Предисловие
Мне посчастливилось быть внучкой выдающегося ученого, основателя российской школы клинической физиологии зрения, Алексея Ивановича Богословского. Посчастливилось быть им воспитанной и самой любимой из всех остальных внуков и внучек. Семья моих дедушки и бабушки, конечно же, была исключительной семьей, потому что дед был не только ученым с мировым именем, человеком нелегкой и отчасти трагической судьбы, но и необыкновенно добрым и щедрым человеком, всегда стремящимся прийти на помощь людям.
Мне кажется, многим моим современникам можно поставить в пример таких людей, каким был мой дед.
Перед торжественным вечером в честь своего 80-летнего юбилея в Институте им.Гельмгольца, в 1982 году, Алексей Иванович от руки написал автобиографию, которая, наверное, и не требовалась для празднования. Написана она была на желтоватой бумаге и положена впоследствии в такую же неприметную простенькую папку, сильно отличавшуюся от полученных им по случаю юбилея кожаных папок "в адрес". Когда же я поинтересовалась, что там такое и зачем вообще нужна эта папка, мой дед задумчиво ответил: "Автобиография... А вдруг когда-нибудь пригодится?".
Некоторые факты биографии Алексея Ивановича Богословского
Алексей Иванович Богословский родился 29 октября 1902 года в небольшом городе Дедюхин бывшей Пермской Губернии, стоявшем на левом берегу Камы, близ Соликамска. Отец его, Иван Михайлович, был священником; мать, Елена Константиновна, также была глубоко верующим человеком. Елена Константиновна занималась домашним хозяйством и воспитанием двоих детей: Алеши и младшей дочери Лизы, а после установления советской власти какое-то время работала учительницей. Иван Михайлович придерживался прогрессивных демократических взглядов и снял с себя духовный сан в знак протеста против усилившегося влияния черносотенной идеологии в православной церкви. С 1918 по 1939 год Иван Михайлович работал советским служащим в Перми.
Гимназические годы Алексея пришлись на тяжелое время Первой мировой войны, Октябрьской революции и Гражданской войны. В 1920 году он окончил Единую Трудовую школу в Перми и через год поступил на педагогический факультет Пермского государственного университета. Выбор этот был вынужденным, так как будучи сыном священника, юноша должен был перевоспитываться в духе марксистской философии и диалектического материализма. На факультете большое внимание уделялось изучению древнерусских летописей, но это не вызвало у Алексея сильной заинтересованности, а появилась тяга к электронике и радио. С целью заработка он начал работать в Пермском государственном университете с электротехническим оборудованием, занимался его оснащением и монтажом. Большой интерес у будущего ученого вызывала и психология, с которой он познакомился на факультете, где глубоко изучались философские проблемы психологии. Еще в юности Алексей серьезно увлекался шахматами и занимался легкой атлетикой, причем очень успешно. В 1925 году он даже занял третье место в соревнованиях РСФСР по прыжкам в высоту с шестом, проходившим в Перми. Надо сказать, что занятия этим видом спорта были в то время небезопасны: шесты, сделанные из бамбука, иногда расщеплялись при выполнения прыжка и спортсмен мог получить серьезную травму.
После окончания ПГУ в 1926 году молодого человека призвали в армию в войска радиосвязи.
Можно сказать, что уже в молодые годы в научных интересах Богословского возникло два направления, определивших его становление как ученого, первым из которых была электротехника и радио, а вторым - философия и психология.
В 1928 году Алексей Иванович женился на Елене Владимировне, дочери профессора Пермского Университета Владимира Флавиановича Симоновича. Свою любовь они пронесли через всю жизнь. В 1929 году у них родился сын Владимир, а чуть позже, в 1931 году, еще один сын Никита.
В 1932 году семья Алексея Ивановича Богословского переехала в Москву, что было необходимо в связи с его поступлением в аспирантуру.
