Поселок «Тропинено», бывшее немецкое название «Валетники», находился на расстоянии около восьми километров от районного города «Ладушкин». Детям до школы не добраться и врача при необходимости не вызвать. Решила семья Геннадия Дмитриевича переселиться поближе к городу, и стали присматривать подходящее жилье. Километрах в трёх от Ладушкина, стоял немецкий хутор, одна половина дома было разрушена, вторая была вполне пригодна для жилья, если привести всё в порядок. Геннадий Дмитриевич, взяв с собой Аню, решил пойти и внимательнее посмотреть хутор, где они решили обосноваться. Надежда Семеновна тем временем ушла в Ладушкин выкупить хлеб на всю семью, Ира осталась дома нянчить маленькую сестренку – Эллу.
Геннадий Дмитриевич с Аней шли вдоль железной дороги по узкой тропинке вдоль насыпи. Уже прошли полдороги, как вдруг Геннадий Дмитриевич решил изменить своё решение, идти смотреть дом. Он вначале решил дойти до Ладушкина и узнать у руководства, может ли он занять этот хутор, а потом идти уже смотреть сам дом. От дома до Ладушкина - километра три, и обратно – три, а до дома, если идти прямо от железной дороги, встав к ней спиной, - где-то чуть больше километра. Геннадий Дмитриевич решил, что не стоит ребёнку идти такую большую дорогу, а здесь не так далеко, и Аня может его подождать у дома , пока он всё узнает. Он указал на тропинку, по которой Аня должна идти прямо, пройти небольшой ручеёк по брёвнышкам, и дальше идти по тропинке прямо до дома. Ане очень не хотелось идти одной, как-то страшно было, но возражать и капризничать нельзя было, и Аня ступила на тропинку, на которую указал папа. Пройдя немного, Аня оглянулась, папа шёл вдоль железной дороги, не оглядываясь. Аня постояла немного и пошла дальше. Подойдя к ручейку, Аня осторожно стала переходить по брёвнышкам, но они были мокрые и такие скользкие, что Аня едва не плюхнулась в воду, а ухватившись за какую-то веточку, удержалась. Дальше пошла к дому, осторожно вглядываясь, что там впереди. Вдруг она услышала чей-то разговор. Аня присела за кустик и стала вслушиваться в разговор. Из разговора она ничего не поняла. Аня осторожно приподнялась, чтобы посмотреть, кто там и что они делают. За кустом её не было видно, но она четко увидела двух длинных худых и оборванных мальчишек, рвущих какую-то траву, обрывая с неё корни и жадно жующих её. Сначала они что-то искали, нагнувшись. Потом, когда нашли, стали рвать эту длинную траву, выхватывая, её друг у друга. Ане стало так жутко, что она, закрыв рот руками, чтобы не закричать, стала пятиться назад. Отойдя подальше, Аня со всех ног бросилась бежать назад, догоняя папу. Она даже не заметила, как пролетела ручей прямо по воде. Ей все время казалось, что они гонятся за ней и скоро её догонят. Выскочив на железную дорогу, она побежала по дорожке, по которой уходил её папа. Она звала его, кричала, но папы даже не было видно. Вдруг, впереди её, Аня заметила, как двое мужчин, сравнительно не далеко от неё, с другой стороны железнодорожных путей, еле перелезают через насыпь, спотыкаясь, переходят через железнодорожные пути и спускаются на её дорожку, по которой должна она идти. Аня просто замерла на месте. Но люди, спустившись на её тропинку, упали. Один упал прямо лицом вниз, второй – повалился на бок. От страха у Ани дрожали ноги, и она, боясь упасть, сама присела. Немного придя в себя, она решила обойти их по другой стороне, где только что переползали эти двое, лежащие сейчас недвижимо. Стараясь не шуметь, Аня перешла на другую сторону железной дороги, и осторожно, пригибаясь, чтобы её не заметили и не услышали те, что уснули (как подумала Аня), постаралась убежать как можно дальше от них. Она бежала долго, не оглядываясь, пока были силы. Наконец, она добежала до тропинки, которая вела от насыпи к какому-то дому, стоящему недалеко от железной дороги. Аня остановилась. Увидев женщину рядом с домом, она подошла к ней.
