Последнее дерзновение.
«Дерзновению подобно!» Помню, как в молодости я, вернувшись после службы в Армии, первым делом сделал марш-бросок в Эрмитаж, где обомлел в восхищении, увидев этот удивительный девиз на медали, которую отлили по особому приказу подданные Екатериы ll в честь необычайного coбытия - доставки из непроходимых чащоб громадного камня для памятника Петру l.
Служба прошла на севере, ничего особого, да и звание мелковатое. Всего лишь, как я в шутку себя называл, - полярный ефрейтор. Правда один раз, под Новый год, чуть не превратился в вечную сосульку, когда в северный мороз застряли на автотрассе. Но подвигом это же не назовёшь.
А тут такое !? Во - первых, действительно дерзновенный ваятель! Какие неимоверные трудности он преодолел!
Далее восхитительная красота памятника! Одна из лучших конных статуй в мире. А постамент - «Гром камень». Как он красив со всех сторон, особено в яркий солнечный день. Необыкновенно удачно и прекрасно выбрано само место для этого смелого, динамичного всадника.
Ещё более удивляют великие подвиги тех людей, которые поворачивали, тесали, шлифовали эту гранитную глыбу. А тех, которые прорубали непроходимые леса, подготавливая трассу. А тех, которые строили мосты и переправы, суда для переправы. А тех, кто отливал и воплотил памятник на века в бронзе.
Здесь все восхищает и удивляет: и организация поиска камня и его перемещения, и научные изыскания по созданию механизмов передвижения, новаторство и подвиг при отливке.
Мне сразу захотелось поделиться своими мыслями и чувствами по поводу увиденного. В молодости обычно много сил и энергии, но вот времени всегда не хватает. Как только появлялась возможность узнать новое о памятнике и его ваятеле, я заносил это в тетрадь. Успокаивал себя - на пенсии напишу рассказ.
Дорогой читатель. Вот я ,российский лекарь,и на пенсии .Настроение неплохое..
Я доволен. В отличие от многих генералов, погубивших целые армии, цинично названные безвозратными потерями, моя дивизия вылеченных живёт, радуется каждому дню и, улыбаясь, встречает восход.
Теперь у меня почётноё имя "синьор". Внуки тепло поглаживают мою лысину и с любовью говорят: "Дедушка, ты врач на заслуженном отдыхе."
Я, как кот, когда его поглаживают, жмурю глаза и чуствую себя вольяжно - «мэтром».
Дерзновение уже не допустимо, может подскочить давление. А дерзить всё же иногда хочеться, поскольку по ночам сняться львы в Африке, как тому рыбаку из рассказа Хемингуэя «Старик и море».
Рычать, как в прайде у львов , с точки зрения правильной педагогики, неприлично. Поэтому я начинаю осторожно воспитывать. Мой отец, к великому сожалению, погиб в войну, и мужского , педагогического, руководства я не дополучил, иначе «грузил» бы Вас поученьями с двойной силой.
Хочу Вас попросить. Нет времени, - лучше не читайте мои сочинения. И, вообще, я в своём возрасте имею право поворчать. Нет времени, не кушайте, еда не усвоиться. А если что делаете, старайтесь делать как следует, не в спешке, очень добросовестно, или не беритесь.
Так меня всегда поучала мама. Мне лично это очень помогло в жизни. Мне кажется, что я каждой клеткой моего пенсионного организма ощущаю тепло сердец тех людей, которых я, работая врачом , вылечил.
Поэтому я могу теперь свободно шутить.
Девятилетний внук Ронэль (что на иврите означает - песнь бога), читая детскую энциклопедию натощак, подозвал меня и многозначительно сказал: «Свет от солнца до нас долетает за восемь минут, а на этой странице описаны звезды, свет от которых летит миллионы лет, а на другой - ты не поверишь, дедушка - десятки миллионов лет.»
Тут, конечно, поучать было стыдно. Я только прочёл ему слова Альберта Эйнштейна: «Есть только две бесконечные вещи - Вселенная и глупость. Хотя насчёт Вселенной я не уверен.»
Вот и я не уверен, хотя сравнивать себя с Эйнштейном, по меньшей мере, неприлично.
Я иду дальше этой великой мысли. Рассуждаю с помощью своего пенсионного, ещё неослабленного мозга: «Если это так далеко, то не лучше ли все силы бросить на любовь к ближнему. Самые близкие каждому - мать и отец. Семья - это то гнёздышко, где растут будущие Эйнштейны.»
Уже не поучаю, а прошу каждого подумать, как в одном гнезде может вырасти Эйнштейн , а в другом, в той же Германии, жуткий фюрер, который, выступая по радио 22 июня 1941 года, гордится тем, что он не получил никакого образования, и призывает своих солдат - убивать, убивать даже детей других народов.
Посидите, подумайте на досуге, как возник фашизм под общее одобрение большинства недоумков.
Вспомните, что хорошего было или есть у ваших родителей и прадедов, чтобы не повторять ошибки. Старайтесь рассказать об этом внукам. Плохое лучше не вспоминать, и важно не держать зло на родных.
Самое страшное слово война. Если вы добьётесь того, что при этом слове ребёнок выразит эмоциональное отвращение - вы талантливый родитель. А если ваше чадо вместо драки, ещё и поможет другому малышу направить его агрессию в нужное русло, радуйтесь - вы достигли высоты педагогической вершины.
Всё лучшее происходит дома, в своей родной, любимой семье, не уповайте на школу. Ведь там, даже хороший педагог не имеет времени для душевной беседы с каждым.
Прекрасное - музыка, архитектура, скульптура, природа с её обитателями, замечательные домашние животные, наши лучшие меньшие братья - коты и собаки. Всего не перечислишь, но это те богатства, которые открывают путь к счастью.
Если ребёнок поймёт, что красота спасает мир, - ваша семья счастливая.
Рассказывать о красивом можно только тем, кто научился понимать,что такое -красота, и знает её ценность.
Конечно, не всё так просто, надо ещё и обучить жизненной стойкости и умению оберегать богатства, подаренные природой.
