Вовке снилось, что он на охоте. Сидит с отцом у костра, а в руках у него настоящая малокалиберная винтовка. Потрескивают веточки, тянет смолистым дымом…. Вдруг на голову ему опустилась кедровка, щекочет лицо своими крыльями….
Он открыл глаза: прямо перед ним на корточках примостилась черноволосая девчонка, водит пёрышком ему по носу и улыбается. Алёнка! А сам он сегодня целый день проведёт в стойбище! Он выбрался из спальника, отряхнулся. Алёнка взяла его за руку:
- Пойдём к ручью. Умываться будешь.
И протянула полотенце. Они вышли из чума и направились вниз по узкой тропинке.
Дождь стих ещё вечером, и сейчас солнце уже проглядывало сквозь облака, которые ветер гнал к далёким сопкам. Наверное, днём снова станет нестерпимо жарко. Вовка замер, прижал палец к губам и показал Алёнке на метёлку иван-чая: там сидела такая красивая бабочка, каких он ещё здесь не встречал. Медленно двинулся вперёд, сложив ладони ковшиком, но в самый последний миг бабочка взмахнула крыльями и улетела. Алёнка спросила:
- Зачем ловишь живой цветок?
- Это бабочка. Хотел поближе рассмотреть.
- Бабочка? Её так зовут? Их много тут. Только они в дождик спали. Поймаешь ещё.
Вовка поплескал в лицо холодной водой, протёр шею. Эх, хорошо-то как. И громко запел: «Идёт солдат по городу, по незнакомой улице….» Под песню они и дошагали до чума. Вовка ещё вчера хотел спросить, почему на лиственнице висят головы тайменей. Отец всегда их кладёт в уху, чтобы она была наваристой и вкусной. Алёнка сказала:
- Эвенкам голову тайменя есть нельзя. И собакам нельзя бросать. В ней живёт душа шамана. Рыбу поймаешь, голову высоко повесить надо. Она потом на дереве живёт, за стойбищем смотрит.
- Но ведь это только в сказках так говорится!
- Нет. Мой дедушка Гургукан всё знает, он говорит: много злых духов вокруг. Шаман с ними бьётся, чтобы люди не болели, олени не падали.
- А где твой дедушка?
- Он в другом стойбище, по тому берегу озера кочует. Оленей у нас много, мы – большой род.
А возле чума их ждали Пётр и Ваня:
- Собирайся, Вовка, дымокуры ставить пойдём. Однако, жарко сегодня будет, пауты оленей погонят.
Они пошли втроём, Алёнка осталась с мамой в стойбище. Идти оказалось не очень далеко, на открытом месте торчали небольшие лиственницы, за них и крепилась длинная изгородь из жердей, внутри которой паслось стадо домашних оленей.
Дымокур делается просто: нужно развести небольшой костерок, а сверху навалить влажного мха или сырого валежника. Пожара от такого дымокура никогда не случится, потому что открытый огонь не вырвется наружу, а будет идти густой дым, который отгонит паутов, комаров и мошку. Но хуже всего в тайге самое маленькое, еле видное насекомое – мокрец, его ещё называют гнус. Он забивается всюду: в штанины, под рукава и за воротник рубашки, лезет в глаза и нос. От укусов распухает лицо и чешется всё тело. Поэтому основная одежда в тайге – «энцефалитка», это лёгкая хлопчатобумажная куртка с капюшоном, внизу и по рукавам – плотная резинка. Иногда приходится и накомарник надевать, когда рядом болото или низина, где гнус собирается тучами.
Все животные страдают от него в тайге, но особенно домашние олени. Дикий олень сакжой быстро бегает, ищет такие места, где ветер сдувает мошку, лось может забраться в реку или озеро и схорониться там, кабарга без устали скачет по скалистым отвесным берегам. И только домашний олень полностью зависит от человека, его надо спасать от безжалостных укусов летающих кровососов.
Дымокуры они устанавливали вдоль изгороди, а чтобы олени не обожгли ноги, когда будут жаться ближе к дыму, огораживали вокруг невысокими жердями. Получается похоже на маленький чум, с которого сняли покрытие и стоят лишь одни шесты.
