Юджин Дайгон Корабль пришлецов
От всех своих печенок благодарен тем, кто меня сюда послал. Бывают ведь такие сволочные задания. Сейчас я одно заданий как раз выполняю. Сукопроизводители те, кто меня сюда послал. В одном историческом романе я прочитал, что раньше употребляли это выражение как «сукины дети». Но у нас перспективы важнее родословной. Тем не менее, чтя традиции, я признаю, что они и сукины дети, и суки, и сукопроизводители. Едины в трех лицах. В этом все их естество, во всех временах – в прошедших, в настоящих и в будущих.
Ну, болтаются в системе бесчисленные неуправляемые корабли с пришлецами, ну и что? Их ведь неисчислимое множество, всех не переисследуешь. И потом, какой толк от этих исследований? От пришлецов толку, как от самца молока. Какие они наблюдатели?! Какие они контактеры?! На****атели и хертактеры, вот они кто. Полоумные они, их распрасверхцивилизация напихала всех подряд в списанные нерабочие жестянки и сплавила к нам. Ржавые корыта с идиотами, пардон, с инопланетными идиотами. Ну и что, что они сияют и блестят? Может, у них блескучесть аналогична нашему ржавлению. То-то они с каждым земноциклом сверкают все сильнее. А распрасверхцивилизанты тоже гады порядочные. Знают, что мы с их единым разумом не в контакте, и сбагривают нам отходы своей распрасверхцивилизованности.
Нет, спикер вякнул, что, мол, надо, и дубы сказали – есть! И теперь я стыкуюсь с летучим дурдомом. Космическим дурдомом. Интересно, чем межпланетная шизофрения отличается от нашей?
За этой частью оболочки тарелки тамбур, наверное. А может быть и нет. По идее, тамбур должен быть снизу, в самой нижней части. Но я прилепил свой спейсшип на самой середине склона купола. И никакой я не оболтус, и вовсе я не разгильдяй. Поди, разбери, где здесь верх, а где низ. А там, где верх, там, по идее, рубка. Вскроешь самую верхушку купола, приборы ценные повредишь, тебе же и влетит. Хотя рубка, возможно, и в середине склона. А вверху что? Второй тамбур? Скажем, для космических работ. Пришлецам-то все равно, где что, они-кось верхов и низов не знают, им все едино, вот и строят симметричные леталища.
Ну, прилепился, ну, вырезал кусок обшивки. И, конечно, посередине переборка срезом пролегла. Только как-то наискось – не пол-потолок, не стенка, а нечто среднее. Пришлецам-то все равно, где что, они-кось стен и перекрытий не различают, им все едино. Ну, влез в светящийся проем (в ту половину, естественно, где низ пошире). Позади – мой комбисалон, впереди – хрен знает что. Врубаю мыслекомандой у левой скулы проекционный экранчик. На нем только мои биометрические показатели. Хрен. Хрена тебе, отважный открыватель, почетный исследователь пришлецовых кораблей, грабитель чужемирных космических дурдомов. Хрена, большого и развесистого. Мыслефиксатор, записывающий думы мои архиважные, я давно закоротил на таблицу умножения, а неделю назад он и вовсе невинным образом сломался. Так что думаю, что хочу. Всласть думаю. В наш век тотального прослушивания мыслей только в распромилом космосе и подумаешь вволю. Я же не виртуоз, чтобы по двухповерхностным каналам(второй – на случай глубинного прослушивания) заобщественную муру толкать. А по третьему над той же мурой изгаляться.
