Как многие весьма пожилые люди, а ему недавно исполнилось семьдесят пять, Андрей Семенович страдал бессонницей. Вот и той ночью, будучи не в состоянии заснуть и стараясь отвлечься от невеселых мыслей, он включил телевизор на минимальный звук и принялся щелкать дистанционным выключателем, переходя с канала на канал в надежде найти что-либо для себя приемлемое. Каналов их кабельная сеть предоставляла аж сорок четыре, но, как назло, ни на что интересное (он предпочитал драмы или хорошие мелодрамы) набрести не удавалось. Неожиданно он обнаружил неизвестный прежде канал «Смотри.ru», которого раньше не было в списке. Появлению нового канала он не слишком обрадовался: компания «Орион» нередко заменяла транслируемые по кабельным сетям программы, вероятно, в стремлении увеличить зрительскую аудиторию.
Вообще-то, он предпочитал советские фильмы, снятые добротно, с талантливыми актерами, которые играли «с психологией» и «по-настоящему», в отличие от современных фильмов и сериалов, в которых актерская игра граничила с плохой самодеятельностью и не только не захватывала, но напротив, раздражала даже такого непритязательного зрителя, каким считал себя Андрей Семенович. Боевики он не любил, в них было много крови и мало реалистичности. Фэнтези резонно считал детскими сказками. Ну а авторское кино, по его мнению, вообще существовало не для зрителей, а для режиссеров и критиков, и было сплошным выпендрежем.
Если появление нового канала нисколько не удивило Андрея Семеновича, то содержание вызвало недоумение и даже раздражение. Дело в том, что канал был документальным. Не для документальных фильмов, а просто-напросто документальным. В некоторых местах городка были поставлены видеокамеры, которые нон-стоп транслировали происходящее прямо ему в телевизор. Перед глазами возникали то площадь возле Балтийского вокзала, то перекресток улиц Соборной и Карла Маркса, то небольшая площадка перед «Пятерочкой», потом появились Въезд, площадь перед Варшавским вокзалом, еще какое-то место, которое он никак не мог определить…
Затея показалась Андрею Семеновичу абсурдной, ведь он и так мог увидеть все это собственными глазами, — стоит ли тратить на это целый канал! В сердцах он обругал чертов «Орион», который никогда не советуется с собственными зрителями, и переключился со «Смотри» на 21-й канал, где как раз начали показывать французскую мелодраму. Французские фильмы он уважал, они были почти такими же психологически достоверными, как когда-то советские.
В своей прежней, советской, жизни Андрей Семенович был инженером-проектировщиком и служил в закрытом ящике, работавшем на оборону. Инженером он был хорошим, хотя и не выдающимся, человеком уравновешенным и вполне довольным своей жизнью. Но потом началась перестройка, реформы — и все полетело в тар-тарары вместе с секретнейшим ящиком, в котором он работал. В новое время ему вписаться так и не удалось. Доработал до пенсии на консервном заводике, производившем жестяные банки, а потом посвятил свой досуг садоводству и огородничеству, благо, у них с женой был участок с домиком и колодцем. Этот участок и помог им выстоять в 90-е годы, иначе просто бы с голоду померли. Ни он, ни его супруга не отличались житейской хваткой в добывании материальных благ, слишком уж оба были порядочные и совестливые.
