Весталка

Они жили в одном доме: Нэлли - на первом этаже, а Михаил - на третьем. Недавно Михаил овдовел, жена его ушла в мир иной из-за онкологической болезни.
Он долго, очень долго ухаживал за бедняжкой, надеялся на чудо, но чуда не случилось. Остался он один.
Этот высокий человек с седеющей шевелюрой поставил на могилке памятник ровно через месяц после похорон и снова начал ходить в клуб русскоязычных репатриантов-пенсионеров "Неунывайка", где многие осудили столь скорое возвращение его к привычной жизни.
Нэлли не осуждала Михаила: она была в него влюблена. Удивлялась: в свои шестьдесят семь краснела каждый раз при встрече с этим мужчиной. Да, Нэлли еще умела краснеть. Видимо, потому что до сих пор еще ни один мужчина не поцеловал ее. Так уж получилось в ее жизни.
Вначале она росла, как все дети. Но потом ее рост замедлился и к двенадцати годам совсем остановился. Даже в туфлях на высоченных каблуках Нэлли не достигала полутора метров в высоту.
Это ее морально убивало поначалу, но затем девочка ожесточилась и решила всем ДОКАЗАТЬ! Она училась отлично и в школе, и в мединституте, но озлоблялась все сильнее. На всех. На весь мир. По самому пустяковому поводу Нэлли разражалась гневными тирадами. Угодить ей было почти невозможно.
Если какой-то молодой человек все же пытался за ней поухаживать, она его тут же сама и отталкивала необъяснимыми претензиями и странными капризами, подозрительностью, ехидными насмешками и приступами необъяснимой злобы.
Ей еще в школе дали ироническую кличку "Весталка", эта кличка каким-то образом и в медвуз проскользнула, и в поликлинику, где она радостно трудилась и даже пользовалась уважением вплоть до своей репатриации в Израиль. Врач ЛОР (ухо-горло-нос) Нэлли Исааковна  неузнаваемо менялась, работая с больными людьми: она их жалела. Ее сердце сохранило способность к сочувствию и даже - в глубинах - к любви.
В Израиле никто не знал об ее кличке. Здесь ей вообще везло. В ульпане она за полгода одолела три ступени изучения иврита: алеф, бет и  гимел. Ее приняла на работу престижная больничная касса. Достигнув пенсионного возраста, она получила квартиру в доме, расположенном всего в двадцати минутах ходьбы от поликлиники, где она все еще продолжала работать и где ее сразу же оценили как опытного и умного врача.
Все-таки уволили. Ей было уже шестьдеясят семь. Не возраст для интенсивного труда.
***
- Миша, ты знаешь, что сказала Нэлли моей жене? - спросил сосед по этажу.
- И что же?
- Что единственный мужчина в хостеле, достойный уважения, - это ты.
- Тронут, - равнодушно вымолвил Михаил.
- Это не все. Она сказала, что лишь ты достоин любви.
***
Михаил спустился на  лифте и увидел Нэлли: она разговаривала с другой женщиной, стоя к нему спиной. И он заметил, что у нее приятные бедра (она была в тот день в рейтузах). Она почувствовала его взгляд, обернулась резко - и он заметил, что и грудь ее хороша. И глаза он как бы впервые увидел - большие черные глаза.
Он вышел на улицу, и по дороге в магазин ему вспоминались глаза эти. И грудь Нэлли, и бедра ее.
Потом он забыл об этом: Нэлли ему не встречалась ни в лифте, ни в клубе (она ходила в "Кантри-клаб").
***
Но случилось так, что когда он шел к лифту по лестничной площадке первого этажа, возвращаясь от приятеля, мз двери своей квартиры вылетела перепуганная Нэлли.
- Простите, - вы не могли бы мне помочь? - взмолилась женщина. - Мой компьютер не выключается! Больше часа вожусь с ним ... Я вообще в технике ...
- Надо нажать клавишу ...
