16
Восемьдесят второй год…
В ноябре опустят в могилу дедушку Брежнева, и покатится страна… как с горы на лыжах, прямо в овраг. Это что же за страна, за строй, за власть такая – на одном "дедушке" держалась?!
Но ещё стоит август, в Иркутске во всю жарит лето, – природа отдаёт долги за дождливые июнь и июль. Я, оставив своих попутчиков валяться на теплом песке и праздно разгуливать по берегу под могучими скалами утеса, брожу по поселку и с грустью понимаю, что никого из лесников не встречу, не увижу – все на покосе, в тайге, спешат урвать в последние погожие дни то, что не успели из-за дождей. Об этом рассказал мне Лёха Бердников, старый знакомец, работавший тогда, в семидесятом, связистом. Лёха в ту пору частенько захаживал в контору погреться и почесать языком. Теперь он на пенсии. Сидим в его в летней кухне, ведем беседу, Леха рассказывает последние деревенские новости.
Боря Хромовских, оказывается, лежит в больнице, в городе. Ему оттяпали ногу… Услышав эту удручающую новость невольно подумал: есть всё же некая магия имён, влияющая на судьбу; не зря сложились строчки: «как вы судно назовете, так оно и поплывет». Где, когда, в какие темные века досталась Борису Александровичу его фамилия? Ещё тогда, в семидесятом, ходил он, чуть прихрамывая. Мужики зубоскалили: «Ты где это, Борь, ногу-то повредил? Ты же на фронте в обозе служил». «А ему кобыла на пальцы наступила! Да, Борь? Или телега колесом наехала?». Боря молчал, грустно усмехаясь, но свою единственную медаль «За Оборону Советского Заполярья» перед праздником всегда тщательно надраивал мелом и крепил на парадный форменный костюм. Смех смехом, а остался мужик без ноги. Такой вот «подарок» подкинула ему судьба на склоне дней.
Умер дядя Коля Давыдов…
Всегда жаловавшийся на сердце, он никогда не пользовался лекарствами. Лечился работой и медовушкой собственного приготовления; кружчонку-другую врежет – оно и полегчает, отпустит. А какой был мужичага! Всю жизнь проработал на Севере, в шахте, где-то в устье Колымы. Помню его рассказ, как в конце пятидесятых почему-то пешком добирался он с Колымы до Якутского тракта с мешком денег за плечами. С тех пор жил в Шаманке, работал лесником, был знаменитым медвежатником, к которому ездили из города на охоту военные и штатские генералы. Когда здоровье стало сдавать, – сделался пчеловодом. Частенько зимой сиживал я в его омшанике, попивая сладкую, но крепко бьющую по ногам и голове медовуху, слушая бесконечные рассказы о старателях и жизни на прииске. Что-то было в нём, какое-то необъяснимое, притягивающее к себе обаяние. Любую работу делал он умело, с неторопливой и основательной сноровкой. Никогда не отказывался, если надо было поработать на питомнике или съездить на пожар. Помню, как лазили мы с ним всю ночь по крутякам с тяжёлыми опрыскивателями за спиной, торопясь до утра сбить полосу огня, придавленную ночным туманом. Потом костерил меня лесничий Груздев за то, что утащил старика на тяжелую, не всякому молодому посильную работу. Давыдов, которому звание «старика» не нравилось, да и не шло оно ему ни с какого боку, заступался, гудя своим обворожительным баском:
– Что ты, Ляксеич, я сам напросился. Дело-то сурьёзное, а народу нет. Как же не помочь?
Провожая в армию, дядя Коля давал мне наставления, как бороться с армейскими «дедами»:
– Ты же, Сашка, здоровенный парняга! Куда с добром! Он тебе чуть что, а ты его сразу за хребет цоп! и пополам складай, и держи. Держи, пока пощады не запросит, вот так!
И он на мне же показывал, как надо «складать» и держать строптивого «деда». А силища в руках была!..
Я верещал, зажатый его могучими клешнями:
– Дядя Коля, иди ты на хрен со своими приёмами. Я ж тебе не медведь берложный, чтоб так ломать!..
Дядя Коля отпускал, хохоча:
– Что, крепко? То-то, парень! Есть ещё порох…
Не стало Гриши Токарева… Когда унесло наводнением его кордон - они с женой перебрались к сыну в город. Но и года не прожил он в городе, не смог. Затосковала душа по тайге, по реке, с которой не расставался он всю свою жизнь, затосковала да и отправилась на небеса на седьмом, не полном десятке...
Коля Груздев на Лену, в Жигалово перевелся, главным лесничим.
Про Женьку я случайно узнал ещё в семьдесят седьмом, учась в Красноярском технологическом. Со мной в группе был паренёк из Катангского лесхоза, что на далёкой Угрюм-реке – Нижней Тунгуске. Он и поведал мне о том, что беспокойная душа занесла Женьку Федотова к ним, на Север. Работал лесничим в Ербогачёне. А работа там такая: (знал я о ней по своей давней командировке на Угрюм-реку) летом – пожары, зимой – охота. Леса там не меряны и не считаны; лесоустройства никогда не было, а план лесхоза срисован с единственной аэрофотосъёмки 1947 года. Женился Федотов на женщине лет на пять старше себя, с ребенком…
– Да! Людка-то твоя замуж вышла! – Радостно, словно с банного полка свалившись, сообщает Бердников.
– Я знаю. Она сама мне писала.
– Во как! Сама написала?! Надо же! Двух же девок уж родила.
Это для меня новость. Двух! Девок! Ай, молодец. А Васька-то «бракоделом» оказался. Видно, Людмила мужа крепче любит, чем он её, потому и девки у них. Надо бы повидаться, но как? Разве можно? Деревня – не город. Издали поглядел на аккуратный домик, в котором обитало дружное семейство, повернулся и пошел восвояси.
Шел я деревенской улицей, узнавал знакомые места (в поселке мало чего переменилось) и думал: вот… жил здесь… ходил… Где же мои следы? Ничего здесь «обо мне» не осталось. Чужие люди теперь и в том казенном домишке, где провел я такой счастливый, такой грустный и радостный год. Я шел... и тут явилась невесть откуда, то ли из чьего-то открытого окошка, то ли во мне самом зазвучавшая – мелодия, старая песня:
Миленький ты мой,
Возьми меня с собой…
Там, в краю далёком…
И такое вдруг накатило, что я невольно остановился. Рядом не было никого и, помню, так я пожалел в ту минуту, что не могу, не умею уже заплакать.
2004г.
Послесловие 05.07.2011г.: Буквально сегодня нашел в интернете список ветеранов войны Шелеховского района. (Список составлен к 60-ти летию Победы. 2005г.)
СЕВАСТЬЯНОВ НИКОДИМ ВАСИЛЬЕВИЧ
род.с. Моты 1911 с. Моты, Иркутская обл. рядовой. орден Отечественной войны 2 ст.; медаль "За победу над Японией"
СЕВАСТЬЯНОВ НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ (Канитель) скончался 18\05\1985г. с. Моты род.1925 с. Моты. ефрейтор
ХРОМОВСКИХ БОРИС АЛЕКСАНДРОВИЧ скончался 1988г. родился в 1916г. медаль "За оборону Советского Заполярья"
Ни что не вечно под луной...
Повесть целиком: http://www.proza.ru/2010/01/07/551