Однажды, через три года после диспута с Ф.Ч. Коплстоном, нобелевскому лауреату по литературе, философу Бертрану Расселу приснилось, что он умер. Его душа воспарила над бренным телом старым, высохшим и костлявым, пахнущим потом, клизмами и лекарствами... Он увидел свои похороны. Увидел, как закопали тело, как пролили над могилой некоторое количество крокодильих слез. Как поделили его имущество и выпустили книги двадцатитомным отдельным посмертным изданием. Труп философа быстро употребили червяки и бактерии. Его старший сын разбился на автомобиле, а жена нашла молодого жулика, которому отдала все свои деньги и закончила жизнь в доме престарелых. Место Рассела на кафедре занял его враг...
Все...
- А что дальше? - спросил он себя. И вдруг почувствовал, что его кто-то зовет.
- Бертран... Бертран...
Он огляделся.
- Кто ты?
- Я твое «забвение», - услышал он в ответ, и увидел слепую, глухую с зашитым грубыми нитками ртом.
- Мое забвение, - спросил он, - а разве меня можно забыть?
- А ты думаешь, что ты кому-то нужен? Ты думаешь, что твои книги будут переписывать и перепечатывать вечность, что тебя будут штудировать и преподавать в школах? Ты думаешь, что ты первый, кто сказал, что Бога нет? Ты всего лишь очередной маленький чудак, сказавший несколько новых глупостей. Посмотри, Рассел, тебя уже забыли, даже там, где ты преподавал...
Рассел посмотрел вниз и увидел, что его книги покрылись слоем пыли толщиной в палец. Несколько раз их, правда, брали, чтоб написать какой-нибудь реферат, но спустя два века за ненадобностью сложили в костер во дворе его любимого Гарварда. В его могилу положили другого человека, потому что как оказалось, некому было платить за сохранение его останков.
- Вот и все, Рассел, - сказала Cлепая-глухая-немая.
- А что же дальше?
- А дальше, ничего, - ответила Глухая, - сейчас я тебя просто съем... Помню, как ела Канта. Какой он сволочь был соленый из-за своей подагры. Пришлось вымачивать... Я смотрю, ты гаденыш тоже не следил за здоровьем: и язва желудка, и гнилые легкие, и печень, пропитанная спиртом. Ох... как мне надоели философы. Я их уже не перевариваю, но надо... Надо... Надо!
Слепая подошла к Расселу, поморщилась и откусила кусочек. Рассел завопил - боль была настоящая.
- Не ори, дурак. Помню, как кушала Гадамера, как он орал, как орал сволочь. Вы атеисты все такие, сначала хулите Бога, а потом, когда прихожу я, вспоминаете о нем. Вы просто маленькие поросята.
И слепая, снова поморщившись, откусила еще кусочек.
- Не-е-е-е-ет! - заорал Рассел.
- Чего нет? - спросила Немая-глухая.
- Мне больно!
- А мне, думаешь, нет? Помню, как кушала однажды Гегеля. Кстати, ты мне тогда хорошо помог в качестве желудочного сока. Так меня пару раз едва не вырвало от этого мракобеса. Какой он был мерзкий! Ты еще не самый тошнотворный. М-да... - она задумалась, словно что-то вспоминая. - Не самый, это точно! - и откусила еще кусочек.
- А-у-а-а-а! - у Рассела не было уже правой руки до локтя...
- Похоже, надо посолить, - сказала Слепая, - ты чем питался при жизни? Овощи? Fucking vegetarians! По вкусу - жирнее свинины! А я её, между прочим, не люблю. Давай я хоть посолю тебя чуть-чуть…
И она достала из «ничто» солонку.
- О-а-аоа-а! - прошептал Рассел.
Слепая еще куснула.
Рассел завопил, громко, как только мог.
Глухая закрыла ему рот
- Ты что-то хочешь сказать, - спросила Немая.