Увлечение наукой. Дальнейшее развитие научных интересов
Алексей Иванович поступил в аспирантуру Государственного института психологии АПН СССР в Москве в 1931 году. В этом институте готовили психологов широкого профиля и там сформировалась целая научная школа, представленная такими учеными, как К.Н.Корнилов, Б.М.Теплов, Г.И.Челпанов. В институте молодой аспирант начал заниматься психологией и психофизиологией под руководством Б.М.Теплова, Г.И.Челпанова, К.Н.Корнилова. Однако постепенно его научные интересы сместились от общих проблем философии и психологии в сторону физиологических основ психологии и дифференциальной психофизиологии, которыми занимался Борис Михайлович Теплов. Б.М.Теплов исследовал вопросы физиологии зрения, был одним из создателей маскировочного дела в Красной Армии. В институте он руководил работами по психофизиологии зрения, в частности, изучал вопрос темновой адаптации зрения. Этими вопросами и занялся Алексей Иванович, а его основным научным интересом стала физиология зрения. Ученый изучает врожденные способности и
выступает оппонентом Леонтьева, отрицающего врожденные способности и подчеркивающего влияние среды на человека. Говоря о врожденных способностях, Б.М.Теплов и его ученики, в том числе и Алексей Иванович, устанавливали связь между психологией и физиологией.
Одновременно с аспирантурой молодой ученый проходил курс анатомии, физиологии и психиатрии во 2-м Московском медицинском институте.
В 1935 году Алексей Иванович публикует статью "Влияние условий адаптации на электрическую чувствительность глаза" в книге "Зрительные ощущения и восприятия". Изучая темновую адаптацию, молодой ученый работает вместе с Сергеем Васильевичем Кравковым. Под влиянием профессора С.В.Кравкова научные интересы Алексея Ивановича окончательно сместились в сторону физиологических основ психологии, дифференциальной психофизиологии, а затем - физиологической оптики и физиологии зрения. Сергей Васильевич Кравков - один из основоположников физиологической оптики как научной дисциплины, представлявшей собой синтез знаний о физиологических и психологических закономерностях, характеризующих функцию органа зрения. В 1935 году под его руководством А.И.Богословский защитил кандидатскую диссертацию.
С этого времени приоритетным вопросом для А.И.Богословского становится физиология зрения, а также физиологическая оптика. В 1936 году он начал работать в Центральном НИИ офтальмологии глазных болезней им.Гельмгольца, где в числе других вновь созданных научных отделений была создана лаборатория физиологической оптики. Организатором и первым руководителем ее являлся член-корреспондент АН и АМН СССР С.В.Кравков, имя которого в дальнейшем было присвоено лаборатории.
В 1939 году Богословский сделал открытие, которое считал в дальнейшем своим основным достижением: он установил роль условного рефлекса в темновой адаптации человека. Его статьи постоянно публиковались в сборнике "Проблемы физиологической оптики" и других научных журналах. В мае 1941 года он защитил докторскую диссертацию по вопросам электрической чувствительности глаза, и 21 июня решением ВАК ему была присвоена ученая степень доктора биологических наук. Но диплом доктора наук Алексей Иванович получил лишь через 17 лет - в 1958 году, потому что на следующий день после решения ВАК о присвоении ему ученой степени
началась Великая Отечественная война.
Война в судьбе ученого
Алексею Ивановичу пришлось воевать совсем недолго, с июля по начало октября 1941 года, и многие подробности этого короткого промежутка времени остаются невыясненными. Как бойца Московского ополчения его посылают на фронт, чего не должно было быть, так как на тот момент им была только что защищена докторская диссертация, и в институте все об этом знали. Тем не менее ученый не стремился остаться в тылу, а проявил себя как исключительно мужественный, преданный своей стране человек и пошел на фронт добровольцем, как и большинство сотрудников Института им.Гельмгольца. В начале войны бойцов Московского ополчения бросили на защиту дальних подступов к городу. Советская армия испытывала большие трудности и несла потери по причине плохой оснащенности. В воинской части, где воевал А.И.Богословский, на семерых приходилась одна винтовка. Что пережил он, талантливый ученый, попавший в водоворот военных действий с самого начала войны, не знал никто.
