The Archdruid Report
7 июля 2015 г
Наш век полон странностей, но по крайней мере для меня, одной из самых больших странностей является то, что люди не в состоянии проследить за своими высказываниями. Возьмите любую идеологию, начиная от крайне религиозной и кончая самой светской, и вы найдете людей, проповедующих свою веру с упорством говорящих скворцов, не замечая при этом, что их вера часто конфликтует с логикой или просто здравым смыслом.
Я не говорю здесь об обыкновенном мошенничестве. Мошенники всегда будут с нами; наш вид отличается тем, что многие видят преимущество от того, что говорят одно, а думают другое. Нет, я имею в виду, что люди говорят одно и тут же другое, не замечая, что если одно заявление истинно, то другое должно быть ложным. Мои читатели могут вспомнить, что говорили друг другу крутые ковбои в старых американских вестернах, “Этот городишко слишком мал для нас двоих”, но многие современные мыслители делают вид, что они обойдутся без перестрелки.
Пример, который я приводил в раннем блокпосте* свидетельствовал о странном поведении некоторых людей, находящихся на крайне правом конце американского политического ландшафта и представляющих одновременно набожных христиан и приверженцев ярой атеистки и анти-христианки Айн Рэнд. Сложность здесь, конечно, в том, что, с одной стороны, Иисус говорит своим сторонникам быть кроткими и помогать бедным, а с другой, Рэнд говорит о том, что надо ненавидеть Бога, полностью доверять своим фантазиям, и сталкивать бедных в ближайшую канаву. Здесь не может быть ничего общего между двумя системами убеждений, и тем не менее самопровозглашенные христиане с пеной у рта повторяют выпады Рэнд при всяком удобном случае, представляя значительную часть Республиканской партии.
Остается только признать, что такой странный диссонанс встречается не только у религиозных людей или у республиканцев. Сегодня его можно встретить чаще всего у тех, кто, принимая дарвиновскую теорию эволюции, не желает признавать вытекающие из нее следствия об ограниченности человеческого интеллекта.
Если Дарвин прав, как я уже имел оказию отмечать несколько раз в своих постах, человеческий интеллект не представляет собой сверхсилу, способную поколебать мирозданье, чем любит хвастаться наш коллективный эгоизм. Он просто являет собой некоторую более усложненную версию ментальной активности по сравнению с той, которую мы находим у большинства других животных. То, что предположительно выделяет нас среди других форм ментальной деятельности, а именно использование абстрактного языка, не является уникальным; некоторые виды китообразных и птиц общаются с родственниками с помощью вокализации, имеющей все признаки языка в полном смысле этого слова — т.е. структурные паттерны абстрактных голосовых знаков, приобретающих смысл скорее от условий, чем от инстинкта.
То, что отличает человеческие существа от афалин и африканских серых попугаев и других говорящих видов, это всего лишь свидетельство того, что в нашем случае язык и абстрактное мышление эволюционировали вместе с хватательными конечностями, моторикой и инстинктивным желание подбирать вещи и играть с ними, что характерно для приматов, но отсутствует у большинства животных. Нет основания считать, что сознание обязательно должно связываться с некой неврологической склонностью к манипулированию окружающей средой, и следовательно, технологией; по всем данным, мы просто один из видов, выигравших в казино Дарвина обе фишки. Сегодня мы знаем, что афалины обладают философской, научной и литературной культурой, насчитывающей двадцать миллионов лет; но у них нет рук, и поэтому нет технологий. Если задуматься, то это может быть даже преимущество, поскольку они не сталкиваются с несчастьями, которые сами же вызвали, в то время, как наш вид упорно готовит их для себя, обладая закоренелой привычкой приматов… э-э.. валять дурака с тем, что попадет под руку.
Я давно подозревал, что одной из причин, почему человеческие существа до сих пор не ведут разговор с афалинами, африканскими серыми попугаями и др. на их собственном языке, просто страх того, что они могут сказать о нас нечто нелицеприятное — и есть большая вероятность, что они будут правы. Другой причиной отсутствия коммуникации, однако, может быть ограниченность человеческого интеллекта. Если наше сознание появилось в результате нормального процесса эволюции, то приобретенное между ушами – это просто необычно сложный вариант стандартного мозга приматов, приспособленного за миллион лет к ментальным задачам, важным для социальных приматов — т.е., быть сытым, привлекать сексуальных партнеров, бороться за статус, и спасаться от челюстей голодных леопардов.
