В пятнадцатом веке лев алый напал
На светлую Лилию снова
И зверски знамена когтем изорвал,
И стебля подгрыз он основу.
Английские лучники бьют далеко
Их луки – два метра длинною!
Добраться французам до них нелегко:
Вся конница мрет под стрелою.
Вот вскоре уже был захвачен Париж
Король Карл в изгнанье отправлен.
Ему говорили: «Ну что ж ты сидишь?!»
Но он был совсем уж раздавлен…
И много десятков лет длилась война,
Французы сражаться устали.
И под Азенкуром бежали войска.
Враги от побед ликовали.
В той битве английских шесть тысяч бойцов
Сражались с французом отважно.
Тех тридцать шесть тысяч было храбрецов,
Но все же бежал с поля каждый…
Спасенья не видно уже ниоткуда
Лев вражий разлегся на Сене
Но все же в провинциях жаждали чуда
Ведь жить нелегко на арене.
Бургундцы предали собратьев своих
И стали под алое знамя.
Нажиться хотят на победах чужих,
Деревни французов разграбя…
Но вот, наконец, и дождался чудес
Французский народ так нежданно.
Святой Михаил вдруг спустился с небес
И вызвал на подвиги Жанну.
В деревне далекой она родилась.
В той, что Домреми называлась.
За Францию биться она поклялась,
Во имя святого старалась…
Когда же молва по стране разлилась
Не все ей поверили сразу.
А Жанна уже в Вокулёр добралась,
Последуя Божьему гласу.
Тем градом тогда Робер де Бодрикур
Старательно править пытался.
Он слухам не верил, был прост чересчур
И Жанне помочь отказался.
А та все упорно просила отряд
С письмом к королю от Робера.
Но тот лишь выстраивал рыцарей в ряд
И гнал ее, словно мегеру.
Однажды под вечер все сроки прошли
И Жанна пришла к нему снова.
Сказала: Сегодня сражения шли.
У стен Орлеана – с позором.
- Откуда ты знаешь об этом, дитя?
Вестям десять дней добираться!
- Об этом сказали Мои Голоса.
Ты к цели мешаешь добраться!
Правитель решил, что неделю спустя,
Коль битвы исход подтвердится,
Он Жанны прошенье исполнит шутя
И та перестанет в дверь биться.
Все так и случилось, та битва была
Серьезным ударом французам.
В истории даже названье нашла
«Селедочной» в честь бочек с грузом.
И Жанна с отрядом отправилась в путь
Сквозь вражии земли к Шинону.
В том замке дофин решил время тянуть.
Мечтал получить он корону.
В отряде еще было рыцаря два.
Одного Жан де Мец называли.
Второго – Бертран, он похож был на льва!
И оба с письмом ускакали.
В письме Жанна Д’Арк говорила, что вскоре
Прибудет в Шинон для беседы.
Дофина узнает, уймет его горе,
Свободу вернет и победы.
Чрез несколько дней ожиданья и скуки
Вернулись посланцы с ответом.
Сказали: Письмо – передали, но слуги
Путь к Карлу закрыли запретом.
Сказали, что там интриганы и трусы
Над Карлом простерли влиянье
И лишь Иоланта не держит их курса,
Страны облегчая страданья.
Она теща Карла, льстецов короля
Она ненавидит безмерно.
В ней мудрость и преданность делу видна
С дворцовою борется скверной.
И вот Иоланта добилась приема,
Уняв нервный лепет придворных.
И вскоре уж Жанна попала в просторный
Зал пышный со стражей отборной.
На троне сидел Карл Седьмой в окруженьи
Придворных и фрейлин надменных.
Но Жанна пред ним не склонила колени
И лишь отвернулась в смятеньи.
Вдруг юношу рядом в толпе разглядела
И кинулась в ноги почтенно.
- Дофин! Это Вы! – воскликнула Дева.
- Нет, я не король, все неверно!
Но Жанна обману не поддалась,
Ведь правду она эту знала.
«Я Божие слово пришла передать,
Помочь Вам в сраженьи», - сказала.
«Я в Рэймсе корону надену на Вас,
Сломлю мощь английскую разом!»
Король подал знак – «отойдите от нас»
Все повиновались приказу.
И долго еще не раскрыт был секрет
Того с королем разговора.
Но ныне уже нам известен ответ,
И таинство Божьего слова.
«Ты Богу молился недавно один,
Узнать ты хотел сию правду:
Так знай, что и впрямь королевский ты сын,
Наследник законный по праву».
Король отшатнулся, ведь все было так.
И долго вопрос сей тревожил.
Теперь же дофин стоял гордо, как шах.
Вдруг смелость ответ преумножил.
И с Жаном Вторым Алансонским ее
Король познакомил однажды.
Она была рада, что герцог в бою
Сражается с честью отважно.
И герцогу Жанна по нраву пришлась,
Они с ней на копьях сражались.
Он даже коня подарил, не боясь
Что конь ее сбросит, брыкаясь.
А Жанна отныне его стала звать
«Мой герцог прекрасный» повсюду.
