Первая глава: http://www.proza.ru/2015/07/19/189
Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2010/10/25/511
Перед выходным Алина забежала ко мне перекурить.
Она поприветствовала старушку, прошлась по казе и спросила: «Тебе по какому блату эта работа досталась?» Я честно призналась, что в Италию поехала спонтанно, никого и ничего не зная. Алина нахмурила лоб: «Да уж… А я год готовилась: в агентство ходила, с отъезжающими знакомилась, брала у них телефоны, потом созванивалась, узнавала, как устроились. И знаешь, что я скажу: таких работ, как у тебя, вообще не бывает!» - «Сама удивляюсь. Мороженого хочешь?» - «Давай!» - «Какое?» - «Какое?!» - «Ну, какое мороженое будешь есть?» - «Не поняла, у тебя богатый выбор?» - «Не магазин, конечно, но есть коробка замороженного фруктового льда, там шесть видов. Ещё - трубочки, шоколадные и клубничные, и ванночка с тремя ореховыми сортами…»
Алина уставилась на холодильник: «Ну, почему мои синьоры ничего мне не покупают?!» Я поправила её: «Нам покупают, в первую очередь, для Агаты» - «Всё равно, у вас всегда так много вкусненького!» - «Они заботятся о своей матери» - «Но, ведь, и ты это ешь!» Я почесала в затылке: «Конечно, ем» - «И ешь, когда захочешь!» - «А как же иначе?» - «Как иначе? Нам еду приносят по часам. И по видео смотрят, как я сначала кормлю синьору, что она ест и сколько. Часто старуха съедает и мою порцию» - «А… что ты ешь?» - «Молоко пью. У нас только молоко целыми коробками в подсобке стоит…» - «Почему они так себя ведут?» - «Они сказали, что прежняя сиделка слишком много ела» - «И, что?» - «Ничего. Утешаюсь мыслью, что мне не помешает похудеть. Будто бы я сижу на диете».
Я сказала: «В работе каждой из нас есть свои плюсы и минусы. Я вот шесть дней в неделю из дома выйти не могу.
Когда я только начинала работать, зашла как-то после обеда кузина Кора, а у меня сигареты закончились. Я отпросилась до табаччи добежать. Туда-обратно – несколько минут. Так, когда обратно скакала, увидела, что к дому подъехала машина и в дверь уже ломится средняя внучка Агаты, - Регина. Когда я подошла, Регина даже со мной не поздоровалась, влетела внутрь, и прямиком к бабушке в спальню! Кто-то позвонил моим синьорам, что я шляюсь по городу. Член семьи, оказавшийся свободным, примчался с проверкой. Внучка, надо признать, ни слова не сказала, когда увидела меня на улице, только глазищами сверканула, как молниями. Она просидела с бабушкой битый час (что замечательно, учитывая редкость и краткость её обычных визитов) и заметно нервничала. Вечером я спросила у Андреа, могу ли оставлять ненадолго Агату с Корой, если мне понадобится дойти до лавки. Андреа разрешила. А я уверила синьоров, что мне и в голову не придёт оставить Агату одну в доме даже на минуту.
Мне не с кем разговаривать. У тебя дел полно, а мне нечем заняться. Ты крутишься как пчёлка, а я слоняюсь из угла в угол, страдая от безделья. Наши синьоры балуют нас сладостями. Но, они же понимают, что их матушка зависит от меня, вот и заботятся» - «А мои, что, не могут позаботиться?» - «Они заботятся. Ты же под видеонаблюдением. Ты работаешь за страх, я – за совесть. Ты на виду постоянно, нас видят, только когда приходят. Кстати, а почему твои синьоры понатыкали везде камер?»
