Светка никогда не плакала.
Когда муж её Колька напивался и избивал её, ревели их дети – худенькая, серая как мышонок трехлетняя Таня и младшая, новорожденная Леночка.
Первая поднимала рёв Таня, а Лена – потом, ли от испуга, то ли просто поддерживала компанию…
И тогда мы, соседи собирались около окон их квартиры, благо все три их окна выходили во двор, и тихо, будто боясь нарушить процедуру экзекуции, перешептывались. Нам слышны были только глухие, чавкающие удары и вой малышей. Но когда дело доходило до крови и у детей начиналась истерика, кто-нибудь из соседей не выдерживал, стучал в дверь и на пороге вырисовывался пьяный, едва держащийся на дрожащих ногах Коля:
- Чо надо?
- Ты за что лупишь Свету?
- А хрен меня знает! – устало махал рукой Колька и захлопывал дверь, после чего становилось тихо.
Милиция вроде бы и не вмешивалась. Так, забежит иногда к ним участковый с папочкой под мышкой и минут через пятнадцать как ни в чем ни бывало выйдет бодрой походкой.. .
Светка затемно бегала убирала конторы. Мы утром на работу шли, а она уже возвращалась домой.
- Здрасти! – кивнёт виновато, не поднимая глаз и пробежит мимо.
И так продолжалось это вялотекущее убийство до тех пор, пока Светка не родила третью девочку.
Вот тут-то Колька запил так, что вылетел с работы. Потом уволили второй и третий раз. Светка с Танечкой подбирали его пьяным, обмоченным и волокли домой. Но когда Колька пробездельничал пол года к ряду, за него взялись где положено как надо и отправили на принудительное лечение.
- Наконец-то – вздохнул весь двор. Вышел Колька трезвый как стеклышко и умытый, восстановился на работе. Светка прибодрилась, начала останавливаться во дворе с соседями, даже губы как-то раз себе накрасила помадой. И сразу похорошела, заулыбалась… Повеселели и их детки.
И вдруг случилась беда: молодой сосед Володя от гнойного аппендицита умер. Не смогли спасти парня!
Столы накрыли прямо во дворе, всех от мала до велика позвали на поминки. Кроме Светы с Колей:
- Нельзя ему!
Света смирилась молча, а Колька намылился «помянуть кореша» в гастроном. И пошло поехало.
- Друг умер у меня! – доказывал Колька, хотя покойный Володя не пил, не курил и в друзьях Николая не числился. И когда баба Феня высказала Кольке «в морду пьяную» что думала, тот залез в сарай, достал канистру бензина, облил в своей квартире деревянный пол и поджег…
Узкий, тесный как колодец двор наполнился черным, ядовитым дымом. Языки пламени вырывались из окон Колькиной квартиры, а соседи как муравьи волокли на пожар ведра с водой. Супруг мой вынес на руках задохнувшуюся от дыма Танечку. Обезумевшая, растрёпанная Светка с двумя малышами на руках посреди двора орала истошным голосом «помогите!», а пьяный Колька с объятыми пламенем ногами мычал что-то нечленораздельное и пытался вырвать детей из её рук.
Я бросилась к Кольке. Не знаю, о чем я думала в этот момент и думала ли вообще. Голыми руками гасила я пламя на его ногах, а он отбрыкивался. Штаны его и грязные ботинки воняли бензином: обливая пол он облил и свои ноги. И тут, получив удар ботинком в голову я опомнилась.
Кусок оборванной штанины догорал на земле, а Колькины ботинки еще тлели и дымились прямо на нём. Но он уже не горел заживо…
Руки мои, покрытые ссадинами, ожегами и перепачканные сажей болели. Кто-то открывал ворота, во двор въезжала пожарная машина. Усталая и разбитая, я побрела к себе домой.
Мой муж с Танечкой на руках стоял в кухне возле крана, а её всё рвало и рвало. Мой сын сидел и беззвучно плакал над школьной тетрадкой.
… Колька остался калекой, но пьяным его больше не видел никто и никогда.