Вовка впервые увидел так много оленей сразу. Были здесь и мощные самцы с раскидистыми рогами, и важенки с уже подросшими телятами, которые родились в апреле и мае, и даже два совершенно белых оленя.
После дождя вокруг достаточно сырого мха, а жерди у Петра были приготовлены заранее, поэтому с дымокурами они справились часа за два. У Вовки от дыма слезились глаза, но он не жаловался, ему ужасно нравилось, что он помогает выполнять такую нужную работу. Потом Пётр внимательно осматривал стадо, а Ваня учил Вовку бросать маут. Его маут – прочный и крепкий, сплетён из трёх тонких полосок из шкуры дикого оленя – сокжоя. Конечно, ничего толком у Вовки не получалось, ведь олени не стоят на месте, а шарахаются в сторону. А Ваня так ловко владел лассо, что у него с первого раза петля опутывала оленьи рога. Они не забавлялись, а бросали маут на тех оленей, что указывал Пётр. На боках и шеях некоторых животных были ранки, он мазал их чёрной пахучей мазью, которую доставал из жестяной банки деревянной лопаточкой. Двух оленей он решил взять с собой, чтобы подлечить в стойбище. На них он усадил Вовку и Ваню, а сам пошёл пешком. Вот и исполнилась вовкина мечта: прокатиться на верховом олене – учуге.
Ваня ехал и клевал носом, глаза у него закрывались. Их олени шли рядом, и Вовка подёргал его за штанину:
- Упадёшь! Ты чего спишь на ходу?
- Отец рано поднял. Он нарту делал, я держал.
Вовке стало стыдно. Оказывается, пока он сладко спал, Ваня уже трудился. В тайге лучшее время – раннее утро, пока прохладно и нет гнуса. Мама тоже поднималась в пять часов, чтобы приготовить завтрак для всего отряда. А вот геофизикам приходилось работать как раз в самую жару, и когда они возвращались с маршрута, куртки-«энцефалитки» у всех были насквозь мокрыми от пота.
Он решил отвлекать Ваню разговорами и спросил:
- Интересно, а пещеры тут есть рядом?
- Есть одна, ниже по ручью. Прямо в горе. Но ходить туда нельзя, там злой дух.
- А ты его видел?
- Ты что! Как можно видеть?! Нельзя его видеть!
Вовка уже понял, что эвенкийские дети верят в сказки, они даже думают, что злые духи есть на самом деле. Поэтому и не стал разубеждать Ваню. Отец всегда говорил: «Уважай чужие обычаи».
В стойбище их уже ждал вкусный обед, это Сардана с Алёнкой постарались. Они после обеда собрались в тайгу за ягодами и позвали с собой Вовку. Но за грибами и ягодами он и так всегда ходит с мамой, поэтому вежливо отказался и сказал, что ему нужно камни в печку натаскать. Они ушли, а Ваня с отцом прилегли отдохнуть в чуме на шкуры и сразу же уснули. Вовка принёс несколько ведёр гальки, разровнял камушки на дне бочки и присел на чурку. У него не выходили из головы мысли о пещере, и он решил глянуть хоть одним глазком. А чтобы его не ругали из-за злых духов, которых нельзя беспокоить, он возьмёт спиннинг и скажет, что ходил порыбачить. Он тихонько, на цыпочках, зашёл в чум, взял спиннинг и свой рюкзак. Ваня сказал: вниз по ручью…. И Вовка пошёл в этом направлении.
Один берег ручья был пологий, а другой – крутой. Если пещера находится в горе, по словам Ивана, то нужно внимательно смотреть на противоположный скалистый берег. Он прошёл метров пятьсот, пока не увидел тёмный проём в скальнике. Но чтобы перебраться на другую сторону ручья, надо ещё найти мелкое место. Он вернулся назад, где заприметил брод на перекате. Сапоги Вовка снял, закатал штанины повыше и вошёл в воду. Хорошо, что русло неширокое, потому что вода в таёжном ручье очень холодная, и всё тело сразу покрывается мурашками. Он вышел, присел на горячий камень, чтобы высушить ноги и задрал голову. Дыра чернела довольно высоко, придётся лезть по обрывистому берегу, цепляясь за выступы. Спиннинг Вовка приладил сзади к рюкзаку, чтобы освободить руки. Он поплевал на ладони и осторожно полез вверх. Подъём оказался не таким уж сложным, потому что камни плоские, лежат, как блины, один на другом, и есть опора для ног. Лаз в пещеру оказался небольшим, Вовке пришлось согнуться пополам, чтобы протиснуться внутрь. Там было так темно после ослепительного солнца, что он остановился, задержал дыхание и даже попятился. Мелькнула мысль, что не лучше ли сразу вернуться, спуститься вниз, да и, действительно, просто порыбачить в том ручье.