Он ей помогает для битвы создать
Стратегии войнской этюды.
Но все же доверье сего короля
Не слишком легко покупалось.
Та доля сомненья в глазах замерла
И все еще в нем оставалась.
На днях еще Рэймсский священник шепнул,
Что мысли известны и аду...
Тогда в Пуатье Карл допрос развернул,
Продлив Орлеана блокаду.
Но Жанна всегда отвечала с умом,
Чем искренне всех удивляла.
Разумно она говорила с судом
И судей своих обаяла.
Тогда, не страшась, Карл вручил ей войска.
Народ ликовал весь до ночи!
А Жанна уже командиром была
Назначена главным досрочно.
Над планом кампании долго она
Сидела, работая мерно.
Над каждою мелочью днями одна
Трудилась смиренно, усердно.
А в Туре для Девы король заказал
Доспехи с волшебным узором.
Как зеркало их кузнец начищал,
Сребром чтоб сверкали пред взором.
И вот голоса ей однажды сказали,
Что в церкви святой Катерины,
В земле спрятан меч, а монахи не знали
Сокровище, что там зарыто.
В ту церковь отправился сам Жан де Мец,
Забрать чтоб его в ставку Жанны.
Монахи очистили меч и гонец
Назад поскакал неустанно.
На лезвии были видны пять крестов.
Народ говорил, что быть может
Для Карла Великого меч был готов,
Но позже схоронен надежно.
Кузнец предложил Жанне меч наточить,
Но та лишь спокойно сказала:
«Я им никого не желаю убить,
Он – символ мой, как генерала».
А знамя шотландцу заказано было
Из белой парчи с бахромою.
И с лилией Бог был на нем. Оно плыло
Над армией яркой звездою.
Тем временем к Туру солдаты стекались,
Колонной в Блуа уходили.
Там был сборный пункт, где войска собирались,
Ла Гира в главе посадили.
Он был сущий дьявол, вояка седой,
Весь в шрамах, огромен как башня.
Бранился все время, и вечно был злой,
Но детям кумиром был важным.
И вот в лагерь Жанна уже прибыла,
Ла Гир раздавал оплеухи.
В Блуа у него дисциплина была
Не больше чем смелость у мухи.
А Жанна порядок тотчас навела,
С Ла Гиром сдружилась уж верно.
Дебош с хулиганством за миг пресекла
В войска превратила таверну.
Потом предложила солдатам за день
Два раза прослушивать мессу,
Молиться, покаяться, гнать из душ тень,
Душевно противиться бесу.
Ла Гира трудней было ей убедить:
Ведь был он безбожник известный.
Но ради нее он готов был молить
И текст изобрел интересный:
«О, Боже! Прошу, поступай со мной так,
Как я поступал бы с тобою,
Коль был бы Ла Гир в небесах, в облаках,
А ты – был Ла Гир с сединою».
Когда Жанна Д’Арк в Орлеан прибыла,
Он был в окруженьи английском.
Врагу предложила тотчас же она
Сдаваться без крови и риска.
Однажды она тихо в кресле спала,
Вдруг резко вскочила с словами:
«Французская кровь вновь была пролита
Скорее, бежим к полю брани!»
Солдаты и жители из Орлеана
Задумали вылазку сделать.
Их так вдохновила на бой сама Жанна:
Решили удачу проверить.
Враги даже вышли пред ними на поле,
Без «Ведьмы» они были смелы.
Из зданий Сен-Лу выходили те воины,
Не ждав от удачи измены.
Сен-Лу бастионом был главным среди
Других, что вокруг Орлеана.
Его и хотели французы смести,
Он был для них словно награда.
Однако, та вылазка смята была
И воинов погибло немало.
Но Жанна еще ополченье вела,
Тем самым ход битвы сломала.
И вскоре уж штурм разгорелся упорный,
Солдаты на стены взбирались!
А ведь генералы хотели измором
Все крепости взять, не сражаясь.
И взят вскоре был бастион тот могучий,
Четыре часа длилась битва!
Он сровнен с землей был, стал мусора кучей.
Сбылась Орлеанцев молитва.
А Жанну нашли всю в слезах в уголке.
Средь трупов сидела, рыдая.
Она все же девушка, пусть и в броне,
Но сердце её сострадает.
Уже через день, снова в бой собирались,
Солдаты под знаменем Девы.
Совета военного члены пытались
Опять помешать сему делу.
Рауль де Гокур стал пред войском в воротах:
Советники так приказали.
Но все ж отступился, примкнувши к походу,
Ведь воины его взбунтовались.
Один бастион был сильнее других.
Их мост лишь делил с Орлеаном.
Турель – называли его, он в чужих
Руках был большим талисманом.
Напротив него, вдоль Луары-реки,
Стоял бастион Августина.
Его-то и взяли за день смельчаки,
Обрушившись вдруг как лавина.
И вот настал час взять Турель. Жанна знала
Про рану свою уже точно.
От Голосов она то услыхала,
Ведь ей те сказали нарочно.
