Бритвой Оккама – молчание
полоснёт фигурку изо льда,
отсечёт надежды знание!
Встанет обелиском - навсегда!
Вороны – летающие волки,
каркают пронзительно и колко
в мрачной, каждодневной тишине,
не пришедшему домой извне!
Горше кладбища – молчание!
В неприглядной тьме колокола
стонут горестно незнанием...
Время кинуть шаль на зеркала!
Память, словно коршуном проворным
рвёт, питаясь счастьем иллюзорным!
Лает жутко андалузский пёс...
Равнодушный льётся свет со звёзд!
Он говорил... вот, раньше иду... солнышко светит, небо голубое и ветерок.
Хорошо-то как!
А теперь все серое, серое и больное, болючее.
Он говорил... не ищи причины, нет этой причины, так получилось,
я хотел другое увидеть, а увидел бездну...
Он говорил... прими, не терзайся, а если бы в аварию попал и остался инвалидом или овощем, вон, мой друг, сломал спину в аварии и теперь лежит овощем...
Он говорил... утешал её... не вини себя, я один виноват, не рассчитал просто силы, любопытство сгубило и "стадность".
Он говорил... я так устал, я очень устал, мама, я смертельно устал...
Он говорил...
говорил...
А она всё помнила. Помнила всё! От первой секунды его рождения и... до голоса по телефону, привычного родимого голоса, просящего денег.
Помнила. Кудрявые волосёнки цвета пшеницы и рубашечку синенькую с кружавчиками, которые любовно сама пришивала. Глаза тоже голубенные. Она звала его - Маринкой.
Больно на девочку был похож до года, до года одной жизни. Она кликала его – Подсолнухом. В детстве.
Помнила. Первенец! Как гордилась, что руки его были «золотые». Умел прямо с детства делать всё.
Мастерил из дерева. Однажды сделал столик прикроватный, тщательно обструганный, стекло посредине.
Хорош был столик, такой в магазине не купишь!
Не было в доме ничего, чтобы он не смог починить... от утюга до телевизора!
Возился и со всякими приборами, компьютер быстро освоил. А компьютер тогда только появился в салонах.
Водить машину научился в 14 лет. Права сам получил, сдал сам. На 18-летие ему подарили старенький "Мерседес". (Она доверяла ему в вождение, почти как себе.)
С каким энтузиазмом он возился со своим транспортным средством, быстро освоил как ремонтировать, ежели это средство капризничало.
Как-то соседка сказала, что позвала его посмотреть, что не так с её машиной, а он, якобы, «дунул», «плюнул»... и машина поехала!
Соседка с восторгом говорила об этом!
Они всегда были вдвоём - сын и мать. За всё в ответе! Постепенно он стал старше её, старше за ответ! И отвечал. Она была за ним как за каменной стеной.
А потом эти годы.
Он стал мёртвым совсем. А она...а она, когда поняла, стала полумёртвой.
Ей повезло больше. Ее держали в живых два человека - дочь, муж.
Но ему никто не мог помочь. Уже никто. Хотя она из-зо всех сил боролась долго. Очень долго.
Это она сидела на полу возле постели по трое суток, держа безвольную руку, когда сын, кровиночка дорогая, пытался бороться с заразой. Это она со страхом,
с горючей болью смотрела в родное лицо, покрытое холодным потом, когда тело сотрясалось, выгибалось в невыносимой "пляске".
И ничем не могла помочь. Ничем. А она бы и жизнь отдала!
Сколько ушло денег на врачей, на лекарства, на бесполезное лежание в больницах. Она испробовала всё. Даже к бабкам, якобы помогавшим, ходила и платила.
Пыталась устроить в монастырь, веря, что Вера спасёт. Не взяли. Оказалось, что такие не нужны даже Вере.
Годами, годами она боролась....из последних сил, ничего не жалея. Но ничто не помогало. И никто не помог.
Это он, сынуля, помог ей, провел границу между ними. Буквально. Он спас её! Подарил жизнь. И просил только денег.
Она безропотно посылала ему. Мёртвому.
