Ранней весной мама меня увезла в деревню. Вернулись мы уже где-то в начале ноября. Трудно передать, с каким нетерпением я ждала встречи с Максом. За это время он успел поступить в техникум, стал студентом, и во двор уже не выходил. Макс часто возвращался с занятий в окружении однокурсниц. Мы с ним почти не виделись и не говорили. Я, примерно зная, когда он возвращается, старалась попасться ему на глаза. Но кроме сухого «привет, как дела?», разговор не клеился. Боже, как я страдала, как надеялась, что все таки его отношение ко мне изменится. Была последняя надежда, на день рождения Макса. Когда-то он говорил: «Вот на мой день рождения в декабре, я тебе покажу свою библиотеку». И я, вопреки всему, ждала этого дня с замиранием сердца – если не пригласит, значит, все!
Меня не пригласили… В день рождения Макса, я стояла напротив ярко освещенных окон на втором этаже и жадно вглядывалась в толпу девиц, красивых, в нарядных платьях. Особенно одна, с которой постоянно танцевал Макс, выделялась свои нарядом.
Накрапывал дождь, но я не уходила , стоя на высокой каменной скамейке я пристально следила за Максом. Он танцевал и был весел… А как же обещание показать библиотеку? А прогулки вокруг дома… А картошка, собранная для меня? Ну, и самое главное, - поцелуй! После всего этого – такое предательство! Дождь пошел сильнее, но я не отрывала взгляда от окон второго этажа. Ноги у меня давно промокли. Опустив глаза вниз, я увидела на ногах мамины старые боты, в которых ходила в школу, мамина плюшевая кофта, сидевшая мешком на мне, и несуразный берет, лихо заломленный на одно ухо дополняли мой наряд.
И вдруг, меня пронзило – конечно, кому я такая нужна? Разве я могу сравниться с этими нарядными девочками? Макс постеснялся пригласить меня!
Я расплакалась, по-настоящему впервые поняв, что я выгляжу нищенкой на фоне этих девиц. Очнулась я от маминых слов:
- «Тоничка, что ты здесь делаешь? Одна под дождем?». Я не успела вытереть слезы, и мама, переводя взгляд на яркие окна, поняла их причину.
Придя домой, я выпалила маме:
- «Больше я не буду одевать эти тряпки!».
- «Не расстраивайся, тут дело не только в одежде. Отец Макса хозяин артели, они богатые люди. Мы не их круга. А вот в школу тебе придется ходить в этих вещах, пока ничего другого нет», - грустно добавила мама.
О, эта безответная любовь! Я стала сторожить его после техникума, старалась попасться на глаза, но кроме равнодушного «привет», ничего не слышала. «Я ему больше не нужна!», - поняла я и начала мстить. Стоило Максу появиться, как подготовленные мною мальчишки кричали ему вслед - «майский жених». Почему майский, я и до сих пор не знаю, ну, а жених, потому, что всегда был окружен девицами. Мало этого, чудом не свалившись с окна второго эта-жа, я написала на стене: «Макс - майский жених». Видно, мы его здорово допекли, потому что однажды он отозвал меня в сторону и вежливо сказал:
- «Тоня, я очень прошу тебя, не называй меня «майским женихом. Пожалуйста!», - добавил, положив руку мне на плечо, и улыбнулся так, как только мог он. И унес мое сердце на долгие годы. Уж лучше бы он меня отругал.
Я больше никогда не дразнила его. Вскоре он уехал. Говорили, что Макс погиб в Афгане в 80-е годы.