Все так и случилось: пронзила стрела
Плечо хрупкой девушки – Жанны.
Когда та почти на больверке была
Французов бодря беспрестанно.
Свалившись с больверка, и пав камнем в ров,
Вдруг Дева за бой испугалась.
Во рву, за нее, уже сотни голов
В резне жуткой с жизнью рассталось.
И воины поникли. Атаки уже
Былых не несли результатов.
Вся гордость и сила ослабли в душе
Француза, простого солдата.
Когда Жанна утром опять поднялась,
Войска ее вмиг оживились!
И тут же в решительный штурм собралась.
Враги вновь в бойницы набились.
Сражение было отчаянней всех,
Запятнана кровью вся крепость.
Французов в той битве дождался успех.
Ла Гир показал всем свирепость.
Бежали английские псы. Подломился
Под ними мосток деревянный.
И Уильям Гласдейл тоже в воду свалился,
А он ведь в Турели был главный.
Отправилась Жанна стремительно в Тур,
Ее Карл Седьмой дожидался.
Она умоляла дворцовый сумбур
Покинуть. Дофин колебался.
Она говорила, что время пришло
С боями до Реймса добраться.
Ведь Тальбота войско уже отошло,
Пора Карлу короноваться.
Но вместо ответа он ей даровал
Дворянское званье за службу.
И герб ей придумал весь в синих тонах,
Но то не согрело ей душу.
На гербе ее было лилии три,
Над ними корона святая.
И их Жанны меч защищал посреди
Герба, что поныне сияет.
Тогда, напоследок, она вновь просила
Ни дня, ни минуты не медлить.
«Остался мне год лишь!» - она говорила,
«А столько еще надо сделать…»
Однако же Карл согласился лишь только
Тогда к Реймсу в путь снарядиться,
Когда вдоль Луары не будет нисколько
Штандартов и флагов английских.
Жена Алансонского герцога Жана
Молила вернуть его целым.
Дала обещание искренне Жанна,
Ведь врать она в жизни не смела.
И армия к Жаржо отправилась строем.
Там Тальбот засел-укрепился.
Как еж выставляет иглу перед боем,
Град пушками тут же покрылся.
Отчаянный штурм не принес результатов
И Жанна стрельбою решила
Пробить оборону. Сказала – «Ребята,
Стреляйте по стенам мортирой!"
Тогда поразились все: «Как же она
Орудия ставила точно!
Как будто военному делу всегда
Она обучалась нарочно».
«Советую Вам отойти с сего места»,
Вдруг герцогу Жанна сказала.
Послушался он, на холме было тесно,
И он сделал три шага вправо.
Но вместо него тут же встал человек
И сразу главу оторвало
Ядром ему. Герцог запомнил навек
Ядро, что так близко упало.
В побитые стены вновь бросились воины,
Поставили лестницы рядом.
И взят Жаржо был, и набрали достойно
Солдаты еды и снарядов.
Еще много битв было выиграно Жанной
Пока король не согласился.
Но день тот настал и ступили отважно
Отряды, чтоб к Реймсу пробиться.
"Бескровным походом" потомки назвали
Сие боевое событье.
Пред армией все города открывали
Ворота свои в их прибытье.
И вот Карл Седьмой наконец-то в короне.
Все как голоса говорили.
А Жанна опять мясо ест полевое,
Солдаты ее приуныли.
Уж поняли все: интерес короля
К победам теперь испарился.
Святая корона была тяжела
И Карл на нее лишь молился.
Советники быстро к согласью пришли,
Что Жанне подмога некстати.
Уж если Господь помогает своим,
То лучше войска тут не тратить.
Король же уже заподозрил в измене
Девицу, что короновала.
Боялся, что войско приклонит колени
Пред ней, а не пред генералом.
И вот, когда Деве подмога нужна
Была при Парижской осаде,
Весь двор ее предал. И Дева одна
Осталась бороться с врагами.
Тогда ее предал еще раз дворец,
Мосты перед нею подняли.
Бургундцы схватили и в плен наконец
Великую Деву забрали.
За тысячи ливров бургундцы ее
Продали на суд англичанам.
Ведь те о плененьи мечтали давно,
Чтоб с нею покончить обманом.
И множество грязных уловок тогда
Они применили в процессе
Но Жанна с умом обходила всегда
Ловушки различных конфессий.
И все же могуча обмана змея
Яд лжи в головы просочился.
Так Жанна в Руане была сожжена
На площади дым белый взвился.
Пред смертью Епископу Жанна сказала:
"На суд Божий Вас вызываю!"
Взошла на костер, а толпа вся рыдала
И церковь, и двор проклиная.
Так кончилась быль о девчонке простой,
Что дом свой покинула рано.
Она для француза навеки герой,
Навеки Великая Жанна.
Почувствовав Господа длань на плече
Она за дела сии бралась.
И смелость ее и отвага в душе
Ни разу не иссякалась.
Ничто не затмит этих знатных побед
Свершенных во славу отчизны.
Она прожила девятнадцать лишь лет
Но помнят ее после тризны.