Семья сняла дачу под Звенигородом,
чтобы Юрочка дышал свежим воздухом.
Иногда возвращались в город - помыться
в горячей ванне, запасьтись едой, или если подошел срок планового осмотра ребенка.
В один из приездов Тамара Петровна взяла сумку на колесах и отправилась на рынок за медом, мясом и сухофруктами.
Всевозможные продукты пчеловодства продавал красивый, тонкий, стройный, легкий
в движениях мужчина, еще совсем не старый - темные волосы и борода даже не начали седеть.
Над лотком красовалась надпись,
сделанная на фанерке от руки:
МЕД ИЗ СОЛОВЬИНОГО КРАЯ
- Это из Курска? -
спросила Тамара Петровна,
вспомнив о "курском соловье".
- Нет, мы из-под Воронежа, с Дона! Все равно,
как и в Курске - черноземы. Донские казаки -
не курим и не пьем, пляшем и поем!
- Поем и пляшем и ногайками машем!
- Мы не машем, у нас хозяйство
большое, мы с него живем.
Мед стоил недешево, но, поторговавшись,
казак сделал скидку.
-Как вы тут в Москве живете? Все так дорого, никаких денег не хватит! И дышать нечем - скоро и за воздух будете платить.
- Уже платим!
Тамара Петровна рассказала о даче, которую сняли исключительно ради чистого воздуха.
Довольные общением, они любезно простились; казак приглашал не забывать, Тамара Петровна
бещала.
Сидя в маршрутке она вдруг вспомнила
облик казаков, которых часто видела
по телевизору. Бутафорская одежда, папахи,
шеи нет, щеки шире плеч, обширные тугие животы препоясаны ремнями и портупеями.
Они провозгласили себя носителями высокой морали и ревнителями нравственности, но никогда никто не сказал, где, кем они работают и на какие доходы живут, что так растолстели.
Глядя на них, Тамара Петровна всегда пыталась представить, какой же конь снесет эти туши, разве что битюг, так на них не принято верхом скакать.
А донского казака так легко было представить ловко скачущим на лихом, быстром, вертком коне.