Никому из близких никогда не рассказывал мой дед о страшных буднях войны, быть может, только супруге. Лично мне известны лишь три эпизода из военной жизни Алексея Ивановича. Первый из них, возможно, не покажется удивительным людям воевавшим - это наблюдение моего деда о том, что в первом бою погибают как правило новички, тогда как в тех же условиях более опытным бойцам удается выжить. Второй случай, происшедший с Алексеем Ивановичем, свидетельствует о необычайной интуиции, ему присущей. Однажды, сидя в окопе и пережидая очередную бомбежку немцев, заметил он небольшую кочку с клочком травы прямо перед собой, и чем-то не понравилась ему эта кочка. Тут же в окопе дед решил отбежать от нее на несколько метров и, уже отбегая, услышал оглушительный взрыв за собой - бомба попала именно туда, где за секунду до этого укрывался он сам. Не любил Алексей Иванович и начало каждого часа, которое иногда вызывало у него какие-то непонятные мне эмоции. А один раз дед объяснил, по какой причине "точное время" вызывает у него все еще непреодолимую тревогу: именно в этот момент пунктуальные немцы начинали обычно бомбежку или наступление.
Плен
В начале октября 1941 года Алексей Иванович, будучи контуженным, попал в немецкий плен. В это время он находился в частях русской армии, ведущей ожесточенные бои в районе города Ельни Смоленской области с армией неприятеля, вдвое превосходившей русских по численности. От неминуемой смерти Богословского спасло знание немецкого, французского и английского языков, полученное им в гимназии и университете и закрепленное многолетней практикой работы с иностранной научной литературой. По воспоминаниям родственников, ученому довелось служить денщиком у немецкого офицера-интенданта, и помог выжить, в первую очередь, немецкий язык. Вначале Алексей Иванович оказался в трудовом лагере в Германии, а затем на севере Франции. В своей автобиографии ученый скупо и лаконично, как будто за этими фактами стояли обыденные события, писал: "В плену находился до 1 августа 1944 года. Был в это время в ряде тюрем и лагерей на оккупированной территории СССР и во Франции. В августе 1944 года, находясь в лагере Невшатель в районе Па-де-Кале, бежал из него с группой советских военнопленных". Но побег этот оказался неудачным.
В августе 1944 года союзные войска освободили его вместе с другими заключенными. Алексей Иванович оказывается в Париже, но даже в течение короткого времени не может жить без любимого им дела: работает внештатным сотрудником в Лаборатории физиологии ощущений известного французского физиолога профессора А.Пьерона. Французский ученый был очень доволен А.И.Богословским и даже предлагал ему длительное сотрудничество, которое предусматривало то, что его коллега останется во Франции. Однако А.И.Богословского это никак не могло устроить: на родине оставалась любимая жена Елена Владимировна и трое детей (третий ребенок, маленькая Ляля, родилась в 1940 году). Человек незаурядного ума, умевший трезво оценить политическую ситуацию того времени и не имевший иллюзий относительно ожидавших его трудностей на родной земле, ученый стремится как можно быстрее вернуться на родину. И стремление это было вызвано не только тем, что в СССР оставалась семья.
Будучи подростком, в конце 70-х или начале 80-х годов я как-то раз спросила деда о том, почему он, прекрасно зная французский язык и имея работу, причем любимую им работу, не остался во Франции. Ведь со временем можно было бы перевезти туда и семью, утверждала я. Вопрос мой был вызван тем, что в то время видные представители культурной интеллигенции стали все чаще выезжать за границу, по работе или на гастроли, и некоторые из них становились "невозвращенцами", а вернувшиеся вели долгие разговоры о том, как хорошо "у них" и как плохо "у нас". Не помню, чтобы дед мой принимал горячее участие в таких разговорах, он вообще не был склонен к досужим рассуждениям. Так и на заданный мною вопрос, он ответил коротко: "Знала бы ты, какое счастье находиться среди русских людей и слышать русскую речь..."
В январе 1945 года Алексею Ивановичу Богословскому предоставилась возможность наконец вернуться на родину: всем советским военнопленным, находившимся на территории Франции, было предложено вернуться в СССР. Радости бывших военнопленных не было конца! Однако после пересечения границы СССР в самолете, державшем путь до Одессы, на всех возвращавшихся из плена надели наручники.
