Есть на Орловщине живописнейшие места и, когда их посещаешь, то диву даёшься: до чего же хороша природа средне-русской территории нашей страны. Конечно, кто- то скажет: «Каждый кулик своё болото хвалит», но объективно: пригорки, покрытые плотным травяным покровом и украшенные различными цветами, среди которых радует глаз и голубой шалфей, и изумрудными звёздочками сияющие огоньки, и молочного цвета кашка с ромашкой, и тянущийся к солнцу цикорий, и голубенькие колокольчики - всё это сливается в единый волшебный ковёр, и в период с середины мая до середины июня, не исчезает это природное волшебство. В низине от них бежит ручеёк, берущий начало от целого созвездия родников. Воды его, журча и звеня, несутся по каменистому дну, местами покрытому мелкими ракушками и веками шлифованной водой и друг о друга галькой. И, если прислушаться, то в местах мелководья можно услышать музыкальные звуки и, главное, тех музыкальных произведений, какие вам знакомы. Например, нравится «Танец с саблями» Хачатуряна, - вы его услышите; нравится вальс Брамса – пожалуйте, слушайте; хотите услышать марш Мендельсона – тут же зазвучит свадебная мелодия - слушайте и наслаждайтесь. Если вы, читатель, романтик и не расслышали музыкальных звуков журчащего ручейка, то сами напойте ему свою любимую песню. Он, ручеёк, её услышит и вам подпоёт. По - над пригорками и с одной, и с другой стороны ручейка красуются, выстроенные в ряд, деревенские избы с надворными постройками. С незапамятных времён наши предки рационально подходили к использованию земель. Они селились у водоёмов и строили свои жилища в, так называемых, неудобицах, с тем, чтобы ровные участки использовать для земледелия. Каждый из хозяев при строительстве дома старался хоть чем-нибудь да перещеголять соседа: то заведёт избу с большим числом окон, то украсит наличники и фронтоны резьбой, то крылечко пристроит. За домашними постройками – сады с обилием фруктовых деревьев и ягодных кустарников. Справа, по течению ручейка, в вышине пригорка, в этом живописном месте раскинулся небольшой хуторок. Видимо, поэтому с чьей - то лёгкой руки он был назван Кавказом. За хутором была уже граница другого района и, даже, другой области. Жители и этих, и тех мест знали цену жизни, поэтому с детства были приучены к труду, что обеспечивало им безбедное существование. Но всегда хотелось чего – то большего и лучшего, а на это нужны были деньги. Вот и ездили молодые крепкие здоровьем парни на заработки, преимущественно, на Донбасс. Вскормленные на вольных хлебах и свежем воздухе, они там проявляли трудолюбие и смекалку на добыче нужного в то время для страны угля. Такие фамилии, как Изотов, Мананков, Невров, Парахин, Стаханов – уроженцы Орловщины прославили не только свою малую Родину, но и страну в целом. Народ умел не только хорошо работать, но и умело с выдумкой организовать свой отдых и развлечения, особенно это проявлялось после завершения очередного комплекса сельскохозяйственных работ: весенних – на троицу, осенних - на Михайлов день. А для молодёжи -- каждый день был праздник. По вечерам она собиралась и отдавалась гуляниям и пляскам. И, конечно, главным плясовым танцем была «матаня». В круг нередко выходило по тридцать и более человек. Под лихую музыку отбивали чечётку и парни, и девчата с подпевом задорных частушек.
И вот сюда, в этот сказочный Кавказ, два Анатолия: Анатолий Павлович и Анатолий Иванович, решили направиться в гости по случаю свадьбы Сергея, который Павловичу был племянником. Анатолий Павлович был отпрыском одного из той когорты шахтёров и сам отработал в шахте более пятнадцати лет приехал с Донбасса с желанием и намерением не только поздравить племянника с созданием семьи, но и повидаться с родными, близкими и друзьями детства, вспомнить то далёкое и близкое, по которому нередко тосковалось, особенно когда рубал отбойным молотком уголь, вдыхая угольную пыль, когда, находясь в поту, бросал на конвейер совковой лопатой чёрное золото, и тогда, когда блестят одни глаза и зубы. Иногда к нему приходило желание выскочить из этого шахтного «заточения» и бежать, бежать по цветущему лугу, вдыхать полной грудью свежий, наполненный ароматом цветов, воздух, а потом прильнуть ртом к серебру журчащего ручья и пить, пить и пить живительную родниковую влагу.
