгладился, лицо просветлело.
- Нет, - с неуверенной улыбкой произнес он. – Просто похож. Верно, Судак?
- Похож, - хриплым басом подтвердила с дивана его тень. – Но лицо другое.
Данилу очень хотелось защитить Максимилиана – устремленные на него взгляды князя и его тени мальчику почему-то совсем не понравились.
- Простите, но... – начал было подниматься с дивана Данил, однако князь, словно спохватившись, перебил его.
- Ох, юноша, я вас совсем напугал! – ослепительно улыбнувшись, воскликнул он. – Нет-нет, ничего страшного, не волнуйтесь!
Он снова глянул на Максимилиана, и его улыбка, словно против желания хозяина, стала слабее.
- Просто ваша тень напомнила мне... кое-кого из прошлого.
- Князь, вы хотели увидеть способности этой тени, - произнес капитан Газара.
Князь Сугдея некоторое время не отрывал взгляда от Максимилиана, потом его зеленые глаза обратились к Данилу. Около минуты он смотрел на мальчика, будто что-то высчитывал в уме, и наконец с беззаботным видом ответил капитану:
- Нет-нет! Я вполне удовлетворен способностями мальчика, а его тень... Если он и впрямь так силен, как вы говорили, то мы можем напугать дам, не правда ли? Полагаю, мне еще представится возможность посмотреть на него в деле.
Он снова повернулся к Данилу:
- Вы приняты на государственную службу полицейским тенеустом, юноша. С завтрашнего дня поступаете под командование капитана Газары. Мои поздравления.
* * *
- Ох, признаюсь честно, - сказала капитан Газара, когда они, покинув князя Сугдею и его поэтический клуб, шли по коридору, - мне искренне жаль, что князь не пожелал увидеть способности вашей тени, молодой человек. Лично я бы не отказался еще разок глянуть.
Следуя за своим теперь уже начальником, Данил опустил глаза. В свете многочисленных свечей в настенных канделябрах его тень плясала и двоилась, то убегая вперед, то сильно отставая от своего хозяина.
Нет, Данил был даже рад, что князь Сугдея не стал просить Максимилиана продемонстрировать ему свои способности. Во-первых, мальчик и сам о них еще совершенно ничего не знал, и его пугала мысль, что Максимилиан мог показать то, чего показывать не стоило. А во-вторых, взгляд князя...
На кого бы ни был похож Максимилиан, Данил категорически не хотел, чтобы кто-нибудь смотрел так на его тень, потому что этот взгляд по-настоящему пугал его.
- Между прочим, - снова обратился к мальчику капитан Газара с лукавой улыбкой в голосе, – теперь, когда вы стали моим подчиненным, молодой человек, я буду обращаться к вам иначе. С завтрашнего дня вы – джуниор Черных, если я правильно запомнил вашу фамилию.
- Угу, - улыбнулся ему в ответ Данил и кивнул. – Правильно.
- И никаких «вы»! – добавил капитан. – К своим подчиненным я обращаюсь исключительно на «ты».
- Там, где я раньше жил, - сказал Данил, - взрослые всегда обращаются к детям на «ты». Так что я привык.
- Правда? – искренне удивился капитан Газара. – В Тмутаракани так принято?
Данил едва не споткнулся во второй раз за сегодняшний день. Только в этот раз – на ровном месте, и нога была бы правая. Он и забыл про свою легенду – так недолго и проговориться, что он пришел со светлой стороны.
- Ага, - подтвердил Данил. – Так принято. В Тмутаракани.
«Вру и не краснею», - со вздохом подумал он про себя.
Они поднялись по лестнице на пятый этаж, где находились помещения отдела, которым руководил капитан Газара.
- Здесь мы располагаемся – вся моя команда.
Открыв одну из дверей, капитан жестом пригласил Данила войти.
Помещение было просторное, хотя до «поэтического клуба» князя Сугдеи ему было далеко. Два обтянутых кожей дивана, восемь обычных деревянных столов со стулом возле каждого и большой письменный стол у окна с обитым кожей креслом – место начальника, как сразу догадался мальчик.