Послевоенная действительность
После возвращения на родину для А.И.Богословского началась новая череда испытаний. Десять лет без права свиданий и переписки, как "предатель", прошел ученый лагеря в Коми АССР и Дудинке, а в 1955 году был сослан на юг Казахстана, в горный поселок Кок-Терек Джамбульской области. В небольшом поселке он работал в больнице, совмещая должности офтальмолога, терапевта и педиатра. Выполнял сложные хирургические операции на глазах, возвращая зрение своим пациентам. В эти годы судьба свела ученого с А.И.Солженицыным. Между Солженицыным и Богословским в дальнейшем развернулась полемика, суть которой сводилась к тому, что писатель настаивал на необходимости отражения политических взглядов в деятельности любого человека, тогда как ученый утверждал, что для некоторых людей приоритетом может быть, например, наука, а не политические убеждения и противостояние власти. Полемика эта длилась не один год, и относительно Богословского Солженицын в дальнейшем даже употреблял интересную фразу: "Вживаетесь в социализм, Алексей Иванович..." Писатель упомянул А.И.Богословского в своей фактографической книге "Архипелаг ГУЛАГ", однако допустил ряд неточностей, в частности, при описании очередного побега ученого из Кок-Терека. А.И.Солженицын писал, что Богословский "отпросился у начальства на похороны матери", однако это на самом деле было не так. Алексей Иванович обладал потрясающей интуицией и ощущал новые веяния в жизни общества, возникшие после 20-го съезда партии, ознаменовавшегося наступлением хрущевской оттепели. Выпустили из тюрем попавших под амнистию уголовников... Богословский ждал... Когда же дойдет очередь до политических заключенных? И ученый рискнул: жизнь без любимой им семьи и без полноценного труда на пользу науки была невыносима! Тщательно продумав свой побег, в марте 1956 года Богословский обратился к молодому врачу, поставленному присматривать за ссыльными, с просьбой не выдавать его самовольной отлучки, а сказать, что он будто бы отправился в горы с целью проверить здоровье чабанов на высокогорных пастбищах. Молодой врач не смог отказать Богословскому в его просьбе. Тем самым Богословский выиграл время, необходимое для того, чтобы дойти пешком до ближайшей железнодорожной станции, а от нее отправиться в Усть-Каменогорск и далее в Новосибирск, хотя первоначально им планировалось попасть в Пермь, к матери. Не первый год находясь в ссылке, он понимал, что как только узнают о его отсутствии, он тотчас будет объявлен в розыск: у всех ссыльных в паспорте была особая отметка, исключавшая возможность свободного перемещения, и за ними осуществлялся строгий контроль. Но даже несмотря на выигранное время, Алексей Иванович знал, что огромная опасность подстерегала его на железной дороге, когда в любой момент он мог услышать роковые слова:"Предъявите документы", после чего в наручниках и под охраной он будет отправлен назад в Кок-Терек. И все же Богословскому удалось на товарных поездах и "зайцем" на автобусах добраться из Усть-Каменогорска до Новосибирска. Без денег на дальнейшую дорогу в Москву или Пермь, Алексей Иванович вынужден был обратиться за помощью к знакомому ученому, живущему в Новосибирске. Однако тот немедленно позвонил куда следует, и беглеца арестовали за побег. Когда стали рассматривать дело о побеге ученого, оказалось, что он был освобожден еще год назад, но только бумага о его амнистии "затерялась" по пути в Кок-Терек.
Всю эту историю с побегом очень переживала Елена Владимировна, верная супруга Богословского. При любой возможности Алексей Иванович поддерживал с ней связь. Зная, что его письмо из Кок-Терека никаким образом не дойдет до Москвы, Богословский написал оставшимся в Перми матери и сестре письмо в стихах, представлявшее собой полную бессмыслицу. Сестра Лиза ужаснулась: "Алеша сошел с ума!" Когда же письмо попало в руки супруги, смысл его содержания был тут же ею разгадан по первым буквам каждой строки: Алексей Иванович предупреждал родных о задуманном им побеге. И тогда притерпевшаяся к жизненным испытаниям Елена Владимировна потеряла покой и лишилась сна, так как сильнейшее беспокойство за жизнь мужа охватило ее...
Возвращение
В конце марта 1956 года Управление МВД Джамбульской области приняло решение о снятии судимости с Алексея Ивановича Богословского, и он без промедления поехал в Москву.
Весной 1956 года произошло долгожданное возвращение в семью и постепенное возвращение в науку Алексея Ивановича Богословского. Долгие пятнадцать лет ждала мужа и отца, сына и брата семья ученого. Дождавшись мужа, гражданский подвиг совершила Елена Владимировна, чью необычную красоту и незаурядный ум ценили многие знавшие ее, в том числе певец Иван Козловский. Дочь Елена, 1940 года рождения, обрела отца в 16 лет. Мать ученого вскоре переехала из Перми от дочери в Москву к сыну с невесткой, где прожила до 89 лет в любви и внимании.
