Мама всегда была занята добычей «хлеба насущного», поэтому мы никогда не гуляли с ней «просто так». Но сегодня нас пригласила на день рождения мамина приятельница тетя Катя. У нее было пианино и, зная мою страсть к музыке, пользуясь случаем, мама меня воспиты-вала на ходу:
- «К пианино не подходи без разрешения»
- «Громко не говори…»
- «Головой не верти – это неприлично!»
- «Хочешь что-то посмотреть - незаметно повернись на стуле в одну сторону, потом в другую…».
И я поворачивалась вместе со стулом на все четыре стороны света, за что дома тоже получала выговор! Но все равно, я возвращалась довольная. Квартира тети Кати была вся уставленная статуэтками, картинами, мягкой мебелью, на окнах висели занавеси. Это была сказка. Не то, что наша полупустая грустная квартира.
В руках у меня был пакетик с конфетами и печеньем, который меня заставила взять тетя Катя. Мы уже почти подходили к дому, когда поравнявшись с нами, какая-то обшарпанная женщина кинулась маме на шею:
- «Елена Алексеевна! Сам Бог послал вас мне. У меня такая безвыходная ситуация…». Это была Ася – дочь Софьи Семеновны, той самой, в подвале которой мы собирались на «литературные вечера» в первый год войны.
После того, как румыны нас выселили и мы перебрались в другой конец города, мы не виделись. Ася сидела у нас, пила чай с печеньем и рассказывала обо всех превратностях судьбы, которые произошли с нею за эти годы.
- «Мама умерла, из подвала нас выселили, с работы уволили, деваться мне некуда, - жаловалась она. Ищу работу, хоть уборщицей».
Это была уже не та Ася. Лицо у нее было опухшее, серого цвета. Видно, что она выпивала. Мама пожалела ее и разрешила пожить у нас, пока она не найдет работу. Она уходила на целые дни, а иногда не являлась по несколько дней. Говорила, ищет работу. В очередной раз она исчезла на несколько месяцев. Сначала мы волновались, потом собственные проблемы заслонили Асино исчезновение.
Как-то вечером, когда мы уже собрались ложиться спать, раздался звонок. На пороге стояла Ася, очень прилично одетая, а из-за спины выглядывал молодой человек вполне интеллигентного вида.
- «Елена Алексеевна,, это мой муж, - представила она парня, - завтра мы уезжаем на его родину. Нам нужно переночевать одну ночь… Умоляю, разрешите зайти…».
Мама объяснила, что у нас одна комната, и посторонний мужчина…
Но тут вмешался парень:
- «Елена Алексеевна, бросьте что-нибудь на пол в кухне. Мы уйдем рано утром».
Мама сдалась, и они вошли в дом.
Володя слышал весь разговор и, вызвав маму в коридор, предупредил:
- «Мама, не делай этого, тут что-то подозрительное…»
- «Что может быть подозрительного? Обворует? Так у нас нечего брать».
Рано утром, когда Вова встал, гостей уже не было, но и его гордости, американской куртки с капюшоном, которую выдали на работе, тоже не было.
За метушней не заметили, что и мамина плюшевая кофта, которую мы носили с мамой попеременно, тоже исчезла. Но самое интересное - на вешалке остался Асин шикарный жакет и добротное полупальто ее кавалера.
Не пойти на работу Вовчик не мог – он был начальником радиостанции, от него зависели люди и связь с морем. Пришлось одеть (за неимением ничего другого) полупальто вчерашнего гостя и поспешить на работу. Уходя, Володя наставлял маму:
- «Немедленно иди в милицию, а то неизвестно, что там еще…». Мама, держась за сердце, пыталась защитить Асю:
- «Она же оставила залог, что же я побегу в милицию, а вдруг это ей навредит?»
Но милиция пришла сама к нам. Оказывается, парень занимался грабежом. За ними следили, чуть не упустили из-за того, что они переоделись. Потом еще долго таскали Вовчика за то, что одел ворованное полупальто. Если бы не его связи, неизвестно, чем бы это могло закончиться. Могли обвинить в соучастии.