Алина хихикнула: «Была у них сиделка, которая по ночам накачивала старуху снотворным, вылезала в окно и бегала по мужикам. Попалась такая, слабая на передок. Семья-то у них большая, но случается так, что дома нет никого. Все работают, да и уезжают куда-нибудь часто. Они богатенькие, могут себе позволить! Зато теперь контролируют абсолютно всё! Требуют отчёта о лекарствах, которые я даю старухе, не стесняясь, обыскивают мои вещи и – представь! – даже роются в мусорном ведре!» - «Что ж, во всяком случае, они не скрывают того, что делают. Мера с их стороны вынужденная, согласись. Может быть, и мои поставили бы камеры, но мои-то попроще, а твои – не только живут, даже смотрят навороченно. Богатенькие Буратины!» - «Богатенькие, а каждый кусок хлеба сосчитан!» - «Потому и богатые, что считать умеют. А насчёт наблюдения я тебе так скажу: сейчас видео везде. В общественных местах, в транспорте, в магазинах, на улицах, в подъездах. Я два года в магазине работала, так мы там не просто под наблюдением были, нас ещё прослушивали, и обыскивали на выходе, шмонали по полной программе. Представь, стоит очередь после смены. Подходишь к охраннику: сумочку навыворот, одежду расстегнуть, штанины задрать, из карманов всё вынуть, руки вверх, а тебя ещё с ног до головы облапывают…То ещё развлекалово! И это – ещё цветочки. Иногда проходили выборочные обыски. Например, внезапно закрывают кассу или снимают продавца из отдела. Для начала: полная проверка рабочего места, потом – досмотр личных вещей, находящихся в шкафчике, и, в заключение – обыск. Догола никого не раздевали, но оставляли даже без обуви и носков». Алина явно шокирована: «Это где такой беспредел творился?» Я довольна произведённым впечатлением: «Почему, - творился? И сейчас творится. Магазин, кстати, класса Премиум. Я оттуда уволилась. Пыталась до народа достучаться, чтоб заявить коллективный протест, но никто на это не пошёл. Работа нужна всем» - «Тебя тоже так обыскивали?» - «Нет. Но я не стала дожидаться. Я бы и работать туда не пошла, если бы в трудовом договоре был пункт о тотальных обысках».
Алина подозрительно на меня глянула: «Погоди, какой магазин? Ты же говорила, что ты – художник!» Я засмеялась: «Ты считаешь, что художнику кушать не хочется? Или, что все художники роскошествуют? Пробиваются единицы, я же – не борец. И, мои работы неконъюнктурны. Картинки из бумаги. Большинство людей даже не понимают, что это такое. И никто не понимает, зачем я это делаю» - «А, зачем ты это делаешь?» - «Сама не знаю. Бывает так: руки сами берут бумагу и ножницы и сами режут что-то, я даже не пытаюсь понять, что и зачем» - «Всегда так?» - «Да, нет. Обычно, вырезаю для тематических выставок либо на заказ: для оформления интерьера, в подарок. Но на хлеб с маслом я своим умением никогда не заработаю. Да и не ем я, ни хлеб, ни масло…»
Мы уселись перед телевизором. Алина спросила: «Твоя старушка не против того, что ты смотришь? Может, она хочет другую передачу?» - «Моей старушке всё равно. Для неё телевизор не существует. Я как-то видела документальный фильм про черепах. Черепахи не реагируют на людей, потому что люди слишком быстро двигаются. Поэтому людей для черепах нет. Агата не смотрит телевизор, потому что ничего на экране не видит. Я думаю, Агата воспринимает мир, как черепаха. Я хожу по дому, она даже головы не поворачивает. Она знает, что где-то я есть, и зовёт меня, если что-то надо, но, если я ей не нужна, мы друг о друге не вспоминаем» - «Как же она тебя зовёт?» - «Я сначала хотела дать ей венецианский колокольчик, но пожалела – разобьёт ведь. Я научила её стучать кружкой по столу». Алина уставилась на меня и заливисто расхохоталась: «Да ты та ещё артистка!!!»
