ЗАВОДСКИЕ ИСТОРИИ. У меня цикл…
Это было в начале 80-х годов. В кабинете начальника пятого цеха идет совещание. Ведет совещание заместитель министра. Цель его приезда из Москвы – добиться срочной отгрузки на самолетостроительный завод наших изделий - навигационных приемников. Самолеты уже почти готовы, наши приемники отстают. С момента сборки до отгрузки изделия должны пройти три этапа климатических испытаний при температурах от минус 60 до плюс 60 градусов цельсия: сначала цеховой технологический этап, потом этап ОТК, потом военпредовские испытания, то есть полный цикл. А ведь приемник состоит из множества субблоков, и каждый из субблоков, до их монтажа в приемник, также должен пройти три этапа климатических испытаний. Кроме этого есть испытания на вибротряску. На самолет должны попасть только абсолютно надежные, прошедшие экстремальные длительные испытания изделия.
Первые несколько лет шел трудный процесс отработки технологического цикла изготовления этого сложного, напичканного электроникой изделия, процесс обучения радиомонтажниц, настройщиков, контролеров, в процессе испытаний случались отказы, выяснялись причины отказов и принимались необходимые меры. Начальники сборочных цехов испытывали колоссальную нервную нагрузку, ведь они отвечали за сроки изготовления, за качество, за возглавляемый коллектив, постоянно получали взбучку от руководства и за количество, и за качество. Забегая вперед, скажу, что,наверное, не случайно, что некоторые начальники сборочных цехов раньше времени ушли из жизни. Это и Дюсегалеев Ринат, и Бикулов Рафаэль , и Шарипов Ахат. Им, конечно, доставалось, и стрессы даром не прошли.
Но я отвлекся. Вернемся в кабинет начальника пятого цеха, где идет совещание на высоком уровне. За столом начальника цеха сидит замминистра. Наш директор сидит сбоку. Присутствуют все главные специалисты завода, начальники цехов, участков и служб. Вместо начальника пятого цеха Дюсегалеева Рината отдуваться пришлось его заместителю – Халиуллину Габдракипу. Ринат был или в отпуске, или схитрил и отпросился, сейчас не помню. Габдракип, очень спокойный прямолинейный парень, всегда тщательно подбирает слова, эмоции наружу не показывает, хитрить не умеет. Он докладывает, на каких этапах сборки и испытаний находятся сейчас изделия и входящие в их состав субблоки. Выясняется, что первые три приемника могут быть отгружены через трое суток, если не произойдет никаких отказов на испытаниях. Замминистра ставит задачу отгрузить через сутки. Обстановка накаленная. Начинается обсуждение. Производственники предлагают где-то сократить продолжительность испытаний, где-то совместить цеховой этап испытаний и этап ОТК. Обстановка начинает разряжаться, вроде решение принято, многие начинают облегченно вздыхать. Наконец обсуждение заканчивается, и замминистра, считая, что совещание заканчивается, спрашивает Габдракипа:
- Ну ты понял поставленную задачу?
- Понял.
- когда отгрузишь первые три приемника?
- Через трое суток.
- Как через трое суток? Ты что, ничего не понял?
- У меня цикл. Раньше не могу.
Тут замминистра гневно выговаривает нашему директору:
- Что у тебя за начальник цеха, он у тебя что, ничего не понимает?
Обстановка вновь накаляется до предела. Снова рассматриваются все варианты сокращения и совмещения испытаний. Предлагается несколько другой вариант решения поставленной задачи. Замминистра вновь спрашивает Габдракипа:
- Ну теперь-то ты понял?
- Понял, товарищ замминистра.
Замминистра облегченно вздыхает и спрашивает:
- Ну что, отгрузишь завтра три приемника?
- Нет. У меня цикл.
Несколько секунд висит гробовая тишина. Габдракип стоит спокойно, только немного покраснел. Наш директор втянул голову в плечи и наклонился вперед. Наконец раздался крик замминистра:
- Это ка-а-ко-ой такой цикл? Ме-енструальный что ли?
