5-го августа она появилась на свет – маленький мохнатый комочек непонятного цвета, со смешными ушками и огромными слепыми глазами. Покушать, забраться поглубже в мамину шерсть и поспать - единственное, что занимало ее мысли и мысли двух ее сестричек и братика. Вскоре, по мере того, как ее смешные ушки стали различать, о чем мурлычет мама-кошка своим котятам, ее стали посещать мечты о своем собственном добром и любящем хозяине, которого она тоже непременно будет любить.
А примерно через месяц пришли два незнакомых человека – большой толстый мужчина и молодая худенькая девушка. Котят усадили в корзинку и вытащили на середину комнаты, мама-кошка уселась повыше на диван, чтобы следить за гостями. Она понимала, что с одним из своих детей сегодня придется попрощаться, поэтому, пока гости выбирали себе питомца, она изучала пришельцев – у малышей должны быть хорошие хозяева.
Пока мужчина разговаривал с нынешней хозяйкой, девушка присела рядом с корзинкой и, радостно улыбаясь, пыталась получше рассмотреть пушистые комочки. Сначала девушка хотела взять на руки ее братишку, но тот испуганно забился в дальний уголок и угрожающе зашипел. Сестрички последовали его примеру, спрятавшись за отчаянно вздыбленную братскую холку. Она хотела было тоже спрятаться – страшно все-таки к незнакомцам на руки идти – но, посмотрев девушке прямо в глаза, подумала: наверное, именно такие глаза и должны быть у ее хозяйки, доброй и любящей. И, не обращая ни на кого внимания, она приветливо мурлыкнула и сама подлезла под теплую человеческую руку.
- Ах ты, лапочка моя, - ласково погладила ее девушка и повернулась к мужчине. - Папа! Папа! Мы вот этого берем!
- Хорошая кошечка, - улыбнулась старая хозяйка, - красивая, шустренькая, ласковая. Забирай, Алиса, вы с ней подружитесь – Муся как раз на твой день рождения окотилась.
- Здорово! – засмеялась девушка, подняла котенка на руки и поднесла к самому лицу. – Мы с тобой вместе дни рождения отмечать будем. А как ее зовут?
- Когда как. Киска, малышка, малявка… Мы их всех одинаково пока зовем, а имена уже пусть хозяева придумывают.
- Тогда… Пушистенькая такая... Можно, я буду звать тебя Марфушей?
Большие серые глаза маленького зверька непонимающе посмотрели на человека: что такое – Марфуша, о чем ей сейчас сказать хотели? Но маленькая мохнатая лапка на всякий случай одобрительно легла на нос девушки.
- Папа, гляди! – снова засмеялась девушка Алиса, и мужчина со старой хозяйкой одобрительно кивнули: сладили!
Прошло два года. Марфуша выросла и стала настоящей красавицей: пушистая лоснящаяся дымчатая шерстка, огромные зеленые глаза, большие мохнатые лапы, хвост – просто загляденье. Новая хозяйка души не чаяла в своей питомице и оказалась именно такой, о какой Марфа мечтала в детстве. Одно только Марфу огорчало: любимая хозяйка в последний год стала все чаще куда-то надолго исчезать, а когда возвращалась, лицо ее было совсем бледным, она почти не улыбалась, и от нее пахло лекарствами, хлоркой и чужими людьми.
Внимания Марфе, конечно же, всегда хватало. В доме были еще Большой хозяин - Папа, Большая хозяйка – Мама и Маленький хозяин – Лёня. Она с удовольствием играла с ними, спала у них на коленях, Маме даже делала особенный «кошачий» массаж, когда у той болела спина. Но когда Любимой хозяйки Алисы целыми неделями не было дома, Марфе становилось не по себе. Она давно уже стала что-то подозревать, что-то совсем нехорошее.
Когда Алиса ложилась спать, Марфа укладывалась ей прямо на грудь, закрывала свои огромные зеленые глаза и делала вид, будто тоже засыпает. А на самом деле она слушала. Слушала, как хозяйка дышит во сне, как стучит у нее внутри та штучка, которая у Марфы начинает от страха колотиться с бешеной скоростью, когда у хозяйки вдруг во сне сбивается дыхание, и она подолгу не может нормально вдохнуть. Если Алиса плохо себя чувствовала, Мама делала ей укол и заставляла лечь в постель. Марфа с тревогой бежала вслед за хозяйкой, взбиралась следом за ней на кровать и, устроившись у нее в ногах или на груди, начинала усиленно мурлыкать, успокаивая и Алису, и себя.
