Друг - это дар небесный, берегите дружбу всю жизнь.
В детстве, к двенадцати годам пиком моих желаний было – приобрести щенка Восточно - Европейской овчарки. Спал и видел, как моя мечта превращается в реальность. Но где взять деньги на породистую собаку? Щенок с хорошей родословной стоит 35-40 рублей, даже без документов 25 рублей. Но все равно я стремился приблизить тот день, когда у меня должен появиться настоящий и верный друг. Деньги, выдаваемые отцом на обеды в школе, тайно опускались в копилку. Откладывал, не жалел, знал, что щенок для меня, как для взрослого человека мотоцикл или автомобиль.
Ходил на площадки, где выгуливали собак, восхищался, как «Гром» – породистый пес, без команды приносил палку, запущенную хозяином. Своему другу Женьке до «одурения» читал книгу: «Как воспитать служебную собаку в домашних условиях». Он кивал, соглашался, сочувствовал, видя, как я грезил о щенке.
Денег на покупку овчаренка не хватало, и тогда я решил ускорить процесс. К тому времени у меня была собрана коллекция значков – 3,5 тысячи – целое богатство для двенадцатилетнего мальчишки. Мама у меня умерла год назад, а отец женился, и мы с ним влились в новую семью. Было трудновато, денег не всегда хватало, он работал учителем по труду, потому взять с получки щенка, конечно же не мог.
И вот, я разбил копилку и собрал деньги, вырученные с продажи значков в общую кучу. Набралось только 25 рублей. Вот досада, на породистого щенка не хватает. Но ничего, мне сопутствовала удача! Сосед держал породистую овчарку по кличке «Норка» и не так давно случил ее (внеплановой вязкой) с кабелем той же породы «Диком». Я вычитал из книги, что кличка собаки должна иметь родовые корни и таким образом назвал своего будущего друга – «НОРД».
Отец купил мне путевку в пионерлагерь на первый сезон, и я вынужден был отсрочить на месяц встречу с Нордом. Я уже видел его, сам выбирал среди четверых щенков и пометил хвост желтой краской. Это был мой Норд! Месяц я не находил себе места, считал дни, когда вернусь домой из пионерлагеря. Все было куплено для щенка: ванна для мытья, ошейники, поводки, намордник. Разные витамины, игрушки, а главное ему нашлось место в сарайке (мне не разрешили держать собаку в квартире).
Прошел месяц, я не узнал Норда, он подрос, вытянулся, и стал походить на овчаренка. Моей радости не было предела, я ликовал. Показывал друзьям, водил его по городу, ставил прививки и кормил «на убой». Дрессировал строго по книге, иногда возил в служебное собаководство и, глядя, как инструкторы обучают питомцев, вкладывал в Норда свое умение. Как я гордился, когда Норд по команде степенно шел рядом со мной, а я, положив поводок на его спину, с улыбкой наблюдал, как люди оборачивались нам вслед.
Но вскоре приключилось несчастье, когда Норду исполнилось четыре месяца, я поехал в гости к другу в город Юрга. Мы любили спать на сеновале и вот, на вторую ночь, Норд пропал, его вытащили сквозь оторванные доски чердака. Я горевал, не знал, что делать. Мы с отцом вернулись в Новосибирск и по истечении недели, он пообещал мне, что милиция разыщет Норда.
Приехав снова к другу Вовке, я услышал знакомый скулеж за соседними сарайками. Норд! Мой Норд сидел на цепи и отчаянно скулил. Я сиганул через забор и, отцепив щенка, пришел к Вовке. Он сознался, что сосед запугал его и пригрозил, если скажет о краже щенка, получит «по соплям».
Наступила зима, Норд подрос, окреп и превратился в настоящую овчарку. Он теперь знал много команд, и мог уже защищать меня лаем от «неприятеля». Я радовался, и за себя, и за него.
Как-то раз, перед тем, как пойти в школу, я открыл сарайку, но Норда там не оказалось. Я обыскался, вокруг дома и в окрестностях его не было. С трудом досидел до последнего урока и ринулся на поиски. Искали все мои друзья, кто его знал, но тщетно. Я был в глубоком расстройстве. Было два варианта: либо он убежал или его украли. Вторая догадка после двух недель со дня пропажи Норда, оказалась реальной. Мой знакомый видел, как какой-то парень в лисьей шапке вел на поводке моего Норда. Милиция сработала четко, по приметам парня нашли и доставили в отдел, но он легко отвертелся, сказав, что нашел щенка на улице.
Наша встреча с Нордом была бурной, радостной, незабываемой!
Вот так мы и жили: я мечтал, как мы с Нордом будем служить на границе, ведь я готовил его к службе. Так как у родителей Норда были родословные книжки, и появился он на свет благодаря внеплановой вязке, мне пришлось подождать с изготовлением паспорта, я ведь готовил своего друга к выставкам породистых собак.
На новогодний праздник мы всей семьей отправились в Юргу, к тому времени мой друг Вовка тоже обзавелся овчаркой. 31 декабря с собаками мы пошли в карьер. Было весело, я убегал, прятался, а собаки искали. Я спрыгнул с горки в сугроб и вдруг в ноге что-то хрустнуло. От боли мне стало не по себе. Вовка рванулся домой за санями и взрослыми, а Норд припустил за ними вслед, но вдруг остановился и вернулся ко мне. В тот миг, не смотря на боль, я был счастлив, ведь чувствуя, что со мной что-то не так, друг не захотел бросить меня.
По прибытию в Новосибирск начались проблемы, одна за другой. Мне наложили гипс на сломанную ногу и сказали, что снимут его через три месяца. Отец и мачеха отказывались выгуливать Норда, ссылаясь на нехватку времени, ведь все работали. Помогали друзья и подружки. Порой, когда взрослых не было дома, Норда в тайне приводили ко мне. Он бросался ко мне в объятия, скулил, ластился, лизал мое лицо. Я тоже не мог нарадоваться. Но иногда мне становилось грустно, отец каждый раз заводил разговор о продаже Норда. Я категорически был против. Но реальность диктовала свое: он скулил в закрытой сарайке и днем и ночью, мешая соседям. Мои друзья не всегда могли вывести погулять скучавшую собаку. Однажды я сам попробовал на костылях выгулять Норда, но он дернул поводок и я, чуть было второй раз не сломал ногу.
Все шло к тому, что я должен был вскоре расстаться со своим любимым другом. Отец начал возить меня в школу на санках, чтобы я не отстал от школьной программы. А вот бедный Норд был обделен нашим вниманием. Однажды мне устроили встречу с мужчиной, его привела наша соседка, он сказал, что работает на обкомовских дачах и им нужна как раз такая собака – породистая, обученная, чтобы могла охранять запретную территорию. Сначала я отказался, но отец долго меня уговаривал. Последним, жестким аргументом отца, был отказ ухаживать за собакой. Мне пообещали, что Норд будет свободен, его не будут держать на цепи. Что я тогда понимал, как мог противостоять решению отца. В концовке меня уговорили…
Я проводил Норда до служебного «УАЗа» и, обняв на прощание, заплакал. Его увезли, а я держал в руке 120 рублей и еще долго смотрел вслед удалявшейся машине, которая увезла моего друга навсегда.
Я часто вспоминаю свою первую собаку, даже спустя сорок лет помню все детали нашего расставания. Становится тяжело на душе: когда-то я продал своего друга…