Анатолий Иванович хоть и знал шахту, поскольку был горным инженером, но по состоянию здоровья не связал с ней свою трудовую деятельность, хотя пять лет был ведущим специалистом по проектированию горно-шахтного оборудования при реконструкции шахт Донбасса, затем, переехав на свою Родину в Орёл, небезуспешно работал в областном центре на ответственной работе. Анатолий Павлович по прибытии в Орёл, сагитировал - таки Анатолия Ивановича ехать с ним вместе на свадьбу, а последний даже и не сопротивлялся, поскольку самому хотелось побывать в тех местах, которые зять всегда расхваливал. Почему зять? А потому, что Павлыч в своё время женился на сестре Анатолия Ивановича, тем самым они соединили свои родственные узы.
Шурин Павлыча по природе не был лишён духа авантюризма. В стремлении прибыть к месту свадьбы, как говорят, с шиком, он, приукрасив ситуацию легендами, обратился к своему товарищу по службе директору спецавтобазы Гурцеву Борису Ивановичу.
--Борис Иванович, добрый день! – приветливо обратился Анатолий Иванович.
--Здравствуй, женский сердцеед, ха – ха! – последовал ответ. – Я тебя сразу узнал. Ты, как к нам придёшь, все женщины от тебя без ума – пол-дня не работают, всё что- то хи-хи-кают. Чем ты их, твою дивизию, завораживаешь?- последовал ответ.
--Я, Борис Иванович, знаю магическое слово и после него могу с ними, что хочу, делать: надо мне – они будут улыбаться, захочу - угостят чаем, попрошу ещё чего – нибудь – не откажут.
--Ты, твои рога мать, скажи мне это магическое слово, чтоб я надёжно командовал ими, а то в последнее время совсем отбились от рук, не хотят слушаться, -- в шутку высказался Бурцев.
--Сколько тебе лет?
--Пятьдесят семь, а зачем тебе?
--А за тем, что ты, видимо, перестал им под … заглядывать, а женщины, они всё чувствуют и норовят при удобном случае поиздеваться.
--Я им поиздеваюсь! Говори мне магическое слово и закончим разговор, а то пришел груз, мне надо срочно распорядиться.
--А магическое слово такое: ко мне приехал знатный шахтёр Донбасса, Герой труда, родственник самому Алексею Стаханову. Его и меня надо по-человечески отправить в Красную Зорю. Пожалуйста, помоги. А я, в знак благодарности, обязуюсь неделю не беспокоить твоих девчат, -- не без шутки завершил свою просьбу Анатолий Иванович.
--Отправим в лучшем варианте. Обслужить такого человека для меня большая честь. Я сам приду проводить вас. Когда и куда подать машину? А к моим девчатам приходи. Ты им нравишься.
--Завтра, к пятнадцати часам на улицу Васильевская, сто пятьдесят.
--А где магическое слово?
--«Пожалуйста, помоги!»
--У, мать твою бог любил, опять ты без шуток не можешь! Пока!
В назначенное время микроавтобус Рижского автозавода прибыл по указанному адресу. Из него вальяжно, как подобает директору, выплыл с улыбкой на румяном, слегка тронутом морщинами, лице Борис Иванович. Ему, всю жизнь связавшему с сельским хозяйством, видимо, очень хотелось повидать настоящего шахтёра и, при том, из знатного рода.
--Вот, Борис Иванович, Анатолий Павлович, о ком я тебе говорил.
Борис Иванович подошёл к нему и подал руку для приветствия --Здравствуйте! - «Здравствуйте», - последовал ответ.
--Он у нас скромный, не разговорчивый, не то, что мы с тобой. Можем болтать дело не по делу хоть целый день, а он цену времени знает.
