Уже не помню, кто именно сообщил мне о том, что такого-то числа состоится встреча с представителями внеземной цивилизации. В десять ноль-ноль вечера. Место встречи – старый парк, посаженный сразу после войны на месте массовых немецко-фашистских захоронений. Рядом-то Курская дуга… Парк имени Ленина. Кто ж из местных его не знает? Самый большой в городе…
Пропустить такую встречу века – как зря прожить жизнь… Ведь давно все ждали, кто со страхом, кто с надеждой, сколько разговоров велось, предположений строилось! Мурашки по коже спринт устраивают только от одного слова «внеземная»…
И вот они – сумрачные заросшие аллеи и площадки, знакомые до тошноты. Вот здесь салютовал гипсовый пионер - теперь он мне кажется маленьким Буддой. Может потому, что он стоически терпел, как мы, детвора, с обезьяньим упорством отколупывали от него кусочки синей краски. Вон там еще недавно доживала свой век деревянная облезлая эстрада с рассохшимися подмостками, и где-то здесь располагался в своё время городской летний пионерлагерь.
Городской – это значит, тебя приводили утром, а вечером забирали. Но успеть притащить свое сонное чадо (и, соответственно, поднять его с самого «ранья», это в каникулы-то!) следовало обязательно до линейки в восемь. И без опозданий, так как влиться в коллектив после неё, этой линейки с поднятием флага и горном, было никак невозможно. Разве только стать черепашкой Ниндзя. Но тогда таких персонажей и способов еще не знали.
Меня, перешедшую во второй класс и – заодно - мою сестру четырех лет родители отдали в такой лагерь. И я его тихо, но сильно ненавидела. Всё в нём - от синих крутых яиц с безвкусной застывшей манкой на завтрак, до убогих раскладушек после обеда в раскаленном фанерном павильоне, где протекал наш тихий час. Позднее в этом павильоне открыли ФРС – филиал ресторана «Север» с нелогичным названием «Уралочка». Проще говоря, пивнушку….
Пинг-понг я тоже возненавидела устойчиво с той поры. А еще шахматы. Других игр у нас не полагалось, видимо, по бюджету. Я ненавидела даже запах этих принадлежностей – пыльно-тоскливый, нудный, как все эти тягучие июльские дни – с чужими тетями-вожатыми, Галочкой и Людочкой, с вынужденным тесным общением с тремя десятками туповатых от жары, но активных сверстников, с построением на линейки или другие строевые мероприятия. Светлыми, но редкими пятнами были, пожалуй, только походы в кино. Но детские фильмы пускали в прокат не часто. И водить нас оравой через весь город – себе дороже.
А еще моя мука состояла в том, что мне надлежало неусыпно смотреть за сестрой, а на линейках прятать её от глаз главного вожатого, как не соответствующую возрастной категории пионерлагеря. Но противная девчонка с бритой головой и кривоватыми ногами – представьте! – постоянно норовила высунуться из-за ребячьих спин или из кустов, куда я ее запихивала. С лукавой физиономией, явно мне назло. Думаю, что моя нервная система начала портиться еще тогда…
Помню, что тем же летом в зарослях этого парка, около общественного туалета маньяк-насильник убил девочку лет десяти. Этот жуткий факт заставил всех нас сбиваться в кучу еще тесней, а вожатых – всемерно этому помогать. То есть, выполнять девиз «ни шагу в сторону». Мы пугливо жались к блондинке Людочке и брюнетке Галочке как цыплята к наседкам. Теперь я им весьма сочувствую. И прощаю им все окрики и обидные подзатыльники, особенно от манерной и всегда чуть натянутой Людочки.
Не знаю, повезло мне или нет, но больше в этом страшном парке лагерей таких не стало. Они устраивались на базе самих школ. Или ушли на время из практики.
Однако, прошу прощения, эти воспоминания не должны отвлекать меня от основного повествования.
Я уже подходила к назначенному месту контакта – аккурат к тому, где мы разучивали танцы («Катеринка и Маринка подружилися…») и песенки. Всё это под аккомпанемент Галочкиного аккордеона. Самая запомнившаяся из песенок – про чибиса. Я всё думала, а какой он, этот чибис? И старательно пищала: «У дороги чибис, у дороги чибис, он кричит, волнуется чудак…». Искренне так...
