Глава 33 - http://www.proza.ru/2015/07/07/1302
Король Роберт Брюс грозно смотрел на маленькую девочку, которую крепко держали за руки два воина. На лице ребёнка была написана досада. Досада на то, что её поймали. Раскаяния от неё можно было не ждать.
- Да как ты на такое вообще решилась, мелкота сопливая? – Прогремел под сводами зала бас короля. – Ты что, совсем не понимаешь, как всё серьёзно?
Девочка бросила на него дерзкий взгляд.
- Прекрасно понимаю. Потому и решилась. Что бы вы со мной ни сделали, Восьмой вы уже навредить не сможете! Она далеко, и… - тут взгляд пленницы стал лукавым. – Наверняка обзавелась защитником. Вы проиграли, мой король.
Роберт мрачно, почти с ненавистью смотрел на девочку. Маленькая, тощая, одного возраста с его дочерью Мартой. Русые волосы обрезаны, одета в королевское платье. Восьмая принцесса была хитра – даже слуги не сразу заметили подмену.
Конечно, стоило ненавидеть в первую очередь себя, а не маленькую глупышку. Не нашёл времени зайти к дочери. Не рассказал всё, когда она укрепилась во мнении, что её отец злодей, что из-за него все беды.
- Её под замок, - отдал распоряжение король. – Да передайте тюремщику, чтобы не был чересчур суров – она по глупости в это ввязалась.
Девочку увели – она шла гордо, с чувством собственного достоинства. Так ничего и не поняла. Едва эскорт вышел, как в зал ступил крепкий рыжебородый мужчина.
- Жду полного отчёта, - бросил Роберт, садясь на трон. – Где вы её видели, куда пошла?
Рано или поздно обман раскрылся бы сам собой. Но в итоге вышло так, что о раздвоении принцессы король узнал от своих шпионов, рассеянных по всему Главному материку.
Воин подошёл к трону и, развернув принесённую с собой карту, передал владыке.
- Её видели здесь, - он указал на Котячьи Холмы. – На этом месте образовалось неизвестное поселение, где живут в соседстве разные народы. В честь принцессы устроили праздник, а потом за ней приехал принц Юдард Андарийский.
- Что он там забыл? – Пробормотал Роберт; в душе шевельнулась тревога.
- В данный момент она гостит в маленькой стране Этании. Там что-то странное творилось, но сейчас всё вроде в порядке.
- Она никуда не собиралась? Юдард с ней?
- Принц куда-то исчез, мы не смогли проследить его путь. Вдобавок в Котячьих Холмах сейчас творится что-то странное, шпионы зомбированы. Возможно, события в Этании и в Холмах связаны, мы пока не установили, в чём причина.
Король внимательно оглядел карту.
- Привезите Восьмую немедля.
Воин забрал карту и, поклонившись, вышел. Король мрачно побарабанил пальцами по подлокотнику трона. Он догадывался, что происходило в Котячьих Холмах.
«Зомби… это действие ритуала подчинения. Альда там!».
Его одолевали сомнения и тревога. Роберт боялся за дочь, не знал, что предпринять в отношении жены.
Альда, Альда… долгое время она скрывала ото всех то, с чем ей приходилось жить и бороться. Уже много позже её брат Юдард рассказал королю, что случилось, и почему она стала такой озлобленной. Она забрала тьму из сердца Роберта, чтобы спасти и его, и королевство – и с тех пор ей приходилось нести этот груз одной.
Силы Альды подорвали тяжёлые роды Восьмой принцессы. Королева стала сама на себя не похожа – срывалась на слуг по поводу и без, требовала книгу заклинаний. А потом случилось страшное.
В тот день жена отправилась спать, и по пути зашла в комнату младших дочерей. Узнав об этом, король бросился туда же. Он боялся, как бы внезапное помешательство Альды не привело к катастрофе.
Уже приближаясь к двери, он услышал нежный, мелодичный напев. Остановившись и прислушавшись, Роберт вдруг с ужасом узнал в песне колыбельную.
Так уж вышло, что все принцессы Бруталии родились неспящими, как и полагается истинным бруталийкам. Королева-иностранка была в стране единственной, кто мог спать. Сердце короля сжалось, а он сам уже дёрнул ручку двери. Альда сошла с ума.
Дверь не поддалась – её заперли изнутри. Роберт попытался выломать её, крича, чтобы Альда прекратила петь. Однако его призывы не были услышаны – или женщина просто не хотела слышать. Король позвал стражу, и они вместе начали ломать дверь. Драгоценное время уходило. Если принцессы уснут, то уже никогда не проснутся.
От мощных ударов крепления вылетели, и тяжёлая дубовая створка рухнула на пол. Сидящая у кровати королева испуганно прижала к груди двухлетнюю Апрелию. Девочка, потревоженная грохотом, заплакала, ей вторили Марта и Юля. А у ног Альды лежала бессознательная няня.
Единым порывом подлетев к жене, Роберт выхватил у неё дочь.
- Что ты делаешь? – Закричал он в ярости и отчаянии. – Ты их погубишь!
Апрелия надрывалась в руках отца. И, возможно, именно она спасла мать от пощёчины, которую собирался отвесить ей король. Порыв прошёл, и Роберт устыдился того, что собирался сделать. И в то же время его пронизал холод, когда он взглянул жене в глаза.
Она смотрела на него внимательно, с каким-то садистским интересом.
- Ты уверен, что они неспящие? Ты уверен, что они уснут навсегда?
Роберт механически покачал малышку, пытаясь успокоить, и присел на колено.
- Альда, ты не в себе. Иди поспи.
- Дай мне дочь, - она требовательно протянула руки.
Мужчина поднялся, покачивая Апрелию. Та всхлипывала.
- Нет, Альда. Иди.
Женщина вскочила и бросилась на него, пытаясь отнять дочь. По знаку Роберта два воина схватили королеву и повели прочь, держа крепко, но с почтением.
- Пустите меня! – Вырывалась Альда. – Роберт, что ты творишь? Так-то ты обращаешься с собственной женой! Тиран!
Один из воинов наклонился над няней и похлопал её по щекам. Та застонала и открыла глаза.
- Коннор, Дункан, - король усадил хлюпающую носом дочь в кроватку, к её сестре-близнецу. – С этого дня будете охранять комнату младших. Не впускайте никого, кроме меня и няни.
После этого Альда стала часто запираться в своей комнате, практически перестала общаться со всеми, не подпускала приходящих лекарей. Роберт ходил встревоженный, боялся худшего. В эти тяжёлые дни приезд Юдарда стал светлым лучом, на время отогнавшим тьму безысходности.
- Когда это началось? – Спросил шаман, когда они закрылись в кабинете Роберта.
- Уже давно… но урывками. Мы списывали это на усталость. Или только я, - король мрачно постукивал пальцами по столу. – Я думал, а она знала. Верно?
- Скорее всего, - согласился Юдард. – Она знала, на что шла.
Роберт обхватил голову руками. Узнав от шамана, в чём корень проблемы, он не смог удержаться и начал клясть всех: себя, послушавшегося Альду и передавшего ей тьму Юдарда, саму жену – зачем же оказалась такой любящей, что принесла себя в жертву?