Всё это требует крепкого здоровья, которое подарить, к сожалению, нельзя.Его приобретают правильным питанием, правильным образом жизни, постоянной физкультурой, и опять же - здоровой, весёлой обстановкой в семье.
Красивейший в мире город Санкт- Петербург неспроста называют Северной Венецией.
Наши родители и наши дети провели в этом городе большую часть жизни среди его изумительного архитектурного пространства, скрашенного атмосферой неповторимого сочетания воды, воздуха и особого жизненного оптимизма.
Он для нас родной, поскольку все, кроме наших родителей, в нём и родились.
Возможно я ошибаюсь, но мне кажется, что всё хорошее в меня впиталось от замечательных творений его зодчих, скульпторов, художников. Конечно помогли знания полученные в музеях, школе, техникуме, институте и прекрасном научно - познавательном обществе «Островок».
И что выяснилось. Практически каждый гений искусства - пример громадного трудолюбия, усидчивости, неимоверной трудоспособности, большой ответственности за своё дело, порой сочетающейся с невероятной технической фантазией.
Стали понятны слова моей мамы, воевавшей за этот город у Пулковских высот: «Мы бились с таким отчаянием, потому что было что терять. Ратный труд мы выполнили добросовестно, не пропустили зверя.
Теперь ваша задача работать с таким же усердием, как это делали зодчие и люди, строившие наш красавец-город».
Обычно она заканчивала своими любими словами: «Но дела надо делать качественно, или не браться вовсе».
Вот почему так хочется поведать о талантливом гении Франции - Этьене Морисе Фальконе, который ,проведя около двенадцати лет кропотливейшего труда, создал скульптуру «Медный Всадник», являющуюся символом города.
Города моего детства, юности, моей профессиональной деятельности, города, которым я очень горжусь, так как он выстоял после многих революций, после тяжелейшей фашисткой блокады.
И теперь стоит на века, удивляя всех бархатом света и тени, своими архитектурными сооружениями, своими фонтанами, своими неповторимыми памятниками, cвоим особым поэтичным обликом, когда так и подмывает продолжить слова А.С.Пушкина:
Люблю тебя Петра творенье
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье
Береговой её гранит...
Невероятно, но факт, что когда-то на месте города простиралась низина, заросшая мелколесьем и травой, словом, место гиблое, как свидетельствует один из историков, такое место, что всякого иного человека, кроме Петра I, могло бы отвратить от решения заложить город «ибо было оно болотное, непроходимое, пустое и весьма отдалённое для работников, коим строить оный Петербург надлежало».
Невские берега были отвоёваны у Швеции, которая когда-то, в начале XVII века, захватила их у Великого Новгорода. Несмотря на продолжающуюся войну со Швецией, под прикрытием 3-х крепостей - Петропавловской, заложенной в день рождения города- 16 мая 1703 г., Адмиралтейской, заложенной 5 ноября 1704г., Кроншлотской (будущей Кронштадской), заложенной ещё зимой 1703г., город быстро рос.
Для этого на строительстве было занято около 20 тысяч подкопщиков, так называли строителей-крепостных, согнанных со всех городов России. Их брали по одному с 9-16 крестьянских дворов. К 1704 г. численность рабочих увеличилась вдвое. К ним присоединились переведенцы - вольные квалифицированные строители: каменщики, плотники, слесари, столяры, пильщики, кирпичники, портные - получавшие жалование за год - 12 рублей и 10 рублей на хлеб. Их прибывало в год до 1500 человек.
Их имена, большей частью, неизвестны. Многие из них погибли от холода, голода, полной неприспособленности их жилищ. Но это их старанием воздвигнут громадный город. Надо отдать им должное и преклонить перед ними колени.
В 1712 году Петербург становится столицей Российской империи. Царь - новатор, впервые, из бородатой отсталой России едет в Голландию, для того, чтобы самому изучить необходимые для преобразования государства ремёсла и опыт зодчих Европы. Многих лично приглашает для создания новой столицы.
Петр I издаёт специальный указ о строительстве каменных зданий, но ещё долго остаются не застроенные места. А так как камней в болотах мало, вводится ещё один указ - с каждой въезжающей подводы брать десять больших камней, а с любых входящих в город людей от трёх до пяти малого диаметра.
Невероятным воспринимается повеление царицы Анны Иоановнны - на близлежащей местности «зайцев никому не стрелять, не травить и никакими инструментами не ловить»; а во времена Елизаветы Петровны, например, луг против Зимнего дворца засевался овсом, на котором паслись её императорского величества коровы. Прошли десятилетия, затем столетия, прежде чем город приобрёл тот вид, который вызывает наше восхищение.
В июне 1762 года русский престол, поддержанный гвардией и обновлённым Сенатом, возглавила Екатерина II. В тот же год льстивые царедворцы заговорили о монументе «великой монархине».
До восемнадцатого столетия церковь запрещала изображать «бренную плоть» в исскустве, поэтому памятники не ставили, даже царям. Но законы менялись.
Сенат, с благословения церкви, задумал грандиозное сооружение: предполагалось затмить все прошлые проекты - создать многоплановый шедевр. Решили это поручить директору Канцелярии от строения домов и садов, испытанному во многих дворцовых постройках генерал - поручику Ивану Ивановичу Бецкому.
Сенатор Половцев пишет о нем: «родился в Швеции, молодость провёл в путешествиях, во время которых и познакомился с семьёй Екатерины II. Вошёл свояком, по сестре своей, в Гольштинский дом. Отсюда он стал приближенным, почти домашним, человеком при дворе. Стараниями Бецкого были подняты все силы Академии Наук и Академии Художеств. Предложений было много, но все заканчивались на выборе местоположения монумента. Попросили императрицу самой сделать выбор.
Не столь умная, сколь хитрая Екатерина, расценила это по-своему, она остановила проектные работы, поняв, что рано говорить о великодержавной царице, и объявила, что это будет памятник ПетруI.
Обрадованный сенат, под руководством Бецкого составил программный проект монумента- какие задачи должен решить зодчий и ваятель. Однако программа не получила признания, по мнению ведущих архитекторов и художников России- программа связала бы руки творца.
