Для многих американцев он был одним из величайших героев, который внес неоценимый вклад в освоение территории Дикого Запада. Благодаря нему десятки тысяч переселенцев с Востока могли обрести свой дом на бескрайних просторах Великих Равнин, Скалистых горах и за их пределами.
Для других он злой гений, который невольно принял участие в геноциде одного из великих индейских племен американского Юго-запада.
Кит Карсон – символ той Америки, которая некогда олицетворяла свободу и независимость, романтику приключений и этику дикой прерии.
Столь серьезные контрасты и противоречия в его биографии в итоге определили то историческое наследие, которым до сих пор пользуются историки и писатели воссоздавая образ сына страны, через призму которого предлагают своей аудитории словно в зеркало посмотреть на события того времени.
Несомненно, Кит Карсон – траппер, следопыт, военный к 52 годам своей жизни был одним из известнейших американцев в эпоху Дикого Запада, хотя бы потому что, глядя в лицо опасности, прошел континент вдоль и поперек не один раз. Бесстрашие, знание местности, обычаев и нравов аборигенного населения, позволяли ему прокладывать путь на Запад представителям своей нации и тем самым способствовать ее завоеваниям.
Кристофер Хьюстон Карсон родился 24 декабря 1809 года в округе Мэдисон, штат Кентукки, недалеко от современного города Ричмонд и был одиннадцатым ребенком в семье Линдси Карсона и Ребекки Робинсон. Его отец Линдси Карсон шотландского происхождения, участник войны за независимость США (1775 –1783 гг.) был простым фермером и после рождения Кристофера, которому дали прозвище «Кит» из-за его миниатюрных размеров, семья как и многие семьи того времени, в поисках лучшей доли двинулась на Запад через Аллеганские горы в Миссури, входившей тогда (до 1812 года) в инкорпоративную (т.е. включающую в свой состав) территорию Луизина. Там, семья приобрела участок земли, принадлежавший сыновьям уже известного в то время первопроходца Дэниала Буна.
Отец Кита ушел из жизни в результате несчастного случая (придавило падающее дерево), когда мальчику исполнилось восемь лет. После смерти отца, Кит был вынужден фермерствовать, и помогать семье зарабатывать на жизнь. Много времени Кит уделял охоте, к которой более всего у него лежала душа. Он научился различать следы животных, знал их повадки и более того, бить без промаха из мушкета отца.
Тогда же в юности Кит для себя определил, что фермерский труд, которым занимался его отец не подходит ему для самореализации. К тому же ремесло, которым он овладел (изготовление конской сбруи), также мало привлекало его, и он решил покинуть Миссури.
По исполнении шестнадцати лет, худощавый, необразованный коротышка (ниже среднего роста 5.5 футов или 167 см) без цента в кармане, но уверенный в том, что его ружье и добрый конь не дадут ему пропасть в этой жестокой жизни, покинул отчий дом и двинулся навстречу неизвестности.
Стоит отметить, что тогда в 1826 году, когда Карсон отправился искать свою удачу, территория Миссури являлась форпостом американских поселений на Западе, а за ее пределами лежал совершенно другой неизвестный, дикий, опасный, но прекрасный мир. И всего пять лет назад купцы основали торговый путь Санта-Фе, который пролегал на Юго-запад от Миссури в сторону Мексики. Вот поэтому-то маршрут протяженностью 900 миль и пошел молодой Кит Карсон. Запад предоставлял ему массу возможностей проявить себя и избавиться от условностей и ограничений мира фермеров и лавочников. Запад обещал ему приключения и опасности, от азарта ощущения которых у парня порой закипала кровь, и он все стремительнее окунался в его атмосферу, будоражащую молодой дух.
В начале зимы Кит Карсон прибыл в Таос – небольшое мексиканское поселение, расположенное в пустынной местности американского фронтира (фронтир – территория между освоенными и неосвоенными землями на Диком Западе – авт.). Уже на протяжении четверти века Таос был центром пушной торговли на Юго-западе. На момент прибытия туда Карсона этот городок наводняли бродячие охотники различных национальностей: англо-американцы, мексиканцы, французы, канадцы, ирландцы, немцы, а также индейцы и метисы. Их бородатые, загорелые от солнца и закарелые от грязи лица за время ловли бобров на реках Скалистых гор весьма впечатляли молодого Кита. Трапперы (на Диком Западе так называли охотников на пушного зверя) продав свои меха, на вырученные деньги вели беззаботную жизнь в Таосе: играли в карты, развлекались с женщинами легко поведения и вкушали алкогольный напиток под названием «Молния Таоса». Они травили друг другу байки о приключениях на охоте, жестоких схватках с индейцами, демонстрируя друг другу отметины и шрамы, оставленные им в наследство от зверей и индейцев.