- Зачем, Юдард? Зачем ты послушал её?
- У каждого свой путь. У неё был выбор, решать было не мне.
- Но ты же её брат, Мишка подери! Что, никаких чувств по этому поводу?
Юдард внимательно взглянул на него. Повисло молчание.
- Мне интересно, - прозвучало в тишине. – Как поступишь ты.
- И что я могу? Забрать этого демона обратно?
Шаман откинулся на спинку стула.
- К такому простому способу готовы все, король. Вот только положение обязывает действовать по-другому.
- Но ты ведь можешь чем-то помочь?
- С этим никому не справиться – разве что Альде. Если она не сможет подавить зло в своём сердце, если она шагнёт за грань…
Сильный удар сотряс дверь.
- Роберт! – Раздался крик королевы. – Выходи немедленно! С каких это пор мне запрещают видеться с дочерьми?
Мужчина вскочил.
- Мишка, она опять пыталась это сделать!
Поймав вопросительный взгляд собеседника, Роберт рассказал, как жена чуть не усыпила младших. Опасаясь за старших, он запретил пускать королеву и к ним. Теперь встречи проходили под его присмотром. И каждый раз Альда будто ничего не помнила – постоянно возмущалась, что её свободу ограничили.
- Она ведёт себя с девочками так… будто эксперименты ставит.
Юдард тоже поднялся.
- Я останусь здесь, пока что-нибудь не изменится. Попробуем всё исправить. А если нет…
- Лечебница?
- Возможно, этот вариант подойдёт как нельзя лучше.
Не хотелось об этом думать, но факты были налицо. Альда сходила с ума.
А потом случился очередной скандал. Юдард просто схватил раскричавшуюся сестру за плечи и попытался успокоить, напомнив ей, с чего всё началось.
- Ты сказала, что всеми силами будешь сдерживать зло. Что не поддашься ему. Не лучше ли было оставить всё, как есть?
На лице королевы появилась лукавая ухмылка.
- Нет, Юдард. Мне незачем это сдерживать. Я впервые поняла, что на самом деле имеет ценность.
Она вырвалась и гордо ушла. Глядя ей вслед, шаман проговорил:
- Она уже не понимает. Клади её в лечебницу, Роберт.
Однако, когда приехали санитары, Альду не смогли найти. Искали весь день, потом и ночь. Король участвовал в поисках. Тревожные мысли вдруг зацепили старые воспоминания, и Роберт подумал, что поведение жены сильно походило на то, как он себя вёл, когда его собственное сердце было во власти тьмы.
И вот тогда он понял, где нужно искать Альду. Роберт бросился к окну и сквозь сумрак ночи оглядел башни. Чёрные пики нацелились в ясное звёздное небо, лишь тонкий зелёный лучик луны коснулся одной из вершин. Пробежав к себе в комнату, он распахнул двери.
Парапет был пуст. Значит, время ритуала могло не подойти – или же королева выбрала себе другое место. Над головой зловеще прогудел ветер. Не зная, правильно ли поступает, Роберт окликнул жену. Ответом был очередной порыв ветра.
И тут сквозь гул он услышал будто издалека мелодичную трель. Король заозирался – а потом вдруг сообразил, что звук идёт сзади!
Вот только обернуться уже не смог. Тело больше не подчинялось, и он сам будто сжался, смявшись в кокон. Внутри собственного тела.
- Извини, дорогой. И подвинься.
Мимо прошла Альда; в её руке Роберт с ужасом заметил окарину. Женщина прошла по балкону и принялась взбираться на парапет. Роберт хотел крикнуть, позвать людей, сам что-то сделать. Но был вынужден стоять, скованный магией.
И впервые он понял, что такое это подчинение. Проведший ритуал способен контролировать тела, как пожелает. Но душа человека при этом не подчинена ему – и что самое ужасное, она просто становится свидетелем происходящего, без права даже попытаться что-то сделать самостоятельно. Просто куклы, марионетки. И он сам стал таким.
Белое платье надулось парусом; взметнулись рыжие кудри женщины. Роберт даже испугался, как бы она не упала. Крылом взлетела рука, подносящая к губам музыкальный инструмент. Король ринулся вперёд. Тело неожиданно послушалось, и он вновь почувствовал себя с ним единым целым. Трель влилась в уши.
Он и сейчас помнил этот момент. Бешено стучащее в груди сердце, хрупкая фигурка на парапете. Он схватил её и прижал к себе. Вырванная из тонких пальцев окарина камнем полетела вниз, в черноту ночи. По ушам резанул чудовищный крик, и руки, пройдя сквозь Альду, ударились о грудь.
Королева превратилась в сияющий сгусток. Он метнулся к балкону; Роберт бросил взгляд туда.
В тот же миг свет влетел в грудь стоящей там служанки. Девушка вздрогнула и потеряла сознание; её платье и волосы сменили цвет, став белыми. Служанку подхватил стоящий там же Юдард. Роберт поспешил спрыгнуть на балкон.
- Что произошло? Что с Альдой? – Закричал он.
Голова шла кругом. Шаман поднял ладонь.
- Успокойся. Она сейчас внутри этого тела, жива. Но я по-прежнему советую закрыть её в лечебнице. Возможно, твои врачи смогут справиться, вылечить грызущий её недуг.
Король подхватил бессознательное тело и вгляделся в лицо девушки. Теперь это было лицо его Альды, хоть тело и осталось телом служанки – пучок прямых волос, чуть полноватое тело.
Сердце сжалось.
- Прости, дорогая, - прошептал он, прижимая к себе жену. – Это всё из-за меня…
***
Оставшись лишь наблюдательницей в собственном теле, Апони поначалу вела себя так, как и любой человек на её месте – а именно пыталась взять контроль обратно, металась в отчаянии и впадала в апатию. Действие небесного гриба закончилось, и она даже не могла общаться с духами-помощниками. Это угнетало сильнее – девочка чувствовала себя одинокой. Но, конечно, помощники были рядом – и наверняка ломали голову, как ей помочь.
Утешало в этом положении то, что вакэн больше не видела другие души, заточённые в телах-марионетках. Кукловод управлял ими не постоянно. Захватив с помощью подчинённых бруталийцев всё селение, злобный дух успокоился. Тогда-то Апони с удивлением обнаружила, что все люди – да и она сама – вернулись к привычному для них образу жизни. Было лишь одно «но» - душам контроль над телами никто не вернул. Люди двигались по привычке: носили воду, готовили еду, чинили телеги или строили дома – и всё по инерции.
Её собственное тело жило отдельно от неё. По крайней мере, оно реагировало на внешние факторы – оборачивалось, и Апони могла видеть, что происходило. А ещё она поняла, что значит тоскливая, лютая скука.
Люди не общались. Делали всё молча, и будто предугадывали желания друг друга. Покупали и продавали, лечили, играли – и всё без единого слова.