--Теперь я вижу, что шахтёр. Я слышал, что у шахтёров у глаз и вдоль ногтей долго уголь не отмывается. Так и у него, твоего зятя, ха-ха-ха!—сказал, по привычке усмехнувшись, Борис Иванович, -- Ну, езжайте, не задерживаю. Лёгкой вам дороги!
И вот, зятя и шурина с набитыми подарками и провиантом, удобно разместившихся, микроавтобус весело покатил по городу в сторону Андриабужа, чтобы по этой дороге следовать до самой Красной Зори. Выехав за город, завязался разговор. Водитель, назвавший себя Гришей, живо заинтересовался шахтой.
--Анатолий Павлович, вот ты конкретно что делаешь в шахте? Ведь там тоже какие то специальности есть. Вот у нас, например, в шофёрском деле есть механик, есть слесарь, есть аккумуляторщик и т.д. А у вас? – стал проявлять любопытство Гриша.
--Я, например, работаю забойщиком. Уголь добываю. У нас в лаве работа организована в три смены: две – добычные, одна – ремонтная. Я – в добычной.
--Ну и как ты его добываешь?
--Как,как? Бери отбойный молоток и рубай, а уголь скатывется по металлическим желобам, которые рештаками называются, по ним –в вагонетки, у ствола вагонетки опрокидываются и уголь ссыпается в так называемый скип, а тот с помощью подъёмной машины поднимается из шахты, заходит в специальные «кривые», скип опрокидывается и уголь ссыпается в вагоны. Вот такой способ.
--Это схематично, а поподробнее.
--Подробнее, приезжай к нам, отведу тебя в шахту и там всё увидишь.
--Так уж одними отбойными молотками добывают уголь?
--Нет, конечно, на шахте используются и врубовые машины, и угледобывающие комбайны. На отдельных шахтах Донбасса даже внедрены угольные струги. Кроме этого, применяется и гидродобыча, т.е. отбивается уголь не отбойными молотками, а гидромониторами.
--На шахтах, наверное, часто бывают аварии?
--Об этом пусть расскажет Анатолий Иванович. Он специалист с образованием.
Включился в разговор и шурин.
-- Шахта – это травмоопасное предприятие и там, чтобы педотвратить несчастные случаи и, как ты говоришь, завалы, нужно строго соблюдать правила техники безопасности. Все работы требуется проводить по разработанному паспорту, утверждённому главным инженером шахты, а иначе может случиться непоправимое. Конечно, всё бывало, но, как говорится: волков бояться – в лес не ходить. Многие работают по двадцать и более лет и ... ничего.
--А какие заработки?
--Конечно, у всех разные, но у забойщиков – хорошие, - пояснил Анатолий Иванович.
--Ладно, говорит Гриша, приеду к тебе в гости, а ты меня в шахту на экскурсию сводишь?
--Приезжай, а там посмотрим. Но знай, чтобы попасть в шахту, надо пройти техминимум, а иначе …
Так в разговоре незаметно миновали Залегощь и дорога пошла на подъём. Справа и слева от дороги лежали в валках скошенные хлеба. Мужчины, возможно уставшие от разговоров, молча созерцали окружающее пространство, любуясь и своевременно убирающимся хлебом, и вдалеке просматривающимися, ставшими солидными рощами, лесонасаждениями сталинских времён, и встречающимися избами с выкрашенными в белый цвет стенами. Въехав в Верховье, почувствовались характерные запахи хлеба и мясопродуктов, поскольку недалеко от дороги располагались и пекарня, и мясокомбинат. Незаметно проехав промежуток пути Верховье – Хомутово, микроавтобус стал приближаться к территории Краснозоренского района. Здесь также вдоль дороги заметны работы по уборке хлебов, слева прогромыхал пассажирский поезд местного значения и, вскоре, водитель Гриша подрулил к Святому источнику. Немного размяв ноги, подышав свежим прохладным вечерним воздухом и, попив «святой» воды, зять с шуриным заняли свои места в микроавтобусе. Солнце уже зашло за горизонт и надо было успеть в Красную Зорю до наступления ночи.