В комнате было пять человек: трое взрослых и двое мальчишек-подростков. При появлении капитана, они дружно повернули головы к двери.
- Ребята, я привел нам в отдел пополнение, - радостно объявил капитан Газара. – Прошу любить и жаловать – Данил Черных.
«Ребята» загудели, обсуждая новость, а капитан, не дав Данилу опомниться, заявил:
- Знакомиться со всеми будешь завтра, а сейчас...
Он повернулся к остальным и поманил рукой одного из мальчишек:
- Джуниор Вихран, на выход!
Втроем они вышли в коридор. Пока джуниор Вихран рассматривал Данила – Данил рассматривал его. Паренек был на полголовы выше него и приблизительно на пару лет старше. Каштановые волосы взъерошены. Глаза необычные – оранжевые, как будто тигриные. Нос и щеки в веснушках.
- Чего от меня требуется, капитан? – спросил он, с подозрением поглядывая на Данила.
- Джуниор Вихран! – вдруг громогласно скомандовал капитан Газара; паренек аж подскочил. – Назначаю новичка твоим напарником! Всему обучить! За адаптацией проследить!
Он широко улыбнулся и отечески похлопал мальчишку по плечу, уже мягче добавив:
- Под твою ответственность, в общем.
- Почему я?! – вдруг взвился тот и большим пальцем указал себе за спину, на дверь. – У Северина тоже нет напарника. Почему именно я должен нянчиться с новичком?
Капитан Газара, прикрыв веки, терпеливо вздохнул.
- Данил – мой постоялец, я за него в каком-то смысле в ответе. Именно поэтому вручаю его под твою опеку. Потому что тебе я доверяю, как самому себе. Ясно?
- Спасибо, конечно... - слегка смутившись, недовольным тоном пробурчал паренек, но тут же мучительно поморщился и громко запротестовал: - Но капитан, вы же знаете, что для меня сейчас важнее всего! Я должен найти этого гада – тенекрада, чтоб его!
В этот раз он ткнул большим пальцем уже в сторону Данила и категорично заявил:
- Я не могу тратить время на всякий детский сад!
Капитан, до этого слушавший с улыбкой доброго начальника, все-таки потерял терпение и отвесил пареньку затрещину. Пока тот хватался за затылок и ойкал от боли, капитан повернулся к Данилу и со вздохом улыбнулся:
- Таков уж он, наш пылкий юноша: дерзкий, взрывной и шумный. Но на самом деле это добрый и надежный малый. Уверен, вы станете хорошими напарниками.
Капитан Газара снова похлопал по плечу джуниора Вихрана, не обращая внимания на то, что тот отворачивает лицо и обиженно хмурится.
- Рик, - мягко сказал ему капитан, - Данилу я обязан жизнью, так что не подведи меня, хорошо?
Паренек округлил глаза и изумленно вытаращился сначала на капитана Газару, потом на Данила.
- Выполнять приказ! - твердо кивнул ему капитан и повернулся к Данилу. – Я сегодня же распоряжусь, чтобы тебе выдали униформу, а личный знак государственного тенеуста получишь завтра – в твой первый день службы. Оба свободны – знакомиться и общаться.
Улыбнувшись ребятам, он открыл дверь и вошел в помещение своего отдела. Данил и джуниор Вихран остались в коридоре вдвоем. Какое-то время паренек смотрел на Данила неодобрительным угрюмым взглядом, потом складки меж его бровей разгладились, и он покорно выдохнул.
- Ладно, раз такое дело... Меня зовут Иллирик. Но ты зови просто «Рик». А я тебя буду звать «Дан», так проще. Договорились?
Обнаружив, что Рик Вихран больше не злится и даже настроен вполне дружелюбно, Данил кивнул.
- Договорились.
- Ну тогда будем напарниками, - легко подытожил Рик. – Пошли вниз. Если хочешь что-то узнать – валяй, спрашивай.
Глядя ему в спину, Данил улыбнулся: кажется, капитан Газара сказал правду – Рик Вихран был вспыльчивый, но отходчивый, грубоватый, но добродушный. Данил вдруг захотел, чтобы этот паренек стал ему другом: он напомнил ему Вадьку – до сих пор тот был единственным, кто додумался сокращать его имя подобным образом.