В заточении было достаточно времени для раздумий. Поначалу имея мрачный, пессимистичный характер, мысли вскоре переключились на другое. Апони уже выговорила не слышавшему её кукловоду всё, что думает о нём, и теперь задумалась, как бы в такой ситуации поступил её учитель. На ум почему-то пришла фраза «всё имеет свой смысл».
«Если бы знать, какой смысл в моём положении, - девочка сокрушённо вздохнула. – Я тут как в передвижной клетке. Только эту клетку ломать не то что бессмысленно, но и опасно».
От скуки она начала считать минуты. Занятие это часто прерывалось новыми мыслями, но время было до того неважно, что она и не пыталась сосредоточиться на нём.
Девочка пробовала разные методы. Уже поняв, что напором действовать бесполезно, она попыталась в первую же ночь выйти через сон. Эту практику она изучила давно, и часто баловалась, засыпая в одном месте и просыпаясь в другом. Смысл был в том, что тело участвовало в перемещениях на том же уровне, что и душа. Можно было надеяться, что ей удастся порвать удерживающие её нити таким способом.
Тело Апони разгрузило всю поклажу и снова поселилось в вигваме. Девочка дождалась, пока оно уляжется и уснёт.
Сон пришёл. Она всё так же находилась на своей лежанке, но сейчас рядом был Нильс. Сидел со своей стороны и перебирал в руках таблички с татуировками. А в центре вигвама мирно потрескивал костёр.
Девочка напомнила себе, что это всего лишь сон. Не без труда поднявшись – что-то давило, будто она оказалась на дне реки – Апони шагнула в сторону выхода.
- Следи за вакэном, - не отрываясь от своего занятия, ровным голосом проговорил путешественник.
Апони обернулась и спросила прежде, чем поняла бессмысленность поступка:
- Что?
- Зверь в паутине не путается. Но разум тоже важен.
Он не глядел на девочку. А она замерла, не зная, что предпринять. Во сне подсознание может подбросить странную шутку – а может и подсказать путь. Нужно ли было принимать слова воспоминания всерьёз?
«При чём тут звери и паутина? Разум важен, да – я же сообразила, что надо сделать. Спросить ещё? – Она шагнула к Нильсу, озарённая внезапной мыслью. – Уж не помощники ли со мной говорят?».
- За каким вакэном следить? Тутти же уехал!
Мужчина не ответил.
- Нильс! – Она потрясла его за плечо.
Мужчина медленно обернулся, и девочка удивлённо вскрикнула. Его глаза медленно менялись. Тело выросло, покрылось бурой шерстью, и на изумлённую Апони уставились бусинки глаз на широкой морде.
Это был медведь. Его тень наползла на крышу, растянулась по стене. Это уже не походило на игры сна. Слова не расходились с делом, пусть и мало что ещё было понятно.
«Зверь в паутине не путается…».
Она вспомнила, как превращался учитель. Очень уж похоже. Медведь внимательно, но всё так же молча, смотрел на неё.
- Поняла! Паутина – это подчиняющие нити, да?
Зверь одобрительно заворчал, поднялся на лапы и вразвалку побрёл из вигвама. Девочка двинулась следом.
«Получается, подчинение не действует на животных? Знай я раньше – не попалась бы так глупо! И заранее изучила бы эту практику… надо отойти подальше от селения и обвешаться грибами. Тогда посмотрим, кто сильнее, кукловод!».
Она придержала полог за медведем и шагнула за порог. Что-то резко дёрнуло её назад; девочка поспешно обернулась.
Вигвам был пуст. Апони попыталась снова выйти, и снова потерпела неудачу.
«Нити!», - ужасом пронзило мозг.
Даже во сне они крепко держали её. Девочка задёргалась, изо всех сил потянулась наружу. Бесполезно – она застряла.
- Нильс! – Закричала она вслед уходящему медведю. Тот уже был далеко, уходил в сторону леса по необъятному полю. – Я не могу выйти! Что делать? Нильс!
Он не оборачивался. Апони в отчаянии протянула к нему руки… и открыла глаза.
Тело привычно потянулось и встало с лежанки. Начинался новый день. В душе разрослось разочарование, и не сразу девочка подумала о сне. Он начал бледнеть и забываться; почувствовав это, Апони напрягла память.
«Что сон пытался мне сказать? Как я могу стать зверем, если тело мне не подчиняется? Слишком всё сложно… не понимаю».
Она сходила за водой, приготовила завтрак и, поев, отправилась гулять в Холмы. Увидев в этой прогулке шанс наткнуться на небесные грибы, девочка воспрянула духом.
Маленькие, пёстрые бабочки присаживались на её платье, словно добрый дух подавал сигнал: не всё ещё потеряно. Может, так оно и было. Апони не видела духов, ей оставалось только догадываться о происходящем в незримом мире.
По дороге тело начало подбирать сухие веточки. А вскоре среди травы девочка заметила сероватые шляпки грибов – будто лужицы, отражающие укутанное тучами небо. Апони вся подобралась. Они были совсем близко.
«Ну же… ещё чуть-чуть!».
Сердце бы пустилось в бешеный пляс, подчиняйся тело душе. Она приближалась к заветным растениям. Рука опустилась в карман, нащупала там огниво. Тело вытащило его и, присев, положило ветки на землю. Апони недоумённо следила за этими действиями.
«Костёр? Разжигать здесь, даже не срезав верхний слой земли?».
Руки высекли искры; задымились, загораясь, ветки. Когда большая часть занялась огнём, тело поднялось и начало кидать ветки прямо на грибы.
Апони закричала и заметалась. Теперь она поняла, что происходило! Кукловод заставил её сжечь последнюю надежду освободиться. Эта грибница была единственной во всей округе. Небесный гриб вообще трудно достать.
Костёр трещал, пожирая ветки, траву и грибы; казалось, он сжигал и саму Апони, так горела её душа. Она проклинала кукловода всем сердцем, кричала так, что могла бы охрипнуть. Да что толку? Ничего не могла сделать запертая в неволе душа, никто не слышал крика.
Мелькнуло воспоминание: учитель рассказывал ей о духах-помощниках.
«И запомни главное: нужно держать себя в руках, мыслить трезво, и только потом позволять себе эмоции. Если ты разозлишься или обидишься на кого-то, твои помощники могут наказать этого человека. И как бы ты потом не раскаялась в своём поступке».
О, как бы ей сейчас хотелось, чтобы Ина, Нэпавин и Вохитино послали сполна горя этому кукловоду! Но у него не было своего собственного тела – только занятое. А духи-помощники не смогут воздействовать на самого духа – только на его смертную оболочку.
Помощники накажут – а кукловод возьмёт и переселится в другое тело. Ничего это не решит. От этих мыслей Апони прошил ужас.
«А что, если они возьмут и нашлют на тело Роя какую-нибудь болезнь? Дух переселится, и я не смогу его найти, если удастся освободиться!».
- Ина! Нэпавин! Вохитино! – Закричала она, надеясь, что они услышат. – Не трогайте кукловода! Он же переселиться может, и тогда мы его не найдём!
Конечно, ответом была тишина. Апони прикусила губу, надеясь, что они её послушают. Костёр догорал. На его месте осталось одно пепелище – ни следа грибов и травы. Девочка с болью представила, что произойдёт через неделю.