Мы вышли перекурить на террасу. Алина спросила: «Синьоры не против, что ты куришь?» - «Я не спрашивала» - «Может быть, Агате не нравится запах дыма?» - «Мне не говорили» - «Хорошо тебе… А я должна попросить разрешения, чтобы выйти на перекур. И по телевизору смотрю только то, что пожелает старуха – новости и старые фильмы» - «Я тоже смотрю новости. Вчера показали, что в Катании есть Teatro romano – римский театр. Сходим?» - «В театр? Мы же ничего не поймём!» «Это – музей. Античное сооружение» - «А, тогда, конечно!»
Алина не спешила к себе. Я достала фотоальбом, потом свою книгу, в конце которой были иллюстрации к знакам Зодиака.
Алина сказала, что увлекается астрологией и может по моей дате рождения определить, кто я такая. Я назвала дату.
Она помудрила над цифрами и дико на меня глянула: «Да ты – дьяволица! У тебя вышло число 666 – смотри сама!!!»
Забавно. Я уставилась на таблицу, но, откуда появилось число дьявола, так и не поняла. Алина вещала: «Ты – дьяволица и авантюристка. Ты лишена ангела-хранителя, но при этом ты – божья избранница, и у тебя открытая связь с Космосом!» Я поинтересовалась: «И как это объяснить? Ерунда полная, тебе не кажется?»
Она объяснила: «Кто знает, что такое – бог? Космос. У тебя с ним прямая связь. Ангелы даются тем, кому надо помогать. А тебе и так всё дано. То, что дьяволица – это твоя дурь. Пять «единиц» в характере!!! Да ты такая самодурка, каких свет не видывал! Возьмись-ка за ум, ведь ты – не простой человек, у тебя особая миссия!» - «Какая?» - «Сама знаешь!» - «Ignorare».
После этого Алина поделилась радостью – она не беременна.
Наутро подруга заявилась ко мне в 9 часов. Сказала, что хозяева её буквально выгнали отдыхать, она даже не успела позавтракать. Я заварила чай, достала печенье.
Мы изначально договаривались поехать в Катанию, но накануне прогноз погоды пообещал +28, дождь и волнение на море. Я отговорила свою предсказательницу от намеченного маршрута. Аргументировала тем, что на пляже в такую погоду делать нечего, а в новом городе и в дождь впечатлений хватит.
Она была не против: «Как скажешь, я везде за тобой, ты – наш паровоз!» - «И в коммуне остановка!» Алина отозвалась: «Как в песне!» - «Почему как в песне? Как в жизни! Ты что, не замечаешь надписей? Даже Сант Мариа – это communa!» - «И что это значит?» - «Муниципалитет» - «Вау!»
В табачной лавке мы купили билеты на междугородний автобус, но зажать их не удалось – водитель проверял проездные на входе.
По дороге все пассажиры вышли. Алина толкнула меня: «Мне нравится, как мы едем!» Я отвлеклась от созерцания пейзажей. Водитель на ходу оживлённо разговаривал по сотовому, одновременно снимал пиджак, перехватывая руль и делая замысловатые повороты на узких улочках.
Я обратилась к нему: «Devo scendere a Acireale. Mi puo avvertire?» (Мне выходить в Ачиреале. Вы можете предупредить?) Он спросил, откуда мы, из Америки или из Греции. Я сказала: «Из России» - «Communista?» - «No!!!» Он засмеялся и закурил.
Алина жалобно потянула носом: «А, если и мы закурим?» Я спросила: «Si puo fumare?» Водитель кивнул, достал из бардачка диск и включил музыку. Алина танцевала. Я полистала словарь: «Allegro autobus, allegro autista!» (весёлый автобус, весёлый водитель!)
На станции никак не могли разойтись. К нам подошли ещё двое водил, узнав, что мы русские, объяснили, как пройти в центр, сказали, что автобусы идут обратно каждый час.