* * *
- Слушай, Дан, а почему капитан Газара сказал, что обязан тебе жизнью? – спросил, не скрывая любопытства, Рик, когда они шли коридорами Управления.
Данил рассказал о своем знакомстве с капитаном, и о том, как Максимилиан спас его от неприкаянных теней. Выслушав, Рик помрачнел.
- Ненавижу тенекрада, - сказал он, хмуро глядя в пол. – Вот увидишь, я его найду! Во что бы то ни стало найду и... – Рик сделал паузу и сквозь зубы процедил: - Накажу своими собственными руками!
Данилу показалось, что тот хотел сказать немного другое.
- Почему ты так хочешь сам его найти? – спросил он. – Разве не все равно, кто это будет? Главное, чтобы тенекрада остановили и вернули украденные тени.
Рик помолчал, потом ответил:
- Мой отец бестенный. Два месяца. На его ногах уже появились темные пятна. А мама... Мама ушла год назад. Совсем превратилась в тень – и ушла.
Сжав кулаки, Рик произнес дрожащим голосом:
- Я как представлю, что она где-то в Тенистоле, бродит по городу неприкаянной тенью и даже не помнит, кто она, где ее дом... Не помнит меня, отца... Как представлю, что она могла быть одной из тех теней, которые напали на капитана Газару... Они ведь наверняка даже не понимали, зачем нападают. Ничего не помнят, все забыли...
Какое-то время Рик стоял молча и ничего не говорил. Данил догадался, что ему просто нужно время, чтобы справиться с яростью, поэтому не трогал его.
- Рик Вихран, - вдруг раздался за спиной Данила холодный голос с металлическим оттенком. – Ты стоишь у меня на пути. Посторонись.
Ребята обернулись, и Рик тут же поморщился, словно от зубной боли. Данил же, напротив, обрадовался, хотя почти сразу и удивился.
Перед ним была та самая девчонка с голубыми волосами, которую он встретил в парке перед Управлением. Но не одна – с высоким парнем, таким же голубовласым и черноглазым, как она сама.
«Ее старший брат! – осенило мальчика. – О котором она рассказывала».
- Слушай, не выделывайся, - недружелюбно ответил голубовласому Рик. – Коридор широкий: захочешь – обойдешь.
- С чего это я буду утруждаться и обходить кого-то, вроде тебя? – высокомерно спросил тот.
Данил посмотрел на девочку, перехватил ее взгляд и, улучив момент, многозначительно округлил глаза, мол, это, правда, твой брат? Девочка вытянула голубые брови домиком, словно извиняясь, и уставилась вправо – как будто танцующие на стене пятна света от свечей в канделябрах внезапно вызвали у нее большой научный интерес.
- Хм! – Рик тем временем криво ухмыльнулся и ответил: – Твое дело, конечно. Хочешь – стой.
Голубовласый наградил его недобрым прищуром и тяжело вздохнул:
- Никогда не понимал, зачем на государственную службу принимают деревенщину, вроде тебя, и таких неудачников, как ваш капитан Газара, который даже собственную тень поднять не может.
При этих словах Данил удивленно вздрогнул.
- Эй! – предупредительно повысил тон Рик. – Еще что-нибудь скажешь про капитана Газару...
Но голубовласый уже не слушал. Повернул голову в сторону Данила, взглядом окинул мальчика с головы до ног и изобразил на лице брезгливое выражение.
- Только не говори, что это твой новый напарник, - произнес он. – Ниже упасть уже некуда, Вихран. Теперь на тебя спихивают детский сад.
- Ах, ты ж!..
Рик рванулся к голубовласому, явно собираясь набить ему морду – кажется, он напрочь забыл, что всего десять минут назад назвал Данила точно так же. Однако не успел сделать и шагу.
Позади него вдруг появился паренек, как брат-близнец похожий на Рика, только рыжий, и одной рукой взял его за шиворот. Тот схватился за горло – похоже, собственный воротник едва не задушил его, - и вынужденно подался назад.