Наши олухи спровадили меня на корабль, а корабль-то не просветили. Кукуй теперь без плана и без указателя своего на этом плане положения. Давай, родной, вслепую при. А родной скайтаун даст тебе потом во утешение бриллиантовый кулон из чистого стекла за работу в экстремальных условиях. Лучше б грамоту дали, в нее хоть завернуть что-нибудь можно. Долг исполнил – получай грамоту. А грамота плотная, твердая, не то что пластиковый пакет. Насыпал в нее, кульком свернутую, мятных колес – и вперед, таскайся с кульком по всем коридорам, угощай из него знакомых самок. В прежние, земные, времена наши предки грамотками подтирались. Грубая пища, не переваренные отходы. С нашими таблетками, капсулами и ампулами никаких отходов, ни жидких, ни твердых. Причем круче всего у пращуров наших было подтереться царской грамотой. А потом появился Филька, самозванец и стал грамоты печатать на наждачной бумаге. Так его грамот и не брал никто – на что они нужны, если ими и подтереться-то нельзя? Так и растерял Филька остатнюю популярность и престол у него отобрали – чтоб знал, как грамоты на наждаке печатать. У предков наших испокон веков укоренился жуткий дефицит насчет того, чем подтираться. Кроме грамот-то и нечем было. Потом хоть деньги стали делать бумажные, а поначалу ведь металлические были, ими токмо отскребать. Поэтому. Чем больше царь грамот выпускал, тем больше его народ уважал. Но все же насчет этих отходов не очень умно было устроено, потому что предки наши отходами своими, не переваренными, все вокруг завалили, всю Землю – сортир поставить негде было, то есть место для хранения отходов. Начнешь под него яму копать, копнешь, а там – отходы, едва землей присыпаны. Рядом копнешь – опять отходы. А океаны стали как одна огромная яма для отходов. Вот предки и перебрались в скайтауны, и отходы отменили, ввиду их нецелесообразности.
Стою у самого проема, голова в перекошенную переборку уперлась. Слабый свет, только в углу (а комната навроде внутренности тетраэдра) клочок тумана. Мутного, белого. Делаю шаг к затуманенному углу (а чего мне в других углах делать, если они пустые?). Невесомость здесь. Но у меня ботинки с гравиприсосками. Туман резко проясняется, тает, прижимается к полу и в вершину угла. И обнажается существо, в тумане от меня скрывавшееся. С первым, планетарь его, пришлецом. Хиленький он, черно-зеленый. Ножки три в обоих коленках подгибаются, дрожат. Ручки три плетьми повисли, на три пустых голубых глазика слезы наворачиваются. Мордень жалобная, рожки повисли – этакая межзвездная сирота. Слава Солнцу, хоть с общением проблем не будет – каждый разумлянин, отправляясь за пределы своего мира, просто обязан овладеть телепатией, настроиться на прямую передачу сигналов. У нас, у людей, эти сигналы передаются запросто, но у нас ведь один и тот же вид. А вот с другими приходится потеть – искать спектр работы их мозга, способ, аналогичный нашей телепатии. Все в Галактике работают по крайней мере в третьей сигнальной системе (а кое-кто и в четвертой, и в пятой). У космонавтов мыслеиски вживлены. Но вот какая штука: при подходе к иным разумлянам, надо, чтобы и они владели своей третьей сигнальной, иначе мыслеобмен не получится. Вот у левого моего виска пошли, запульсировали из одной точки расширяющиеся теплые мурашки сфер. Достигла первая из них пришлеца – и обратно. Сужаются сферы. Последняя, та, что дошла до сироты. Принесла весть: хрена тебе, по разуму собрат. Нашего, инопланетного, тебе хрена. Не владеет данный пришлец свой третьей сигнальной. А может, и нет у него ее вовсе, вторая есть, а третьей – хрен.
Моя зоология рвется на свободу. Моя зоология жаждет разорвать обормота, полезшего в нашу систему и не удосужевшегося выучить третью сигнальную.
Сирота забился в самый угол, в остатки тумана, скукожился, смотрит затравленно.
Вырезаю лучом дыру в стене, попадаю в темноту. Пространственник уведомляет: коридор, оба конца упираются в огромные помещения. Все хорошо, но пола здесь нет. Сечение – придавленный ромб. Так и приходится здесь ходить по склонам.
Плетусь. Пространственник уточняет: имеются округлые лазы. Верхний полезешь – вверх попадешь, в нижний сунешься – внизу окажешься. Лестниц никаких не предусмотрено. Пошел вниз – оказался в межэтажнике. Анализатор сообщает: в данной компановке помещений. При данном архитектурном распределении пространства система этажей отсутствует; данная система поставленных на ребро кубов, пирамид и призм гораздо лучше заполняет внутренний объем корабля, чем система этажей и лестниц, допускающая трату места на переход из одного уровня в другой.
