Черная вдова Стихиру

               
«Не возжелай ее,  аки женку»
               
 
 Прохлада, изгоняя дневную жару, пронеслась сквозняком от окон к выходу из палатки. Любопытная, она попутно перелистала страницы дневника полевых наблюдений профессора Павла Мариковского. Вдруг изумленно вздрогнула призрачной массой, застыв над очередной перевернутой страницей, вчитываясь, замерла:
«По-калмыцки каракурт - "бельбесен-хара", что значит "черная вдова". Так же - "черной вдовой" - назвали каракуртова заокеанского родственника и американцы. Смысл прозвища очень точен: сразу после свадьбы почти все паучихи этого рода сами себя обрекают на вдовство - убивают эфемерных мужей. Если за первым, домогаясь любви, придет второй паук, то и его ждет та же печальная судьба»
Леденящей струей страха прохлада, змеиным телом скользя по полу, рванулась к выходу.
***
Поэт ложился спать и просыпался  от рева  толпы поклонников под окнами своей квартиры.
Чтобы как-то оградить себя от шума, пугающего музу, все реже посещающую стареющего менестреля,  приказал закрывать на ночь окна ставнями, гасящими гром восторга.
И вновь, все чаще, ночь без сна. Этот шорох тишины. Тревожный, тоскливый. Этот свет ниоткуда. Нереальный, темными лучами плетущий неряшливую, рваную паутину, зависшую в пространстве. Пугающая тень на стене, без хозяина.
- Кто здесь?
- Твой сон. Твоя вдова.
- Бредишь? У меня бессонница! Я не женат!
- Ошибаешься - я была твоей супругой, в отражении твоем - кумиром.
-Ты лжешь! Я сам кумир толпы!
Тень материализовалась скорбною вдовой в черном. Бледное лицо, словно матовый плафон, подсвеченное изнутри, отразило ядовитую улыбку вольфрамовых зубов.
Холодный пот прошиб тело пиита. Одеяло вмиг стало мокрым, словно использованный памперс. Чудовищный дискомфорт не проходящей дрожью затряс тело.
- Ты ужасна!
- Ты слезно звал меня ночами, ты влюблен в меня! Желаешь безумно, предаешь друзей и близких, ради близости со мной. Я до поры тебе была верна. Но в мире этом ничто не вечно, ты постарел, а меня питает лишь молодое тело.
- Кто ты? Что тебе надо?
- Я Слава! Пришла с тобой проститься. Ты умер и я - твоя вдова.
Скорбное поминальное рыдание наполнило до краев душу несчастного, выплеснулось наружу и черным трауром поглотило комнату.
Петушиный крик, приглушенный ставнями, проник в спальню, извещая о близости рассвета.
- Ну, мне пора, меня уж ждут, зовут и рвут на части. Тяжело мое бремя.
-Постой! Прости!
-Поздно. Ты тленен и уж тлеешь. Плотское безумное желание Славы убивает душу, обрекая на смерть, забвение.
Поэт бросился к окну, растворил ставни. Рев толпы рванулся в комнату.
- Давай, проваливай, шлюха лживая, мои поклонники со мной! - закричал он радостно и глянул вниз, на площадь перед домом.

Народ скопился у дома напротив. На балконе, увитым плюшем, словно лавром, стоял молодой денди, с гордыней на лице и декламировал пафосно, жестом руки дирижируя ревом восторженной толпы:
- Я Соль и Правда твоя, толпа,
Я Истина и Жизнь Вселенной!
Ко мне не зарастет поклонников тропа,
Моею лирою мощенная нетленной!

За спиной эфемерного гения, в глубине комнаты, несчастный поэт заметил размытую призрачную деву с бледным лицом, в свадебном платье
Ветер славы сквозняком от дверей к окну переметнулся к дому напротив.