Но годы шли, и лихие, вернее, бандитские 90-е сменились нулевыми; стали выплачивать пенсии, давать какие-то пусть небольшие льготы, так что непритязательный Андрей Семенович решил, что жизнь налаживается — да и много ли им вдвоем с супругой надобно? Дети к этому времени уже вылетели из их семейного гнезда и успели свить собственные гнезда: дочка проживала с мужем и двумя внуками в Питере, а сын, офицер-подводник, с женой и внучкой во Владивостоке. Жить бы да радоваться, но тут его супруга, которая стойко держалась все тяжелые годы, внезапно занемогла и за неделю ушла из жизни. Это был страшный удар для Андрея Семеновича — вместе они прожили почти сорок лет. Он вообще не представлял себе жизни без своей Лидочки. Однако с судьбой не поспоришь. Случилось то, что случилось. Конечно, дети собрались на похороны, дочка и на девять дней приезжала с мужем и старшим внуком, и на сороковины, поминали любимую мамочку. А потом Андрей Семенович остался один. Вот тогда-то ему пришлось худо. Все казалось, что в соседней комнате ворочается в постели жена. Даже слышал ее шаги по ночам. И плакал от отчаяния и одиночества. А потом привык. Часто посещал ее могилку, поставил памятник, обустроил цветничок, разговаривал, будто с живой, глядя на фотографию, выполненную на эмали. За десять прошедших лет он постепенно свыкся с собственной потерей и одиночеством. Вот только бессонница мучила.
После смерти жены он совершенно ушел в себя. Дочь пыталась вывести его из этого состояния, хотела даже перевезти в Петербург, чтобы был поближе. Однако он мягко, но твердо заявил, что пока способен сам себя обслуживать, поэтому хочет жить в своем городке, посещать могилу Лидочки и вообще ей не о чем беспокоиться — он взрослый и самостоятельный человек. Потеряв интерес к жизни и окружавшим его людям, он неожиданно для самого себя увлекся наблюдениями за природой. Часами бродил с фотоаппаратом по громадному и не слишком ухоженному парку, следил за повадками обитавших здесь мелких зверушек и гнездившихся на озерах птиц, а потом делал записи в своем «Дневнике природы». Ночами смотрел телевизор, ожидая прихода долгожданного сна, и старательно гнал от себя мысли о прожитой жизни и современных реалиях. Он не понимал и не принимал народившейся вокруг действительности. Погоня за чистоганом, на котором базировался новый российский капитализм, представлялась ему верхом падения человека, победой материального над духовным. Он старался не думать об этом, философски воспринимать происходящее и незаметно вернулся в своем мировоззрении к стихийному дзен-буддизму, которым увлекался в молодые годы. «Жизнь такова, какова она есть, и больше не какова…»
Прошло совсем немного времени, и Андрей Семенович не просто привык, но прямо-таки пристрастился к необычному каналу. Причиной тому, вероятно, было его одиночество. Изо дня в день наблюдая телевизионную.жизнь своего городка, он постепенно начинал принимать эту жизнь, незаметно срастаясь с нею, становясь ее неотъемлемой частью. У него не только появились излюбленные места, за происходящим в которых он следил с неослабевающим интересом, но даже любимые персонажи. Теперь он зачастую включал «Смотри» не только в бессонные ночные часы, но и в дневное время.
Попав в объектив камер наблюдения, каждодневная обыденная жизнь странным образом преображалась, становилась интересней и значительней. Городские улицы, парки и дворы там выглядели красочными и ухоженными, а люди — веселыми и довольными. Скоро у него даже появились своеобразные знакомые, за которых он переживал и радовался, если все у них складывалось хорошо. По утрам они спешили на работу, вечером возвращались домой. Женщины, как правило, заходили в магазины и тащили пакеты и сумки. Мужчины любили побаловать себя бутылочкой пива, стараясь прикончить ее до прихода домой. Эти мелкие мужские хитрости искренне веселили Андрея Семеновича. Нравилось ему наблюдать и за молодыми мамашами с колясками, которые чинно шествовали на прогулку в парк. Но особенно умиляли влюбленные парочки, по вечерам в обнимку гулявшие в любую погоду. Молодые люди напоминали сомнамбул. Периодически они останавливались и страстно целовались, не обращая внимания на окружающих. И хотя Андрей Семенович с Лидочкой никогда не позволяли себе подобных вольностей, раскрепощенность современной молодежи чем-то ему импонировала.
