Но и в 5-м отделе мне пришлось недолго работать. К тому времени в группу взяли ещё одного сотрудника – Геннадия. Похоже, что тоже один из пристроенных системой института. Я не мог понять, зачем он понадобился Ромачевскому, т.к. и я был не сильно загружен работой. Гена был хороший симпатичный парень, но о его производственных способностях и специализации я так и не узнал. Мы толкались у одного моего стола в полном недоумении - зачем мы тут и оба?
Но вскоре совершенно неожиданно мне предложили перейти на работу в отдел ЦЛИТа, подобному тому, в котором я и работал на ЛОМО, и снова на должность механика-прибориста. Я не задумываясь, согласился. Главное, что запись моей новой специальности - радиомеханика в трудовой книжке оставалась, Видимо, начальство не забыло, что раньше, я был специалист по приборам (электроизмерительным).
Дело в том, что из коллектива ЦЛИТа уходил в армию Юра Потапов, а я должен был занять его рабочее место. Юру мы бурно проводили в армию всем молодым коллективом института.
И так я оказался в новом дружном «малонаселённом» коллектива и, как бы снова на своём месте!
Отдел также размещался в двух небольших комнатах, в одной работали только девушки – поверители (есть такая должность, которая должна следить за графиком проверки приборов и соблюдением её сроков). Девушек было всего 2или3, имена и фамилии помню, но нет необходимости вспоминать их.
А вот среди них была и наша начальница - солидная, представительная женщина – Басова Екатерина Михайловна член КПСС и наш «научный» руководитель, в обязанность, которой было больше следить за порядком и дисциплиной трёх мужиков-механиков и этих двух девушек. Оптимистка, юмористка, жизнелюбка и пр. Мы жили и работали дружно, без всяких конфликтов! Могли и отметить коньячком более ли менее значительные даты в нашей жизни. Коньяк армянский три звёздочки тогда стоил 4 руб.12 коп, но его не сразу и не везде можно было купить! Поэтому обычно командировали меня в «Дагвинтрест», (Находился не далеко), в котором у меня было плотное знакомство с начальником сбыта (я ему собранный мною телик продал) и потом он не раз затаривал мой портфель вином.
Впрочем, отвлёкся, однако!
Мужской коллектив состоял из трёх механиков со мной в том числе. Каждый имел свою гражданственность, индивидуальность и позицию. Хочется рассказать о них, так как мы тесно были связаны, находясь, весь рабочий день, в небольшой комнате метров шестнадцать. Я среди них был самый молодой (27 лет).
Антонов Борис Иванович – с ярко выраженной фактурой крупного мужчины, со светло, почти рыжими волнистыми волосами, очень влюблённого в самого себя и свою значительность, о которой не забывал иногда напомнить окружающим. Борис Иванович был член КПСС и когда-то был или замещал короткий срок парторга института. Поэтому, чтобы он не рассказывал и о каких-либо событиях в институтской жизни, то непременно свой рассказ начинал со слов – когда я был секретарём (секлетарём - так он это произносил). Особенно «издевалась» над ним Екатерина Михайловна, что бы он ни рассказывал, она успевала вставить - это, когда ты был секлетарём? Борис всё принимал за чистую монету и долго не замечад подвоха, мы же, отвернувшись, улыбались в кулачок.
Но, как-то раз я со своим мерзким и едким характером, достал этого секлетаря.
В институтскую газету посвящённую Дню Красной Армии я написал заметку про ветерана Бориса Антонова, в которой и упомянул о том, что когда-то Борис Иванович был секретарём и в это время в институте свершались благовидные дела благодаря секретарству Бориса.
Борис Иванович, прочитав эту заметку, вбежал в комнату с перекошенным лицом, я думал, что он меня сейчас убьёт! Но он снова выскочил в «колидор» и, схватившись за сердце начал бегать туда - сюда и побежал к девушкам за валидолом. Меня никто не осудил, а Екатерина Михайловна ещё долго пародировала этот случай, она это делала артистически.
Борис Иванович занимался тепловыми приборами ЭПВ, ЭПД и т.д.
Абрамов Ким Павлович ремонтировал осциллографы, и я ему в этом чуть завидовал. Ким тоже был мужичком с юморком, когда-то работал телемехаником, ну, а мне опять достались электроприборы, которые я быстро отремонтировал, опустошив полки в кладовке приборов, и снова заскучал от безделия, слонялся по отделам и чесал с молодёжью языком в курилке, хотя сам не курил.
(Продолжение следует.)