Заметьте, что “раскрытие объективной истины о природе вселенной” не входит в этот список, и если теория эволюции Дарвина справедлива — а я верю, что это так — нет вразумительного способа объяснить, почему оно должно входить. Ментальная активность социальных приматов, и всех других живых существ, принимает существование остального мира с учетом своих ограниченных возможностей; наше восприятие пищи, сексуальных партнеров, соперников и леопардов, например, должно соответствовать факторам окружающей среды; но для организма является преимуществом способность отбрасывать то, что непосредственно не связано с выгодой или угрозой, поэтому достаточное внимание уделяется тому, что важно. Мы воспринимаем цвета, которые не воспринимают большинство млекопитающих, поскольку задача приматов - установить спелость плода на расстоянии; мы не воспринимаем поляризацию света, как пчелы, поскольку приматы не ориентируются в пространстве исходя из угла, под которым светит солнце.
Более того, основные ментальные категории, которые мы используем, чтобы ориентироваться в весьма ограниченной части нашего окружения, в такой же степени являются продуктом наследия, полученного от приматов, как и от результатов работы наших органов чувств. Эти категории включают основные структуры человеческого языка, которые большинство исследователей считают врожденным свойством нашего вида, вместе с такими производными языка, как логика и отношения между причиной и следствием — последнее качество принимает грамматическую форму между субъектами, глаголами и объектами, и проецирует их на невербальный мир.
В реальном мире, каждый феномен составляет лишь часть непрекращающегося каскада взаимодействий, настолько гиперсложных, что такие понятия как «причина» и «следствие» безнадежно упрощают ситуацию; более того, многочисленные явления — например, распад радиоактивного ядра — происходят случайным образом без какой-либо специальной причины, побудившей их к этому. Мы упрощаем ситуации, сводя их к категориям причины и следствия только потому, что достаточное их количество подходят под эти категории и позволяют их использовать в практике.
Еще одной вещью, которая лучше соответствует нашему когнитивному аппарату, чем непосредственно наблюдаемый мир, есть число. Разве одно яблоко плюс одно яблоко всегда равно двум яблокам? В наших, привычных к цифрам мозгах, да; в реальном мире, это зависит от размеров и состояния складываемых яблок. Мы переводим качества в количества, потому что так легче думать. Это, кстати, было одним из главных открытий, приведших к научной революции; когда Галилей, первый из людей, начал думать о скорости, как о количестве, все после него стали думать таким образом, чего раньше не было.
В физике преобразование качества в количество работает очень, очень хорошо. Для некоторых других наук, это также справедливо, хотя чем дальше мы отходим от идеальной простоты движущихся масс, тем сложнее транслировать явление в количественную форму, и тем больше остается "за бортом". В целом, чем сложнее явление, тем бесполезнее количественные модели. Неслучайно, что чем сложнее явление, тем труднее учесть взаимодействие всех переменных (а в этом заключается научный метод) — тем неопределеннее и сомнительнее результаты.
Поэтому когда мы пытаемся понять, что афалины говорят друг другу, мы сталкиваемся, возможно, с непреодолимым барьером. Все наши представления о языке связаны с социальными приматами и сформированы за счет специфического набора неврологических и психологических рефлексов, доказавших свое преимущество для двуногих человекообразных обезьян восточно-африканской саванны на протяжении последних нескольких миллионов лет. Структуры, сформировавшие речь афалины, в свою очередь, отражают социальный опыт китовых, обусловленный совершенно другим набором неврологических и психологических рефлексов, наиболее полезных для афалины и ее предков.