Женщина, увидев испуганную одну небольшую девчушку, бегущую неизвестно откуда, спросила её:
- Ты куда бежишь, кого ищешь? Аня, никак не могла перевести дух, еле слышно произнесла:
- Мама, базар,- вспомнила Аня, что мама хотела зайти на базар.
- Тебе надо на базар?- спросила женщина. - Так это иди по этой дорожке прямо до большой дороги, которая вон впереди. Пройди до большой дороги (женщина рукой указала, в какую сторону надо идти), иди по краю дороги , чтобы машины тебя не сбили, и увидишь с другой стороны дороги много народу, это и есть базар! - объяснила женщина.
- Только дорогу переходи осторожно, смотри, чтоб машин не было. Поняла? – спросила женщина, тревожно глядя на Аню.
Аня не в состоянии была что-то отвечать, она только махала в ответ головой, со всем соглашаясь, что говорила женщина. Потом Аня повернулась и пошла по дороге, плохо соображая, что она делает, но точно, как автомат, выполняя всё, что сказала ей женщина. Она дошла до большой дороги, по её краю прошла, пока не увидела большую толпу женщин, перешла дорогу, подошла к толпе и еле слышно сказала какой – то женщине:
- Мама. Больше Аня ничего не видела и не слышала.
* * *
Она очнулась, услышав далеко – далеко зовущий её голос мамы:
- Анечка, Аня, как ты здесь очутилась. Очнись. Аня, где папа? - спрашивала сквозь слёзы мама.
До Ани медленно доходили вначале какие-то звуки, потом отрывки каких-то слов, но она всё время слышала голос мамы, и никак не могла понять:
- Откуда она слышит голос мамы, может ей это все кажется,- думала Аня, медленно приходя в себя.
Кто-то из женщин предложил маме дать Ане водички. Почувствовав живительную влагу во рту, Аня пошевелила пересохшим языком во рту и медленно приоткрыла глаза. Первое, что увидела Аня, были плачущие мамины глаза. От радости, что она видит свою маму, она обняла её, плача и целуя её, повторяя:
- Мама, мамочка, я боялась, что я тебя не найду - медленно и тяжело выговаривая слова, без конца произносила Аня.
- А где папа?- спросила мама. - Почему ты одна? Ведь вы же должны были пойти вместе? - не могла ничего понять мама.
- Нет, мне папа сказал, чтобы я пошла к дому одна и ждала его у дома, – объяснила Аня.
- Почему он тебе так сказал? – спросила мама Аню.
- Я не знаю, он сказал, что до города идти далеко, а здесь ближе, - ответила Аня. – Он ещё сказал, что быстро дойдет до города и вернётся.
- Ну и почему ты оказалась здесь, ты дошла до дома?- пыталась разобраться во всём мама.
- Я пошла, а когда я стала подходить к дому, я услышала, что там кто-то разговаривает. Я посмотрела из-за кустика, а там двое мальчишек рвали какую-то траву, отбирали ее друг у друга и ели. Они мне показались такими злыми и голодными, что я испугалась и убежала.
- Господи, бедняжка, - пожалела мама Аню.- Как же ты нашла меня?
- А я видела, в какую сторону пошёл папа, я и побежала его догонять. Но папы не было видно, а потом на мою дорожку вышли с другой стороны дороги какие-то дяденьки. Они все время падали, а когда перелезли на мою дорожку, то оба упали и уснули.
- И как же ты? – в ужасе за своего ребёнка и прижав её к себе, спросила она.
- Я подождала немного, пока они уснут, а потом перелезла на другую сторону дороги и бегом побежала, чтоб они меня не догнали, если проснутся.
У мамы, от её рассказа, мурашки побежали по спине.
- Хорошо, что она подумала, что они уснули, а если б подумала, что они мёртвые, что с ней от испуга могло быть? – мысленно благодарила Бога мама. Ведь так много умирает сейчас людей от голода.
Прижав к себе Аню, и до сих пор не веря, что все уже позади, она никак не могла понять мужа, зачем он отправил Аню одну и не проводил её даже.
- Анечка, как ты меня-то нашла, ведь ты же ни разу здесь не была?