- Я уже все перепробовала, - едва не плача, говорила она. - Ужас! Ужас!
- Никакого ужаса. Пойдемте, я посмотрю.
Убедившись в том, что действительно никак нельзя выключить компьютер, Михаил выдернул шнур из розетки. Нэлли ахнула. Не обращая на нее внимания, гость снова воткнул штепсель в розетку, включил прибор и читал строки на экране. Выполнял команды - и вот, наконец, на экране появился рабочий стол.
- Можете продолжать,  - весело сказал Михаил.
- Не верится даже. Спасибо вам огромное. Спасибо!
- Не за что, право же. Пустяк.
- Какой вы ... Хотите кофе?
- Благодарю. Только что две чашки выпил. Вы можете всегда позвать меня, если будут трудности с этим хулиганом-компом.
Она стояла перед ним: миниатюрная, с молитвенно сложенными на груди руками, с сияющими глазами, закрасневшаяся. Да, взор ее светился не только благодарностью!
Наступила напряженная пауза.
- В общем, обращайтесь. Не стесняйтесь. Всего доброго, - сказал мужчина, не узнавая своего голоса.
И ушел. А женщина все стояла, светясь.
***
- Михаил!  Помогите! Я сорвала резьбу в кране! Вода хлещет! Ой, извините ...
Нэлли, внезапно открывшая дверь, увидела, что сосед ее делает зарядку в одини трусах. И что-то мощное слегка выпирало из трусов. Она смутилась.
Мужчина, не говоря ни слова, вытащил из-под кровати контейнер с инструментами - и они побежали на первый этаж по лестнице, не дожидаясь лифта. Отключив воду, он вывернул кран ловко и спросил отрывисто:
- Где новый кран?
- Ой, я не купила ...
Он все так же молча вынул из контейнера своего новенький кран и установил на место.   Включил воду.
- Как я вам благодарна! Вы добрый волшебник!
Тут оба заметили, что волшебник не одет, и одновременно  нервно засмеялись. Он сказал серьезно:
- Вот выйду от вас в таком виде, и люди такое скажут!
- Мне безразлично, что скажут люди. Но я ваша должница!
***
Через пару дней позвонили в дверь, Михаил открыл. Вошла  Нэлли и сказала:
- Пойдемте ко мне.
- Опять ЧП?
- Нет. Просто я вас приглашаю.
Он выключил компьютер, где искал новости о последних событиях, и пошел с ней. Стол был накрыт белой скатертью. На ней стояли два прибора, бутылка вина и две бутылки дорогой водки. А уж снеди было всякой!
- Ого, как в лучших домах Лондона и Жмеринки, - засмеялся гость, делая ударение на втором "о" в слове "Лондона".
- И будем смотреть "Летучую мышь" в записи. Вино - для меня, водка - для мужчины.
Однако мужчина налил в обе рюмки водки и сказал:
- Тост!
- За вас, Михаил! За дивного человека!
- И за вас, Нэлли!
Они выпили, обратилились к закуске, снова гость налил водки, снова выпили ... Включили "Летучую мышь", но не смотрели на экран и не слушали.
- Все, Михаил! Мне больше нельзя. А вы пейте, пейте!
- Нет, так дело не пойдет. Только вместе!
- Я всю жизнь знала меру - и ни за что ее не нарушу!
- Даже если я очень-очень попрошу?
- Даже.
Он встал.
- До свидания. Я обижен! Оскорблен. Всего хорошего!
- Миша! Мишенька! Не уходите! Я ... я согласна.
Он сел и произнес с чувством:
- Мой тост, Нэлли, за нашу с тобой дружбу! Позднюю и светлую.
Выпили. Закусили. Нэлли была совсем пьяна.
- На брудершафт! - воскликнул тоже опьяневший гость.
- Н-нет ... Хввватит ...
Он заставил ее выпить, приговаривая:
- До дна, до дна ...
Хотел ее поцеловать, но она заупрямилась:
- Пыпыпойми же, меня еще нникто не цецецеловал ...