Грибницу таким способом не уничтожить. Скоро грибы снова здесь вырастут, и тогда злобный дух снова прикажет ей всё здесь сжечь. Снова и снова. Он будто издевался.
Если бы удалось подойти к грибам ближе, когда она раскладывала ветки! Увы, кукловод её переиграл. В отчаянии подумав о том, откуда вообще появилась такая напасть, Апони вспомнила день, когда приехали бруталийцы. Тогда же она наткнулась на душу механика Суок, не желающую оставаться в мире мёртвых.
«Это я виновата, - с горечью подумала девочка. – Предложила ей занять тело Роя, который не пожелал вернуться… не проверила, всё ли в порядке».
Вспомнились и слова мальчика:
«Ко мне пришла белая леди… сказала, что отведёт к маме и папе».
«Дух, белая леди! – Озарило её. – Кукловод – женщина! Она увела мальчика из тела, чтобы занять его самой!».
Её собственное – а может, уже вовсе не её - тело зашагало к селению. Тучи потемнели, на горизонте засверкали зарницы. Этот дождь будет ужасно одиноким. И нигде в Котячьих Холмах целую неделю не отразится небо.
Вторая попытка выйти через сон тоже провалилась. Опутанное нитями тело просто не желало перемещаться. Сон уже не давал подсказок – в нём она была совершенно одна в пустом вигваме, а за пологом так заманчиво виднелось широкое поле. Отчаяние сжимало сердце ледяными тисками. Если Апони не найдёт способа освободиться, порабощённые кукловодом люди останутся марионетками до конца жизни.
«Каким же чёрным у неё должно быть сердце, чтобы так поступать», - думала она, свернувшись калачиком в своём теле, которое направлялось поутру к колодцу.
В поисках зацепок, которые могли бы навести её на верное решение, девочка снова вспомнила предыдущий сон. Нильс превратился в медведя. Так легко, будто был духом или вакэном. Слишком просто и обыденно – Апони, как ни старалась, не могла сообразить, как он это сделал.
«А ведь это могло бы помочь… хоть бы подсказал, что делать надо!»
Она бы с радостью по возвращении снова улеглась спать и во сне позвала друга или духов-помощников. Промелькнула даже интересная мысль попытаться найти таким образом Тутти. Он умный, решил бы эту загадку.
Руки привычно привязали верёвку к ручке ведра и сбросили его вниз. Ведро, набирая воду, начало погружаться в холодную глубину. Боковым зрением Апони заметила проходящего мимо мужчину. На его длинном одеянии позвякивали в такт ходьбе камушки и фигурки. Тело обернулось, и девочка поняла, что длинноволосый незнакомец обвешан амулетами и уж здорово похож на вакэна. По крайней мере, человек это был необычный, чувствовалась в нём сила, которую она видела только в учителе – и немного в Тутти.
«Следи за вакэном», - вспомнились ей слова Нильса из сна.
Однако тело уже удовлетворило любопытство и, отвернувшись, начало крутить лебёдку. Апони заволновалась и снова начала биться, пытаясь вернуть над ним контроль.
«Кто этот вакэн? Приезжий? Его же кукловод схватит! Эх, только бы он увидел, что происходит!».
В мечтах уже рисовалась прекрасная картина: вакэн сообразил, что происходит, у него как раз оказался небесный гриб, и он освободил селение, изгнав злой дух куда-нибудь за пределы мира живых.
- Вы меня слышите? – Крикнула она, пока тело вытаскивало тяжёлое ведро. – Освободите нас! Тут нужен небесный гриб! Небесный гриб!
Тело развернулось; мелькнул вигвам на окраине селения, и она увидела, как мужчина уходит.
- Стойте! Помогите, кукловод сжёг все грибы!
Тело двинулось за незнакомцем; и хоть Апони знала, что направляется оно к её жилищу, всё же обрадовалась. Возможно, мужчина зачем-нибудь войдёт в транс или съест гриб – тут она и докричится до него.
- Ну же, вы наш последний шанс! У нас больше нет надежды!
«Разве что Тутти неожиданно вернётся», - подумалось ей.
Но возможно ли это было? Она ведь даже не знала, куда парень направился.
«Следи за вакэном».
«Как же за ним следить, если тело не подчиняется? Всё решится сейчас? Что именно я должна понять?».
В селении начиналось обычное утро. Люди шли по своим делам; издалека слышался звонкий стук молотка кузнеца. Из-за Холмов поднималась яркая Солнечная тарелка.
Пугающая молчаливость людей ничем не разбавлялась – животные почувствовали, что творится что-то нехорошее, и разбежались. Они действительно не попали под власть кукловода. Да и нужны ли они ему?
«А догадалась бы я, что дело нечисто, не захвати моё тело кукловод? Да уж наверняка! А этот идёт, будто и дела нет…».
Тем не менее, следуя совету сна, девочка внимательно приглядывалась к вакэну. Она понимала, что это единственный и, возможно, последний шанс что-то сделать.
Они уже подходили к вигваму – ещё немного, и Апони войдёт в своё жилище, а мужчина пройдёт мимо. И вот тут он её заметил. Но заметил ли только сейчас, или специально шёл в ту же сторону?
Глядя, как он оборачивается, Апони почувствовала, будто они с телом снова стали едины. Всё её существо замерло под пристальным взглядом незнакомца. И что это? Чем больше она приглядывалась, тем менее человеческими казались его глаза.
Лицо вытянулось, а сам он стал уменьшаться. Тело девочки всё так же стояло, окаменев от увиденного. Апони это было на руку; теперь она жадно вглядывалась, как меняется тело вакэна. Взметнулись в стороны руки с широкими рукавами – и вот уже не рукава это, а перья. Нос и рот сильно выдались вперёд, став клювом, а ступни, обутые в кожаные сапоги, вытянулись и разделились, превратившись в когтистые лапы.
Орёл тяжело взмыл вверх, пронзительно закричал и понёсся прочь. Острое чувство узнавания пронзило девочку. Точно так же превратился и Нильс во сне. Обернулся, его глаза изменились. А потом и тело.
«Глаза… именно с глаз всё начиналось».
Воспоминания взвихрились, переплелись с пониманием. Старая, как мир, истина по-новому открылась Апони. Глаза – это зеркало души. Только через них видно самого тебя, твою подлинную суть.
Измениться можно только через душу. Это тоже давно было известно миру, и каждому открывалось заново. Девочка поняла это по-своему, по-вакэнски. Нужно было стать зверем внутри.
Тело отошло от шока и поспешно вбежало в вигвам. А душа Апони застыла от радости осознания. Она слышала, как гулко стучит сердце, отбивая ритм потрясения, видела, какими нервными стали движения. На смену радости приходила спокойная задумчивость.
«Как же влияет на тело душа… я бы не была такой дёрганой, увидев превращение. Но то, что тело, не привязанное к душе, тоже способно чувствовать – вот новости!».