- Кира, а ну отпусти меня быстро! – разъярился Рик. – Кто тебе вообще разрешил высовываться?
Не обращая внимания, как Рик дергается и пытается вырваться, рыжий непринужденно продолжал держать его за шкирку, словно это не стоило ему никаких усилий.
- Не пущу, - огрызнулся он. – Я тебя сколько раз предупреждал не связываться с... этими?
Он кивнул в сторону брата и сестры.
- Твоя тень говорит правильные вещи, - самодовольно ухмыльнулся голубовласый Рику. – Деревенщина, вроде тебя, должна знать свое место...
Данил только сейчас догадался глянуть вниз – в этот момент Рик не отбрасывал тени. Собственно, как и рыжеволосый.
Так вот оно что! Рыжий Кира – тень Рика!
- Да не поэ-э-этому! – закатив глаза, перебил голубовласого Кира. – Просто если Рик до тебя доберется, то от твоих политых синькой волос ничего не останется. Будешь ходить лысый и красивый. Так что я Рика подержу, а ты быстренько уходи, пока волосатый. И цени мою доброту, Незабудка.
Рик надул щеки, героически пытаясь сдерживаться, но не сумел и заржал во весь голос. Он смеялся так самозабвенно, что обессиленный со стоном повис на руке своей тени. Глядя на него, Данил тоже прыснул со смеху.
Голубовласый сначала побагровел от стыда, а потом позеленел от злости. Губы его сложились в тонкую линию, а глаза стали узкими-узкими.
- Да ты... Ты кого Незабудкой назвал?!
Точно так же, как минуту назад Рик, он с кулаками бросился на Киру, однако... Точно так же, как и Рик, не смог сделать и шагу.
Позади него возник высокий мужчина. Небрежным движением он захватил сгибом локтя шею голубовласого парня, и этого оказалось достаточно, чтобы тот не мог сдвинуться с места.
- Анатоль, - придушенно просипел голубовласый, безуспешно пытаясь оглянуться назад, - отпусти!
В этот раз Данил догадался сразу. Как Анна, тень девочки, выглядела словно ее взрослая версия, так и Анатоль был похож на своего молодого хозяина, будто пришел из его десятилетнего будущего – те же голубые волосы и черные глаза, те же черты лица.
Данилу вдруг почему-то стало немного грустно. Сейчас перед ним стояло трое тенеустов – и внешнее сходство между ними и их тенями было очевидным. А у него... Даже когда он вырастет, они с Максимилианом не станут похожи. Всегда, всю жизнь, будут разными.
- Господин, если вы ввяжетесь в драку, как простолюдин, - произнес тем временем Анатоль; его голос был таким же высокомерным, как и у хозяина, но не холодным, а мягким, теплым, с легкой хрипотцой, - вы опозорите свою матушку. Представляете, как она будет злиться? Я сейчас забочусь только о чести семьи, примите во внимание.
Голубовласый замер, задумался, потом перестал вырываться и спокойно велел:
- Анатоль! Отпусти, это приказ.
- Как скажете, хозяин, - послушно улыбнулся мужчина и, убрав руку с шеи своего господина, тихо упал к его ногам темным отражением на полу.
- Эй, Кира! – недовольно проворчал назад Рик. – Ну чего вцепился? Отпускай уже давай!
Рыжий послушался, но, отвернувшись, взвел глаза к потолку, мол, раскомандовался, надо же.
Голубовласый указательным пальцем поправил стоячий воротник своего форменного кителя, одарил Рика высокомерным взглядом сверху вниз и скомандовал:
- Ада, пошли!
Девочка покорно последовала за братом. На ходу она обернулась и, чуть склонив голову набок, слабо улыбнулась извиняющейся улыбкой. Данил украдкой махнул ей рукой.
- Ну и чего ты лезешь, когда тебя не просят? – накинулся на своего рыжего двойника Рик.
- Да смотреть не могу, как ты легко позволяешь себя провоцировать! – парировал Кира. – Жалкое зрелище!
- Да с какой стати ты меня поучаешь? – возмутился Рик. – Ты моя тень и должен меня слушаться, ясно?