Он придумывал имена своим виртуальным знакомым, сочинял им биографии, додумывал их личную жизнь вне камер наблюдения. Иногда ему удавалось подсмотреть настоящие драмы. Когда Олег (так он мысленно окрестил высокого мужчину лет тридцати пяти) вдруг перестал встречаться возле кафе с Леной (их постоянное место свиданий), Андрей Семенович даже расстроился — они так хорошо смотрелись вместе. Дней через десять они встретились вновь, и она плакала и в чем-то упрекала его, и тут вдруг к ним подбежала другая женщина, вероятно, его жена и, яростно крича, влепила Лене пощечину. Лена в отчаянии схватилась за голову и бросилась бежать. Олег устремился было за ней, но жена вцепилась ему в рукав мертвой хваткой и остановила. Это было захватывающее зрелище — Андрей Семенович просто не мог оторваться от экрана.
Прошло несколько месяцев, и Андрей Семенович окончательно подсел на «Смотри». Реальная действительность отошла для него на второй план, сделалась какой-то размытой и ненастоящей; ее место заняла телевизионная картинка. Его годами налаженная жизнь теперь представлялась ему бессмысленной, тусклой и однообразной, тогда как на экране все смотрелось совершенно иначе, ярче и привлекательней. Люди там выглядели добрыми и дружелюбными. Дома казались более новыми, цветники пышными и ухоженными, дворы с радужными скамейками заботливо обустроенными — так и тянуло посидеть на удобной скамейке, глядя на цветущую сирень и ни о чем не думая. Вперившись в экран, Андрей Семенович порой испытывал страстное желание оказаться в этом другом мире. Это был его мир: добрый, красивый и в чем-то сказочный.
Однажды ночью, привычно страдая бессонницей, он неотрывно наблюдал картинки из жизни своего городка по «Смотри» и внезапно увидел, что происходит что-то необычное: зеленоватый свет, исходящий от телеэкрана, сделался интенсивнее и словно бы гуще, и заполнил собой все пространство комнаты, отчего воздух в ней стал фосфоресцировать. И вдруг Андрей Семенович понял, что больше не существует барьера между его комнатой и экранным миром; его страстное желание исполнилось. Он сел на диване, нашарил босыми ногами тапки, поднялся во весь рост — и, не задумываясь, шагнул ТУДА.
Следователь, к которому обратилась дочь пропавшего Андрея Семеновича, был человеком обстоятельным. Он скрупулезно опросил соседей по подъезду, обзвонил все районные больницы и морги, но исчезнувший пенсионер, как в воду канул. Причем, вся его одежда, в которой он мог выйти на улицу, по словам дочери, осталась в запертой квартире, так что уйти он мог разве что в тренировочных старых штанах и домашних тапочках, что выглядело более чем странно. Тем более что случай этот за последний год был уже четвертым. Одинокие пожилые люди таинственно и совершенно бесследно исчезали из запертых изнутри квартир.
Единственное реальное объяснение, вытекающее из всех этих фактов: в городке орудует банда черных риэлторов, которая охотится за квартирами стариков. Однако, как ни бился следователь, пытаясь найти хотя бы одну зацепку, чтобы раскрутить это подозрительное дело, этого ему не удалось. Новых владельцев квартир со стороны не объявлялось, на имущество, кроме родственников, никто не претендовал. Да и родственники, которых он также досконально проверил, выглядели убитыми горем и пребывали в полной растерянности.
Толкование же случившемуся, которое удалось получить от соседки Андрея Семеновича, некой Агриппины Юрьевны, проживавшей этажом выше, выглядело и вовсе фантастически. Впрочем, следователь все же внимательно ее выслушал, хотя вынужден был списать подобные домыслы на весьма почтенный возраст дамы. Агриппина Юрьевна с полной убежденностью доказывала, что ее сосед вовсе и не пропал, а, по ее собственному выражению, «ушел в телевизор». Будто бы она неоднократно беседовала с ним на эту тему, и он утверждал, что там лучше, чем здесь. Более того, беспокоиться о нем не стоит, потому что на днях она лично видела его в телевизоре. Выглядел он довольным и счастливым и даже приветственно помахал ей рукой.