Теперь стоило сосредоточиться на собственной трансформации. Девочка думала, как начать её и в кого обратиться. Тут была зацепка – животные их тотема. Лиса, сова и ласка. В памяти всплыли танцы этих животных. И Апони решила, что попробует станцевать. Без бубна, без костра. Прямо так, в собственном теле. Танец души.
Было довольно тесно, сильно не развернёшься. Двое первых животных отпадали. А вот последнее, танец ласки, она могла бы попробовать исполнить.
«Я танцевала ласку… но ещё никогда не становилась ей в полном смысле этого слова. Хоть бы получилось!».
Тело начало завтракать. Только сейчас обратив внимание на окружающее, Апони поразилась, сколько прошло времени. Но главное, что она, возможно, нашла решение! Девочка завозилась, соображая, сколько ей дано места. Выпрямилась, раскинула в стороны руки – и в ту же секунду пространство начало сжиматься! Апони взвизгнула, и тут же обнаружила, что стоит на коленях, а локти упираются в невидимую клетку. Потом давление пропало.
Девочка поспешила подняться. Происходящее было странным.
Её ударило по макушке, и Апони снова оказалась в тесном пространстве. И снова отпустило.
«Дыхание!» - Сообразила она.
Когда девочка металась или сидела в спокойном состоянии, почувствовать этого не могла. Но вот сейчас, заинтересовавшись, обнаружила эту странную деталь.
«Интересно, почему так?» - Она снова сжалась в комочек, чтобы обдумать происходящее без отвлекающих движений.
Тело действовало на душу, как и та на тело. В конце концов, оно было вместилищем, этаким передвижным мирком для одного. Она вспомнила, как иногда невольно действовала не по велению души, а как среагирует тело. Наставник повторял: «укрепляй силу воли, не действуй сгоряча».
«Это значит… подчиняй тело душе?».
Она сама поразилась, как много поняла за столь короткое время. Тутти правильно сказал: «не торопись». Взаперти ей и правда некуда было спешить. Она больше стала думать. Апони почувствовала прилив благодарности к наставнику, к незнакомому вакэну, к Тутти… и, как ни странно, к кукловоду. Именно благодаря духу она многое сегодня поняла.
Окрылённая успехом, девочка почувствовала уверенность, что вот-вот освободится. Осталось только одно затруднение – станцевать в постоянно меняющем размер пространстве.
Девочка начала с плавного движения, но сбилась, ударившись о стенку. Она начала снова… и снова.
«Нет, так я ничего не добьюсь, - решила она, сообразив, что ни в одну из попыток не добралась и до середины танца. – Надо попробовать в ритм дыхания… Главное, чтобы его ничто не сбило».
Тело вышло из вигвама и направилось в сторону Холмов. Вспомнив, как кукловод заставил её сжечь грибы, девочка почувствовала тревогу.
«Как бы ещё что не заставил сотворить… попробую успеть!».
Ритм дыхания не вписывался в танец, и порядок движений пришлось изменить. Апони надеялась, что это ничего не испортит. Она снова начала двигаться, стараясь не удариться, прогибалась, замирала и резкими движениями уходила от сжимающихся, норовящих ударить стенок. Пару раз она сбилась, приходилось начинать заново.
Для уныния просто не осталось времени. Всем существом девочки владел азарт. Шаг, поворот, нагнулась! Ещё движение, вздох, чувство. Она сама стала лаской, и теперь движения направляли её. Нос уловил запах полевых трав, усики защекотал ветер. Апони устремилась вперёд; её маленькое, юркое тельце скользнуло прочь по траве.
Она учуяла пустую норку и забилась туда прежде, чем поняла, что происходит.
«Тренируй волю».
Не душа должна была подчиняться телу, а наоборот.
«Я освободилась! – Мелькнула в голове радостная мысль. – Я превратилась! Сама!».
Помимо радости Апони чувствовала совершенно неожиданное – страх. Она тут же поняла, отчего. Тело ласки, как и другие звери, чувствовало опасность, которой веяло от селения, и инстинктивно боялось её. Теперь девочка понимала, как животные реагируют на зло и беду. Они не понимают. Они чувствуют.
Теперь Апони предстояло бороться с животным страхом. Тело дрожало в испуге, сердечко замирало. Было непросто выйти, даже зная, что вреда не будет. Ласка глубоко вдохнула, успокаиваясь.
- Всё хорошо, - сказала она сама себе и поразилась вырвавшемуся из горла тонкому голоску. – Я в безопасности. Меня больше не поработят.
Она вся замерла, трепеща перед неотвратимым. Потом дрожащей лапкой сделала первый, неуверенный шажок. Снова застыла, инстинктивно прислушиваясь. Наверху зашуршала от ветра трава.
«Где-то там обрывки моих нитей… Интересно, кукловод заметил? Что предпримет?».
Ей невольно вспомнились истории о битвах вакэнов. Страшно. Можно было погибнуть, запутавшись в сетях хитрости противника. Каждое движение нужно было выверять.
Она мотнула головой.
«Кукловод не вакэн. Просто дух. Она ничего не сделает случайной ласке, забежавшей в селение».
А именно лаской она и планировала оставаться, пока не минует опасность. Отменное чутьё зверя и маленький рост, позволявший остаться незаметной, сейчас были как нельзя кстати. Правда, она опасалась, как бы не остаться лаской навсегда. Но ещё больше страшило то, что она превратится в человека близко к селению. Её снова могли поймать. А танец ласки в тесном пространстве действительно дался трудно.
Ещё шажок. А с ним и решение.
«Отойду подальше и попробую попревращаться. Может, даже грибы поищу. А потом вернусь и освобожу всех! Тогда и с духом побороться можно!».
Она была настроена решительно. Это передалось и телу. Сердце забилось ровнее, девочку охватила уверенность. Апони уже твёрдо держалась на лапках, и хоть её одолевала некоторая тревога, она бесстрашно выскользнула из норки.
Ветерок ласково пригладил шёрстку. Духи местности были довольны её решимостью и волей.
Над головой раскатом прогремел клёкот. Апони резко вскинула голову, инстинктивно прижимаясь к траве и готовясь нырнуть обратно, в темноту и безопасность. Серая пелена предгрозовых туч надорвалась, одарив сырой холм тёплым лучиком солнца. И в ореоле этого сияния с неба спускался орёл. Ужас бросил ласку прочь, в норку. Но уже почти нырнув туда, она заставила себя обернуться.
Апони не ошиблась. Орёл оказался тем самым вакэном – она снова чувствовала его силу, присущую только людям их ремесла. Птица опустилась на траву и одарила ласку долгим, пронизывающим взором. Зверёк развернулся всем телом и ответил на взгляд.
Солнечный луч скрылся, как срезанный. А двое вакэнов, орёл и ласка, смотрели друг на друга и не шевелились. И понимали друг друга без слов.
Орёл кивнул, блеснули огромные глаза. С шорохом взметнулись крылья, и он тяжело поднялся в воздух. Апони вскинула голову, провожая его взглядом.
У каждого из них был свой путь. И они не собирались друг другу мешать.
***
История андарийской принцессы Альды тоже была не из разряда слащаво-сказочных. Старшая из наследников, она, как водится в сказках, была не особо любимой.