- А-а-а-а, а-о-о-а, Бо-ог! - наконец нашел философ нужное слово.
- Ага... - кивнула Глухая, - ага! - и еще куснула.
- Нет...! А-о-а-о-о-у-а! Меня нельзя есть!
- Ам!
- Я-я-я-я-я-а!
- Ам!
- Не-ет! Я-я-я-а-а-о-а-а ве-рю в Него!
- Ага... Ам!
- Я-а-а-а! ... я правда в Него верю, тебя разжалуют, сволочь, если ты съешь верующего!
- Как же, как же! Веруешь? И с какого момента? С локтя или плеча?
- Я всегда верил в Него! Я верил в гармонию, верил в справедливость, верил в рай, верил в благодать, верил в ад, верил в наказание за грехи и вселенскую милость Спасителя!
- Тьфу, твою мать! Какой ты мерзкий ублюдок! - Слепая поморщилась, так как будто ее сейчас затошнит, и потом пару раз дернулась, изобразив рвотные позывы. - Ну, почему мне всегда достаются именно такие! Вот моя подружка Изабелла кушает спортсменов. Ей гораздо легче: и мяса больше, и гадостей говорят меньше, и еще кайф от стероидов или других анаболиков. Прямо конфетки с сюрпризами!
Немая зажмурилась и замечтала...
- Ты не можешь съесть верующего, - прошипел, преодолевая адскую боль, Рассел, - я верую в нашего Господа, ты тварь!
Слепая посмотрела на него проникновенным взором.
- Вот еще один абсолютный козел, - сказала она, - ну, ладно только ради любопытства. Только сначала еще кусну... Ам!
- А-а-а-а-а! - у Рассела вывалились глаза от боли, он с ужасом смотрел на свою мучительницу.
- Пошли, философ, сейчас проверим, во что ты «веруешь». Подожди... Еще кусну на дорожку... Ам!
И Слепая-немая-глухая повела недоеденного Рассела куда-то по Космосу. Философ уже потерял правую руку с плечом и ногу до коленного сустава.
- Значит, так, - сказала Немая, - сейчас я покажу тебя Аргусу, он задаст тебе несколько вопросов. Если сумеешь на них ответить, то в таком виде отправишься на выбор: либо в ад, либо в рай. Если нет...
- Надеюсь, что тебя стошнит, сволочь! - прошептал Рассел одними губами.
- Я ведь могу и передумать, если будешь ругаться, - ответила Глухая.
- О нет, прекраснейшая!
Слепая кивнула и откусила колено.
- А-а-а-а-а-а!
- Это чтоб ты не расслабился. Продолжим после!
- Итак, Рассел. Что привело сюда такого великого скептика, как ты? - спросил Аргус.
- Я не скептик. Признаюсь, я писал мерзкие книги, полные лжи и атеизма. Я отрицал вселенскую милость Господа нашего и утверждал... что Его нет. Но я успел раскаяться в своих грехах. Перед смертью меня посетил отец Фергюсон, пастырь англиканской церкви, и я принял святое Евангелие, причастился и покаялся во всех своих грехах!
- Это правда, - сказал Аргус, - я вот думаю, куда тебя определить. Нет, скорее всего, в Геенну огненную... В Рай не получается… Хотя…
- Да лучше даже в Ад, чем к этой плотоядной стерве!
- Эта стерва - моя сестренка.
- Простите, великий Аргус!
- Не стоит. Она действительно редкостная стерва... Ладно, я задам тебе три вопроса. Если ответишь все правильно, то отправишься в Рай. Если не все, то в Ад. Если ничего не ответишь, то извини, Рассел...
- Я отвечу, великий Аргус!
- Хотя бы на половину одного. Итак, первый! Где начало конца?
В голове Рассела, как в компьютере, полетели философские формулы, он быстро нашел ответ:
- Первопричина всех причин есть Бог. Так как любое следствие имеет причину, значит, есть причина причин и первопричина всех причин, необходимая для движения вселенной. Следовательно, это и есть начало бесконечности!