- Мне тётенька объяснила, как найти базар. Она стояла у дома, и я увидела её, когда свернула к дому по тропинке. Аня уже совсем успокоилась и всё подробно рассказывала маме о своих приключениях.
Пока мама пыталась узнать все подробности, папа подъехал к ним на лошади, запряженной в телегу, и они все вместе отправились домой.
По дороге Надежда Семёновна всё спрашивала мужа:
- Ну как ты мог додуматься до того, чтобы одного ребёнка отправить неизвестно куда. Геннадий Дмитриевич молчал, а она всё благодарила Бога, да крепче прижимала к себе Аню, словно боясь её потерять.
Часа через два они добрались до дома. Дома Ириша с Эллой ждали их с нетерпением. Николай так и не вернулся. А Антонина с дочкой решила уехать домой, вернуться в Ростов к родителям. Утром Геннадий Дмитриевич, собрав все вещи, сложив их на телегу, попрощался со всеми, т.к. ему предложили другую работу, учитывая его состояние здоровья, и отправился со всей своей семьёй на новое место жительства.
Дом, в котором они решили поселиться был большой, двухэтажный, правда, второй этаж был не жилой. Зато на первом этаже были: две большие комнаты, помещение для кухни с большой плитой и большой коридор. Всё, конечно, требовало косметического ремонта, чистки, уборки. На всё требовалась сила, время и старание. Возле дома у немцев, вероятно, был огород, т. к. земля была, не заросшая бурьяном, и её можно было легко вскопать.
Здесь же были обнаружены чьи–то следы, сильно помятая трава. В траве валялись оборванные корни ревеня, который ещё вчера с жадностью поедали голодные немецкие мальчишки, и которых так сильно испугалась Аня.
Рядом с домом был большой сад, где были яблони, груша, сливовые деревья, правда, всё в очень запущенном состоянии и деревья были очень старые. Залив был в метрах 500–х от дома.
* * *
Осмотрев всё внимательно, в первую очередь, приступили к расчистке завалов, уборке внутри помещений. Геннадии Дмитриевич взялся за проверку печей в комнатах и на кухне. Он же занимался и ремонтом окон и дверей. Надежда Семеновна занималась побелкой потолка, стен. Ириша мыла окна, двери, убирала всю грязь. Нужно было привести хотя бы одну комнату в такое состояние, что бы можно было где-то переночевать. Аня смотрела за своей младшей сестренкой, и она была счастлива, что ей доверили такое важное дело. Все были заняты работой, и время быстро проходило. Но с каждым днем в доме становилось все лучше и лучше. И уже через какое-то время Аня с Иришей переехали в отдельную, свою комнату, чему были очень рады. Ведь до сих пор у них с Иришей никогда не было своей комнаты. А в комнате их родителей, Геннадий Дмитриевич приделал на потолке большой крюк и повесил на него кроватку, или как он назвал - люльку, для Элли. В ней можно было легко укачивать её.
С каждым днём новосёлы всё лучше обустраивали своё жильё и прилегающую к нему площадь. Копали огород, делали грядки, сажали картошку и другие овощи. Работы было много. Уставали, но все понимали, что иначе не выжить.
После благоустройства в доме, Геннадию Дмитриевичу поручили выполнять работу «особого значения», так как рядом проходила граница, а время было очень неспокойное и нарушители могли воспользоваться и морем, и лесными насаждениями, и железнодорожными путями. Дом же стоял как бы на пути всех дорог. Семья долго об этом ничего не знала. Просто Геннадий Дмитриевич числился егерем.
Но, несмотря на то, что дорога от дома до г. Ладушкин, более чем в три километра, проходила совершенно по безлюдному, а в некоторых местах по лесному пространству, в школу детям нужно было идти. И Ире с Аней нужно было готовиться к новому учебному году, так как один год уже был пропущен. Надежда Семеновна записала девочек в школу и с 1- го сентября они должны пойти: Ириша - в 6-ой класс, а Аня - в 1-ый. Правда, до сентября еще было лето. Только лето это - не только тепло, солнце, зелень, цветы, это еще очень много работы: в огороде, в саду, заготовка дров на зиму.