Как успокоили заместителя министра, я не знаю, только он уехал обратно в Москву под заверения директора, что все будет сделано для выполнения поставленной задачи, и что он разберется с непонятливым начальником цеха. Конечно, приемники были отгружены, как и положено, через три дня, а Габдракипа я с того дня зауважал за стойкость.
Бегом на самолет!
Середина восьмидесятых годов. Идет совещание в кабинете директора. Совещание ведет заместитель генерального директора объединения Радиоприбор Казымов Аркадий Васильевич из Казани. Высокого роста, весом под 140 кг, с огромными кулачищами, большими навыкате глазами, красным лицом, обладающий громким голосом, умеющий оказать психологическое воздействие на окружающих, он обладал непререкаемым авторитетом, хорошо разбирался в технологических процессах, умел принимать мгновенные правильные решения. От него исходила какая то мощная энергия.
Осталось пять дней до конца месяца. План под угрозой срыва. Идет детальное рассмотрение всех позиций, какие детали отстают, по какой причине, принимаются необходимые решения, подключаются необходимые службы, при необходимости, подключаются Казанские службы.
Наконец, очередь доходит до сложного электронного блока, для полной комплектации блока не хватает одной позиции – небольшой радиодетали – конденсатора из Новосибирска. Вопрос начальнику отдела внешней комплектации:
- В чем дело?
- Только сегодня конденсаторы были изготовлены заводом-поставщиком. Завтра отгрузят.
- Как завтра? – Красное лицо Казымова еще больше покраснело, на несколько секунд в кабинете нависла напряженная тишина, Казымов не мигая смотрит на начальника ОВК, кулачища на столе. Потом он берет телефонную трубку и дает кому-то резкую команду:
- Заводите самолет! Сейчас летите в Новосибирск.
Поворачивается к начальнику отдела внешней комплектации и говорит своим зычным голосом: - Бе-гом на самолет! Чтобы завтра конденсатор был уже смонтирован в изделие!
Команда неукоснительно выполняется, уже через полчаса зам. начальника ОВК с только что отпечатанным и подписанным по ходу совещания командировочным удостоверением едет на заводской машине в аэропорт, где в это время уже готовится к вылету самолет ЯК-40, принадлежащий объединению Радиоприбор. К концу совещания самолет уже в воздухе. На следующий день злополучная коробка с конденсаторами доставлена на завод. План выполнен, блоки своевременно отгружены на самолетостроительный завод.
В 90-ые годы, когда его энергия и организаторские способности оказались невостребованными, Аркадий Васильевич сильно сдал. Я его видел в проходной Казанского завода, он тихонько шел понурый, опустив голову. Никакой энергии от него не исходило. Мне было его жалко.
Вас к телефону приглашает Горбачев!
На заводе существовала засекреченная телефонная связь, возле которого круглосуточно дежурили люди из секретного отдела. Связь по этому каналу осуществлялась достаточно редко, и по очень важным и секретным случаям. Обычно по вызову к телефону приглашались руководители завода и старший военпред. А разговоры велись по темам, которые запрещалось вести разговоры по обычному открытому городскому телефону.
И вот, однажды поздно вечером, в кабинет старшего военпреда вбегает взволнованный запыхавшийся Чернышов Николай Петрович, долгое время проработавший начальником отдела кадров, а на пенсии работающий в секретном отделе, и говорит заикающимся от волнения голосом:
- Олег Васильевич! В-Вас Горбачев приглашает к телефону!
- Как Горбачев?
- Н-не з-знаю, сказал, мне срочно Дедюхина Олега Васильевича, представился как Горбачев.
Надо сказать, что в те дни из-за отказа на периодических испытаниях срывались сроки отгрузки антенно-фидерной системы для сверхскоростных истребителей-перехватчиков МИГ-31, и шло сильнейшее давление сверху.
Олег Васильевич, худой, двухметрового роста, потом рассказывал: «Я бегом бросился на второй этаж к засекреченному телефону. Бегу и думаю: ну не может быть, чтобы генеральный секретарь отслеживал истребители-перехватчики, не может быть, чтобы пригласил к телефону простого майора из провинции! А с другой стороны, черт его знает, ведь перестройка, гласность».