Суровые годы не сломили стремление ученого заниматься наукой, и в начале ноября 1956 года Богословский написал заявление с просьбой считать его кандидатом на должность старшего научного сотрудника лаборатории физиологической оптики в НИИ имени Гельмгольца в связи с объявленным в "Медицинской газете" конкурсом. Директор института Александр Васильевич Рославцев проявил гражданское мужество, приняв на работу бывшего "изменника Родины". Богословский начал работу в качестве старшего научного сотрудника лаборатории физиологической оптики, и его любимое дело было продолжено. А вскоре по совету друзей Алексей Иванович обратился в ВАК, после чего ему был выдан диплом доктора наук. Позже, в 1967 году ученому было присвоено звание профессора.
Дело всей жизни
С 1966 по 1979 годы А.И.Богословский возглавлял лабораторию физиологический оптики. Лаборатория, организованная одним из крупнейших специалистов в области физиологии зрения С.В.Кравковым, впоследствии членом-корреспондентом АН СССР и АМН СССР, сначала была ориентирована на решение теоретических вопросов психофизиологии зрения, но после того как ее возглавил А.И.Богословский (с 1966 года), она расширила область своих исследований в сторону клинической электрофизиологии зрения, особенно успешно работая в области офтальмодиагностики. Более того, Алексей Иванович постарался усилить фундаментальную физиологическую науку, поощряя исследования, а также ускорить внедрение результатов исследований в клиническую практику. Лаборатория освоила и усовершенствовала все современные методы электроофтальмодиагностики, такие как электроретинография, электрокулография, электроэнцефалография с регистрацией зрительных вызванных потенциалов коры, электрический фосфен. Лаборатория разработала ориганильнай комплексный электрофизиологический метод, который позволил ей успешно разрешить ряд кардинальных вопросов электроофтальмодиагностики, установить типические электрофизиологические симптомокомплексы, характерные для ряда основных заболеваний зрительно-нервного аппарата. Подводя итоги работе возглавляемой им лаборатории за прошедшее десятилетие, в 1982 году А.И.Богословский писал: "Лаборатория своей основной задачей считает использование данных, получаемых при фундаментальных исследованиях зрительной системы, в практической диагностической работе офтальмологических учреждений. Такое промежуточное положение (положение посредника, если угодно) мы считаем совершенно правомерным. Передача результатов, полученных в теоретических исследованиях зрения, в практику медицины конечно же является специальной научной задачей. Теоретики не знакомы с офтальмологической клиникой и ее задачами, а лица занятые практической работой в области офтальмологии, в том числе и работающие в электрофизиологических кабинетах отделений функциональной диагностики, не ориентируются в достижениях современной теоретической и экспериментальной физиологии зрения".
А.И.Богословский внес значительный вклад в разработку научных и практических вопросов клинической электрофизиологии зрения, в том числе электрофизиологической диагностики заболеваний сетчатки и зрительного нерва. Серия экспериментальных и клинических работ, проведенных под его руководством и при непосредственном участии, показала диагностическую ценность электрофизиологических исследований. Комплексный метод элетрофизиологического обследования получил широкое распространение в офтальмологических учреждениях страны и помог в постановке диагноза многим тысячам взрослых и детей с глазной патологией.
Профессором Богословским была создана научная школа клинической физиологии зрения, а его ученики и соратники разработали и внедрили в клиническую практику новые электрофизиологические и психофизические методы исследования зрительной системы. Алексей Иванович Богословский является автором около 200 научных работ, под его руководством защищено 30 кандидатских и докторских диссертаций. Под руководством А.И.Богословского лабораторией было опубликовано несколько книг, посвященных клинической электрофизиологии зрения, свыше 500 статей в советской и зарубежной прессе, несколько сборников научных работ (1973,1976,1980). Также лаборатория получила более 20 авторских свидетельств об изобретениях и удостоверений о рационализаторских предложениях. Лабораторией было созвано 2 Всесоюзных конференции (1964 и 1974), посвященных научно-практическим проблемам использования данных электрофизиологии зрения в офтальмологии (Изданы сборники трудов этих конференций). По инициативе лаборатории в Институте им.Гельмгольца проводились систематические декадники офтальмологов для повышения квалификации в области клинической электрофизиологии зрения. На рабочих местах и в аспирантуре было подготовлено свыше 100 специалистов. Лаборатория также активно помогала в организации кабинетов электроофтальмодиагностики в СССР.