Эти занятия – петь и танцевать, репетировать предстоящий лагерный концерт, мне нравились более остальных. Вокруг этого концерта всё и крутилось, как возле гвоздя: «Вот, скоро он будет, вот, надо не провалиться…» Нам приносили концертные костюмы, но всегда не тех размеров - или малы, или на вырост. Особенно обувь – сапожки типа русские…
И вот теперь именно тут может случиться небывалый прорыв в истории людей Земли! Символично…
Не опростоволоситься бы… Как дикарям…
Сюда уже подтягивались люди, но не массово. Не толпами, а как-то единично. И вдруг парень, догнавший меня, длинноногий и спортивный, возбужденно произнёс:
- Вон, вон, смотрите – это они! Приземляются…
И я увидела за полосой высоких кустов подобие кружевной беседки-шатра из легкого металла, внутри которой что-то светилось. Или фосфоресцировало. Красиво! Проплыв над памятником Ильичу (ирония или просто совпадение?), она начала быстрое снижение.
Когда мы со спутником подошли ближе, из «беседки» уже вышли двое инопланетян. Или как их там…
Женщина – нашего стандарта, ближе к идеальному, без определённого возраста, с гладким черным удлиненным каре, волосок к волоску. Мужчина – симпатичный шатен, с мелкими чертами лица и отличной фигурой, явно помоложе женщины и ниже её по рангу Что-то типа ассистента-референта.
Женщина назвала себя Дейтой.
Собравшиеся стихийно приветствовали эту красивую пару, но все поголовно и ощутимо напряглись. Момент-то ответственный, что ни говори! Чего ждать от чужаков? С чем пришли? "Ах, скажите, чьи вы?..."
Приятный свет шел из непонятных источников.На площадке образовался светлый круг в виде шатра.
Дейта, стоя в его центре, очаровательно улыбнулась и начала:
- Друзья, мы рады нашей давно запланированной и крайне важной встрече!
Мы пришли к вам с миром, добром и приглашением к сотрудничеству.
Она говорила на чистом, очень правильном русском! Удивительно!
Только чуть позже я заметила, что губы ее почти не двигаются. Это был какой-то неизвестный нам еще механизм передачи информации. Будто между Дейтой и нами существовал незримый транслейтер. И никаких приборов, проводов, устройств-гаджетов. В руках пришельцев также не имелось ничего, абсолютно ничего. Одежда у обоих – комбинезоны без рукавов из ткани типа тонкой светло-синей стрейч-джинсовки.
Дейта произнесла короткий спич – всё по делу, ясно и чётко.
Они хотят помочь – вот главное, что усекли мы. Хотят, чтобы мы влились в космическое братство. Ну, всё ясно… Давно пора! Сколько просвещенных личностей писали об этом, принимали обращения к человечеству от высшего разума… Несть им числа. К примеру, Николай Левашов... Но политикам и бизнесу это невыгодно...
Далее Дейта предложила вести диалог, а именно – задавать ей вопросы.
А они имелись. Судя по всему, а также по содержанию вопросов, пришедшие сюда имели достаточные для таких межпланетных коммуникаций образование и интеллект. Ответы Дейты на вопросы – отдать должное - также отличались точностью и быстротой. Привожу некоторые.
- Как называется ваша планета?
- У нее несколько имен. По ее качествам. Одно из них похоже на моё.
- Что у вас за общественная формация?
- Технологический коммунизм.
- Поясните конкретней, если можно.
- Сверхвысокие технологии и столь же осознанный баланс потребностей.
- Основа вашего общества?
- Высшая сознательность и точный расчет. Учет всех последствий того или иного решения. Критерий один – позитив.
- Есть ли у вас идеологии, религии, философии?
- Это и есть наша идеология, религия и философия.
- Чем вы владеете в отличие от нас?
- Множество способностей и качеств: управление временем, сверхскорость перемещения, восприятия и реализации новых идей, физическое здоровье и неутомимость, широта контактов с любыми объектами нашего братства в любой его точке. И еще многое другое, что пока вам сложно объяснить – нет адекватных терминов.
- Как определяются потребности членов общества?
- На базе высочайших био-психо-социальных технологий вычисляется, что именно нужно каждому. Он определяет это сам.
- А как организовано удовлетворение потребностей?
- В чем именно?