- Угу, а конечности?
- А конечности нет, великий Аргус! Вселенная бесконечна!
- Ох... - Аргус вздохнул и посмотрел куда-то в сторону... - ладно, вторая попытка.
- Как?!
- Вселенная конечна, Рассел. Бедный Рассел!
- Не может быть??!
- Итак, второй. Что есть первопричина?
- Бог! - Рассел просто заорал.
- Опять неверно.
- Как?!
- Трудно вам объяснить, но Бог не может быть первопричиной. Вселенная беспричинна.
- То есть Бога нет??! - пораженный атеист Рассел забыл на секунду о своих откушанных ноге и руке.
- Есть, но не Он ее создал, а она Его на самом деле.
- К-а-а-а-а-а-ак?! - возопил Рассел.
- Бездна... - шепотом произнес Аргус.
- Бездна... - прошептал Рассел, - как я мог забыть!
- Ладно, третий вопрос, самый легкий. Откуда ты взялся?
- Я...
- Подумай, это последняя попытка.
Рассел задумался.
«Курица-яйцо, что раньше, с точки зрения диалектики... с точки зрения материализма... с точки зрения... с точки зрения...»
Он думал и думал… анализировал, складывал в уме вероятности того или иного ответа…
- Ладно, - Аргус устал ждать, - у меня еще посетители. Отправляйся пока в Ад и додумывай ответ.
- Почему в Ад? Я ведь уже успел ответить на первый вопрос? – закричал возмущенно Рассел. Вопрос о причинности это же ключевой вопрос теологии!
- Ключевой вопрос теологии совсем иной, а именно определение отношения Бога к человеку, как к своему дитя.
- Но я же доказал, что Бог есть?
- Каким образом ты доказал, то что доказать в принципе невозможно?? Ты не понимаешь фундаментального принципа веры.
- Ага, верую в то, что абсурдно, но где же тогда логика? – совсем потеряв осторожность, возразил Бертран.
- Логика тут такая, если тебе не нравится Рай или Ад, то отправляйся к моей сестренке.
- Я… - выпятив огромные глаза, прошептал философ.
- Чамг! Чамг! Чамг! – радостно пролязгала за спиной у Рассела своими стальными челюстями Слепая-немая-глухая.
- Вот тебе и ответы на все вопросы Рассел, либо ты веруешь, либо нет. И доказательств твоей веры никому не нужно. Как видишь, мы с уважением относимся к любому человеческому выбору. И даже для атеистов у нас есть место…
- В желудке у меня, - довольно расплывшись в улыбке от уха до уха, произнесла сестренка Аргуса.
- Не-е-е-ет!!! – закричал философ, а «плотоядная стерва» потащила его снова по Космосу, в наверное сторону столовой.
- Ну вот, Рассел, как и ожидалось… - прошептала Немая.
- А-А-А!!!!!!
Рассел очнулся на полу в метре от своей постели. Страшно болели спина и бок. Было такое ощущение, что он не просто свалился с кровати, а подпрыгнул на ней до потолка, а потом только упал на пол.
- Господи, какой ужасный сон! – произнес он, испуганно оглядываясь по сторонам, - ужасный и совершенно лишенный логики!
Спустя час он принял 20 капель валерьянки и стал задумчиво вспоминать приснившийся кошмар.
- Нет, по-моему это было просто безумие, кошмарный сон…
По-прежнему жутко болели спина и левый бок. Рассел перевел взгляд на журнальный столик, рассмотрел там часы, книгу Гегеля о «Философии права», потом свежий номер «Philosophical Magazine» и рядом «The Guardian» с портретом королевы Елизаветы на главной странице.
- Нет, конечно, все это неправда, не может быть такого, это нелогично - произнес устало философ, и увидел как королева... мило улыбнулась ему с обложки журнала зашитым от уха до уха ртом.