- Не может быть!
- Нэлли заплакакла как-то по-детски и даже как бы протрезвела:
- Правда, правда. Вот как это вышло,  - говорила она сквозь слезы, время от времени - языком заплетающимся.
Поведав свою печальную историю честно, женщина разрыдалась. Он поднял ее и усадил к себе на колени.
- Милая, я так тронут твоим рассказом. Знаешь, что я подумал? Все эти годы ты шла ко мне! Ты мне стала еще ближе и милее.
Прижал ее легонько к себе и стал гладить по голове. Онв перестала плакать, он же поднял ее и понес к кровати. Уложил и попытался раздеть.
 - Нет! Нет! - закричала Нэлли.
- Не бойся, я не трону тебя, - бормотал он. - Мы просто полежим рядом.
Разделся и лег, чувствуя, как желание обладать ею охватывает все сильнее его тело и  разум. Шалая мысль пришла в его пьяную голову. Он прошел к столу, налил в большую чашку вина и поднес к ее рту.
- Выпей это - тебе станет легче.
Она послушно выпила. Вздохнула. И уснула. Михаил осторожненько задрал дрожащими руками ее платье, стащил трусики и поднял ее ноги себе на плечи; лежа на ней и помогая себе рукой, вставил кончик напряженного члена во вход влагалища.
- Мишенька, милый, - прошептала спящая женщина, - ты пришел! Какое счастье!
Он понял, что она видит эротический сон - и нажал на плеву головкой члена. Но почувствовал сильное сопротивление. Нажал сильнее - Нэлли открыла глаза.
- Я сплю? - спросила сонно.
- Да, милая. Ты спишь, - прошептал он и надавил на плеву как мог сильно.
Прорвав ее, вошел как мог глубоко.
Нэлли замерла от боли и ужаса. Мужчина - от восторга.
- Милая, милая, - шептал он. - Я тебя люблю. Я уже в тебе, милая Нэлли, мы вместе.
И он начал двигаться в ней - медленно, осторожно.
- Мишенька, миленький, родной, - шептала она, заливаясь слезами счастья. - Я твоя, милый, только твоя! Делай со мной, что хочешь! Еще, еще! Миленький! Еще!
Она не знала о том, что Михаил пятнадцать лет назад перенес сложнейшую операцию на сердце, что он все время принимает дорогие лекарства. А он вообще забыл обо всем на свете, двигаясь в ее горячей тесной пещерке. Он был в неистовом восторге. Оргазм его был так силен, что Михаил поразился.
- Как хорошо, что у меня здоровая простата в мои годы! - подумал мужчина, извергая семя в женщину.
Она почувствовала эти толчки с наслаждением, дотоле ей не известным. Оргазм и к ней пришел. Оба страшно закричали: она - от наслаждения, он - от адской боли за грудиной.
Это был обширный инфаркт, повлекший за собою смерть Михаила.
***
Он умер, как великий художник Рафаэль Санти, то есть на женщине,  - с грустной иронией сказал один из соседей, стоя около свежей могилы на кладбище.
- Да, жить бы ему да жить, если бы греху не поддался, - молвил второй.
- Вот так Нэлли, - прошипела одна из дам в ухо другой даме. - Недотрога подлая.
- Весталка, - сказала другая.- Она была весталкой и должна была умереть девой. Я-то знаю.
- А умер-то как раз он, а не она, - злобно шипела первая дама.
***
- Нэлли не было на похоронах. Она не вышла из своей квартиры, когда подкатил  автобус для провожающих Михаила в последний путь. Кто-то в этот момент хотел позвать ее, но кто-то другой не дал: дурная примета.
Нэлли лежала на постели одетая, в черном платке. Казалось, она спит. Но это была смерть: после случившегося "Весталка" считала себя не вправе больше жить и выпила две упаковки "Бондормина" и сорок таблеток антидепрессанта. Она знала, что делает.
    4 июля 2015 года.