Лауреаты Клуба Слава Фонда
ЛЮБОВЬ РОЗЕНФЕЛЬД - http://www.proza.ru/avtor/koham - ТРЕТЬЕ МЕСТО во 2-ом Номерном Конкурсе КЛУБА СЛАВА ФОНДА
Бабушка наша старенькая, уже плохо ходит, зубов нет, чему удивляться, ей 103 года. Редкость дожить до таких лет. Маме было 76, когда ушла в мир иной, отец давно на кладбище, а бабушка живучая, особого ухода не требует, до последнего времени сама себя обслуживала. И жалко её до невозможности, мама была всё-таки в теле, не худенькая, ещё вполне самостоятельная женщина, зубы вставила лет в шестьдесят, любила накрасить губы, а бабушка худенькая, маленькая, но очень аккуратная, не дай бог, если кто-то крошки рассыплет или сахар. Это вообще страшное преступление. Она сразу же надуется, схватит салфетку, все крошечки соберёт, если сахар всыплет себе в стакан, пусть даже пустой, на потом, значит, а если хлебные крошки – так прямо в рот отправляет, а потом уходит к себе в уголок.
Любит она в уголке сидеть на кровати с сеткой.
– Бабушка! Ну, что ты опять обиделась? Там же темно в твоём закутке. Ещё не вечер, выходи в гостиную.
– Да, ладно, не занимайся бабушкой. Старая я, люблю, когда тихо, темно. Мои глаза свет мучает. Спасибо, внученька. Ты за мальцами следи, а я уж как-нибудь…
Мальцами она называет трёх моих сыновей. Одному уже 20 лет, второму – 16, а третьему 13 исполнилось. Ничего себе мальцы! Учатся все, справляемся. Муж у меня хороший, бабушку все почитают, первой за столом всё предлагают, а она, как птичка маленькая, поклюёт чуть-чуть и кланяется: «спасибо, деточки!»
А в последнее время уставать она стала, покрутится немного по кухне и ложится, спрашиваем её, не болит ли что, отвечает, что ничего не болит, только душа. Отчего же душа, удивляемся мы, а она покачает головкой и скажет: «рано ещё, позже всё скажу». И что она может такого сказать, от чего душа болит. Я-то знаю, что у моей мамы было три брата, значит у бабушки нашей четверо детей, но братья мамины – дядя Коля, Игнат и Яков давно умерли, один на войне погиб, самый старший, другой, которого Игнатом звали поехал на Север за заработком, а оттуда не вернулся, а вот про младшего, Якова мне никто никогда не рассказывал. И даже фотографии не видела, у тех двоих есть снимки, дядя Коля в военной форме, такой бравый, а глаза печальные, но красивый, Игнат, видимо, был весёлым, так и вышел на фото с широкой улыбкой. Каким был Яков так и не узнаю, наверное, никогда.
Но вот пришло время, бабушка наша совсем слегла. Такой возраст – не шутка. Говорит тихо, еле слышно, меня попросила сесть рядом с её кроватью. И почти шёпотом начала рассказ: «Ты, Лидочка, уже совсем взрослая, и детки твои выросли, бог тебе троих дал, а у меня пятеро родилось, одна девочка маленькой умерла от воспаления лёгких, а остальные, ты знаешь, кто? Ну, я и говорю, что знаю, конечно, дядя Коля на фронте погиб, а было ему всего 22 года, дядя Игнат пропал после войны…
Ну, замолчала я, а бабушка и говорит: был у тебя ещё и дядя Яша, это мой младший сынок. Перед ним твоя мама появилась, девочка моя единственная.
– Бабушка, а ты про дядю Яшу расскажешь? Мы о нём ничего не знаем.
– О нём и хочу рассказать, потому что мой последний час пришёл. Умру я скоро, время моё пришло. Яша, мой младший, паренёк был занятный, всё больше пел, рисовал, иногда что-то как придумает, всё село, где мы жили тогда, прибегает смотреть. То мельницу сам построил маленькую, а она крутилась, вода в ручейке падала на лопасти на колесе, колесо крутится, а Яша скачет от радости.
И был он сладкоежка, сахар тогда в кусках появился, Яшка схватит кусок и целый день грызёт,бывало…
– И что, бабушка?
– А то. Не знаю, что он там сказал такого, только посадили моего любимца Яшу, сначала в подвал, потом в город увезли, а потом куда-то на Север. Игнат туда и подался после войны, искать брата вздумал. Да, разве найдёшь? Может только косточки подо льдом… Сейчас отдохну немного. Ты внучка, никогда сахар не просыпай…
–Бабушка тяжело дышала, слеза покатилась по щеке.
– Я только одно письмо и получила оттуда, с Севера, без марки… Яша, Яша…
Просил он меня, Яшенька: «Мама, насыпь мне в конверт половинку чайной ложечки сахара…» Никогда не забуду. Иди, детка.
Через два дня не стало нашей бабули.
А я теперь смотрю на сахар, и плакать хочется…