Главным опять оказался вопрос размещения монумента. Тогда Бецкой объявил городской конкурс, на котором выиграл проект архитектора Ю.Фельтена, который в 1768 году был одобрен свыше: «Ея императорское величество изустно повелеть соизволила монумент поставить на площади между Невы реки от Адмиралтейства и дома, в коем присутствует Правительственный Сенат, на назначенном на плане центре места».
Дело было за монументом. Из художников, встречавшихся с Петром I, наиболее удачливым оказался К.Растрелли, выполнивший в 1723г. бронзовый бюст полководца Петра. При встрече в 1719 году он, по разрешению царя, снял с него маску, поэтому скульптура обладает высокой степенью документальности. Но сам Растрелли, несмотря на восхищения современников, остался недоволен, и стал работать над конной фигурой, которую заканчивает в гипсе в 1744г. В ноябре того же года он умирает, работу заканчивают в отливке - его сын - архитектор В. Растрелли вместе с мастером литейных дел итальянцем А.Мартелли.
Вступившая на престол дочь Петра, Елизавета Петровна, не проявила интереса к готовой скульптуре. Екатерине она тоже не понравилась. Бецкой докладывает сенату: «апробировать не соизволила в рассуждении, что не сделан искусством таким, какаво б должно представить столь великого монарха и служить ко украшению столичного города Санкт-Петербурга».
Поступившие множественные предложения от отечественных авторов( Я.Штелин, М.Ломоносов, А.Нартов, Я.Шумахер, Ю.Фельтен)-также не заинтересовали царицу. Сам Бецкой был сторонником сложной аллегорической композиции, что в дальнейшем повлияло на взаимоотнотношения самолюбивого сановника к будущему скульптору; и он всячески тормозил его работу.
Екатерина приказала собрать чрезвычайный Совет Сената, чтобы «более искать в европейских столицах в парижских и римских художественных школах». Медлительность Бецкого раздражала ее, она направила личные письма за границу М.Гриму, Д.Дидро, Вольтеру с просьбой отыскать художника. В августе 1765 г. русский посланник во Франции князь Д.Голицин сообщил, что такой человек найден – Это Этьен Морис Фальконе, известный ваятель, художник, автор многих конкурсных работ, принесших ему известность.
Дидро так охарактеризовал Фальконе:« Вот человек одарённый, обладающий всевозможными качествами, совместимыми и не совместимыми с гениальностью.У него вдоволь тонкости вкуса , ума, деликатности, благородства и изящности. Он обрабатывает глину и мрамор, читает и размышляет. Он нежен и колок, серьёзен и шутлив. Он философ, который ничему не верит и хорошо знает почему.» Вольтер также положительно отозвался о способностях Фальконе.
Этьен родился 1 декабря 1716 года в бедной семье столяра в провинции Савоя в Веве, на Женевском озере. Дед был землепашцем. Мальчиком, чтобы как- то поправить дела семьи, его отдали в обученье резчику по дереву.Вначале он вырезал болванки для парикмахерских, но постепенно, изучая породы деревьев, самостоятельно стал вырезать разные украшения и фигуры. Это заметили и разрешили , уже по рисункам, делать украшения для мебели заказчиков.
В юношеские годы Этьен решил получить навыки в обращении со скульптурным материалом в мастерской своего дяди Никола Гильома, мастера - мраморщика. Кроме того он самоучкой стал лепить скульптуры из глины, гипса и рисовать. В этой мастерской Фальконе понял, что без настоящего учителя ему не обойтись.
Он показал свои работы Жан - Луи Лемуану , скульптору короля, известному портретисту. Юноша понравился своей вдумчивостью и кропотливостью в обработке форм, и Лемуан взял его учеником в свою студию. В дальнейшем он стал не только учителем, но и близким другом. В свою очередь и Этьен до конца жизни сохранял к нему тёплые чувства и благодарность.
Поначалу юноше было нелегко. Бедность семьи не позволила ему получить образование. В восемьнадцать лет он не умел писать и читать. Грамоту пришлось осваивать самостоятельно. В двадцать два года он женится на дочери столяра- краснодеревщика Анн Сюзанн Мулен. Появилась большая семья, родилось четверо детей, из них в живых остался всего один сын Пьер Этьен - будущий известный художник.
Нищета, упрёки жены о низком заработке, о вечной занятости за книгами - мешали развитию его мастерства . Выручало редкостное упорство и ненасытная потребность в знании. Поехать в Италию он не мог, поэтому этот полуграмотный ваятель самостоятельно изучает латынь, греческий язык, чтобы познать исскуство Греции и Италии и даже делает, насыщенный своими коментариями, перевод трактата Плиния. С произведениями античных мастеров он знакомится по слепкам, рисункам и гравюрам. В таком упорном труде он обучается около десяти лет (1736-1745),кропотливо постигая исскуство ваяния и занимаясь самообразованием.
Лемуан вводит его в свой творческий процесс. Они вместе работают над скульптурами и оформлением бассейна «Нептун» в Версале. Там же он впервые увидел работы выдающегося французского ваятеля Пьера Пюже, от которых остался в глубочайшем восхищении.
Живя в Париже, он продолжал совершенствоваться, главным образом, на почве национальной культуры Франции. Всё же первой самостоятельной работой стала скульптура на античную тему «Милон Кротонский» (1744 г.), где Этьену удалось отобразить мифилогического хвастливого героя Милона, обещавшего богам расщепить дерево. Хвастоство обернулось наказанием. Рука защемилась. Милона, лишенного защиты растерзал лев.
Фальконе создал на редкость динамичную скульптуру, в которой одновременно и ужас, и грубая мышечная сила, не одолевшая природу, и мастерство анималиста. Кроме того, гениально отображены напряженность эпизода борьбы, смелость, последний порыв отчаяния Милона. А какая энергичая лепка форм и живописная игра светотени. Убедительно передано застывшее в ужасе лицо Милона, в котором угадываются портретное сходство с автором.