Пока однажды он не сказал по телефону, что смертельно устал. И исчез. Просто изчез.
Сколько она не пыталась искать. Хотя понимала, что искать бесполезно.
Да и пыталась искать издалека. Нельзя было ближе. Иначе канула бы за ним. А на это она не имела право.
10 лет! 10 лет...Вместе. Он – мёртвый, она – полуживая!
Она знала, как он жил эти 10 лет! Она знала его боль невозможную и безмерную силу. Он самый сильный!
Она знала весь его ужас. Ведь тот ужас был и в её сердце. Каждую секунду. Она ведь была рядом.
И почти не плакала. Просто падала иногда, как подрубленная. Но ничего, выкарабкивалась. И изменилась. Сильно изменилась.
Сначала, по-глупости, губила себя, свой организм, свою душу. Ей казалось, что не имеет право не болеть, когда он так болен!
Теперь она знала точно, как можно сгубить себя, просто своим желанием.
Она смогла расстроить налаженный механизм. Механизм своего здоровья.
А теперь глотала таблетки и пыталась сохранить хоть что-то.
Ей ведь надо дожить до внучки. И доживёт. И почти не плачет!
Только темень с ней, в ней. Каждую секунду. Помнит. Он был.
И как он мучился.
Шесть лет, как он изчез. Надо надеятся, что жив может. Но она не надеется.
Она столько ночами молила, чтоб ему помог Бог. Отчаянно молила! Бог. А есть ли Он?
Может есть. И помог, внял ее молитвам. И он мёртвым перестал быть, а успокоился и стал просто мёртвым.
На кладбище есть земля его. Священник, с которым она говорила, сказал, что можно только через 10 лет поставить камень, сделать могилку.
Куда сможет ходить. Но его всёравно там не будет. Его нигде нет.
Может похоронили, как безвестного, сняв труп с электрички. (Ему было холодно, ведь на дворе был март)
Это в лучшем случаи. Это правильно.
Пусть так! Только не другие боли. Рабство например. Нет, нет!
Об этом она старается не думать.
А вот что часто думает. В гневе...
Где-то, кто-то вырастил эту заразу. Продал. Это на юге. Долго эта зараза добиралась, много людей (подумать только - ЛЮДЕЙ!) перевозили, доставляли её.
Потом попала к нему, к её сыну. К обыкновенному, талантливому человеку. И сгубила его. Сгубила её.
А ЭТОТ, кто вырастил, продал и продает теперь, разве не знал, что несёт СМЕРТЬ? Знал.
А раз знал, значит специально УБИЛ! УБИЛ!
Кто ЭТОТ? Кто ответит?
Кто убил её кровиночку? (И её?)
Кто?
Нет, ни пулей на войне, ни ножом, глядя в глаза, в его голубенные глазёнки.
Кто мучал ее сына 10 лет? 10 лет!
И её, безутешную МАТЬ. А мучал так изощрённо...и мучает так, что не рассказать об этом.
Мучает и будет мучать ужасной, вселенской болью всю оставшуюся жизнь.
Кого ей ненавидеть и проклинать?
Кого?
Кто убил их? Сколько еще таких убитых? Она знает, что много.
Матерей, сыновей и дочерей. И нерождённых детей. Нерождённых. Которые никогда не родятся!
Эта зараза может попасть в любой дом, в любую семью. Сейчас. Каждую минуту.
Планомерно. За деньги. И нет преград никаких от этой заразы. Которая несёт смерть, медленную, неотвратимую, мучительную.
Кто убивает нас?
"Управление ООН по наркотикам и преступности отмечает, что ежегодно в мире от злоупотребления наркотиками умирают примерно 200 тысяч человек.
В докладе ведомства также называли количество людей, которые находятся в так называемой "группе риска" среди наркоманов. Это еще 27 миллионов человек.
На сегодняшний день самым распространенным наркотиком остается марихуана. Ее курят 227 миллионов человек.
По данным Управления ООН, в 2010 году примерно 5% людей в мире хотя бы один раз нелегально приобрели наркотики.
Напомним, что правительство Уругвая хочет узаконить торговлю марихуаной..."
(из интернета)