--Эту местность я хорошо знаю, - задумчиво сказал после некоторого молчания Анатолий Павлович, -- Не раз мы посещали и эти святые места, и другие, когда нас привлекали на разные сельхозработы. Здесь для меня всё родное. Редко приходится вырваться из насиженных мест, ставшего нашим, шахтёрского города, а когда вырвешься, вот так, как сейчас, так и в душе что - то всколыхнётся, встрепенётся и ничего больше не хочется, как упасть на вот эту траву и дышать, дышать, дышать свежим, родным, вечерним воздухом. Давайте подъедем поближе к станции, а там мы тебя, Гриша, отпустим.
И вот Гриша благополучно подрулил к вокзалу станции Красная Зоря и, облегчённо вздохнув, сказал, обращаясь к Анатолию Ивановичу:
--Автобус прибыл на станцию назначения. Замечания будут?
--Замечаний нет, Гриша. Большое тебе спасибо за благополучную поездку и передай благодарность Борису Ивановичу. Теперь нам предстоит пройти немного и мы – на Кавказе.
--Какой ещё Кавказ?
--У нас хутор так назван за его живописное расположение.
Мужчины распрощались и Гриша, развернувшись, поехал в обратную сторону.
Зять с шуриным , забрав свои сумки, вошли в зал ожидания станции. Там, кроме трёх человек, никого не было. Следуя совету Анатолия Павловича, мужчины направились к зернозаготовительному пункту. Там они увидели только дремлющего сторожа. Пришлось вновь возвратиться на станцию. На этот раз около здания станции ситуация несколько изменилась: появились люди, прохаживающие по перрону, а в стороне под ветвями деревьев стояла автомашина – молоковоз. Это наших путешественников обрадовало. Они стали присматриваться к людям, в надежде увидеть среди них хозяев машины. Вскоре, они сами объявились. К машине, у которой стояли два Анатолия, подошли двое молодых мужчин: один уверенно держался ногах, а второго, как иногда говорят, штормило. Насмелившись, Анатолий Иванович обратился к подошедшим.
-- Парни, это ваша машина? Выручайте! До Успенки подбросьте.
--Нет, нет и нет, -- как отрезал, сказал тот из них, который был трезвей. --В пять часов машину надо ставить на дойку.
--Мы, парни, вам хорошо заплатим да и выпить дадим, - продолжал настаивать Анатолий Павлович. Да дел то на всё с полчаса.
--Вить, Вить, давай мужиков отвезём! – подвязался к просящим второй из парней, видимо, страстно желающий опохмелиться.
Виктору по – началу продолжал отказывать в просьбе, а когда его стали уговаривать трое мужчин, ему ничего не оставалось, как согласиться.
--Ладно, только дайте мне граммов сто для храбрости и чтобы взобриться, а то я могу уснуть.
Анатолий Иванович вытащил из сумки начатую бутылку водки, налил в тут же появившийся стакан около ста граммов содержимого и подал его водителю, остальное содержимое он передал второму парню. Водитель выпил, закусил поданным Анатолием Павловичем бутербродом и поторопил двух путешественников ехать.
Кабина молоковоза оказалась для трёх человек достаточно вместительной. Водитель занял своё место за рулём, Анатолий Иванович – рядом, Анатолий Павлович - у правой дверцы кабины. Виктор, что - то с досадой произнёс, включил зажигание, нажал педаль газа, но машина не завелась.
--Машина не моя, потому и капризничает, не заводится. Вот чёрт меня дёрнул согласиться вас везти! – продолжал выражать недовольство водитель. – Её хозяин- водитель отпросился на свадьбу, а меня сняли с комбайна и на неё, а в пять утра я её должен буду поставить на дойку, а то директор съест.