Но однажды случилось страшное – ни укол, ни Марфа Алисе не помогли. Папа бросился звонить по телефону, и через некоторое время в квартире появились незнакомые люди в пропахшей лекарствами и улицей синей униформе. Чтобы как-нибудь случайно Марфе не наступили на хвост, она предусмотрительно забралась под диван в гостиной, обзор из-под которого был крайне ограничен. Когда шум и посторонние люди исчезли, Марфа выбралась из своего убежища и кинулась в комнату хозяйки. Хозяйка снова исчезла.
Потянулись долгие дни ожидания. Марфа добросовестно выполняла все ее домашние обязанности: мурлыкала на коленях хозяев, делала Маме массаж, но, сколько ни пытались Папа с Лёней поиграть с кошкой, она равнодушно смотрела на подпрыгивающий на ниточке фантик, свернувшись калачиком на диване и приоткрыв для приличия один глаз. Когда все уходили и Марфа оставалась одна, она забиралась на окно в кухне и часами, не моргая, смотрела куда-то вниз, на двор. Как только в дверях начинали звенеть ключи, кошка резко подскакивала и нетерпеливо переминалась с лапы на лапу. Раньше всех приходил обычно Лёня. Он разувался в прихожей, сразу шел на кухню, ставил греться чайник. И в тот момент, когда он появлялся в дверях, Марфа спрыгивала с подоконника, кидалась ему в ноги и жалобно, с надеждой глядя ему в глаза, выдавала тоненьким голосом:
- А-ау?
Лёня не понимал, чего от него требует Марфа. Обычно все заканчивалось тем, что он вываливал в мусорное ведро из ее миски не тронутый с утра корм, насыпал новую порцию, наливал свежей воды и, когда кошка отворачивалась, снова запрыгивала на окно и замолкала, только пожимал плечами и уходил в свою комнату с кружкой чая и бутербродом.
Понимала Марфу только Большая хозяйка. Поэтому она с нетерпением ждала, когда наконец вернется и зайдет на кухню Мама. И как только это происходило, Марфа кидалась с подоконника ей навстречу и снова, жалобно и чуть не со слезами повторяла свое:
- А-ау? Ма-а?
Мама брала Марфу на руки и, грустно вздыхая и пряча влажные глаза, говорила:
- Не плачь, киса. Скоро, скоро твоя хозяйка вернется. Потерпи, Марфуша.
И Марфе не оставалось больше ничего, как терпеливо ждать. Она забиралась на кровать хозяйки, сворачивалась, пряча голову в пушистый хвост, и ждала. Потом снова бежала на кухню и смотрела в окно. И ждала…
В комнате хозяйки над столом висела большая застекленная книжная полка. В нее, в самый уголок, был вбит маленький гвоздик, на котором на разноцветных ниточках висели разные «штучки»: стеклянный кубик с золотистым Львом, шерстяной «волосатый» Колобок, нитка с мелкими ракушками из Анапы, два пластмассовых брелока с подсветкой и «музыкальное сердечко». И тут же, на отдельной старенькой цепочке из неизвестного металла – маленький медальон с ликом Девы Марии и серебряный нательный крестик. Марфе ужасно нравилось сидеть под этими нитками и наблюдать, как хозяйка стучит пальцами по компьютерной клавиатуре. Иногда Алиса отвлекалась и, чтобы поразвлечь свою Марфушу, включала подсветку на брелоках. Марфа, чтобы поближе рассмотреть мигающие огоньки, подгребала к себе лапой все ниточки и принюхивалась. Ракушки от прикосновения лап тихо шуршали, напоминая морской прибой, и Алиса улыбалась.
И вот как-то раз Марфе стало совсем неспокойно. Она почти не спала ночью, отказалась утром от корма, весь день неподвижно сидела на окне. А вечером, когда все Хозяева возвратились домой, она попросилась в комнату Алисы. Запрыгнула на кровать, вопросительно мяукнула – Любимой хозяйки все еще не было. Расстроенная, она перебралась на стол, уселась под ниточками и осторожно притянула к себе несколько «штучек». И в тот момент, когда Марфа обнюхивала медальон с Девой Марией и с тоской вспоминала о пропавшей хозяйке, в комнату заглянул Лёня. Он удивленно посмотрел на Марфу, на медальон, улыбнулся и пошел на кухню:
- Мама, у нас кошка молится!