Заметьте, что афалины и люди, по крайней мере млекопитающие, возможно имели общих предков несколько сотен миллионов лет назад. Если же вы захотите поговорить с серым попугаем, вам придется преодолеть намного большее эволюционное расстояние, поскольку наши предки терапсиды и предки попугаев архозавры пошли различными путями в палеозое. Несмотря на то, что языки развивались согласно своим родословным, логика эволюции свела их вместе: также как и глаза у позвоночных и головоногих – еще один классический случай встречи различных эволюционных путей — функции похожи, но основополагающие структуры весьма различны. Поэтому неудивительно, что понадобился сложный компьютерный анализ вокализаций афалины и попугая чтобы установить тот факт, что у них тоже есть язык.
Отправная точка, которую я надеюсь мои читатели уже осознали, та, что человеческий ум не может знать всех универсальных объективных истин. Наши мысли просто способ, которым мы, члены одного вида социальных приматов, упрощаем вселенную, чтобы разобраться в ней. Разве это значит, что наши мысли бесполезны или нерелевантны? Конечно, нет; это просто означает, что польза и справедливость наших мыслей так же ограничены, как и все остальные наши характеристики — и это конечно, справедливо для любого другого вида. Если кто-то из моих читателей считает, что этим я принижаю человечество, должен заметить, что иллюзия интеллектуального превосходства не пойдет на пользу ни одному виду, и меньше всего нашему. Я также хотел бы отметить, что именно эта иллюзия играет колоссальную роль в раскручивании спирали кризисов, в которой мы сегодня оказались.
Человеческие существа - лишь один вид среди многих других, населяющих Землю в течении некоторого отрезка времени. У нас есть замечательные свойства, но они есть и у других существ. Мы не хозяева планеты, не конечный этап эволюции, не цель Земли, ни какая-то другая важная чепуха, которую любит наше коллективное эго, и все наши попытки выполнять эти иллюзорные роли с помощью ископаемого топлива, надо признать, могут плохо для нас закончится. Я знаю, что для некоторых невыносимо видеть, как наши вид лишается статуса любимца космоса, но это хороший урок для них, не так ли? Большинство нас в процессе взросления приходят к подобным открытиям, и мне кажется, что сейчас самое время для человечества немного повзрослеть. Похоронить инфантильный эгоизм, и заняться настоящей работой в оставшееся время по сохранению нашей хрупкой и прекрасной планеты.
Признание того, что существует середина между всеведением человечества и его бесполезностью, однако, очень тяжело доходит до людей. Я не знаю как другие блогеры апокалиптической блогосферы, но я ошарашен потоком комментариев тех, кто считает, что свободной воли не существует. Я не публикую эти комментарии, и не только потому, что они как правило вне контекста; идеология, которую они стараются протолкнуть, на мой взгляд, откровенно вредная, и основана на устаревшем викторианском детерминизме, который был отброшен учеными еще столетие назад, но по-прежнему реанимируется теми, кто не слышал с каким грохотом его выбросили в мусорный ящик.
Сто пятьдесят лет назад в науке доминировала теория, согласно которой причина и следствие ответственны за все, что происходит во вселенной, и тем самым вся вселенная была приговорена к тому, чтобы с начала времени до его окончания следовать пути жестко детерминированных событий. Учеными широко признавалось, что достаточно развитый интеллект, снабженный достаточно полными данными о положении и скорости каждой частицы в космосе в какой-либо момент времени, может предсказать буквально все, что случится впоследствии. Но эту логику пришлось отбросить, как только эксперименты в 20-м веке убедительно показали, что квантовые явления имеют существенно вероятностную природу. Они не вызываются некой тайной переменной; они происходят случайно.
Что определяет момент, при котором какой-либо атом нестабильного изотопа выпустит порцию излучения и превратится в другой элемент? Чистая случайность. Поскольку радиация, исходящая из одиночных атомов нестабильных изотопов, одна из основных причин генетических мутаций, она следовательно ответственна за процесс эволюции, и это весьма важный вывод для нашего дискурса. Случайная радиация, давшая нам цвет глаз, ответственна также за адаптацию такого неинтересного вида как лопастоперые рыбы к окружающей среде, что привело впоследствии к наземным позвоночным животным, и вызвало бесчисленное количество других эволюционных трансформаций - совершенно случайных событий, и возможно имеющих совершенно другой характер, если бы определенные нестабильные атомы, распадающиеся в определенный момент, послали бы радиацию в другой яичник или сперматозоид. Поэтому не играет роли, какой у вас интеллект или набор исходных данных, течение жизни на земле существенно невозможно предсказать, и все другие вещи, которые вытекают из этого.