Учитывая практическую направленность работ лаборатории и ее авторитет, Министр Здравоохранения РСФСР своим приказом от 1978 года предложил создать Всероссийский научно-методический центр по элекрофизиологическим исследованиям в офтальмологии в Институте им.Гельмгольца. В 1979 году, спустя год, такой центр был создан, а его обязанности были возложены на лабораторию физиологической оптики им.С.В.Кравкова.
Международный авторитет
Лаборатория физиологической оптики заняла ведущее положение в СССР среди учреждений, где была поставлена работа по клинической электрофизиологии зрения, и приобрела международный авторитет, о чем свидетельствовало то, что А.И.Богословский был выдвинут в редакционную коллегию международного журнала "Vision Research" от СССР. В составе редколлегии международного журнала "Vision Research" ученый проработал с 1961 по 1982 год; входил Алексей Иванович и в редакционные советы отечественных журналов.
Богословского как ученого знали и высоко ценили в мире, однако от зарубежных поездок он всегда отказывался. Мне, его любимице, доставались сувениры, привезенные его коллегами из-за рубежа, и марки (которые я коллекционировала) с открыток и писем, полученных ученым. "Дедушка, а почему бы тебе не поехать куда-нибудь за границу?" - спрашивала я его не без корысти. На что дед как-то ответил мне, что ему неприятно будет "краснеть" за свою страну и он не хочет лишних вопросов от зарубежных коллег о своем отсутствии в науке целых пятнадцать лет, когда им не было написано ни единой статьи или рецензии. Больше я дедушку не донимала, а он никогда в советские годы не пересекал границ нашей страны.
Дар сопереживания
Алексей Иванович Богословский был удивительно благородным и щедрым человеком, к которому тянулись многие: у Богословских часто бывали гости, причем не только родственники и сослуживцы. Ученого находили и к нему приезжали с благодарностью люди из разных городов СССР - бывшие ссыльные и заключенные, которым он оказал когда-то помощь: вылечил, помог советом, поддержал в трудную минуту, а иногда и спас жизнь. Так, он упрашивал тюремное начальство принять на работу в больницу санитарами наиболее ослабленных заключенных.
Алексей Иванович был не только талантливым ученым, но и в величайшей степени гуманным человеком, наделенным особым даром сопереживания другим людям и любви к ним. Добро его было деятельным. Имея пятерых внуков, он с радостью находил время для того, чтобы позаниматься с каждым из них. В доме устраивались праздники, где за столом дети сидели вместе со взрослыми, а под Елкой но Новый год находились подарки для каждого из членов семьи.
В должности заведующего лабораторией физиологической оптики ученый проработал не один год и также сумел создать дружный коллектив. Щедро делился он своими идеями с молодыми учеными, всячески способствуя их продвижению.
А еще сослуживцы обращались к нему за советом, как поступить в той или иной трудной жизненной ситуации, и руководитель лаборатории всегда находил время, чтобы внимательно выслушать обратившихся к нему коллег, но никогда не принимал участия в интригах или сплетнях. Сотрудники лаборатории безгранично любили своего руководителя: когда Алексей Иванович тяжело заболел, многие из них предлагали родственникам свою помощь по уходу за ним.
Родным и близким Богословский никогда не рассказывал о лагерях, опасаясь травмировать их. Алексей Иванович не мыслил существования без науки и родных, и после своего возвращения к нормальной жизни ощущал себя по-настоящему счастливым человеком. Тяжелые годы войны, лагерей и ссылок не озлобили его, и лишь однажды перед своим близким уходом он с горечью сказал: "Пятнадцать лет жизни у меня украли..."
Алексей Иванович Богословский умер 10 августа 1985 года и был похоронен в колумбарии Донского монастыря в Москве. Через десять лет после его смерти вместе ним похоронили и его супругу, Елену Владимировну Богословскую.
