У меня есть одна специализация, которой очень горжусь. Да, я попала на нее после многих лет, казалось бы, несбыточных мечтаний. Ибо реального хода не виделось, как бы это могло осуществиться. Слишком маленькое у нас лечебное учреждение.
Недавно мне попался на глаза Закон Непривязанности, по которому и произошло это важное для меня событие!
Возникла алертность, т.е. совпадение готовности с благоприятной возможностью.
Читаю новую монографию по свертыванию крови, вижу адрес, телефон кафедры и расписание циклов повышения квалификации на текущий 2006 год.
Звоню, не раздумывая, в Барнаульский мединститут.Трубку сразу взял научный сотрудник,который был куратором интересующего меня цикла . Дата обучения совсем близко.
И хотя я отработала на одном месте двадцать пять лет честно и добросовестно, начиная с советских времен, и получала зарплату булкой хлеба в перестройку, и являлась руководителем небольшой лаборатории, история страны ясно показывала, что на командировки и нечего рассчитывать. Лечебные учреждения буквально выживали из-за недостатка средств. Это обучение платное, Больнице нужно платить командировочные, а также за проезд в оба конца и за путевку.Иду к главному врачу,очень экономной администраторше. И говорю ей про свою мечту с большим воодушевлением.
Понимаю, что у меня маленький, малюсенький совсем шанс, но почему-то напор мой был такой сильный, и абсолютная уверенность, что край, как надо мне это. Иначе никогда, никогда не представится случай. И получаю разрешение от всех заинтересованных лиц.
Я приехала в Барнаул зимой, обучение проходило в Алтайском филиале Гематологического центра.
И попала на кафедру гематологии, где преподавали более десяти докторов наук.
Это узкая тема, и проходят обучение из нашего края несколько человек в год. Среди маститых гематологов,кардиологов с учеными степенями, я чувствовала себя на седьмом небе от счастья. И совершенно в своей среде. Наверное потому, что мечтала стать ученой, но не получилось.
Только немного не успела, а так хотелось услышать лекции Зиновия Соломоновича Баркагана, замечательного ученого с мировым именем. Всего несколько месяцев прошло, как его не стало.
Про его талант ученого, лектора, харизматичность слышала ни один год от наших специалистов одной из крупных больниц. Баркаган З.С.был признанным авторитетом не только у нас в России,но и за рубежом.
Осиротела кафедра без заведующего. Показали его рабочий кабинет, где планировалось, что будет музей ученому. Кабинет маленький, скромный. И висел там тогда одиноко портрет Зиновия Соломоновича.
Аудитория и столы очень бедные. Шторы держались на проволоке. Но и этих условий было достаточно, лишь бы слушать лекции теперь уже, - умнейшего последователя З.С. Баркагана, профессора,исполняющего обязанности заведующего кафедрой, Петра Ивановича Мамота.
И других докторов наук с кафедры гемистазиологии, которые участвуют в многоцентровых исследованиях, пишут монографии.
Создают уникальные лекарственные препараты.
Слушали лекции тех, что основали предприятие,одного из двух в стране по выпуску реагентов для диагностики заболеваний при нарушении свертывания крови.
Мы с восхищением узнали, что со всей России едут в Алтайский Гематологический Центр женщины с привычным невынашиванием беременности, с последней надеждой родить!
На кафедре есть большой альбом с фотографиями младенцев, появившихся на свет, благодаря этим замечательным специалистам. Мы видели счастливые лица ученых.
Нам показали виртуозную работу лаборантов по самому сложному для понимания разделу гематологии.
Но у меня с этим осталось еще одно воспоминание, курьезное...
Лаборатория гемостаза находилась на одном этаже с кафедрой повышения квалификации и площадь занимала совсем небольшую.
Когда мы шли в лаборантскую, то попадали в узкий коридор, по обе стороны от него ряд небольших кабинетиков, а в конце место для приема пищи. Как говорится,без окон и дверей, и у всех на виду.
Люди науки не придают значения быту. Во всю ширину проема стоял обеденный стол. И несколько пустых стульев. На столе в беспорядке соседствовали полная окурков пепельница,посуда с остатками чая, еды. Казалось, что этот завал никогда не убирался, а только пополнялся. Даже это было показателем, в каком ритме живут ученые.
За тем столом дружно пили чай и заодно вынашивали научные идеи.
А рядом гремели пробирки. Шумели центрифуги. Работали секундомеры. Пищали таймеры.
И, когда я в своей лаборатории вижу неубранный обеденный стол и начинаю нервничать,то всегда на ум приходит тот стол, те люди. И мне становится смешно, что я себя растрачиваю по мелочам.
А все-таки, когда сбываются самые сокровенные мечты, ты понимаешь,что этого хотела и Вселенная.