С годами все чаще вспоминаю о прошлом, перелистывая его, словно старую давно прочитанную книгу, пытаясь понять ускользнувшие, не понятое тогда…переосмыслить…
Худые, опутанные верёвками вен, бабушкины руки мокрой тряпкой обтирают изумрудные листья фикуса…
Конфета из кармана вязаной кофты… Бабушка бережно разворачивает фантик, ломает конфету пополам, протягивает мне половинку: «На, деточка! Завтра еще дам, если паинькой будешь!»
Голоса соседок зловеще звучат с «чёрной» лестницы: «Изверг, жену и дочь голодом морит, а сам книжки покупает». Мама судорожно прижимает меня к груди.
—Не слушай их! Отец умный, он знает, что делать!
Отец работал инженером и, в отличии от матери, получал хорошую зарплату, но денег ей никогда не давал. Всё тратил на книги, прятал их в маленькой кладовке без окон, где с трудом помещался старый стол и стул. Там он просиживал вечерами, шелестя страницами, делая записи в тетради… Чтобы не задохнуться, дверь «кабинета» всегда была приоткрыта, но мне и маме запрещалось туда заходить. Однажды я всё же прокралась внутрь, взобравшись на стул, потянулась к полке и замерла от страшного окрика отца…
С войны минуло пятнадцать лет, а мы жили словно эвакуированные. Еда с рынка выторгованная, почти что выпрошенная, дешёвая, зачастую подпорченная… Моя одежда: платье бежевое - повседневное и синее - праздничное, мама год за годом их надставляла, да вязаная кофта от бабушки осталась…
Ради меня мама, унижаясь, просила денег у отца. Тот морщился.
—Туфли на выпускной? С какой такой надобности? Старые ещё хорошие!
—Так она в институт в них ходить станет, ; убеждала мама.
Отец мрачнел, он хотел, чтобы после школы я сразу пошла работать. Но мама мечтала о другой доле для единственной дочери…
… С Тосей я познакомилась в институте. Настырная девушка долго напрашивалась в гости, потом и вовсе явилась без приглашения. Поразилась нашему аскетизму. Увидав отца над книгами, зашептала: «Он ученый?» Я растерялась, не зная ответа. Впрочем, ответ ей был и не нужен. Вскоре по институту прошёл слух, что я такая бедна из-за своей жертвенной преданности отцу – фанатику науки…
Неожиданно слегла мама. Раньше она никогда не болела…
Врач с отцом тихо разговаривали на кухне. Доносились лишь отдельные фразы: «Положение серьезное. Необходимы импортные лекарства. Дефицит, но можно достать…» Отец закричал, брызгая слюной, на в миг побледневшего врача.
—Не стану поощрять спекулянтов! Медицина в нашей стране бесплатная! Вы обязаны её вылечить!
Через неделю мамы не стало…
На похоронах отец недоверчиво вглядывался в мамино лицо, словно хотел поймать её на притворстве… Поминок не было. Выпив водки, он сердито бросил: «Как ты могла?» и ушёл домой, в свой кабинет.
А пятого мая 1960 года сам попал в больницу.
Я нашла его в переполненной палате.
—Папа!
Он поманил пальцем, посмотрел лукавым взглядом, как ребёнок, прячущий что-то за спиной.
—Приходи завтра в час… Когда все на обед уйдут… Расскажу...
…Ночью он умер… Навалились похоронные хлопоты. Пришлось одалживать у соседок. Те сначала не хотели давать, припомнили, что отец отказался платить долги мамы. Я обещала отдать всё…
Кабинет заперла на ключ. Не смогла войти. В запахе пыли ощущала его недовольство. Казалось, что он всё ещё там и сердится на меня.
Прошло два года. Я успокоилась и наконец решилась… Достала первую попавшуюся книгу. Раскрыв, увидала между страниц дореформенные три рубля. Оказалось, все страницы переложены трехрублёвками. Во всех книгах купюры разного достоинства: пятерки, червонцы, четвертаки, полтинники, сотенные, все старого образца – «сталинские портянки». Нашла и тетради, в них отец записывал год, месяц, дату поступлений, количество купюр, название книг, в которых они спрятаны. Красным карандашом отмечал суммы, выданные матери…
Сами же книги не представляли никакого интереса, служили только хранилищем для денег.
Тогда-то я и поняла, почему именно 5-го мая отцу стало плохо… В тот день газеты опубликовали постановление о замене денег в СССР.
Всё же верю, что его жадность не была наследственной болезнью… Просто папа всю жизнь мечтал обеспечить наше будущее… Думаю, мама простила бы его…
Я обменяла квартиру. На новоселье Тося настойчиво интересовалась отцовскими книгами. Пришлось соврать, что раздала их коллегам отца…
—С ума сошла! Наверняка книги стоили уйму денег, ведь он столько на них тратил!
—Тося, ты же знаешь! Я не меркантильна, так уж папа воспитал! К тому же у меня с детства аллергия на книжную пыль.