Время шло быстро. Подрастала и младшая дочь - Элла. Появилась потребность и в молоке. Немецкие хутора, которые постепенно занимали приезжающие новые жители, разбросанные вокруг, были на расстоянии не менее чем километра полтора – два друг от друга. Но чтобы купить молоко нужно еще узнать, у кого оно есть. Найти молоко для ребенка было очень сложно. Наконец, удалось найти хозяев, у которых была корова. Утреннее молоко уже было все распределено, оставалось только обеденное или вечернее. Этот хутор находился за железной дорогой, а точнее километрах в двух от дома, в котором они жили сами. Чаще всего за молоком ходила Ириша, но иногда приходилось ходить и Ане, так как Ира, была старше Ани и должна была помочь маме в более тяжелой работе. Ане как-то не очень везло при походах в этом направлении.
Однажды, когда она пошла за молоком, то увидела большой пожар. Горел, какой-то большой сарай, а там было сено. Сарай хоть и был далековато, но все равно, было как–то жутко.
В другой раз, когда пошла Аня за молоком – её укусила собака. Собака была хозяйская. Она была на цепи, но она была такая злая и всё время так лаяла и прыгала, что проходить мимо неё было страшно. Хозяева были дома, но они не обращали на неё никакого внимания. Аня осторожно стала проходить по тому расстоянию, которое было между домом и собакой. Она уже почти дошла до двери, как собака сорвалась с цепи и в несколько прыжков оказалась у двери, которую Аня уже открывала. Аня стрелой влетела в дом и стала держать дверь, чтобы собака не забежала за ней. Но собака оказалась сильнее. Она прыгнула на дверь с такой силой, что Аня не смогла удержать дверь, и она приоткрылась. Просунув морду в образовавшуюся щель, собака ухватила Аню за локоть. Услышав шум и крик Ани, из дома вышла хозяйка. Она отогнала собаку и успокоила Аню. Завязала ей руку и обещала, что больше днём не будут выпускать пса из сарая. После этого раза Аня долго не ходила за молоком.
На третий раз - Аня благополучно дошла до дома хозяйки, взяла молоко и пошла обратно. Вечер был тихий и теплый. Тропинка, по которой шла Аня, была узкая и вела прямо к железной дороге, которую Аня должна пересечь и там уже будет – своя сторона, своё поле. (Так между собой делили эти поля). Высокая трава доходила ей до плеч, она ласкала и щекотала лицо и шею. Внизу трава была уже мокрая и прохладная. Впереди большое поле с редким кустарником и высокой травой. Тишина и раздолье. По небу медленно плыли пушистые красивые облака. Аня шла, любуясь этой красотой.
И вдруг – сильный удар в ноги. Что – то мокрое холодное тяжёлое и большое заставило Аню от неожиданности сильно закричать и от страха судорожно сжать ноги.
- А… А… А…. А.. А… А…, - кричала Аня, что было силы и еще крепче сжимала ноги. Наконец, Аня стала приходить в себя. Не разжимая ног, она огляделась. Эхом вдалеке отозвался её голос и всё смолкло. Тишина.
– Что с ногами? – подумала Аня и стала разглядывать их. Медленно и осторожно разжимая ноги, увидела: что–то большое и круглое отвалилось от ног. Плохо видно, в траве темно. Что–то зашевелилось. Торчит, что-то кривое, потом стало выпрямляться в длинное, что это? - ухо?! – Похоже на голову. Трясёт головой, выпрямляется - второе ухо.
- Что это? Заяц?! Это же заяц! – догадалась Аня. Заяц тем временем, резко стряхивая головой, тупо смотрел на Аню.
- Конечно, заяц! Надо его за уши схватить! – решила Аня и наклонилась, чтобы схватить его за уши.
Заяц, заметив движение в свою сторону, отпрыгнул и опять сидит. Аня попыталась чуть приблизиться и всё-таки ухватить его за уши, но видно до зайца тоже уже дошло:
- Пора убегать! - решил он. И, что было сил, прыгнул в сторону от Ани. А потом ещё раз, и… так поскакал, словно его ветром сдуло. А Аня всё стояла и не могла во всё это поверить.
- Ногами зайца поймала, – смеялась Аня. – Хорошо, что со страха молоко не пролила, а то бы остался ребёнок голодным! – радовалась она.
Дома Аня рассказала о своих приключениях, посмеялись все с удовольствием.