- Да ну? – хмыкнул рыжий. – А я-то думал, ты хочешь найти тенекрада. Интересно, как ты собираешься это сделать, если после драки с этими богатенькими тебя вышвырнут со службы?
Рик открыл рот, чтобы ответить, потом, видимо, не найдя контраргументов, закрыл и прорычал сквозь стиснутые зубы:
- А ну на место!
- Да ну тебя к черту! – обозлился рыжий и резко рванулся вперед.
Данилу показалось, что он сейчас бросится на Рика с кулаками, но нет – человеческий облик Киры в движении смазался и упал на пол, темным абрисом повторяя силуэт своего хозяина.
Рик громко выдохнул.
- У всех тени как тени, - пожаловался он. – А мой что хочет, то и творит. Вообще никакого уважения к своему хозяину.
- Слушай, Рик, а кто они? – спросил Данил, кивнув в ту сторону, куда ушли девочка и парень с голубыми волосами.
- Адам Мисхор и его сестра Ада, - скривившись, как от кислого, сказал Рик. – Адам уже три года служит джуниором у капитана Гаспры. Девчонку, как и тебя, только сегодня приняли на службу, но наверняка назначили туда же – поближе к братцу. Хотя на деле они оба под крылышком у своей мамочки, потому что капитан Гаспра подчиняется именно ей. Их мать – мэйджор Аделаида Мисхор.
Рик поморщился.
- Мисхоры – старинный род, вот Адам и задается. Тоже мне – Незабудка!
Несколько секунд уголки его рта подрагивали, потом Рик прыснул и, сложившись пополам, захохотал.
- А хорошо его Кира... Незабудка... Ой, не могу... Сейчас лопну...
Отсмеявшись, он со стоном махнул рукой:
- Пошли, что ли?
Когда они вновь двинулись по коридору, Рик несколько раз скосил глаза на Данила и протянул:
- Ну-у-у? Спрашивай давай. Тебе же хочется. По лицу вижу.
Данил улыбнулся, но вместо вопроса констатировал:
- У них голубые волосы.
- Ага, - с готовностью подтвердил Рик, - говорят, в роду Мисхоров были храны, поэтому у них такой цвет волос.
- Храны? – оживился Данил. – Кто это?
Рик пожал плечами.
- Так сразу и не объяснишь, - сказал он. – Из легенд известно, что храны сторожат Великую Тень. Но их мало кто видел. А те, кому довелось увидеть, рассказывали, что рассмотреть хранов невозможно из-за их размеров. Вроде как, они нереа-а-ально огромные – не охватишь взглядом. Известно только, что у хранов голубая чешуя и тысяча глаз по всему телу. А еще поговаривают (но точного этого никто не знает), что храны умеют превращаться в людей, и якобы в человеческом облике волосы у них голубого цвета.
- А что это за Великая Тень? – спросил Данил.
Рик глянул на него с подозрением, слегка приподняв одну бровь.
- Ты откуда такой взялся?
- Из Тмутаракани, - без промедления ответил Данил.
- Дурень, - заявил Рик. – Никто на самом деле не знает, что такое Великая Тень. Люди просто верят легендам, а легенды рассказывают, что именно Великая Тень дала тенеустам власть над тенями. И вообще... Великая Тень, вроде как, создала теневую сторону.
Он сощурил один глаз и потянулся.
- Но это легенды, - зевнув, произнес Рик. – А вообще о Великой Тени никто ничего на самом деле точно не знает.
Опустив руки, он озадаченно посмотрел на Данила.
- До вашей Тмутаракани что, даже легенды не доходят?
Мальчик, чувствуя, что вот-вот выдаст себя, быстро ответил:
- Легенды доходят.
- Ну во! - кивнул Рик. – А как оно там на самом деле, все равно никто не знает, поэтому не задавай дурацких вопросов, а то в столице на тебя будут смотреть, как на чудика.
Данил вдруг вспомнил слова голубовласого о капитане и задумался.
- Рик, - обратился он к своему напарнику, - а почему Адам Мисхор сказал, что капитан Газара не может поднять свою тень?