Когда Альда достигла совершеннолетия, её начали готовить к свадьбе с королём Бруталии Робертом Брюсом. Молодожёны знали друг друга с детства – они проводили много времени вместе, и хоть росли они разными, их дружба была нерушима.
Альда из нескладного подростка превратилась в красавицу, как лицом, так и душой. Она была отзывчива, и нежна, как лилия.
Роберт Брюс же, напротив, отличался скверным характером. Самодур и деспот, он не стеснялся в выражениях и наказывал подданных и слуг за малейшую провинность, требуя полного подчинения. Только рядом с невестой он преображался, только с ней был добр и предупредителен. И хоть ту коробило его отношение к другим людям, девушка не могла противиться сердцу.
До свадьбы уже оставалось несколько дней. Альда переехала в Бруталию – семья отпустила её с лёгким сердцем. У них был свой мирок, куда девушку просто не пускали. Может, она была слишком идеальна для них – кто мог разобрать? Провожал её только один брат, шаман Юдард.
За день до её приезда к жениху случился бунт. Его удалось подавить, но Роберт ходил мрачнее тучи. Потом и вовсе заперся в библиотеке, не желая никого видеть – что странно, даже невесту, которую он очень любил.
Время шло, день свадьбы подходил всё ближе. Альда не находила себе места, и всё ей было не в радость. Девушка постоянно ходила к библиотеке и часами стояла под дверью, умоляя жениха открыть. Говорила, что поможет, что бы ни происходило.
Всё было напрасно. Прошло три дня, и за это время король так и не вышел. Принцесса уже думала, не стряслась ли какая беда.
А ночью, перед самым днём торжества, разразилась страшная гроза. Альда уже спала, но какая-то неведомая сила, какое-то предчувствие толкнуло её: проснись, беда!
Девушка села в кровати, прислушиваясь. Но слышала она только шум ливня за окном и громовые раскаты – но громче всего стучало в груди сердце.
Она не знала – приснилась ли ей опасность, или что-то на самом деле происходило. Но вновь в душе поднялось волнение за любимого, и Альда, накинув халатик, вышла из своей комнаты.
Она осторожно ступала по мягкой ковровой дорожке; шёлковые туфли утопали в длинном ворсе.
От порыва ветра распахнулось окно; девушку обдало холодными брызгами. Принцесса кинулась захлопнуть створки. Брошенный через пелену дождя взгляд застыл.
Вверху, на одном из парапетов, стояла высокая богатырская фигура. Ветер развевал длинные волосы, теребил килт и словно пытался сорвать человека с ненадёжной опоры, бросить вниз. Вспышка молнии – и, к ужасу Альды, она узнала в богатыре Роберта Брюса.
Она опрометью бросилась на верхний этаж. В голове бились ужасные догадки и предчувствия. Уж не сошёл ли он с ума? Не собирался ли броситься с парапета?
С размаху девушка налетела на дверь комнаты короля и ввалилась внутрь. Двери балкона были распахнуты; ветер трепал занавески.
Альда хотела уже броситься вперёд, когда кто-то схватил её за локоть. Она резко обернулась. Там стоял Юдард. Он оставался в Андарии, когда она уезжала, и сейчас его появление здесь было неожиданным.
- Я сам разберусь, - проговорил он спокойным, но не терпящим возражений тоном.
Что-то в его взгляде девушке не понравилось. А страх за жениха толкал её к балкону.
- Пусти! Что ты собрался сделать?
- Остановить его. Он провёл ритуал, и сейчас собирается совершить нечто чудовищное.
- Что… ты… хочешь сказать?
У Альды сердце замерло под суровым взглядом брата. Он смотрел в сторону балкона, словно питон на кролика.
- Тебе придётся найти другого жениха. Иначе погибнет весь мир.
Он отстранил её и шагнул вперёд. Альда с вскриком отчаяния вцепилась в его рукав.
- Юдард, нет! Пожалуйста!
Мужчина стряхнул её руку и вышел под ливень. В безумном отчаянии принцесса выбежала следом и снова вцепилась в брата. Впереди, неподалёку от них, на обрамляющем башню парапете стоял Роберт. Он доставал из кармана какой-то плоский предмет.
Ветер нещадно хлестал потоками ливня, одежда быстро промокла. Гром гремел, но куда сильнее был голос шамана.
- Альда, от этого зависят жизни! Ты не можешь променять весь мир на одного человека, окончательно перешедшего на путь зла! Ему ничто не поможет!
Юдард отпихивал её, но принцесса держалась за мокрые одежды мёртвой хваткой.
Она понимала, конечно. Что сама поступает глупо, что ничего не поделать. Шаманы видели больше, чем простые смертные. Но она не могла позволить брату убить любимого. Это было невыносимо. Разве простила она себя, если бы даже косвенно была причиной его гибели? Даже глядя на людей, которых не постигла злая участь, какой бы она ни была?
- Но что-то можно сделать? Пожалуйста, я всё сделаю! Ну хоть шанс!
- Ты не знаешь, о чём просишь.
- Знаю! Я хочу спасти его! – На глаза навернулись слёзы. – Я же люблю его, Юдард! Пожалуйста…
Шаман печально взглянул на неё.
- Я могу лишь взвалить его бремя на тебя. И если ты не сдержишь эту тьму, я приду уже за тобой.
- Я на всё согласна!
В никуда такое зло не отправить. Оно может рассеяться только после смерти носителя. И хоть ритуал, дающий возможность управлять чужими жизнями, совершил Роберт Брюс, сила кукловода досталась Альде. Вместе с умением перешло и всё зло, всё недовольство миром, живущие в душе короля Бруталии. Слишком уж крепко связал ритуал умение и плохие качества – ведь только на них оно могло держаться.
Альде было тяжело носить их в себе. Но в конце концов удалось подавить. Так она думала.
В ту ночь, когда принцесса принесла себя в жертву ради любимого, у короля будто глаза открылись. Он понял, к чему пришёл, и разломал губную гармошку, с помощью которой собирался лишить людей своего королевства воли.
Роберт раскаялся и попросил прощения у своего народа и у невесты – за те беспокойства, которые доставил ей в последние дни. Альда, хоть и чувствовала себя нехорошо после передачи силы, всё же постаралась держать себя в руках. Она радовалась, что ничего ужасного не произошло. А Юдард исчез.
«Ты и пришёл за мной… но не затем, чтобы уничтожить. Быть может, твоей целью было именно дать мне эту власть. Власть над целым миром».
Тело бруталийского мальчика, которое заняла Альда, было одним из временных. Ей легко было увлечь Роя за собой, увести душу подальше от тела и оставить на милость рыцарей смерти. Ничего не стоило заранее заглянуть к нему в мысли – к сожалению, этим умением можно было пользоваться только вне тела – и узнать, что он тоскует по умершим родителям.
Альда ослабела после битвы с Еоном, и ей нужна была лёгкая жертва. Рой подвернулся кстати.