Пространственник и анализатор – это накладные органы. Пространственник занимается определением препятствий, контуров и границ твердых тел, а анализатор – логическая приставка, просчитывающая поступающие в мозг данные, в том числе из пространственника. Оба они выдают информацию в интуитивный мыслепуть, но выделить результат их работы из собственных предчувствий и ощущений можно. Только вне работы их лучше снимать, а то свихнешься, киберманию заработаешь, автоматизацию личности.
Планоместник почему-то не додумались в интуицию ввести – оставили на экране. Так бы мысленно его врубил, получил, что где, а можно его и не вырубать. Сделали бы его постоянно действующим, как пространственник и анализатор.
Нашло на меня какое-то подозрительное оцепенение. Даже споткнулся на ровном месте. Хренотень на этом не кончилась – отказали все приборы. И остался я, гордый покоритель пришлецовых кораблей со своими гляделками, слушалками и интуитами, да еще с хреном в придачу. Это же хуже, чем если бы я ослеп. Как дикарь какой-то, на личных органах чувств. Да мне теперь отсюда и не выбраться. И вообще. Я здесь теперь ничего не вижу.
Даже стрелялкой не попользоваться – она подключена к бесполезной теперь технике, и, мертвым грузом, разом расфиксировавшись, болтается над плечом.
Обуза, а не оружие.
Так, пока можно переться спокойно, по крайней мере тридцать-сорок стандартных шагов. И что обиднее всего, тяжелую стрелялку никак не отсоединить – в нее катапульт-отстрельщик вмонтирован. Вернусь, вставлю ее техникам в задницу, пока еще не знаю, как – всем сразу или поочередно. Там видно будет.
Сколько я прошагал? Раз десять шагнул. Все шаги выверены, фиксированы, ни сантиметром больше, ни сантиметром меньше, ровно метр – гидравлика не позволяет шагать иначе, все должно быть точно. Даже если я захочу нарушить регламент передвижения, или какую-нибудь паршивенькую инструкцию, мой скафандр мне этого не позволит, его интелмышцы на то и предназначены, чтобы держать меня в рамках – если его регламентатор решит проявить реакцию (то есть реакция посчитается правомочной), то я спасусь. А если нет – то хоть зарвись, хоть раскрывай эти умные доспехи и чеши в чем мать родила – и то, если выпустит. Почему-то ни у кого еще ни разу не вышел из строя регламентатор, штука чрезвычайно полезная и крайне необходимая, контролируемая шестым департаментом – если по достижении объекта и передачи информации тебя решат ликвидировать в целях сохранения секретности, ты взлетишь на воздух, как лунный тать.
Вот и сейчас, вспомнив про шестой… Молчу, молчу! – почувствовал болезненный укол где-то в нижней части правого полушария («Все ваши мысли могут быть использованы против вас» - видимо, не все так гладко прошло у меня с мыслефиксатором).
Насколько я помню, никаких дыр еще шагов двадцать не предвидится. Только успел этому тихо порадоваться, как провалился, зацепившись стрелялкой за край непредвидевшейся дыры, закувыркался в невесомости, вследствие чего приложился спиной об острые углы и бухнулся шлемом об переборку.
Шлем наполнился дребезжащим звоном. Опять сволочи, снаряжавшие меня, не завинтили сарсатол. Вернусь, засуну шлем им в задницу. Вслед за огневым комплексом, только еще не знаю как - всем сразу или поочередно?
Нас заставляют одевать скафандр «В» поверх скафандра «Н». Нахрена? За каким киберчленом? Если нельзя снять скафандр «В»? Снять-то можно, только по возвращении. Лучше сразу влезть в гробовой футляр. Скафандр «В» - устаревший, скафандр «Н» - новый, модернизированный, более надежный. Но как списать тысячи комплектов «В»? Вот и носи на себе рухлядь, пока не порвется. Оторвет тебе неведомый космический враг руку, то есть рукав, а под ним – другой. Это же все равно. Что поверх презерватива натягивать консервную банку. И потом, эти неведомые космические враги, насчет них… Молчу, молчу! Что же ты, гадина, сегодня раскололась? Так вот, пока ты перезаряжаешься, накапливаешь импульс для следующего укола, я все-таки подумаю – про неведомых космических врагов мы знаем только, что они есть. А в чем проявляется их вражья сущность, за каким хвостатым ухом им ее проявлять… Молчу, молчу!