Хотя эту работу в гипсе приняли холодно как Академия, так и общественная критика, обвинив в подражании Пьеру Пюже, всё же его зачислили в Академию, в качестве «назначенного», увидев талантливую скульптурную группу.
Звание академика Фальконе получил только в 1754 году, когда представил ту же скульптурную группу в мраморе. Фактура камня позволила значительно усилить эффекты света и тени, отобразить сюжет более обьёмно и приблизить к реальности динамическую схватку между участниками сбытия скульптурной группы.
Фальконе получил теперь ряд привилегий - право на получение ежегодной пенсии, на королевские заказы, на бесплатную мастерскую в Лувре, а также звания дворянина и академика, стал адьюнкт-профессором.
Несмотря на то, что история с Милоном Кротонским заставила мастера пережить много неприятностей, он продолжает упорно трудиться. Одна за другой появляются в Салонах его работы: в 1747 году – «Эригона», в 1749 – «Франция, обнимающая бюст Людовика XV», в 1750 – «Флора», в 1751 – «Музыка», в 1753 – «Девушка с венком из цветов».
Фальконе начинают замечать. У него появляются первые покровители и среди них богатая и всесильная фаворитка короля Людовика XV, мадам Помпадур, для украшения дворцов которой он создал ряд произведений.
Однако скульптор не пользовался королевскими милостями. Пенсию он получил только в 1755 году.
С1750 года регулярно выставлялся в салонах, работая в жанре станковой скульптуры. В 1753 году Фальконе принял участие в конкурсе по реконструкции и украшению церкви святого Роха. Эта работа продолжалась в течении десяти лет - почти до самого отъезда в Россию.
Огромный талант Фальконе позволил ему одновременно с 1757 года работать на Севрской фарфоровой мануфактуре. Здесь скульптор занимал должность директора модельной мастерской. Сотрудничая с Буше, Фальконе вначале выполнял модели по его рисункам, а в дальнейшем начал работать самостоятельно. По заказу мадам Помпадур создает из бисквита целую серию аллегорических и мифологических статуэток. Они сразу вошли в моду. Скульптор сумел выявить особые художественные свойства французского фарфора, которые он блестяще использовал. Эти работы приобрели большую популярность в мире.
Искусствоведы отмечают это как мануфактурный период Фальконе. Теперь эти раритеты - редкая радостная находка для коллекционеров.
Успех принесло участие скульптура в салоне 1757 года. Описывая две мраморные скульптуры - «Грозящий Амур», а также «Купальщица», критики захлёбывались от восторга.
В 1760 -х в творчестве Фальконе начинают сказываться тенденции классицизма. Появились статуя «Нежная грусть» и группа «Пигмалион и Галатея», вызвавшие настоящий триумф.
Наряду с художественной пратикой Фальконе занимался теорией искусства, много писал по вопросам искусства, чем вызывал восторг и глубочайшее уважение у таких философов как Дидро и Вольтер. Особенно, когда они узнали, что он самоучка и всего добился сам тяжёлым ежедневным трудом.
В 1764 году умирает мадам Помпадур. Смерть маркизы поставила Фальконе в затруднительное положение. Он потерял не только свою покровительницу,
скульптором которой он являлся в течении многих лет, но и заказчика уже начатой работы, на которую были затрачены личные средства.
Именно в этот момент он встретился с князем Голициным и получил предложение Екатерины ll о создании памятника Петру l. Личностью Петра и историей России он интересовался давно, как философ, и даже показывал своему другу Дени Дидро рисунок Петра на коне, потому сразу принял предложение Голицина.
11 сентября 1766 г. контракт, по которому Фальконе обещалось в течении восьми лет выплачивать по 25 тысяч ливров, передан Екатерине на утверждение, и она тут же распорядилась, приказав Бецкому достойно встретить француза и немедля приступить к работе по приезде в Петербург.
В те же дни, по дождливой погоде, нагрузившись солидным багажом, помимо отправленных 25 ящиков морем, в сопровождении своей ученицы М.А.Коло и помощников, 15 октября, после очень трудного путешествия, он прибывает в Санкт – Петербург.
Непременным условием Фальконе было одно - в работе должна участвовать его восемнадцатилетняя ученица М.А.Коло. За неё ходатайствали не только скульптор, но и Дидро, и князь Голицин, и барон Гримм.
Они писали Екатерине ll :«У неё оригинальный характер, но Вы прежде всего оцените её безупречный вкус, чувствительность, необычайный талант и чистоту. Она будет полезна в нашей стране. Эта девушка - редчайший, а, может быть, и уникальный феномен.
Удивительное дело, как состоялось знакомство Мари Анн с Мастером, а ещё более поражает её судьба, которая связала их совместно до конца жизни, когда она стала невесткой Этьена.
Её порекомендовал Дени Дидро, но Фальконе уже закончил набор учеников в свою студию, тем более учениц. Тогда Дидро схитрил.
В рекомендательной записке он написал, что у него есть рисунки сироты, которого никто не обучал.
Посмотрев их, Фальконе был удивлен и восхищён талантом автора. Ответил философу:«Если не обученный так рисует, то что будет, когда он пройдёт школу мастерства? -присылайте.»
На следущий день, когда юная особа появилась в студии Этьен подумал, что пришла натурщица. На ходу сказал:«Раздевайся,посмотрю.» Когда оказалось, что рисунки эти - её, безоговорочно взял в ученики.
В начале она упорно занималась рисованием, а затем постепенно стала лепить скульптуры, причём с поразительным портретным сходством с натурами. И настолько преуспела в этом, что обогнала Мастера.
Однажды, когда они совместно ваяли скульптуры Дидро, раздосадованый Фальконе разбил свою, признав, что Мари Анн сделала изящней и более точной с оригиналом. Так впервые в истории Франции появилась юная женщина - скульптор.
Вступив на землю незнакомой страны, Фальконе прежде всего взялся за изучение истории России, петровской эпохи и деятельности самого Петра, уже по книгам русских авторов. Этьен привык к основательности.