Пассажиры сидели молча, стараясь ни чем не потревожить и без того взволнованного водителя. Но вскоре мотор затарахтел, водитель немного погазовал, включил вторую скорость и машина пошла. -- А кто у вас директор, не Савенков ли? – решил подать голос Анатолий Иванович не потому, что он не знал директора, а чтобы отвлечь водителя от мрачных мыслей и переключить его внимание на другое. --Он. А вы откуда его знаете? – то ли испуганно, то ли удивлённо спросил Виктор. --Я не только директора вашего знаю, но Ивана Михайловича Соломина знаю, Николая Алексеевича Кожевникова знаю. Ваш директор - знаменитость. У него много орденов за успехи в сельхозпроизводстве. Понял? Работа у меня такая,- сказал не без гордости Анатолий Иванович, -- а везёшь ты, чтоб знал, знатного шахтёра Донбасса. Вот так!
По всему стало видно, что Виктор успокоился и, даже, повеселел.
-- Вот и наш совхоз, -- уже с улыбкой сказал Виктор.
Машина легко катилась по дороге с асфальтовым покрытием. В наступившей ночи справа в некоторых домах виднелись огни не выключенных электрических лампочек –кому то не спалось. Освещённой была и дорожка на территории жилой зоны совхоза, и здание конторы, и Дом культуры и Детсад. Народ отдыхал. Утром, с восходом солнца надо вставать и идти трудиться: кому не поле, кому на ферму, кому в столовую готовить обед рабочим совхоза. Анатолию Ивановичу приходилось бывать во многих хозяйствах области и он знал, что режим труда и отдыха во всех хозяйствах примерно одинаков и для обеда отводится два часа: с 12 до 14часов. На обеды, которые были достаточно калорийными, рабочие не обижались. Цены за обеды устанавливались, как говорили, символические, только чтоб в финансовых отчётах были цифры расхода на питание.
Миновав территорию усадьбы совхоза, молоковоз подъехал к деревне Лиски. Здесь дорога стала хуже. Кончился асфальт и на дороге стали встречаться выбоины, куда машина частенько попадала своими колёсами. Тем не менее, Виктор старался объезжать ямки, но иногда приходилось вздрагивать, когда всё таки в какую ни будь да попадали. Анатолий Иванович, сидя рядом с водителем, всё время наблюдал за его работой, поскольку сам имел водительские права. Он иногда советовал где и как надо ехать. А Виктор, видимо по своей молодости, привык лихачить и гнал машину – где под сотню, а где - резко тормозил.
--Виктор, а ты, когда машина идёт под уклон, двигатель полностью отключаешь? – решил поинтересоваться на этот раз Анатолий Иванович, поскольку не стало слышно работы двигателя.
--Нет, не полностью,-- последовал ответ.
--А почему я не слышу работу двигателя?
--Не знаю.
--А тормоза работают, -- на всякий случай спросил Анатолий.
Водитель нажал педаль тормоза, а она проваливается. – Не работают тормоза, -- испуганно произнёс Виктор.
--А ручник, а коробка работают? - уже серьёзно, повысив голос, спросил Анатолий
-- И они не работают,- с грустью отдалось высказывание водителя.
А машина тем временем разогналась и помчалась по наклонной вдоль деревни Лиски, набирая скорость. Впереди - левый поворот, затем – выезд на мост, а дальше - сплошная темнота. Водитель, благо, что рулевое управление оказалось не парализованным, умело проехал эту часть пути, осветив фарами и старенький узенький мост, и бездну оврага, через который он проложен.
--Витя, сейчас проедем мост, а дальше начинается подъём, что будем делать?—беспокойно высказался Анатолий.
--Сидите, не мешайте мне. Я попробую, когда поедем задом, вырулить на мост, а там машина остановится.
--Витя, милый, смотри в оба, не потеряй дорогу, ведь стоп-сигналы – это не фары, да при том туманец по низу разлился, как бы не улететь в пропасть.