Молодой Карсон мечтал стать одним из этих бродяг, он хотел как можно быстрее научиться всему тому, что умели эти волосатые, необузданные пропойцы и кутежники. Но пока ему пришлось устроиться поваром в Таосе, быть мальчиком на побегушках, ремонтировать седла и временами подрабатывать охотником.
На протяжении последующих двух лет, работая в Таосе, Карсон изучил испанский и стал служить переводчиком в одном из торговых караванов.
И наконец, весной 1829 года, в возрасте девятнадцати лет, он был нанят траппером в экспедицию, направлявшуюся в неизведанные районы реки Хилы и ее притоков, в ходе которой зарекомендовал себя способным, смелым, мужественным и скромным человеком, хотя среди матерых сорокалетних маунтинмэнов (горцев) считался новичком.
В этом мире пустыни населенном враждебными индейцами-апачи трапперам для того, чтобы выжить, необходимо было действовать теми же методами по отношению к противнику, что и индейцы. Они должны были передвигаться скрытно, атаковать внезапно и также внезапно исчезать с поля боя. Но апачи не подарки судьбы – это лучшие из лучших индейских воинов способные эффективно воевать в горной, пустынной местности.
«Они часто, по ночам проникали в наш лагерь, – вспоминал позднее Карсон, – для того, чтобы украсть лошадь или мула и тем самым нанести нам ущерб и в итоге заставить нас сдаться или повернуть обратно…».
Но горцы тоже были «не подарки» и апачи понимали, чтобы вынудить «людей с мохнатыми лицами» отступить, придется приложить много усилий.
Трапперы же рисковали для того, чтобы заработать себе на жизнь, намеренно отправляясь туда, где их поджидала опасность и легко хлеба никто не обещал.
Заключая союзы с индейцами, трапперы сами становились подобны дикарям, и извлекали из этих союзов выгоду. Индейцы помогали добывать им пушнину, взамен на товары промышленного производства, ружья и порох, отдавали им в жены своих женщин. Поэтому трапперы осознавали, что в тех условиях, в которых они находятся гораздо привлекательнее вести образ жизни индейца, чем англо-американца или француза.
Карсон, как и другие трапперы, многому научился у индейцев. Он проникся их культурой, мировоззрением, изучил их охотничьи навыки и традиции, что, в конечном счете, и сформировало его как личность. Он научился понимать, чего можно ожидать от индейцев во время мира и во время войны с ними. Он знал, что за преступлением в отношении индейцев сразу же последует ответная их реакция – возмездие, которое будет стремительным и неотступным, и этот неписаный закон распространялся абсолютно на всех обитателей Дикого Запада, кто посмел хотя бы однажды преступить черту дозволенного.
Однажды во время охоты у северной развилки Миссури Карсон и его товарищи вышли к небольшому лагерю индейцев черноногих. Черноногие в последние месяцы при первой возможности нападали на отряд трапперов, в котором находился Карсон. «Мы решили померяться силами, чтобы окончательно определить, кто хозяин на этой территории», – вспоминал Карсон. Застав индейцев врасплох трапперы атаковали их лагерь. На полном скаку, стреляя во все стороны, они носились между типи (разборная палатка из шкур, жилище равнинных индейцев – авт). «Это был самый красивый бой, в котором мне приходилось когда-либо участвовать, – говорил позже Карсон. – После трехчасового сражения, мы обратили индейцев в бегство и взяли несколько скальпов. Это положило конец нашим сложностям черноногими».
Карсон действовал всегда в зависимости от ситуации – вести ли переговоры, или стрелять, или блефовать. Все это он определял исходя из своих знаний о том или ином индейском племени, потому что индейские обычаи и традиции не были однотипными, хотя и базировались на одном фундаменте.
Как практически и все трапперы, Карсон, не жил подолгу среди индейцев, но его жизнь во многом зависела от контактов и взаимодействия с ними. Со временем Карсон стал тем, кого современники называли «белым индейцем». Он освоил универсальный язык жестов, на котором между собой общались практически все соседствующие индейские племена на Западе и неплохо знал более десяти индейских наречий. Он, как и индейцы одевался в одежду из выделанных шкур, спал на бизоньих накидках, питался дичью.