На следующий день родители попросили Лёню навестить сестру. Вечно веселый и оптимистичный Лёня, пока шел по коридору больницы, думал: «Надо рассказать ей что-нибудь веселое и побольше улыбаться». Но, войдя в палату и увидев Алису – бледную, уставшую, опутанную проводами и капельницей – едва не заплакал, так ему стало жалко сестру. Они поговорили немного, Лёня передал привет от мамы с папой, рассказал, что у него в школе интересного произошло, как к ним домой приходили Алисины однокурсники, как их не пустили к ней в палату и еще много всякой ерунды. Через полчаса дверь в палату открылась, и медсестра сказала ребятам, что пора прощаться. Лёня взял сестру за руку:
- Мама на завтра отпросилась с работы, утром к тебе придет.
- Хорошо, – кивнула Алиса и посмотрела на брата.
- О, что я вспомнил! – расплылся Лёня в улыбке. – Марфа твоя знаешь, что учудила? Захожу вчера в твою комнату – она сидит на столе, держит в лапе твой медальон с крестиком и нюхает. И на меня ноль внимания! Иду на кухню, говорю: «Мам, у нас кошка молится!» Мы потом весь вечер смеялись…
- Марфушечка моя… - улыбнулась Алиса, и ей так нестерпимо захотелось домой… И вместе с этим какое-то странное ощущение горечи и тоски нахлынуло на ее больное сердце. Медсестра снова заглянула в дверь и нетерпеливо покачала головой:
- Леонид!..
- Иди, - прошептала Алиса уставшим голосом и улыбнулась на прощание. – Все будет хорошо, за меня помолились.
Брат одобрительно кивнул и выпустил ее руку. Слезы хлынули из глаз Алисы, она окликнула Лёню, уже стоявшего в дверях:
- Лёня!
Брат обернулся.
- Марфушу не обижайте, - сквозь слезы проговорила Алиса.
- Конечно.
- Маму с папой береги.
- Все будет хорошо, - ободряюще улыбнулся Лёня, повернулся и, сглотнув подступивший к горлу комок, закрыл за собой дверь.
Когда Лёня вернулся домой, Марфа запрыгнула к нему на колени и долго сидела, прижавшись к его груди. Он не гнал ее, он понимал – она тоже скучает. Вечером кошка стала как-то странно себя вести: то беспокойно бегала из комнаты в комнату, то с потерянным видом сидела на диване, глядя в одну точку, то, как обычно забиралась на окно и пристально вглядывалась в темноту. В конце концов, Марфа снова попросилась в комнату хозяйки, улеглась на ее кровать и заснула.
Когда все ложились спать, Мама зашла в комнату, чтобы перенести Марфу в гостиную. Яркая полоска света из приоткрывшейся двери выхватила из темноты пушистый клубочек, тихо лежащий на постели. Мама подошла ближе и позвала Марфу. Кошка не откликнулась, даже не проснулась. Мама присела рядом и провела ей ладонью вдоль спины. Голова Марфы безжизненно уткнулась в покрывало.
- Господи, Марфа! – воскликнула Мама и дрожащим голосом позвала Папу.
Папа приподнял Марфу на руках, заглянул под опущенное веко, осторожно положил обратно на кровать и тяжело вздохнул:
- Издохла…
- Мам, - с тревогой в голосе позвал стоявший в дверях Лёня, - Мам, позвони в больницу.
- Зачем? – непонимающе выдохнула Мама.
- Позвони, – повторил настойчиво Лёня, пряча навернувшиеся на глаза слезы. – Пожалуйста.
Мама вышла в прихожую, набрала номер врача Алисы. Трубку долго не брали, но, когда на том конце провода послышался голос, Мама не сказала ни слова. Дослушав до конца, она выронила трубку и медленно опустилась на колени, трясясь в беззвучном рыдании. Этой ночью Алисы не стало.
Говорят, у кошки 9 жизней. Марфа отдала их все Алисе, Любимой хозяйке. К сожалению, кошачья жизнь несравненно меньше человеческой. Но зато в безмолвном животном может жить такая огромная любовь, какой простому человеку хватило бы на три его жизни. И любовь эту держала в себе всего лишь одна маленькая кошачья жизнь, 9-я жизнь Марфы.