Исторический центр города был красивый, но небольшой. Мы пошатались по кривым улицам и вышли к морю через переход над автострадой.
Море виднелось далеко внизу, как с крыши небоскрёба. К нему вёл длинный зигзагообразный спуск, каждый поворот высотой в несколько этажей. Живописные каменные стены заросли цветами, кактусами, лианами. Под ногами валялись лимоны. Ноги скользили по облетевшей листве, скрывавшей булыжники.
Нам захотелось взять в руки по метле. Было ясно, что исписанный автографами путешественников спуск приводят в порядок дождь и ветер – других объяснений тому, что мы не идём по колено в мусоре, не нашлось.
До моря не добрались. Небо нахмурилось, укрыться от непогоды было негде. Мы успели спуститься не больше, чем на треть, но подниматься запыхались.
В город вернулись под ливнем, мокрые и проголодавшиеся. Сели на скамейку перед мандариновым садом и под дождём (не сахарные, не растаем) перекусили. Ели и разглядывали непонятную для нас картину: по всему саду валялись и гнили мандарины. Если просто любоваться на сад, это – красиво. Зелёные деревья богато увешаны ярко-оранжевыми плодами, зелёная трава ими же усыпана. Если подумать, с нашей точки зрения – это чудовищно! Но здесь с земли ничего не подбирают. Даже на рынке – ни один продавец не наклонится за упавшим с лотка товаром. Когда рынок закрывается, в правом углу площади, возле церкви, складываются ящики с увядающей зеленью и некондиционными продуктами. В том числе, и случайно уроненными. В левом углу той же площади на стол (не на мостовую!) сваливаются потерявшие вид шмотки из секонд-хенда. К утру завалы исчезают.
Алина сказала: «Вот и у нас все лимоны сгнили. Мне хозяева запретили их трогать. А потом вообще все собрали. А вчера я убиралась в кладовке и нашла ящики с гнилыми лимонами. Они их собрали, убрали и забыли. А мне пожалели». Я спросила: «Почему бы тебе не попросить в агентстве другую работу?» Алина лишь махнула рукой: «Думаешь, на других местах лучше? Я буду искать другую работу, когда поживу здесь подольше, язык понимать стану лучше» - «Я тоже буду искать другую работу» - «Ты?!» - «Да!» - «Зачем?!» - «Мне скучно…» - «А, давай, поменяемся!» - «То есть?» - «Ну, ты пойдёшь работать к моим синьорам, а я – к твоим. Мои, я уверена, будут не против. Они меня ругают, что язык выучить не могу. А ты им понравишься! А я хоть отдохну и высплюсь…» - «Ага, то есть – ты будешь отдыхать и отсыпаться, а я – вкалывать под видеонаблюдением? Умнее ничего не придумала?» - «Да я и не рассчитывала, что ты согласишься… Отказываться от такого санатория?!» - «Да уж. Санаторий закрытого типа на две персоны. Обслуживание по системе «Всё включено». И – полная изоляция».
На станцию пришли в половине четвёртого – не поняли объяснений и решили, что автобусы маршрута Sant Maria – Acireale – Catania идут в Сант Мариа через Катанию. Мы приготовились погулять ещё и там. Междугородные автобусы прибывают к железнодорожному вокзалу, я пообещала Алине показать красивый фонтан.
Пока ждали автобус, спрашивали у всех подъезжавших, который наш. У одного не спросили и, конечно же, он и был нашим. Автобус уже отъехал, но ему засигналили остальные, он затормозил посреди улицы и открыл двери.
Междугородные автобусы идут по другому маршруту, чем прямые. Хорошо, что Алину хозяева отправляют на рынок. Она узнала крытый павильон, мы заверещали.
Водитель так впечатлился нашими воплями и иностранной бестолковостью, что высадил нас вне остановки.
На рынке купили фруктов и отправились шляться по неизученным районам.
