В дверь постучали. Открыл. На пороге стояла милая девушка лет двадцати пяти с косой.
– Вы кто? – спросил я.
– Кто-то называет меня старостью, кто-то смертью. На самом деле я Вера.
– А коса зачем?
– Вроде удостоверения,– пожала плечами девушка.
– Проходите.
Неуловимым движение тела, Вера поправила на себе летнее платье и вошла. Взяв у нее косу, поставил инструмент в углу прихожей.
Во всех трех комнатах моей квартиры царил бардак. Интуитивно, мы вместе свернули на кухню. После недельного запоя я не удивлялся ничему. Позавчера заходил сосед Мишка-покойник, вчера – целый автобус цыган с гитарами и сержантом ППС. Теперь на кухне у меня сидела смерть Вера. Довольно интересная девушка, скажу вам.
Худенькая, курносая с выпиравшими ключицами из-под полупрозрачного платья. Сразу обратил внимание на ноги. Мне нравилось, когда у девушки они росли из таза под углом, оставляя между ляжками острый угол.
Всегда наслаждался, просовывая руку в этот прогал. При этом говорил что-нибудь смешное, как мне казалось. И похабное, как узнавал потом со слов девчонок.
– Чай, кофе? – поинтересовался у девушки.
– Пива. И косу принеси,– попросила она.
Взяв в руки инструмент, обратил внимание на перемотанный изолентой упор. Коса у Смерти, насколько я помнил из рисунков, никогда не имела дополнительной ручки. Верина коса напоминала обычную крестьянскую литовку, которой косили траву. Древко из отполированной ладонями деревяшки. Стальная часть – тупая, не отбитая, местами покрытая ржавчиной.
Открыл ей последнюю бутылку пива. Не успел подать стакан, как она начала пить из горлышка.
– Странная какая-то смерть,– подумал я.– С другой стороны и я со своими тараканами. Не испугался, не упал перед ней на колени. Может это вообще не со мной происходит?
– С тобой, с тобой,– успокоила гостья, смачно отрыгнув в меня пивными газами.– Помнишь, кому вчера звонил?
Упомнишь тут. Толстый цыган во время пьянки набрал чей-то номер и дал мне телефон. Под общее ржание из меня сыпались остроты настолько низкого качества, что я пытался остановить свой язык, хватаясь за него пальцами. Видать кому-то не понравились мои изречения, раз на утро ко мне явилась сама Смерть.
– У нас в ТЮЗе,– начала было девушка и споткнулась о следующее слово,– в смысле там, на верху,– и стукнула косой в потолок,– говорят «лучше один раз умереть, чем семь раз услышать о смерти». Готов?
– Нет,– честно признался я.– Рано.
– Не тебе решать,– уверенней взялась за косу Вера.
Сердце защемило. Закрыв глаза, выставил вперед правую руку. Левой схватился за древко косы. Жизнь моя начала стекать куда-то вниз, словно сквозь выдернутую пробку из ванны. Внезапно появился запах детского мыла. Собрался с последними силами и открыл глаза.
Я стоял на коленях, уткнувшись носом в душистый женский лобок. Перед глазами расплескалось ромашковое поле трусов, сквозь трикотаж которого вылезали жесткие лобковые волосы. Одна моя рука находилась в любимом треугольнике, другая, крепко сжимала деревянную швабру.
Нежно укусив плоть за цветами трусиков, я успокоился: Вера – это жизнь.