Но постепенно глаза привыкли к темноте, и он разглядел, что проход расширяется, сделал несколько шагов вперёд и выпрямился во весь рост. Обернулся, увидел позади светлое пятно входа, и страх почти прошёл. Первым делом он достал из рюкзака фонарик, потом вспомнил, что рассказывал ему Иван Спиридоныч о пещерах. Ну, почему он не положил в рюкзак длинную верёвку? Но зато у него есть спиннинг! А леска чем не верёвка? Он точно так же спокойно вернётся к этому входу и по леске, которую сейчас закрепит здесь.
Вовка нашёл трещину в стене, зацепил блесну и подёргал, чтобы убедиться, насколько крепко она сидит.
Включил фонарик, закинул рюкзак на плечо и тихонько двинулся вперёд, разматывая леску. Свод становился всё выше, а потом узкий «коридор» перешёл в просторный, почти круглый грот. Посередине было костровище с тёмной золой, а стены казались закопчёнными. Вот, пожалуйста! Не злые же духи здесь огонь разжигали? Значит, приходят обычные люди в эту пещеру, прячутся от дождя и ветра, греются…. Может быть, даже чай кипятят и суп варят на костре. Он совершенно воспрянул духом и решил идти дальше. Из этого грота шло три хода.
Возле одного сочилась из трещины вода, собиралась внизу в небольшом углублении, похожем на чашу, переливалась через край и текла дальше. Вовка наклонился, зачерпнул ладонью воду, напился, но этот ход забраковал сразу: можно поскользнуться на сырых камнях, да и холодом оттуда сильно тянет. Центральный ход показался ему слишком низким, поэтому он повернул налево и осторожно двинулся вперёд, освещая путь фонариком. Да, Спиридоныч оказался прав, и в этой пещере шагов через двести снова появилось ответвление, но Вовка уже принял решение держаться левой стороны, и снова свернул туда, потом ещё и ещё раз. Но вдруг заметил, что вроде уже проходил по этому месту…. Точно, вот же его леска! Значит, он двигался по кругу. Теперь он пойдёт по правому ходу, ведь так хочется увидеть хоть один сталактит или сталагмит. Должно же ему повезти!
Стало совсем холодно, зуб на зуб не попадал. Хорошо, что мама положила ему в рюкзак тёплую жилетку. Она никуда не помещалась, и мама, несмотря на его возмущение, что места в рюкзаке маловато и для более нужных вещей, всё-таки сунула жилетку на самое дно. Он натянул её на себя, попрыгал на месте. Сразу стало теплее и веселее, и Вовка прибавил шагу. Вдруг споткнулся, нога подвернулась, и он со всего размаху упал. С тонким свистом лопнула леска, а фонарик выпрыгнул из руки и покатился. Вовка осторожно встал на колени и пополз вперёд. Слабый огонёк почему-то еле светил далеко внизу. Оказалось, что фонарик попал в узкую трещину возле стены. Вовка попробовал просунуть туда руку и дотянуться до светлого кружка, но ничего не получалось. Тогда он стал ощупывать всё вокруг, чтобы найти конец лески, но она исчезла, словно её и не было вовсе. Спички! Они лежали в кармашке рюкзака, надёжно запечатанные плёнкой. А вот свечи он зря выложил в палатке, как бы они сейчас пригодились….