- В питании, например.
Вместо вербального ответа ассистент Дейты по ее знаку нарисовал – буквально «пальцем в небе» - светящуюся схему. Она отображала разветвленную систему, наподобие водо-или парораспределения. На ней множество красных точек.
Дейта пояснила:
- Каждый имеет свой доступ (это обозначено красными точками) к системе питания и знает свою дозу. Наиболее сбалансированную, индивидуальную только для него. Ни избытка, ни дефицита быть не может. Специальная программа ее определяет, так же как и назначение – главную функцию индивида в обществе.
Здесь снова помощник нарисовал плавную геометрическую фигуру-торсион. Она была золотисто-объёмна и на фиолетовом небе выглядела завораживающе.
- Это пример Главной Функции – прокомментировала Дейта. - Она своя у каждого. Цель – быстрее достичь данной формы.
- А потребности в жилье?
- Примерно так же. Каждому программа определяет варианты условий жизни, наиболее подходящие для выполнения Главной Функции.
- И у него есть выбор?
- Да, но в пределах диапазона. Может жить в моно- или в полиблочном строении. Выше или ниже. А эколосреда качественна везде.
- А метраж?
- У нас нет такого понятия. Пространство эластично. Наш ключевой принцип – не мешать другим выполнять их Главные Функции.
- А если член сообщества не выполняет Главную Функцию, что тогда?
- Это редчайшее исключение. Один-два на эон.
_ И всё же?
- Тогда включается программа быстрой самоликвидации такого индивида. Но всё подобное - в прошлом.
- А у вас в мире больше естественного или искусственного?
- Мы давно научились создавать вещества, равные по свойствам естественным. И такого деления у нас нет.
- Значит, вы можете заниматься творчеством?
- Это происходит постоянно, так как входит в Главную Функцию.
- Рисуете? Лепите? – кто-то вроде бы даже иронизировал. Расслабились люди чуток…
- Всё, что угодно. – Дейта казалось, не заметила легкого подкола.
- Но это ведь не всегда целесообразно?
- Наоборот: высшее творчество может быть только целесообразно.
Резонер не отступался:
- Но ведь это отвлечение времени, вот Иванов, он двадцать лет рисовал «Явление Христа»…
- Мы используем для ускорения процесса специальные матричные программы – ответила Дейта.
Наступила пауза. Наверное, каждый старался представить себе такое искусство. Я тоже.
Дейта "слышала" наши мысли:
- Это везде так, и у вас тоже. Есть некая идеальная, новая для данного времени форма, которую надо заполнить. Художник этим и занимается.
Перерыв в вопроса нарушил мой быстроногий спутник.
- Так, на сколько, выходит, тысячелетий вы опередили нас?
- Время тоже относительно. Лучше сказать на одну цивилизационную ступень.
- А как вы понимаете относительность времени? По Эйнштейну? Неевклидова математика, то есть, геометрия? Нуль-пространство? Или тут с бозонами Хиггса связано?
Это какой-то спец решил показать свою ученость.
В ответ на это Дейта сама, без помощника нарисовала над собой циферблат размером с таз. На нем крупно светилось 22-00. Взглянув на свои наручные или сотовый, мы обнаружили ту же цифру. А часы меж тем тикали. Странно, мы ведь прибыли сюда в это время. А встреча длилась уж никак не меньше двух, а то и трех часов…
- Понял, вычеркиваю – пробормотал "неевклидов математик».
Дейта снова пришла на помощь:
- Сейчас мы синхронизировали наше время с вашим. Это одно из главных умений при обращении со временем.
- А конкуренция у вас есть? Рыночная… Хоть в какой-то сфере…
Это, наконец, осмелилась спросить я. Экономист же, как никак…
- Нет – с легкой улыбкой сказала Дейта. Она утратила свою инструментальную силу.
- Тогда что движет вашим развитием?
- У каждого своя Главная Функция и Цель, своё место и своя доза питания. У нас давно нет никакой внешней борьбы. Она вызывает перерасход и сбой баланса. Также мы не знаем, что такое война.
- А гендерные отношения? Есть ли тут проблемы? – не отставала я.
- Уже нет. Это не Главная Функция.
- А дети? Рождение? Воспитание?