Проблема возникла, когда тело мальчика отвезли к молодой шаманке. Девчонка запросто могла вернуть Роя из мира мёртвых. К счастью, для ритуала воскрешения требовалось время, и Альда спокойно заняла тело, приготовившись выпихнуть душу мальчика, когда та объявится. Пусть его снова заберут рыцари смерти, а женщина сыграет его роль!
К своему изумлению, Альда обнаружила, что шаманка вместо мальчика привела душу девицы-механика. Это было даже на руку. Не дав пришелице занять тело Роя, женщина прочно угнездилась в нём и наконец смогла снова ожить.
Мир духов перестал быть для неё видимым, но это нисколько не расстраивало. Королева убедительно сыграла роль девицы – это было легко – и отправилась к сестре Роя.
Теперь оставалось так же прочно, как и в теле, засесть в селении. Для этого очень пригодилась бы окарина – губную гармошку сделать было непросто, и она выбрала для своих целей этот лёгкий в изготовлении инструмент. Что же до умения музицировать... как аристократку, её обучили игре на множестве инструментов, куда входила и окарина.
Всю ночь Альда любовно вырезала инструмент, не желая приобретать сделанный чужими руками. Всю семью на время постройки дома приютили другие бруталийцы; ей удалось запереться в комнате под предлогом чтения книги.
Она оттягивала момент ритуала. Всё шло хорошо… или почти.
Когда ей удалось вырваться из лечебницы, Альда долгое время скрывалась от рыцарей смерти. Она не знала, почему лишилась тела, попытавшись повторить то, что чуть не совершил её муж.
Королева пыталась захватить тело одной из своих дочерей. В них текла её кровь, их бы никто не заподозрил в ношении чужой души. Они неумолимо притягивали женщину. Но девочки не могли её выдержать. Альду отбрасывало, а дочери, одна за другой, сходили с ума. Твёрдые, как гранит, и очень хрупкие.
А потом ей удалось увести из тела душу какой-то крестьянки. Вырваться из чужого тела сложно – нужно, чтобы кто-то прочёл специальное заклинание. К счастью, Альда кое-что смыслила в магии, и стоило ей подкинуть кому-нибудь это заклинание с заманчивой припиской вроде «исполнения желаний», как прочитавший человек мог освободить её. И передать своё тело.
Сама она пользоваться заклинанием не могла. Возможно, сказывалось умение кукловода или же была другая, неизвестная ей причина. Поэтому-то она, заполучив тело королевы, и дала своей последней дочери это заклинание.
Был у Альды недостаток – она обожала зрелища и любила оттягивать приятные моменты. Будучи во власти охватившего её зла, женщина находила приятным заставлять людей страдать. Неужто она не понимала, что происходит, когда люди становятся марионетками? Она чувствовала движение каждой захваченной души. Перед ней будто раскинулся огромный мир, она могла контролировать любого человека и знать, что он делает, где находится.
Она была божеством.
Переселение в тело дочери превратилось в масштабное представление. На глазах у сотен запертых в собственных телах душ развернулось бесконечно трагичное и прекрасное зрелище.
Альда всё предусмотрела. Несмотря на уверения Юдарда, что Еон больше их не побеспокоит, она всё-таки послала нескольких своих марионеток прочесать замок. И те нашли тайком пробравшихся в дальнюю комнату друзей Марты.
А потом мальчишке удалось восстановить утраченную в битве с Юдардом магию. Он успел остановить Марту – она так и не дочитала заклинание. А потом Альду просто вышибло из тела – вот только податься было некуда. Тело заняла прежняя владелица. В марионетку зайти – значило обречь себя на вечный плен, подарив свободу обречённой душе. Оставались Еон, Марта и шаман, который был с ними. А их хитростью не увести. Робот же покоился на дне моря в разряженном состоянии – да и не смогла бы она зацепиться за металлическую оболочку! И она рванула прочь. Быстрее, в любое селение! Найти слабую душу, забрать её тело!
И вот сейчас она надёжно спряталась в оболочке Роя.
С утра в квартал бруталийцев явилась шаманка. Уж неизвестно, с какого перепугу она снова начала камлать – или что там делали, чтобы увидеть невидимое – да только девчонка прознала, что её надурили.
И Альда поспешила исполнить задуманное. Ей благополучно удалось захватить всё селение – не избежала участи его обитателей и шаманка, хоть и пыталась противостоять захватчице.
Теперь, заняв дом старосты бруталийцев, Альда сидела на подоконнике, вертя в маленьких детских пальцах свой музыкальный инструмент.
Ей пришлось многое пережить. Осталось только одно: захватить тело Марты. А уж потом она будет брать селение за селением, город за городом, страну за страной. Весь мир станет её большим кукольным театром.
«Жаль, что друзей Марты так поздно нашли… я бы с удовольствием ими поиграла. И никто бы не помешал ритуалу…».
Со второго этажа она увидела подходящего к дому брата. Тот остановился, оглядываясь.
- Как считаешь, тебе придётся выкрасть Марту, - спросила Альда. – Или мне стоит послать за ней марионеток?
Церемониться приветствиями было незачем. Юдард поднял голову и спокойно посмотрел на неё.
- А это необязательно. Ты не представляешь, как легко заинтересовать наивного мальчика из тундры.
- Полагаешь, он направится тебя искать?
- Он направится искать нас. Тебя – чтобы обезвредить. И меня – чтобы понять. А остальные пойдут за ним.
- Как глупо. Впрочем, он может присоединиться к своей подружке. Интересно иметь шаманов в коллекции.
Мужчина направился было прочь, но его догнал оклик сестры.
- Юдард, а почему именно я? Почему ты решил отдать дар кукловода мне?
Он остановился.
- Разве ты этого не желала?
- В тот день ещё нет. Но спасибо, с какой целью ты бы это ни сделал. Роберт не заслуживал такой силы.
«Вам обоим это досталось как дар… Проклятый дар», - подумал шаман, удаляясь.
Помощница больше его не сопровождала. Она вернулась в своё тело.
История знала немало жестоких, корыстных людей. Кого-то удавалось наставить на путь истинный, от кого-то избавлялись ради блага одного или группы людей, кто-то сам уходил из жизни. Таких в мире загробном ждала участь неприятная с точки зрения простых обывателей, и ужасная с их собственной. Им разрешено было жить в обществе других людей, но они не могли никому навредить, чего требовали их чёрные сердца. А это приносило сильные страдания. Вот что такое был ПлуМеркский ад.
Альда спасала мужа не только от него самого, но и от того, что ждало его после смерти. И впервые за всю историю планеты был совершён ритуал передачи сердечной тьмы от человека к человеку. Если уж Роберт не справился, думала женщина, то справится она.
Недооценивать опасно. Переоценивать же иногда бывает куда хуже. Ослабев один раз, Альда поддалась злу и пошла по дороге тьмы, бросив прежний путь, шла, не оборачиваясь, к манящему впереди огоньку. Но что это за огонёк, что её тянуло продолжать заведомо неверный путь, она задумалась только сейчас, захватив маленькое селение в Котячьих Холмах.