Когда Карсону исполнилось двадцать пять лет, он женился на индеанке из племени арапахо по имени Поющая Трава, заплатив выкуп ее отцу в виде пяти одеял, трех мулов и пистолета. Встреча с этой девушкой произошла в то время, когда Карсон прибыл на рандеву (ежегодное сборище трапперов, своего рода ярмарка – авт.) на западе Вайоминга в районе Грин-Ривер. Арапахо разбили свое кочевье неподалеку от того места, где проходило рандеву и принимали в нем активное участие, выменивая свой товар на изделия, которые предлагали трапперы. Один франко-канадский траппер по имени Жозеф Шунар, так же как и Карсон положил глаз на Поющую Траву и предложил себя ей в мужья. Но девушка выбрала Карсона. Тогда раздосадованный Шунар вызвал Карсона на дуэль. Согласно другой версии Шунар вскочил на лошадь и потрясая заряженным ружьем стал вызывать любого охотника на дуэль, чтобы оспорить, таким образом, девушку. Карсон, принял этот вызов, поскольку Поющая Трава ему нравилась. Вскочив на своего коня, и направив на Шунара пистолет, он галопом понесся на соперника. Оба охотника выстрелили одновременно. Пуля Карсона попала в руку Шунара, а пуля франко-канадца просвистела над головой Карсона.
После этого поединка Поющая Трава выбрала себе в мужья победителя, коим оказался Кит Карсон.
Дуэль с Шунаром сделал Карсона знаменитым среди горцев, так как свидетелями ее были около 200 трапперов и 2000 индейцев, большинство из которых относились к восточным шошонам.
Женитьба Карсона на индеанке, как и впрочем, других трапперов объяснялась в первую очередь потребностью физиологии, ведь других женщин, кроме индеанок тогда в тех глухих местах не было. Кроме этого трапперу требовалась попутчица, которая бы помогала бы ему выделывать добытые им шкуры, готовить пищу и обустраивать очаг под усеянным звездами ночным небом. Как утверждал сам Карсон, Поющая Трава была его первой любовью: «Она была идеальной женой и моей первой женщиной, которую я полюбил всем сердцем и был предан ей. Ни разу не было такого, чтобы я пришел с охоты, и у нее не было бы теплой воды для моих уставших ног». Вскоре после свадьбы Карсон подарил Поющей Траве стеклянный бисер – материал, высоко ценимый у индейцев Равнин, которым она обшила свои мокасины.
От брака Карсона с Поющей Травой родились две дочери, только старшая из них по имени Аделайн (Адель родилась в 1837 году) выжила, а рождение второй в 1839 году отняло жизнь у Поющей Травы.
После смерти Поющей Травы Кит Карсон. Как утверждают некоторые историки, женился второй раз на женщине из племени шайенов, от брака с которой у него детей не было, так как она не захотела разделять с ним его образ жизни и вернулась к соплеменникам.
К концу 30-х годов ХIХ столетия эра горцев подошла к концу. Она закончилась также внезапно, как и началась. За несколько десятков лет промысла популяция бобров на территории Северной Америки практически исчезла. Пушной рынок рухнул и сотни трапперов, в том числе и Карсон, оказались без работы. С маленькой дочерью на руках двадцати девятилетний Карсон решил не возвращаться на Восток, а остаться на Западе. Он знал Запад, чувствовал его всеми фибрами своей души. Это был его мир, его жизнь. Годы, проведенные среди трапперов, Карсон считал лучшими в своей жизни. За это время он многое узнал, многое понял и многое повидал. Он работал с «Кампанией Гудзонового залива», был знаком с известным горцем Джимом Бриджером, с которым он ставил ловушки в районе рек Йелоустоун, Паудер и Бигхорн. Он провел много сражений, после которых подолгу мог сидеть мирно, преломляя хлеб.
В 1840 году Карсон посетил последнее рандеву трапперов, и начал подумывать о том, чем ему заниматься дальше. Первоначально Карсон решил обустроить жизнь своей пока единственной дочери Аделайн. Но до этого ему пришлось на протяжении почти двух лет сотрудничать с фортом Бент в Колорадо, поставляя туда мясо.
В мае 1842 году Карсон вместе с дочерью сплавился по реке Миссури до Сент-Луиса, где отдал ее на воспитание в один из католических монастырей.
Что же касается Аделайн, то она после получения образования в монастыре в достаточно юном возрасте вышла замуж за некоего Лютера Симонса, и после развода с ним сочеталась браком с Гео Ходолли. Умерла Аделайн в возрасте двадцати четырех лет 1861 году по болезни.