- У нас нет понятия детства. И старости. Мы возникаем уже готовыми для осознанной жизни. Это соответствует примерно вашим двадцати годам. И живем так долго, сколько нужно для максимального выполнения Главной Функции.
Разные вопросы еще продолжались. Но я уже не вслушивалась. Что-то мне не доставало, хотелось выяснить еще что-то, может быть, самое главное… Однако сформулировать вопрос чётко мне не удавалось.
И я просто стала нейтральным существом, нулём или растением в этом парке. Возможно, от усталости. День был сложный...
И снова вспомнила мое парково-лагерное лето. Как мы готовились к концерту, к комиссии, а еще и родители будут! Даже папа обещал прийти! А это ого-го… Папа у меня большой меломан – всех композиторов знает и напевает без нот, по памяти, а еще играет на гитаре. Играл…
Надо петь чисто и с душой – папу не обманешь. Надо петь всем организмом - учил он. Или не петь совсем.
Кроме «Чибиса» мне нравилась еще песня с такими словами: «То берёзка, то рябина, куст ракиты над рекой, край родной, навек любимый, где найдёшь еще такой…»
Мелодия из детства, в котором мой покойный отец был еще молод, весел и отчаянно красив, вызвала у меня нечто вроде горячих слёз. Они здесь были явно не к месту – на этой чудесной площадке с высокогармоничными и могучими пришельцами. Неизмеримо более могучими, чем все мы тут вместе взятые. Это ощущалось без приборов…
Я вернулась в настоящее.
Что там за предложение делает Дейта?
- Вы может стать такими, как мы. И быстро.
Среди собравшихся прошелестел ветерок. Иди даже ветер. Волнение охватило нас.
- Как? Каким образом? – раздалось одновременно несколько голосов.
- Дейта протянула вперед изящную, но сильную руку. На ладони ее материализовалась мини-капсула. Она тоже голубовато светилась. Жучок такой…
- Каждый желающий может получить сейчас такую капсулу. Это сконцентрированная энергия=знание, структурированная и готовая к употреблению.Усваивается в течение минуты, если по-вашему.
Поскольку мы оторопело молчали, Дейта продолжила:
- Взять это или не взять – только ваше личное решение. Мы никогда никому ничего не навязываем. Это тоже ключевой принцип. Вас здесь ровно сто человек, вы станете лидерами и поведете за собой остальных.
Сосчитали - подумала я и вспомнила мультик про теленка, который "всех сосчитал"...
Однако «народ безмолствовал» по-прежнему.Мой спутник присвистнул - во дают!...
Надо заметить, что среди нас не было детей или стариков. Всё средний возраст…
Кто-то из толпы двинулся вперед.
И вдруг неожиданно для самой себя, я быстрее других приблизилась к Дейте и спросила, глядя в упор на ее огромные фиалковые глаза (линзы?):
- А вы поёте?
Дейта замешкалась.
Она словно не поняла вопроса.
- Ну, какие песни, мелодии вам лично нравятся?
Этот наивный – детский – вопрос заставил Дейту отвести взгляд. Они быстро переглянулись с ассистентом (вспомнила, его звали Ном), как будто что-то пошло не так, как было запланировано.
«Всё живое звучит уникальною нотой…» - всплыли внутри меня строчки какого-то мудрого поэта.Всё, Богом сотворенное, вибрирует - поёт...
И я выпалила:
- Вы вообще… звучите?! Ваши организмы…
Но продолжить фразу я не успела. Поднялся непонятный шум и треск.
Ном что-то лихорадочно чертил над головой. Дейта спешно отступала назад, к «беседке».
Я же превратилась в один сжатый нерв или пружину. А точнее, в один-единый звук. И громко завопила:
- Вот так вы можете?! О-м-м-м-м-м-м-м….
Пришельцы стали судорожно корёжиться и терять форму.
- Ам-м-м-м-и-и-и-и-н-н-н-ь!…. – мощная вибрация рвалась наружу помимо моего сознания.
То, что было еще мгновение назад Дейтой и Номом, превратилось в две чертежные схемы-алгоритмы неонового свечения. Они ломались на глазах и, тускнея, исчезали в густом фиолете над парковым массивом…
- М-м-а-а-а-м-м-м-а-а-а!!!
И тут я … очнулась в своей кровати.
Будильник на тумбочке показывал шесть утра.
Что же это было, граждане?!