- Меня зовут Анна-Виктория! – сообщила она и задрала нос кверху.
- А меня – Гастон Сарагосский! – отпарировал я.
- Глупо! – сказала она.
- Не глупее твоей Анны-Виктории.
Она надулась и отошла.
Вечером в санатории были танцы. Играл духовой оркестр.
Я пригласил её.
- Меня зовут Анна-Виктория! – продолжала настаивать она.
- Хорошо! – согласился я.
Тогда она милостиво протянула мне руку.
Мы станцевали подряд два фокстрота, танго, вальс
и даже какой-то импортный танец, о котором я имел смутное представление.
Она устала и попросила воды.
Я усадил её на скамейку, а сам сбегал в буфет за лимонадом.
Она пила мелкими глотками и о чём-то сосредоточенно размышляла.
- Откуда ты приехала? – спросил я.
- Из Артуа.
- Что?
- Это такое местечко под Парижем. У меня папа – фермер.
- А по правде?
Она встала и ушла.
Утром, за завтраком, выяснилось, что мы сидим рядом.
Вместе с ней пришла подруга, смешливая блондинка.
- Графиня де ла Сон! – представилась подруга.
Я ничего не ответил, и завтрак прошёл спокойно.
Потом все собрались на экскурсию по блоковским местам.
Женщина-экскурсовод увлечённо читала стихи великого поэта:
Вагоны шли привычной линией,
Подрагивали и скрипели,
Молчали жёлтые и синие,
В зелёных плакали и пели.
Мы стояли у некошеного рва,
где нашла свой последний приют героиня стихотворения.
- Можно вопрос? – спросила Анна-Виктория.
- Да, – ответила экскурсовод.
- Блок бывал во Франции?
- Кажется, нет, – последовал ответ.
- А вот и неправда! – захлопала в ладоши Анна-Виктория. – Он был в гостях у моего дедушки в Артуа.
- И в поместье моего предка – графа де ла Сон, – добавила её подруга.
Я решил не вмешиваться.
Вечером опять были танцы.
Стоя в стороне, я видел, что Анна-Виктория поглядывает на меня,
но решил выдержать паузу в наших отношениях.
Пришёл почтальон
- Письмо для Веры Ивановой из Костромы – громко проговорил он.
Анна-Виктория ещё минуту глядела на меня, а потом фыркнула и протянула руку за конвертом.
Виноградники Артуа покрылись пылью.
Р.Маргулис