Он пишет Дидро: «Монумент мой будет прост…Я ограничусь только статуей героя, которого я не трактую ни как великого полководца, ни как победителя, хотя он, конечно, был и тем и другим. Гораздо выше личность созидателя, законодателя, благодетеля всей страны, и вот её то и надо показать людям. Мой царь не держит никакого жезла; он простирает свою благодеятельную десницу над объезжаемой им страной. Он поднимается вверх скалы, служащей ему пьедесталом,- это эмблема побеждённых им трудностей. Силой упорства своего гения он преодолел их…Иными словами, заключает он, речь идёт о России и её преобразователе».
На Невском проспекте, на территории бывшего дворца Елизаветы Петровны, около зеленого моста (Полицейского), скульптору отвели помещение под мастерскую. Тут же на территории двора соорудили огромную каменно-земляную гору. Лучшие берейторы дворцовой конюшни, один из которых, Афанасий Тележников, лихо демонстрировали на своих конях-красавцах Бриллианте и Капризнике вскакивание на эту скалу.
Фальконе часами наблюдал за движениями коня и всадника, изучая физиологию движения. Здесь более трёх лет шлифовались каждый жест и каждый поворот , чтобы в дальнейшем навечно застыть в бронзе, прослыв на весь мир как «Медный всадник».
Фальконе пишет в своих воспоминаниях об этой кропотливой ежедневной работе:«Не однажды, но сотни раз наездник проскакал по моему приказанию галопом на различных лошадях. Ибо глаз может схватить эффекты подобных быстрых движений только с помощью множества повторных наблюдений. Изучив избранное мною движение коня в целом, я перешёл на изучение деталей.
Я рассматривал, лепил, рисовал каждую часть сверху, снизу, спереди, сзади, с обеих сторон, ибо это единственный способ ознакомиться с предметом.»
Специально, для изображения точной фигуры Петра, на коне скакал генерал П.И. Мелиссино, по фигуре и комлекции напоминавший царя.
Серьёзные трудности возникли с изображением головы Петра. Он вылепил лицо человека-мыслителя, но портретного сходства не получалось. Мари Коло, гениально создающая скульптурные портреты своих современников, пишет: «Фальконе три раза принимался за модель головы Петра, но Екатерина их не одобрила. Когда он возвратился обескураженным, я предложила- позвольте мне попробовать; я, кажется, понимаю, что от вас требуют».
Коло проработала всю ночь и утром показала результат Фальконе, а тот поспешил свезти его во дворец. Успех был полный. Сам скульптор не отрицал того факта, что голову Петра сделала ученица. Екатерина распорядилась назначить Мари Коло пожизненную пенсию в 10 тысяч ливров и избрать её членом Российской Академии художеств (первая женщина академик; ей тогда не было ещё и 20 лет).
Дени Дидро счастлив, что Мари Анн пришлась ко двору. Он пишет, напоминая ей тяжёлое расставание : «Отъезд из Парижа казался вам трагедией .... как вы плакали на перроне! Я был не в силах остановить ваш поток слёз. А теперь вас любят, предпочетают, превозносят.»
Он оказался прав, называя её с детства - мадемуазель Виктуар -госпожа Победа.
Надо отдать должное. Она получила это звание вполне заслуженно, так как успела проявить себя, как великолепный скульптор портретист, сделав множество заказов придворных Екатерины и скульптуру самой императрицы. Все они отличались невероятным сходством с оригиналом, изяществом, изумительной отделкой. Её скульптурный портрет своего учителя - Фальконе, невероятно теплый, очень характерный, и, конечно, изумительный по изяществу и отделке, выражает большую любовь к оригиналу.
Работа будет в самом разгаре, как неожиданно для всех посетит их один гость, и это приведет в смятение прежде всего самого Фальконе. Этим гостем окажется его сын Пьер Этьен, с которым у него были сложные отношения из-за легкомыслия одного и непоколебимого упорства другого.
Пьер будет так впечатлен и увлечен ученицей своего отца, что предложит ей руку и сердце. Она отнесется к его ухаживаниям равнодушно, но предложение примет, чем совсем озадачит Фальконе: «Так не выходят замуж!» Он опасается потерять дорогих ему людей. Будет ли счастлива Мари в этом браке, не испытывая чувств к его сыну, но все же благословит их брак по настойчивому увещеванию Пьера.
Став мадам Фальконе, Мари-Анн ничего не изменила в своей жизн: она по- прежнему каждое утро будет приходить в мастерскую и работать со своим Мастером. Эта верность своему делу не могла не злить новоиспеченного мужа, и вскоре он засобирается на родину.
Фальконе заимствовал у ученицы портретное сходство лица, а голову Петра вылепил сам. Через год после прибытия была представлена на обсуждение малая модель, которая понравилась большинству посетителей и царице.
Наступала тяжёлая пора: нужно было создать полную громадную скульптуру вначале в гипсе, затем получить литейные фрагменты скульптуры, затем «зеркальные» гипсовые отливки для литейной формы. Всё это требовало громадных затрат, складов, новых материалов и дополнительных людских сил. Однако не это было главным. До сих пор оставался нерешённым вопрос о материале пьедестала.
Кроме того, согласно задуманному, форма камня должна напоминать набегающую волну.
Бецкой искал через старожилов края скальные образования или заброшенные каменоломни, но камня - горы не обнаруживалось.
Тогда он просит Фальконе дать вариант разреза пьедестала на 6 частей, удобных для обратной сборки; и в 1767 г. организует спецэкспедиции, подбирает состав разведчиков с картами, чертежами пьедестала и его промерами, назначает руководителей: поручика Егора Брусова и каменных дел мастера Андрея Пилюгина, снабженных сопроводительным документом «в обыскании Санкт – Петербургской, Выборгской, Новгородской, близ Ладожского канала и озера губерниях».
Проплутав всё лето, экспедиции возвратились безрезультатно. Раздосадованный Бецкой поднимает к делу окрестных крестьян, обещая достойные награды. Вторая экспедиция под началом полковника Ивана Зверева пошла в Капорский и Ямбургский уезды, третья под командой кузнеца Сергея Васильева - на побережье Финского залива.