Машина, как и предполагалось, проскочив мост, проехала несколько метров на подъём, остановилась и сначала медленно, а потом чуть быстрее стала катиться назад в сторону моста. Виктор встал на подножку и, не выбрасывая из левой руки руль, стал, всматриваясь в темноту, управлять этим металлическим агрегатом, дабы всем не улететь в неизведанную бездну. Пассажиры, сидящие в кабине, молча, не показывая своей трусости, но с содроганием души, решили встретить свою судьбу. Машина пошла слегка вправо и стала крениться. «Вот, с содроганием думает Анатолий Иванович, сейчас начнём опрокидываться. Надо сгруппироваться и уберечь голову, кабина промнётся, а цистерна, что за кабиной, послужит ограждением и спасёт нас». Какие наивные рассуждения! Он обратил внимание на зятя, который, вцепившись за ручку дверцы, что- то шептал, шевеля губами.
Но, видимо, судьба оказалась не так жестока. Машина, круче наклонясь вправо, замедлила свой ход и остановилась. Тут же последовала команда водителя быстро покинуть кабину через левую дверцу. Не прошло и мгновение, как все трое были уже вне машины и осматривали и её, и мост, до которого так она не доехала, и ту глубину оврага, где они могли оказаться в непредсказуемом физическом состоянии. Если к зятю и шурину постепенно стало приходить душевное облегчение , что всё обошлось для них благополучно, то Виктору стало не по себе: «Как я теперь попаду на ферму, что скажу директору, кто будет ремонтировать машину? Как я не хотел с вами связываться, чёрт , видать, меня попутал», -- продолжал терзать себя и других своими словами.
--Ладно, Виктор, знать судьба такая. Скажи спасибо, что не улетели к господу на небеса, а директору так и скажи, что уговорили помочь подвести знатного шахтёра Донбасса, а его сопровождал… и назовёшь меня. Он меня знает и, надеюсь, казнить не будет. А сейчас пойдём в деревню искать людей и технику, чтоб вытащить машину. Мы тебя не бросим, -- всё ещё дрожащим голосом произнёс Анатолий Иванович.
Мужчины шли в темноте по едва просматриваемой дороге к домам, надеясь там найти кого - то из мужчин. Была ночь, но кто нибудь же проснётся, услышав нашу беду, думали они. Не пройдя двухсот метров, как на дороге стали попадаться какие - то металлические предметы. В них Виктор сразу узнал детали своей машины. Вдоль дороги на протяжении около пятисот метров были найдены и болты, и гайки, и коробки, сам карданный вал. В деревне подошли к одному дому. Стали стучаться в окошко. Через некоторое время женская рука открыла занавеску и, не обращая на просьбу внимания, задёрнула её и ушла. Подошли к другому дому – такая же картина. И вот уж на третий или на четвёртый раз, когда трое мужчин в один голос стали просить: «Да откройте же двери и скажите где у вас тут мужчины? Мы попали в аварию и нам надо вытащить машину!» Вышел из сарая житель деревни и стал справляться в чём дело. «Да они не откроют, у них мужиков нет, а тут часто проезжие бедокурят», --сказал мужчина, который оказался знакомым водителю Виктору. Его, кстати, тоже звали Виктором. Новый Виктор оделся, вооружил гостей лопатами и ломиком, себе взял трос и уже четверо подошли к трактору по кабину заросшему травой и бурьяном.
--С весны стоит. Если заведём, счастье ваше, -- сказал новый Виктор, а сам заставил зятя и шурина срубать траву и бурьян, и освобождать трактор от зарослей.
Трактор долго не заводился, потом зафыркал, выстреливая колечки дыма, и под умелым управлением хозяина выполз из плена зарослей на радость и одних, и других…
…Тепло распрощавшись с Викторами, оба Анатолия, взяв свои облегчённые сумки, пошли по дороге в направлении того самого Кавказа, где на завтра назначена свадьба.
--Это нам ещё повезло, что так произошло, а то могло быть и хуже, -- наконец после долгого молчания прошептал зять шурину, идущему рядом.
--Да, слава тебе, Господи, что так… ох, ох, зятёк, не могу, припёрло по-большому.
Шурин второпях сошёл с дороги и, мгновенно сняв брюки, с характерным звуком выдал из себя струю жидкой массы. Зять шёл впереди и будто не заметил случившегося. Только после того, как шурин сказал, что теперь знает откуда адреналин выскакивает, он слегка усмехнулся и ускорил шаги.