Цели свои она осознавала чётко. Для начала она собиралась переселиться в тело последней дочери, чьё рождение и подтолкнуло её на тёмный путь, а потому, как она догадывалась, и влекло её к себе так сильно. Вторая же – поработить весь мир, опутать его нитями подчинения. Но что она собиралась делать после этого, Альда не знала. И это беспокоило её.
Играть людьми-марионетками было интересно, доставляло какое-то извращённое наслаждение. Королева с радостью бы поиграла мужем и всеми, кто вставал у неё на пути. Она уже познала сладость победы над врагом, когда заставила маленькую шаманку, едва не загубившую ей всё предприятие по порабощению населения, сжечь последнюю надежду освободиться.
Небесный гриб тревожил Альду. Он одним прикосновением разрушал нити подчинения, превращая марионеток обратно в живых, мыслящих людей. Впервые она узнала о нём, когда один человек случайно наступил на шляпку и при помощи освобождённой ноги упал в кучу грибов. Парню этому почти удалось сбежать, но трели её окарины настигли бунтаря. В тот же день женщина велела своим безмолвным куклам перекопать поляну грибов и выбросить землю в море.
Однако небесный гриб оказался живучим. Через месяц на той же полянке снова появились маленькие голубые шляпки. Альда снова послала бригаду и уже задумалась над тем, чтобы сжечь опасное растение. Но тут прибыл посланный за Мартой брат, и на время гриб был позабыт.
Ритуалу захвата тела дочери помешал друг Марты, сумасшедший маг.
«А ведь мне почти удалось убедить мальчишку, что я поступаю правильно… он внушаем, но уж слишком доверяет своим чувствам…».
Грибы в Холмах были сожжены, и Альде осталось только праздновать победу и дожидаться дочь, которую потащит в селение второй её друг, шаман. Его заинтересовал Юдард, и тем самым брат сослужил королеве ещё одну хорошую службу.
А потом, в один из пасмурных дней, случилось неожиданное. Лопнули одна за другой множество нитей, держащих марионетки Этании.
- Нет! – Страшно закричала Альда, хватая окарину почти инстинктивно.
Она тут же бросилась к окну, из которого пучком тянулись белые нити, уходящие на запад. Они лопались одна за другой; женщина пыталась восстановить их, но связь пропадала очень быстро. Альда в ярости схватила оставшийся пучок и дёрнула к себе. Несколько нитей лопнули, будто она сама разорвала их свои грубым движением. Женщина наматывала нити на руку; вот лопнула ещё одна, ещё… осталась последняя. Альда всё тянула её к себе.
- Не уйдёшь… не уйдёшь!
И марионетка будто послушалась. Мальчишечья рука занятого тела ещё тряслась, судорожно сжимая нить, а женщина уже чувствовала, что пленник отошёл достаточно от города и грибной полянки.
«Что произошло? – Лихорадочно думала она. – Грибы проросли снова? Надо было сжечь! Что не так с этими растениями, почему они такие живучие?».
Было у нитей ещё одно свойство – если держать их в руках, можно почувствовать, где находится марионетка. И передать ей свой приказ.
Альда поднесла кулак с намотанной на него нитью к губам.
- Узнай, что произошло и что делается сейчас. Никому не попадись. И приходи, расскажешь всё, что видел.
Марионетки только казались безголосыми. У них просто не было нужды говорить. Королева не сомневалась, что удержанный в её власти человек сделает то, что она приказала. Его никто не освободит.
Она бы с радостью запретила всем марионеткам подходить к грибам. Но это было единственное, чего они не слушались. Небесный гриб и правда был бедствием, которое следовало уничтожить.
Но едва она отдала приказ, как лопнула ещё одна нить. Почувствовав это чутьём кукловода, Альда бросилась к другому окну, стряхивая нить этанийской марионетки. Освободился кто-то из Холмов. Альда резко схватила пучок нитей и начала прощупывать. Разум быстро прояснился, и она первым делом проверила, на месте ли шаманка.
Отчаянный вопль бессильной ярости вырвался из занятого ей мальчишеского тела. Девчонка освободилась.
- Она же всё сожгла! Как она могла освободиться?
Взгляд уже лихорадочно бегал по домам за окном. Где искать? Если бы она видела маленькую негодницу! Шаманы могут натворить куда больше бед, чем обычные люди. Девчонка уже не попадётся так легко.
Марионеткам был дан клич: найти беглянку. Альда не боялась, что шаманка их освободит – скорее, ей было любопытно, как девчонка порвала нити. И если люди начнут выходить из-под контроля, значит, она всё-таки нашла грибы. И уж кто-нибудь из марионеток уничтожит и эту грибницу.
Всю неделю она ждала. Юдард больше не появлялся, и это несколько взволновало её. Вот бы кто пригодился в охоте на шаманку. Марионетки обыскали все Холмы, но не нашли и следа девчонки. Она могла просто сбежать.
«Жаль, - думала королева, в досаде меряя шагами комнату. – Она слишком много знает».
Раздался стук в дверь. Альда отрывисто бросила, чтобы входили, и села на стул.
Вошёл человек в запылённой, изорванной одежде Этании. Женщина узнала его – именно этот парень чуть не сбежал, наткнувшись на небесные грибы. Какая ирония – ему всё-таки судьбой было предначертано остаться марионеткой.
- Люди освобождены королевой Марион и её гостьей, - чётко отрапортовал парень. – Грибы рядом с городом больше не растут, они взяли его где-то в другом месте. Гостью – маленькую бруталийскую принцессу – увезли в сторону Холмов.
Альда резко вскочила со стула, и они с пленником оказались совсем рядом. До сих пор непривычно было видеть людей такими высокими, но затруднение было вполне сносным.
- Кто увёз? - Выпалила она, а сама уже лихорадочно соображала, как быть.
В Холмах Марта не появлялась. Значит, она могла отправиться через Королевство Чванливых Выродков… прямо в Бруталию!
- Какой-то человек, я слышал только имя – Мартин. По одежде не понять, из какой страны.
«Наверняка шпион Роберта! – Всё больше волновалась Альда, мечась туда-сюда по комнате. – Роберт глаз не спустит с Марты, попади она домой!».
- Уверен, что в сторону Холмов? – Резко спросила она.
- Я видел, как они ехали сюда. Я двинулся следом, - пустым взором уставившись прямо перед собой, отвечал пленник.
Альда тихо выругалась.
- Хорошо. Иди в Бруталию, проникни туда под видом беженца и шпионь для меня.
Собеседник тут же развернулся и открыл дверь. Прежде, чем та захлопнулась, Альда схватила нити, протянувшиеся в селение, и повторила приказ для половины обитателей. Оставшимся она приказала внедриться в Королевство, которое располагалось по соседству со страной её мужа и дочерей.
Она не собиралась оставлять марионеток здесь – кто знал, что могла задумать хитрая шаманка? Почует, что кукловод исчез, и освободит всё селение. А такими темпами мир не захватить. Люди уже слишком много знали, на своей шкуре почувствовали подчинение.
Уже к вечеру все селяне были готовы двигаться в путь. Основной задачей сейчас было внедриться в страны тихо и не вызывать подозрений.
Глава 35 - http://www.proza.ru/2015/07/18/919