Похоронив фантом детерминизма, мы можем пойти дальше и рассмотреть вопрос о свободе воли. Мы можем определить свободу воли оперативно как способность производить новизну поведения – т.е. производить то, что нельзя предсказать. Человеческие существа занимаются этим постоянно, и существуют очень веские эволюционные основания, почему у них должна быть эта способность. Те из моих читателей, кто знаком с теорией игр, помнят, что наилучшая стратегия в любой конкурентной игре должна включать элемент случайности, что не даст возможности другой стороне предсказать ваше поведение. Добывание пищи, в терминах теории игры, это конкурентная игра; такая же игра – привлечение сексуального партнера, борьба за социальный престиж, избегание челюстей голодного леопарда, и большая часть всех других действий, занимающих социальных приматов.
Непредсказуемость так высоко ценится нашим видом, что каждая историческая культура разрабатывала формальные приемы способы повышения общей непредсказуемости, чтобы направлять человеческие действия. Да, я говорю о гадании — а для тех, кто плохо с ней знаком, напоминаю, что это то, чем занимаются карты Таро, И-Цзин, чайные листья, гороскопы и масса других нерациональных приемов, используемых для подсказки действий. Отступая в сторону от темы, замечу, что гадание, ворожба, действительно первоклассный способ генерировать непредсказуемость. Подбрасывание монеты выполняет ту же функцию, но развитые системы гадания имеют гораздо более богатую палитру выборов, чем простое подбрасывание монеты, и позволяют включать большое разнообразите новизны в поступки людей.
И все-таки, гадание это подпорка, или в лучшем случае дополнительная возможность; человеческие существа имеют свои собственные генераторы новизны, которые могут хорошо работать, если только дать им шанс. Этот процесс хорошо осознавался философами с давних пор, и несомненно будет полезен сегодняшним неврологам. Его суть в том, что люди не реагируют непосредственно на раздражение, внешнее или внутреннее. Напротив, они реагируют на свое ментальное представление о раздражении, которое создается когнитивным актом и связано с огромным внешним материалом, взятым из памяти и связанным с уникальным личным иррациональным, за которым идет несвязанный каскад существенно непредсказуемых и диких ассоциаций идей, не имеющих ничего общего с логикой, но именно оттуда растут корни творчества.
Каждое человеческое общество стремится дать свои детям некоторое приближение к своим культурным наработкам — именно это происходит, когда дети учат язык, усваивают нормы и привычки общества, просят рассказать в n-ный раз одну и ту же сказку перед сном и т.п. Эти культурно обусловленные вещи далее взаимодействуют с различными врожденными, генетически определенными характеристикам, полученными бесплатно с каждой новой человеческой нервной системой. Существование этих биологических и культурных характеристик и различных способов манипулирования ими со стороны других людей объясняет, почему люди думают, что свобода воли отсутствует.
Скажу снова: тот факт, что человеческий ум не всесилен, не делает его беспомощным. Поэтому, если массмедиа выбрасывают абсурдную манипулятивную ерунду, стоит только хорошо подумать, и вам не захочется тратить свое время впустую или даже вызовет у вас желание сбросить телевизор со второго этажа (что я однажды и сделал; вспышка и грохот были чудесными, между прочим, гораздо более занимательными, чем все, что по нему показывали.)
Человеческий интеллект ограничен. Наша способность мыслить ограничена нашей наследственностью, нашей культурой, нашим личным опытом; у нас ограниченное восприятие цвета, но этот факт не остановил художников, начиная с палеолита, и позволил произвести на свет потрясающее количество оригинальных работ. Ясное понимание наших возможностей и пределов интеллекта облегчает нам игру в казино Дарвина — но и поясняет причину, почему цивилизации распадались, о чем мы поговорим на следующей неделе.
Original
http://www.resilience.org/stories/2015-07-09/darwin-s-casino