Прибежав, Олег Васильевич четко и громко представился в телефонную трубку: «Майор Дедюхин слушает!». Оказалось, его приглашает лейтенант Корпачев из Казани, по какому-то пустяковому вопросу. Про дальнейшие свои эмоции в адрес Корпачева и Николая Петровича Олег Васильевич не рассказывал.
На, поговори!
Года четыре назад я попал в неловкую ситуацию. В то время я работал на заводе «ЛОЗНА» в г. Лениногорске. И вот по телефону секретарь директора вызывает меня срочно к директору. Захожу, директор по телефону с кем-то оживленно разговаривает. Увидев меня, он говорит в трубку: «Вот сейчас Рустам Рафаилович вам все подробно расскажет, он завтра к Вам выезжает», с этими словами протягивает мне трубку и коротко бросает: «На, поговори», а сам поворачивается спиной и начинает разговаривать по другому телефону. Я совершенно не знаю, с кем я должен поговорить, о чем я должен рассказать и куда я завтра должен выехать. Беру трубку и говорю: «Алло!» Там отвечают: «Да, да, я Вас внимательно слушаю». Дальше были какие-то мои заикания. Глупейшая ситуация. Когда я вышел от директора, вспомнил еще более глупейшую ситуацию, которая произошла раньше на Радиоприборе.
Середина 80-х годов. Наш директор, проныра (в хорошем смысле этого слова) Харитонов Марат Васильевич, через какие-то очень высокие московские каналы добился разрешения и поставил у себя в кабинете какой-то сверхзасекреченный телефон, по которому можно было напрямую связываться с очень высокопоставленными чинами в Москве. Он радовался как ребенок, не знал, куда девать свою радость. Решил поделиться этой радостью со старшим военпредом Олегом Васильевичем, майором по званию. Он пригласил его к себе в кабинет и, довольный, широким жестом провел рукой в сторону обшитой деревом стены кабинета и спросил: «Смотри, ничего не видишь?» Олег Васильевич, интеллигент, вежливо ответил: «Ничего не вижу, Марат Васильевич». Марат Васильевич открыл какую-то дверку в стене и показал на находящийся в нише телефонный аппарат: «Ни у кого нет, а у меня есть. Могу с кем угодно связаться». С этими словами, Марат Васильевич взял телефонную трубку и сказал громко: «Иванова мне!». Надо сказать, Иванов (фамилия условная) был генерал-майором в управлении Военного Заказчика в Москве, его кабинет находился на втором этаже, а телефонный аппарат – на пятом этаже, и к этому телефону вызывали редко и только очень высокие чины. Конечно, Иванов бегом побежал на пятый этаж, взял трубку и представился «Генерал-майор Иванов слушает!». Марат Васильевич, выслушав представление генерал-майора, очень довольный и счастливый, протянул трубку Олегу Васильевичу: «На, поговори!». Ситуация, конечно, была комичной – какой-то майор из какого-то Альметьевска заставил бежать на пятый этаж столичного генерала майора, и сейчас должен с ним о чем-то говорить. Надо отдать должное Олегу Васильевичу, он как-то выкрутился, а на Марата Васильевича нисколько не обиделся. Он видел его радость.
Надо сказать, Марат Васильевич обладал неугомонным характером, необыкновенной энергией. Про него Галеев Ринат Гимадельисламович, бывший в то время первым секретарем горкома, сказал: «Его в дверь выставишь, а он уже лезет через окно». Марат Васильевич в свое время положил начало району «Поле чудес», заложив дом в поле, подсоединив его к городским коммуникациям и котельной, потом заложил второй дом, лучший в городе детский садик с бассейном. При Рафисе Фатыховиче эти работы были успешно продолжены, вплоть до 90-х годов. Конечно, новоселам приходилось месить грязь, но зато сколько семей получили улучшенные квартиры, сколько детей родилось в этих квартирах. В их числе и моя семья. Так,
постепенно, вырос целый район.