Рик мрачно глянул на него, кашлянул и отвел взгляд.
- Потому что больше не может, - невесело ответил он. – Когда у капитана Газары родилась дочка, его жена уже была бестенной. А через год она ушла. Стала неприкаянной тенью, как моя мама, и ушла. Говорят, именно тогда капитан Газара потерял способность поднимать свою тень. От горя, наверное.
Данил нахмурился. Он все спрашивал себя, почему в ту ночь, когда на капитана напали неприкаянные тени, он собирался защищаться при помощи сабли, вместо того чтобы призвать свою тень. Но теперь все стало на свои места.
- Некоторые настаивали на том, чтобы уволить капитана Газару со службы, - сказал Рик и кивнул куда-то вперед. – Такие, как Адам и его мамочка. Но князь Сугдея заступился за него. Сказал, мол, Оркус Газара опытный полицейский, и пусть даже он не может поднять свою тень, зато по-прежнему способен поднимать неживые тени. Для государственного тенеуста это уже немало.
Рик снова тяжело вздохнул.
- Хотя, конечно, все знают, что теперь капитану Газаре уже не стать мэйджором. Никто не даст повышение тенеусту, не способному поднять свою собственную тень. Вот так вот.
Рик с интересом повернулся к Данилу.
- Между прочим, давно уже не видел капитана таким довольным. Это явно из-за тебя – из-за того, что ты пришел к нам в отдел. Интересно, чем это ты ему так понравился?
Данил задумался.
- Капитан Газара считает, что у меня очень сильная тень, - ответил он.
- А-а-а, понятно, - протянул Рик. – Это потому что твоя тень спасла ему жизнь.
- Наверное.
Рик тяжело вздохнул.
- У тебя с твоей тенью, наверное, полное взаимопонимание. Не то что у меня с Кирой.
Данил решил, что лучше промолчать.
- Мне было шесть лет, когда я поднял Киру в первый раз, - сказал Рик. – Для тенеуста это поздно. Самые одаренные поднимают свою тень в первый год жизни, раньше, чем научатся ходить и говорить.
Он с интересом повернулся к Данилу.
- А ты свою когда поднял?
Данил помедлил, но, видя, что Рик ждет ответа, признался:
- Несколько дней назад.
Глаза Рика сделались громадными от удивления и недоверия.
- Шутишь?!
Данил отрицательно покачал головой.
- Поднял всего несколько дней назад, а она сразу справилась с целой сворой неприкаянных теней?
Данил вынужденно кивнул, радуясь, что по крайней мере может умолчать о том, как Максимилиан прогнал огненных тварей, которых Шига назвал ведьмиными прислужниками.
Рик какое-то время задумчиво смотрел на Данила, потом сказал:
- Наверное, твоя тень и правда очень сильная. Да и капитан Газара зря хвалить не будет.
- Это странно? – спросил Данил.
Рик пожал плечами.
- Почему – «странно»? Просто по-настоящему сильные тени встречаются редко. Считай, что тебе повезло.
Он вдруг захохотал и весело пошутил:
- Может быть, когда-нибудь станешь элитным тенеустом.
Данил улыбнулся.
- Слушай, раз ты приезжий, то, наверное, совсем не знаешь столицу? – вдруг оживился Рик.
- Вчера ходил на праздник Великой Тени вместе с капитаном, - сказал Данил. – И все.
- Решено! Сегодня я покажу тебе Тенистоль! Полицейский тенеуст должен знать город, который будет защищать!
Вдвоем они вышли из Управления. Солнце стояло в зените, поэтому тени обоих мальчиков, лежащие на каменном покрытии двора, казались совсем маленькими. Глядя на них, можно было подумать, что это просто бесплотные силуэты – темные отражения двух людей.
Данил посмотрел на свою тень и вспомнил слова красивой женщины в бордовом платье:
«Если вдруг окажется, что ваша тень не уступает по силе легендарному Киммерику, я с любопытством погляжу, как вы сумеете уберечь его от ненависти окружающих».
В тот момент Данил не придал этим словам значения, но теперь они почему-то будили в нем смутную тревогу.