Было ранее воскресное утро. Меня разбудил веселый смех и собачий лай под окнами. Не одеваясь, я подошла к раскрытому окну и стала наблюдать как наш новый сосед, мальчишка лет двенадцати играет с рыжей собакой. Он так заразительно и звонко смеялся, гоняя мяч наперегонки с псом, что я невольно стала наблюдать за ними.
Мальчик был небольшого роста, довольно плотный, чтобы не сказать толстенький, но очень симпатичный. Увидев, что я за ним наблюдаю из окна, смутился, и быстро ушел. Хотя он перебрался уже дней десять тому, но во двор вышел впервые. Зато его гаммы успели надоесть соседям.
Он занимался по классу скрипки и каждый день мама водила его в музыкальную школу. Говорили, что папа его очень важная фигура. Но он не привлекал внимания – утром машина увезла, вечером – привезла.
А вот мама, Вера Васильевна, вызывала всеобщий интерес. Одевалась она так ярко и своеобразно, что невольно стала в центре внимания. Она носила ярко красную шляпу, перчатки и босоножки такого же цвета. По тем временам это было довольно смело.
Все бы ничего, но когда она открывала рот, все немели: верхняя и нижняя челюсти были из чистого золота – «настоящая пещера Али-Бабы», как шутил Муля.
Говорила Вера Васильевна с легким провинциальным акцентом. Она преподавала в младших классах, и, как оказалась потом, была очень доброй и симпатичной женщиной, которую муж держал в ежовых рукавицах.
Сдружились мы с ней довольно неожиданно. Сидя под окном, я читала «Отверженные» В. Гюго. Книжка была так растрепана, с порванными листами, что проходя мимо, Вера Васильевна обратила внимание на нее:
- «Что такое интересное читаешь?»
- «Да вот, нет страниц в конце, так обидно!», - пожаловалась я.
- «Это не беда. Зайди через часок ко мне, я тебе дам эту книгу дочитать».
Библиотека у них была, надо сказать, огромная. Убедившись, что я очень аккуратно читаю, Вера Васильевна разрешила мне пользоваться книгами.
Я была на седьмом небе!
Так началась наша дружба с этой милой женщиной и Алексеем, ее сыном. Когда я приходила, Алеша бросал музыку, выходил из соседней комнаты и советовал мне, что взять еще почитать. Я к нему относилась как к малолетке, хотя разница у нас была года полтора. Может из-за его маленького роста.
- «Маленький, когда ты успеваешь заниматься музыкой и еще читать?», - спрашивала я шутя.
- «Не смей так говорить!», - обижался он. Но это не мешало нам быть в добрых отношениях.
Наверное, через год после того, как они перебрались к нам во двор, я без предупреждения зашла к тете Вере. Она подшивала подол платья из шифона, да так, что не было видно с лицевой стороны ни стежка. Восхитившись, я попросила научить меня так же ювелирно тонко подшивать. Я оказалась способной ученицей, и это еще больше сдружило нас. Как выяснилось потом, тетя Вера очень хорошо шила. Она шила одно-два платья в месяц тайно от мужа, чтобы иметь деньги на личные расходы. Но его высокое положение не позволяло ей этого делать. Да и ОБХС мог наказать. Поэтому к его приходу все тщательно пряталось.
Как-то тетя Вера предложила мне помочь ей подшить четырехметровую юбку-клеш. Моей работой она осталась очень довольна. С тех пор я постоянно помогала ей в работе. Зная наше материальное положение, она стала мне платить по 25 рублей за юбку. По тем временам это были немалые деньги. Понемногу Вера Васильевна стала учить меня крою и это потом мне очень пригодилось.