Подполковник Пономаренко Василий Антонович – среди курсантов просто Рекс – в училище был комбатом профиля военно-транспортной авиации. За что его так прозвали, история умалчивает, это прозвище вместе с его носителем досталось нам по наследству от старших курсов. Обладатель необъятной талии и громоподобного хриплого голоса наизусть знал все общевоинские уставы. Других книг Рекс не читал, чем очень гордился.
– Учитесь, учитесь, будущие штурманы минус инженеры, – пребывая в хорошем настроении, с добродушной улыбкой крокодила говорил он курсантам, по-своему трактуя дефис в указании нашей специальности в дипломах.
– Я вот училищ не заканчивал, всего четыре книги прочитал и те – уставы, а дослужился до подполковника. А вы с вашим «верхним» образованием, дай Бог, майорами на пенсию пойдёте.
Пономаренко знал, как его между собой называют курсанты. Рассказывают, что, когда комбата пригласили на свадьбу к четверокурснику, мама жениха радостно встречала почётного гостя на пороге словами.
– Здравствуйте, товарищ Рекс. Проходите, товарищ Рекс, – наивно полагая, что это фамилия такая.
К его чести, Пономаренко и виду не подал. Только, видимо от душевной обиды, перебрал на свадьбе спиртного и, возвращаясь глубокой ночью, промахнулся мимо своего дома и завернул к нам в казарму первого курса. Послав дежурного по роте за свежей газетой и водой для мытья ног, Рекс в одежде устроился на свободной кровати. Когда сержант с тазиком в руках и газетой под мышкой выполнил его приказание, комбат уже храпел, сотрясая воздух во всю мощь своих лёгких.
В половине пятого утра нас разбудила команда.
– Рота, подъём! Тревога!
Кое-как одевшись, за отведённые на это сорок пять секунд, мы построились в проходе между двухъярусными кроватями. Перед строем походкой Винни Пуха с хмурым лицом ходил помятый и небритый комбат.
– Вы меня здесь не видели! – категорично объявил он нам, сотрясая своды казармы своим мощным хриплым голосом.
– Старшина, рота в вашем распоряжении! – закончил Рекс и, громко хлопнув дверью, вышел.
А мы еще с полчаса стояли, медленно соображая, к чему было это появление «невидимки» и не зная, что делать дальше. Наш ступор прервала команда старшины, пребывавшего в таком же недоумении:
– Рота, разойдись!
Вот так прошла моя первая в жизни тревога…
В конце первого курса в училище решили сделать перестройку – комплектовать батальоны ротами не по профилям военно-транспортной, морской ракетоносной, морской противолодочной авиации и штурманов боевого управления, а по курсам – первый, второй и так далее. Наша рота переселилась в новую казарму и переходила под командование подполковника Френкеля. Во время этого переходного периода два комбата – новый и старый – каждое утро после выходных под окнами казармы изучали баллистику пустых бутылок, вычисляя с какого этажа, они по ночам вылетали. Френкель безнадежно пытался доказать Пономаренко, что до нашего вселения в казарму его батальона таких безобразий не было. Как-то поднимаясь вдвоём по лестнице в казарму, они намётанным взглядом обнаружили между этажами недопитую бутылку водки, спрятанную за батареей.
– Вот видите, Василий Антонович, – торжествующе воскликнул Френкель, указывая на бутылку: – Это не мои. Мои не пьют,
На что Рекс, толкнув Френкеля своим солидным животом, невозмутимо ответил:
– Хренкель, не надо! Мои никогда не оставют. Уж я-то их знаю!
В это время вышли новые уставы Вооружённых сил. Видимо, решив больше не напрягать свои мозги запоминанием новых статей, комбат – Василий Антонович Пономаренко – наш легендарный Рекс тихо уволился в запас. Говорят, после этого он ещё много лет работал в Киеве директором ЗАГСа…