Достал коробок, зажёг первую спичку и снова принялся искать леску. Всё напрасно…. Вовка стал припоминать, что Спиридоныч ему рассказывал о том случае, когда заблудился в пещере. Что-то такое было связано именно со спичками…. Вспомнил! Пламя отклоняется в сторону входа, где есть тяга от воздуха, и нужно идти в том направлении. Но куда лучше ему двигаться сейчас? Вперёд или назад? Если он вернётся, то может снова попасть в тот круг и будет ходить тут бесконечно. Уж лучше вперёд! Как здорово, что догадался взять спиннинг и у входа закрепил блесну, а не удилище. Сейчас он привяжет леску здесь и снова потянет её за собой, чтобы, в крайнем случае, вернуться опять на это место и пробираться к тому входу, через который влез в пещеру. Тогда, быть может, наткнётся на старую леску, и она выведет его отсюда.
Он пересчитал спички. Их было ровно сорок штук. Нужно их беречь, не расходовать быстро. Но пришлось использовать ещё одну, чтобы найти камень, за который можно привязать леску. Такой выступ нашёлся, а узлы он затягивал уже в полной темноте. Почему-то вспомнились рассказы Вани и Алёнки о злых пещерных духах. Зря всё-таки он полез сюда, сейчас проснётся Пётр, начнут его искать…. А ведь он обещал отцу, что всё будет нормально. Вовка вытер глаза рукавом, покрепче перехватил спиннинг и медленно пошёл, иногда касаясь рукой холодной стены.
Спички он решил зажигать через сто шагов. Он громко считал шаги, отгоняя страх, который будто сидел в животе и ворочался там ледяным колобком, и стараясь не думать об ужасах, связанных с эвенкийскими духами. Он уже сжёг пять спичек, а пламя по-прежнему было ровным и колебалось только от его дыхания. Вовка стал держать огонёк на вытянутой руке и почти не дышал, пока чёрный обгорелый крючочек не гас в его пальцах, и снова наступала беспросветная темнота. После тысячи шагов он вспомнил о мешочке с берестой, который приготовил ещё зимой, высушив бересту на батарее, отчего она свернулась в плотные трубочки.
Он наощупь достал полотняный мешочек, высыпал аккуратно бересту в кучку и только после этого чиркнул спичкой. Огонь весело занялся, освещая низкий свод и тёмные стены. Вовка грел руки над крошечным костерком и лихорадочно думал, как быть дальше. Из рюкзака он достал НЗ – неприкосновенный запас: три галеты и два кусочка сахара. Решил сгрызть галету и один сахарок, а остальное положил обратно. Всё равно надо идти вперёд, ведь пещера не может тянуться бесконечно, где-то должен быть выход! Последние крошечные угольки погасли, стихло потрескивание берестяных трубочек, и снова воцарилась полная тишина. Как он ни прислушивался, вокруг не было ни звука. Никогда в его маленькой жизни не было такой тишины. Когда не шумит ветер, не слышно ничьих голосов, нет тихого гуденья холодильника на кухне, переклички птиц за окном, каких-то непонятных постукиваний, шуршания или скрипов. Ничего….
Он поднялся, приладил рюкзак на плечи, поудобнее перехватил спиннинг и отсчитал ещё сто шагов. Спичка высветила следующие два хода, Вовка встал у правого и пристально смотрел на огонёк. Никакого движения. Зато в левом ответвлении пламя чуть потянуло вперёд…. Туда он и решил идти. Леска на катушке закончилась, пришлось её оторвать. Спиннинг он бросать не собирался ни при каких обстоятельствах, он ему ещё послужит, лески у него в лагере предостаточно…. Успеет порыбачить. И тайменя обязательно в этом году поймает. Он шёл, потряхивая коробком со спичками и продолжая считать шаги.
Вдалеке показалось чуть видное светлое пятнышко. Вовка хотел бежать со всех ног, но глубоко вздохнул и пошёл даже медленнее: со всего размаху можно стукнуться головой об нависающий камень, или злой дух подножку подставит, расшибёшься. Кто тогда его здесь найдёт?
Пятно увеличивалось с каждым пройденным метром, сердце у Вовки билось от радости: он нашёл выход! Но стены становились всё ниже, и скоро ему пришлось ползти на четвереньках, волоча рюкзак за собой. Наконец, он упёрся головой в какую-то плотную решётку, которая чуть пропускала свет.
Продолжение http://www.proza.ru/2015/07/14/318