ЭПИЗОД 25 Им так хотелось любить
Им так хотелось любить на их Земле невезучей.
Им так хотелось любить, все страхи преодолев.
Им так хотелось … что вот, лишь только выдался случай,
Они упали в Любовь, друг друга не разглядев.
Но это - лишь полбеды, любой астролог вам скажет:
Союз Огня и Воды почти всегда обречен.
И, сколько им вместе быть, лишь только время покажет.
Но… им хотелось любить. И звезды тут, не при чем.
Причем, тут только - Любовь! Земная и Неземная,
Когда довольно двух слов, или касания руки…
И двое сходят с ума, совсем друг друга не зная…
Любовь приходит сама, и всякий раз – вопреки.
Приходит из ничего, чтоб каждый мог отогреться,
Но, что забавней всего – приходит, не уходив:
Поскольку, Бог есть Любовь, ей просто некуда деться…
Бог всё связал из Любви, себя на всех разделив…
Им так хотелось любить, Рай в шалаше обустроив,
Им так хотелось любить, всем звездам наперекор.
Бог крутит веретено…, а что до наших героев,
Вы не поверите, но… у них любовь до сих пор!
Песня Виктора Третьякова заставила меня вспомнить случай из жизни, который рассказала мне бабуля о судьбе своей хорошей знакомой.
1937 год. Федора Петровича Митрохина вызвали в Москву в МПС. Он начальник строительства сложного многокилометрового участка с мостами и тоннелями, энергичный руководитель. Он должен был выступить на совещании с отчетом о строительстве БАМа. Строительство идет по графику, но его все равно «пропесочили», вспоминая недочеты, напомнили, ни раз, что он коммунист и партия требует сокращения сроков строительства и повышения качества работы. Он жаловался на нехватку рабочих рук и техники. Настроение было паршивое. Дома также было несладко. Ему было 30, а семья так и не получилась. Руки опускались. Он приехал в Москву в командировку рано утром, на один день, а сейчас шел на вокзал, купить обратный билет и ехать домой.
Из окошка билетной кассы выглянуло приятное лицо женщины, а когда он брал из её рук билет, его обожгло словно током. Она тоже вздрогнула, взглянула на него умными глазами и пропала в окошке. Поезд уходил поздно вечером. Он почему- то не находил себе место, и снова подошел к кассе, народу не было, и он заговорил с кассиршей. Так простоял он около кассы целый час, беседуя с Клавдией Васильевной, то отодвигаясь, когда подходили отъезжающие, то приближаясь, когда людей у кассы не было.
Из разговора он понял, что Клавдия Васильевна живет в одной комнате с матерью в коммунальной квартире, своей семьи не имеет, живет скромно. Она ему очень понравилась, понравилось всё: и как она рассказывала о московской жизни, о театрах, о прочитанных книгах, о своих сослуживцах, и даже о плохой погоде на улице. Через час разговоров, он наклонился к ней близко-близко, и тихо сказал: « Я делаю Вам предложение, и мы уезжаем жить ко мне». Она вся зарделась, и прикрыла окошечко кассы. Он стоял, замерев у стены, и чувствовал себя хуже, чем на совещании перед начальством. Земля уходила из-под ног, голова кружилась, в ушах стоял страшный шум. «Что я наделал? Это ведь такая ответственность»,- думал он.
Была уже ночь, когда паровоз, пыхтя и посвистывая, увозил поезд по расписанию в пункт назначения. В купе одного из вагонов два человека уезжали в новую жизнь. Всё было очень волнительно и казалось не серьёзно. Она взяла с собой небольшую сумку с личными вещами, дома осталась плачущая мать. Что их ожидает?
Как это не звучит странно, но они прожили вместе большую жизнь. У них было двое детей. Бабушка жила с ними. Он стал заслуженным строителем БАМа, а она скромным библиотекарем, добрым хорошим человеком, заботливой, любящей и любимой матерью и женой. Вот какое счастье выпало на их долю.