Удивительное спасение
И все же, я думаю, что жизнь моего деда как ученого и как человека полностью состоялась: ни в коей мере не чувствовал он себя в чем-то обделенным после своего возвращения к обычной жизни из немецкого плена и лагерей. Атмосферу любви и взаимопонимания, радости человеческого общения создавал Алексей Иванович вокруг себя, и даже спустя долгие годы после его смерти люди помнят о нем, помнят и по сей день. Удивительно, что помнят его даже те, кто был с ним знаком лишь мимолетно.
Все мы, несомненно, зависим от времени, в которое живем, время так или иначе накладывает отпечаток на жизнь каждого поколения. Сколько трагически сложившихся судеб оставила после себя Великая Отечественная война, сколько жестокости и несправедливости принесла она своим современникам! Как любой русский человек я не могу без боли писать об этом, как не могу и без боли относиться к фактам того, что в настоящее время происходит неправомерная переоценка нашего исторического прошлого, в первую очередь, переоценка Второй Мировой войны.
Огромным счастьем для моего деда и всей нашей семьи было то, что ему вопреки всем неблагоприятным обстоятельствам удалось выжить в Великой Отечественной войне, пройти через многие нелегкие испытания, но сохранить жизнь. Может быть, была на то воля случая, но мне почему-то верится, что все это произошло с ним не случайно.
Мне с детства нравилась песня военных лет, иногда звучавшая в доме дедушки и бабушки, моем доме. Написана она была Константином Симоновым, и, наверное, не только в моей семье эта песня была любимой. "Жди меня, и я вернусь, только очень жди," - неторопливо пел приятный мужской голос, заставлявший меня, девчонку, вдруг о чем-то задуматься и затихнуть. И только впоследствии я поняла, почему к песне этой так трепетно относились окружавшие меня взрослые. Только потом я поняла, что это такое - годами не иметь весточки от любимого человека, но продолжать его ждать, лишь в глубине души надеясь на чудо. И чудо это произошло, быть может, не без помощи любящей супруги Алексея Ивановича, Елены Владимировны.
Осенью 1941 года, когда советские войска вели ожесточенные бои в районе Ельни, в Смоленских лесах, незадолго до плена приснился моему деду удивительный сон. Воспользовавшись кратковременным затишьем, прилег он отдохнуть, и вначале ему казалось, что он и не спит вовсе: осенний лес, близкая линия фронта.. И вдруг откуда-то перед ним возникает волк, за ним еще и еще. Окружают его волки со всех сторон и близок неизбежный конец! Смотрит он в небо: и оно хмурое и серое, безучастное к тому, что происходит. Но вдруг яркий луч солнца пронзает тучи и падает на неизвестно откуда взявшуюся церквушку, стоящую неподалеку на холме, и, отраженный от ее купола, попадает этот луч в пенсне моего деда (дед постоянно носил очки) и, отразившись уже от пенсне, направляется на волчью стаю. И -
о чудо! - ослепленные ярким лучом от дедушкиного пенсне, волки в страхе убегают.
Очнувшись от некрепкого сна, дед удивился увиденному, настолько необычным было то, что ему пригрезилось, а потом с не меньшим удивлением осознал смысл своего сна: он выживет в войне.
И, наверное, лишь иногда вспоминая об этом сне, дед воевал, находился в немецких, а потом и советских лагерях - и выжил.
Выжил, вернулся на Родину, восстановил свое доброе имя, основал новое направление в офтальмологии.
Послесловие
Я глубоко благодарна заведующей лабораторией клинической физиологии зрения доктору наук профессору Марине Владимировне Зуевой, а также моему дяде Никите Алексеевичу Богословскому в помощи создания "Очерка", который, как я надеюсь, вызовет интерес не только в кругах медицинских работников. Время бежит, и для меня сейчас очень важно передать воспоминания о дорогом мне человеке, известном ученом, не мыслящим своей жизни без России.
Секрет того, что к Алексею Ивановичу Богословскому тянулись окружающие его люди - в его бесконечной посвященности людям, стремлении во что бы то ни стало прийти на помощь, облегчить человеческие страдания.
Человек был для него превыше всего, и ничто другое не могло быть важнее, чем жизнь человека.
Отличавшийся скромностью, равнодушный к чинам и званиям, учил он меня тому, что "важно не то, КЕМ является человек, а важно КАКОЙ человек" и что иногда прославленный человек может быть негодяем и подлецом, в то время как человек самой незначительной профессии - добрейшей души Человеком.
Помня наставления своего деда, стараюсь я строить жизнь свою.