На острове Котлин отыскался огромный камень, Бецкой даже добился указа царицы для адмирала Семена Мордвинова о его доставке по воде, но судно под его габариты не отыскалось, началась переписка с Адмиралтейств-коллегией и дело заглохло в бюрократической инстанции, тем более, что необходимых скальных добавок по размеру и цвету не отыскалось.
Тогда в июле 1768 в Канцелярия размещает заметку в Сакт- Петербургских ведомостях: «Желающим для поставления монумента в гору выломать и привезти сюда, 6 полевых камней явиться в Канцелярию строений Ея Императорского Величества домов и садов немедленно, где обстоятельнее о величинах оных камней осведомиться могут».
Чтобы ускорить процесс поиска, Бецкой решил взять себе на службу расторопного помощника – графа М. Карбури де Кеафалони (капитана де Ласкари), которому тут же повезло. Через несколько дней с начала его работы у Бецкого, в Канцелярию, прочтя объявление, зашёл житель деревни Ореховки Устюжинского уезда Семен Григорьевич Вишняков и сообщил об огромном камне, который он видел в чащобах лахтинского леса.
Работая каменотесом, он давно присмотрел его, задумывая разломать на куски и перевезти в город, но мешало топкое болото. Вишняков рассказал, что зовётся та каменная гора «Камень – Гром», потому как один бок у него отшиблен громом, сделавшим трещину в 15 вершков. И лежит Камень глубоко в земле - более чем на две сажени. Оценив сенсационное сообщение, едва дождавшись утра, Ласкари помчался с Вишняковым в лахтинские чащобы.
Через день, 10 сентября 1768 года, сделав расчёты, он подает рапорт:«Камень сыскан на Выборгской стороне в даче его Сиятельства графа Якова Александровича Брюса близ деревни Конной, с которого камня план для формы меры и кусок от края нарочно отшиблен, кои при сем Вашему Высокопревосходительству представляю, а везти оной надлежит сухим путем около шести верст до деревни Лахта, а оттуда на судно до означенного места для того, кому надлежит дать указ из Канцелярии строений Ея императорского Величества домов и садов дабы никто препятствия не чинил. О чем Вашему Высокопревосходительству сим покорнейше представляю. Шевалье де Ласкари».
Фальконе лучше всех понял, что монолит прочнее скрепленных раствором кусков, и проблема пьедестала значительно упростится, если будут изобретены технические средства для доставки. Он сказал: «Привезите, основание только будет прочнее.»
После беседы с императрицей появился её указ, где приказано было доставить сначала сухим, а затем водным путём.
Задание оказалось очень сложным - размеры камня оказались громадными:длина-13,4, ширина- 6,7, высота-8,2 м, из них 5,5 м под землёй, вес необработанной глыбы-1800т. После того, как срубили бугристый «исподний бок» для выравнивания основания вес стал 1200т. Его и взяли для расчётов транспортной операции.
Императрица запретила Фальконе срубить лишние (по модели) объёмы, чтобы оставить за собой приоритетную дерзновенность проекта. Она объявила награду в семь тысяч рублей тому, кто изобретёт машину для передвижения этой горы. В конторе строений ожидали реальных открытий.
Свои разработки прислали: Онежский завод – в виде модели рельсовой двухпутной колеи Рейнольдса; прислал в чертежах свою машину механик Тульского металлургического завода Карл фон Ребиндер; отважился на этот подвиг и придворный часовщик Иван Фази, пообещав перевезти камень за 20 дней, но ему не поверили, т. к. не было чертежей; наконец отыскался слесарь Фюгнер, котоый предложил Ласкари готовый эскиз механизма.
Ласкари понял, что это настоящее изобретение, одарил Фюгнера пятьюстами рублями и присвоил открытие себе.
По чертежам Фюгнера лучший литейщик пушечного цеха, великолепный мастер Емельян Евстафьевич Хайлов собрал модель в одну десятую натуральной величины. Бецкой запросил сделать и модель Карла фон Ребиндера, которая представляла собой чугунные катки по типу роликого конвейера. Специалисты Адмиралтейств коллегии и Арсенала их испробовали. Ролики ломались, а вот шары выдерживали расчетный вес глыбы, причем ее можно было передвинуть свободно одной рукой.
Особой технической новинкой оказалась разработка поворотного круга, необходимого на участках перехода на другой отрезок пути, которая оказалась прообразом будущего шарикоподшипника.
Открытие шарикоподшипника не заметили в С-Петербурге. Лишь через 120 лет это техническое открытие пришло в Россию из Швеции, как иностранное изобретение, за которое страна платит до сих пор и морально, и материально.
К лету 1769 года под Лахтой началась раскопка камня. Капитан Полибин, командир сводного полка, собрал здесь 525 человек из трех полков. Они взялись за расчистку места.
Определились контуры раскопа диаметром приблизительно 30 м, глубиною 5 м. Одновременно подпоручик Иван Шпоковский и землемер Иван Хозяинов прокладывали трассу будущей дороги через леса и болота. Предстояло строительство гидротехнических устройств, мостов и укреплений полотна дороги. Особенно много усилий было затрачено на закрепление мокрых мест дороги. В некоторых участках пришлось забивать сваи.
В это время в заливе, где было отведено место для пристани, проделывались колоссальные работы. Расчищалась акватория пристани от валунов, топляков и морского мусора. В конце концов был построен свайно-балочный пирс с пристанью. Сложнее было построить пристань у Сенатской площади. Покатое дно и значительная глубина требовали сплошной забивки свай в шесть рядов, чтобы потом под водой их выровнять.
Кроме того, капитан-лейтенант Яков Лавров прокладывал будущий форватер движения судна, расставляя яркие буи.
Таким образом общая длина трассы оказалась 8,5 км по лесу от Лахты до пристани, 12 км до Сенатской площади по Финскому заливу и Неве и 28 м до места установки монумента. За 4 месяца, с весны 1769 г, огромный валун был очищен от земли, обнесен легкими бревенчатыми лесами для подготовки его к первому движению, перевороту на сколотый каменщиками опорный бок.