Я отвела Алину на пустырь, с которого Этна видна как на ладони.
Этну обнимали облака и тучи, между ними плавало солнце. Мы любовались целый час.
У меня начала болеть голова. Больше всего хотелось лечь и уснуть, но надо было ещё купить телефонную карточку.
В табачной лавке Алина с кем-то поздоровалась. Я рылась в кошельке, набирая 5 евро. И не стала интересоваться, с кем. Алина развернула меня и процедила: «Твоя синьора!» Я бы сейчас не отреагировала и на Папу римского. Нет, вру. На Папу бы отреагировала. Может быть, он снял бы с меня головную боль.
Андреа тянуло пообщаться. Я сказала, что ничего не понимаю, потому что у меня сильно болит голова. Андреа изумилась: «Голова болит? Почему?»
На самом деле, она задаёт такие наивные вопросы, на которые не ответят сто мудрецов. К примеру, на днях спросила, куплю ли я в Росси машину на деньги, заработанные в Италии. Она или считать не умеет, или думает, что у нас машины стоят дешевле самоката. Я сказала, что машину не куплю, а она удивилась: «Почему? Вы не умеете водить?» Святая простота.
Так почему у меня голова болит? Андреа продолжала говорить, смеясь и жестикулируя. Я отмахнулась от её разговоров и вышла из лавки, не попрощавшись. Пусть думает что хочет.
На другой день Андреа первым делом поинтересовалась, перестала ли болеть моя голова. Перестала.
Я принимала продукты, рассеянно слушая, что из помидоров делают салат, и тут заметила, что на некрасивых коротких ногтях молодой синьоры появился маникюр. Браво, женщина! Тебе бы ещё килограмм 10 сбросить, – и все местные красавицы удавятся на собственных лифчиках! Андреа привлекательна. У неё смуглая ровная кожа и густые чёрные волосы. Но, как и все замужние дамы, она ходит чёрт-те в чём, и единственная её забота о себе – уход за волосами. Хотя, с такой гривой – без вариантов, разве что обриться налысо.
К ночи началась гроза.
Я устроила ревизию хозяйским зонтам. Среди восьми старых и проржавевших нашлись два чистых, но с оторвавшейся от спиц тканью. Я перерыла комоды и тумбочки, разыскала нитки и привела зонты в порядок. Своего у меня нет, случись выйти из дома в плохую погоду, будет под чем укрыться.
Я очень люблю гортензии. Как-то купила горшок с этими цветами, но муж выбросил его в мусоропровод, разоравшись, что их сажают на кладбищах.
В Италии во всех садиках цветут гортензии – разноцветные шапки на двухметровых кустах. В хозяйском садике такой куст растёт в углу, его почти не видно.
Я подумала мимолётно, что если бы разразился такой ливень, что сломал бы эти шикарные голубые цветы, я бы поставила их в вазу.
Ливень был настолько сильным, что водяная пыль с улицы влетала на кухню и оседала на моих пальцах.
Я встала, чтобы закрыть двери, выглянула в сад и глазам не поверила: два самых больших цветка были сломаны и едва не касались земли. Я взяла в гостевой комнате хрустальную вазу, срезала ветки, добавила к ним белые розы и украсила свою спальню.
Когда Алина забежала ко мне на неделе, я рассказала о гортензиях и спросила, почему я иногда желаю чего-то очень-очень, всё делаю для того, чтобы достичь цели, но результат получается таким, что лучше бы его и не было. Но чаще бывает так: я получаю то, о чём особо не задумывалась, и лишь потом понимаю, что это было мне надо.
Алина сказала, что думать надо меньше.
Кстати, Татьяна тоже предупреждала, чтобы я поменьше думала и не занималась самоанализом. Она сказала, что я ни в чём не должна сомневаться.
Здорово. Если отбросить все сомнения, то желаний у меня много. Вот кто бы подсказал, как договориться с небесами?
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/10/21/1587