По ходу работы применялись и другие приспособления- мощные рычаги из еловых брусьев, длиною 20 м; вороты для подтягивания тяжелых грузов, которые вращали 36 человек; системы канатных блоков, специальные подъемные винты (домкраты) и так далее...
12 марта 1769 года с помощью рычагов и воротов камень приподняли на ребро и перевернули его на бревенчатую платформу.
Попытка передвигаться весной не удалась. Пришлось ждать момента промерзания дороги. С 15 ноября 1769 года по 27 марта 1770 года с большим трудом задача была выполнена и камень подошел к пирсу. Ежедневно в передвижении каменного монолита было задействовано не менее 400 человек.
Камень передвигали по двум параллельным медным желобам, в которых перекатывались тридцать (диаметром в пять дюймов )бронзовых шаров. Во время передвижения, чтобы не терять время на шлифовку, камень со всех сторон обрабатывали 46 каменотёсов.
За «чудом века», по материалам газет, следил весь Петербург.
Адмиралтейство не смогло отыскать судно для перевозки необычного груза. Специальное судно спроектировал корабел Григорий Корчебников по типу большого плота-прамы, а мастер по камню Семен Вишняков и мастер плотницких дел Антон Шляпкин со своими артелями взялись построить его за 6000 руб. Судно было закончено в начале августа 1770 года.
Для погрузки на праму её вначале затопили, затем погрузили камень, после откачали воду из трюма, прама всплыла, передвижение по воде стало возможным.
В конце августа адмирал Мордвинов собирает кворум специалистов для проверки надежности дальнейшей транспортировки камня.
28 августа началось медленное передвижение. Для большей устойчивости в момент плавания по заливу судно с камнем скрепили с двумя парусными судами-краерами.
22 сентября флотилия с камнем, выйдя из Малой Невы, повернув в Большую, приветствуемая с балкона Зимнего дворца Екатериной, торжественно прошла мимо дворца и прибыла к пирсу Сенатской площади, где праму перед разгрузкой также подтопили.
26 сентября при большом скоплении восторженных петербуржцев камень был сгружен на пристань. Вдохновленная удачей, Екатерина здесь же объявила о награждении участников доставки камня пятьюстами рублями- каждому по «препорции», а матросов и солдат, участников передвижения, вином и пивом. В дальнейшем многие были награждены медалью –«Дерзновению подобно».
После показа большой гипсовой модели весной 1770 года, она была одобрена большинством, особенно императрицей, которая даже заказала художникам два рисунка этой модели для своего кабинета.
Фальконе, убедившись в правильности своей работы, особенно в расчёте поддержки змеёй, как третьей точки опоры и в расчёте толщины бронзы передней части монумента (не более 1 см), летом перешёл к отливке бронзовой скульптуры.
Приглашённые из Франции мастера-литейщики категорически отказались выполнить цельную отливку, признав её авантюрной при такой объёмности заготовки. Предложили отливать частями, а затем спаять.
Нужно было найти специалиста бронзового литья в Петербурге. Фальконе отыскал Емельяна Хайлова, который так удачно отлил детали для шаровой машины.
К исходу 1775 года Фальконе осуществляет первую отливку. Во время литья раскаленный металл вылился из отверстия, загорелись деревянные формы. Испугавшиеся рабочие разбежались. Хайлов остался на месте, закончил разливку, рискуя жизнью, потушил пожар. Фальконе был тронут усердием и смелостью поступка плавильщика.
По окончании дела он бросился к нему и от всего сердца расцеловал.
Ко второй отливке верхней части Фальконе приступил летом 1777 года. Она прошла с меньшими трудностями и была более качественной.
Соединение двух отливок, их спайка по горизонтали, расчеканка и зачистка швов проходили уже без участия Фальконе под руководством архитектора Юрия Фельтена.
На одной из складок плаща Петра имеется надпись:«Лепил и отливал Этьен Фальконе, парижанин 1779 года».
Стараниями Бецкого, постоянно придирающегося к любым творческим инициативам Фальконе, возмущенный скульптор решает готовиться к отъезду во Францию. Но привычка к добросовенности, заставляет его заручиться обязательством лучших художников довести монумен до открытия. Юрий Фельтен обещал и довел памятник до полного завершения: вырубил пьедестал по проекту, перенес на него статую, закрепил её. Монолит обработали до нужных размеров и заказали бронзовую надпись с двух сторон на русском и латинском языках:«ПЕТРУ первому ЕКАТЕРИНА вторая лета 1782 ».
Тем временем скульптор Федор Гордеев, выполняя замысел Фальконе, вылепил, и отдал в отливку змею – деталь, которая символизирует попранного, раздавленного копытами врага и одновременно служит третьей точкой опоры статуи.
С обеих сторон пьедестала была укреплена мастерски отлитая надпись. По проекту Фельтена была вымощена площадь и сделана решетка-ограждение.
На изготовление памятника ушло 10 тысяч пудов бронзы и 250 пудов железа, залитого для устойчивости в задние ноги коня. Эти солидные цифры, говорят о масштабности монумента. Их обычно с удовольствием преподносят экскурсоводы.
Но вот, к сожалению, нам мало что известно о простых труженниках. А они, чаще всего, крепостные люди, трудились от «зари до зари» при любой погоде. Когда я с
гордостью расказываю о своём родном городе, я прежде думаю об их непосильном, но честном труде. Мне кажется, что такой редкой красоты монумент, прежде всего, во славу их кропотливого, необыкновенно тяжёлого труда.
7 августа 1782 года к столетию со дня вступления на престол Петра Первого и к двадцатилетию царствования Екатерины ll состоялось торжественное открытие монумента.
Как писалось в газете «Петербургские Ведомости», в назначенное время по движению руки императрицы в небо взвилась ракета, затем раздался треск петард, упали щиты красочной декорации и в облаках сизого дыма поднялась к небу глыба дикой скалы со скачущим по ней всадником. Восторженный гул горожан радостно прокатился над площадью. По команде фельдмаршала князя Голицина торжественным маршем прошли полки, отдавая честь императору ружьем и уклонением знамён, а суда на Неве поднятием флагов и пальбою с обеих крепостей и беглым огнём .
Там же, у памятника, в присутствии Екатерины состоялась процедура вручения золотых и серебряных медалей в честь открытия памятника наиболее знатным особам двора и участникам строительства монумента. Не было в списках только Этьена Мориса Фальконе и его талантливой ученицы.
Вдруг на скалу, в рассветной тишине,
Взметнулся царь на бронзовом коне.
Десницу простирая над страной,
Над бездной Пётр молодой,
Змею копытами поправ,
Явил навечно твёрдый нрав.
И смело на гранитной тверди,
Коня ретиво обуздав,
Всем огласил:«Поверьте!
России дам я больше прав!»
Средь знати не было Этьена.
Не удостоен чести той.
Лишь горечь жалкая измены
Плескалась в чаше роковой.
Таланту маленькой Земли
В России места не нашлось.
Интриги подленькой змеи,
Ваятелю попрать не удалось!
Этьена задушили яды тьмы,
Двора гадючие токсины.
Как жаль, что лучшие умы,
Так гибнут под «болотной тиной».
Академик, преподаватель живописи и скульптуры, философ, издавший в 1761 году в Амстердаме свой трактат:«Размышления о скульптуре», где он пишет:«Натуру живую, одушевленную, страстную, - вот, что должен изображать скульптор в мраморе, бронзе и камне», ежедневно должен был доказывать невеждам своё видение памятника.
Последний вызов к Екатерине вывел его из себя. Некий с подачи Бецкого попросил царицу укоротить постамент. После отливки Екатерина, вообще, отказалась принимать и оплачивать работу скульптора и его ученицы. Придворные ей донесли, что она «не доброкачественная».
Оскорблённый мастер 12сентября 1778 года навсегда покинул Россию. Он уехал в Голландию, в Амстердам, но в 1780 был приглашен в Париж на должность адьюнкт-ректора Академии Художеств. Монумент оказался последним творением МАСТЕРА.
Мари Коло тоже не присутствовала на триумфе. Ей, также как и Этьену, забыли прислать приглашение.
Она уехала раньше. У неё родилась дочурка Мария-Люция. Приехав в Париж к мужу, она его не застала. Пьер её бросил, пути их разошлись, и они никогда больше не встречались.
В 1779 году она приехала в Голландию, где работала вместе с Фальконе , сделав скульптурные портреты штаттгалтера Нассау и его супруги. С 1791 года, после смерти Учителя, она поселилась в Лотарингии в Маримон, близ Нанси. Больше сульптурой не занималась, исчезло вдохновение, а без него любое произведение сановится ординарным.
В 1821 году талантливой французской женщины-скульптора не стало.
Лишь через год после открытия монумента Екатерина, царской милостью, прислала скульптору две медали, серебрянную и золотую, посвящённую этому событию. Их вручил князь Галицин Д.И. в имении Фальконе в Шатене. Скульптор расплакался.
Примерно через полгода с ним случился апоплексический удар, приведший к параличу. Болезнь приковала его к постели, и последние восемь лет за ним неотступно ухаживала Мари Анн Коло, принебрегая своим благополучием.
Тут, мой дорогой читатель, я должен вернуться к началу своего рассказа, к тому моменту, где я пробовал вас обучать. Возможно, даже перестарался. Надеюсь, что вы поняли почему?
Вопросы педагогики самые трудные. Вам предложат массу советов. Мои советы исчерпаны. Читайте больше, изучайте сами . Педагогика загадочна и интересна. Только, уже как доктор, предлагаю бесплатный рецепт - не перестарайтесь, для своего чада применяйте меньшие дозы нравоучений и лучше не более одного раза в день. Нужно огромное терпение.
Это ваш ребёнок, поэтому ищите свой путь большой любви и доброты. Он взаимно труден, но благородарный . Это, как свет в конце тунеля, когда вы вдруг начинаете понимать каким счастьем светятся глаза ребёнка от того, что у него такие родители.
Какую педагогическую систему использовал МАСТЕР ? -остается загадкой. Но если вам, как Фальконе, удастся вырастить такого ученика или своего ребенка, который в трудную минуту был бы рядом с вами и даже ухаживал, при надобности, за вами - поздравьте себя! Вы достигли педагогической вершины в создании ЧЕЛОВЕКА.
24 января 1791 жизнь великолепного скульптора, мудрого преподавателя, философа оборвалась.
А его гениальное творение «Медный всадник» скачет вот уже третье столетие в дождь, в грозу, в наводнение, в любые ненастья, даже в снежные зимние бураны, чтобы вырваться к свету и засиять в солнечный день всеми красками непокорного буйства, силы, уверенности в будущем, страстью к дерзновению.
Он остался целым и невредимым даже после адских бомбёжек и обстрелов, когда была полностью разрушена треть города. Теперь он символ города.
Вот почему жители Санкт - Петербурга так тянуться к нему в трудные минуты своей жизни. Мужественно встречая трудности, старожилы предупреждают: «Главное,чтоб не было войны.»
Это они после блокады, истощенные и измученные голодом вышли на улицы, чтобы очистить город от мусора развалин, отмыть стены от военных указателей, восстановить водопровод и канализацию. Они сделали всё возможное и невозможное, чтоб город опять занял достойное место в мирной человеческой цивилизации. Истинные российские люди умеют ценить жизнь, они пережили такое, что не пожелаешь даже врагу, поэтому они в большинстве своем терпеливы, отзывчивы, добродушны и приветливы.
Они помнят зодчих и строителей, с таким неимоверным трудом и самоотвержанностью возводивших Санкт - Петербург.
Великий Эйнштейн говорил, что есть два способа прожить жизнь. Первый - будто чудес не существует. Второй - будто кругом одни чудеса.
Мой пенсионный совет - ребята верьте в чудеса! И никогда не забывйте тех, кто их так гениально преподносит.
Дерзайте сами!
7.04.2014.г.Лев Коган(использованы материалы справочников о Петербурге)