Пристроив дочь, Карсон без гроша в кармане отправился в Таос и по пути туда он повстречал молодого лейтенанта по имени Джон Фримонт, который готовил исследовательскую экспедицию на Запад и для этого ему требовался проводник. Карсон как никто другой подходил для этой работы, так как знал все дороги на Западе и был готов к любым вызовам, которое могло уготовить это путешествие. Сама судьба посылала ему шанс, и он решил воспользоваться им, хотя весьма сдержанно, предложил свои услуги Фримонту. «Я сказал ему (Фримонту – авт.), что некоторое время провел в горах и могу провести его отряд туда, куда ему нужно», – вспоминал Карсон позднее. Но Фримонт поначалу выказал Карсону недоверие. Внешность Карсона не произвела на Фримонта впечатление. «Скромный, можно даже сказать застенчивый, не высокого роста, он (Карсон) не был похож на сурового обветренного горца, но его репутация, как потом выяснилось, была безупречна, и я нанял его», – писал Фримонт.
В начале июня Карсон и Фримонт выступили из Сент-Луиса с отрядом в 25 человек. Экспедиция финансировалась федеральным правительством и была инициирована тестем Фримонта сенатором Томасом Хартом Бентоном – одним из самых рьяных пропагандистов экспансии США на Запад. Бентон одним из первых политиков того времени осознал, что США необходимо стать континентальной державой, которая бы имела выход к Тихому океану и владела всеми землями на пути к нему. Он понимал, для того, чтобы это произошло, нужно, прежде всего, изучить эти земли.
В задачу экспедиции входило изучение сухопутного маршрута до Тихого океана и нанесение его на карту. Этот маршрут был открыт еще тридцать лет назад, но до сих пор фактически был известен только индейцам и бродячим охотникам за пушниной. Вскоре маршрут Фримонта-Карсона войдет в историю под названием «Тропа Орегон».
Карсон вряд ли понимал тогда, что история позволила ему встать у истоков самого амбициозного политического проекта того времени, названного позднее «Манифестом судьбы». Он не понимал, что Бог предопределил Запад для американской республики, а ему обозначил место на острие всех этих событий.
С Карсоном в авангарде и с более десятком фургонов забитыми оборудованием за ним, отряд Фримонта за лето покрыл расстояние около 1200 миль, стремительно продвигаясь на запад вдоль рек Платт, Северный Платт, что протекали по территории современных штатов Канзас и Небраска и далее вглубь Скалистых гор по южному проходу к высокой долине, которая прорезала горы и отделяла первую часть маршрута от второй.
Следующим летом отряд Фримонта-Карсона вернулся, чтобы завершить маршрут и проследовал на запад вдоль мексиканского фронтира к Тихому океану, а затем к югу, по Сьерра-Неваде, и к концу зимы вышел к Альта Калифорнии, потом прошел через пустыню Мохаве, и вновь достиг южных отрогов Скалистых гор.
Экспедиция Фримонта покрыла за все время 5000 миль и о том, что проводником в этой экспедиции был Кит Карсон, лично Фримонт ни разу не пожалел. Он убедился, что Карсон в этом деле был лучшим, потому что знал Запад как свои пять пальцев. Именно профессиональные качества, Карсона, как полагают историки, вызвали симпатии к нему у Фримонта и остальных членов экспедиции. Карсон глубоко проникся отношением к себе со стороны Фримонта и проявлял чувство долга и глубочайшей ответственности лично перед ним, но никак не перед американским правительством, на которое ему было, скорее всего, наплевать, потому что Карсон был прагматиком, реалистом, и понятие о долге и чести он получил в той школе, какую прошел будучи траппером. Он имел те жизненные навыки, о которых Фримонт и понятия не имел. Карсон своевременно мог дать нужный совет, рекомендацию, высказать свой взгляд на ту и ли иную проблему. Ведь когда ты идешь по территории кишащей индейцами ты не знаешь, в какой ситуации надо вести себя, так или иначе, как найти воду, как читать следы, как попасть из точки «А» в точку «В». Все это Карсон знал на практике.
В качестве примера можно привести ситуацию, когда экспедиция столкнулась с мексиканскими путниками, у которых индейцы украли лошадей, а по законом фронтира такие деяние не оставлялись безнаказанными. Карсон решил помочь мексиканцам и отыскать индейских конокрадов. Индейцев было не мало, но, не смотря на это, Карсон с группой мужчин настигли индейцев, нескольких из них убили, отбили лошадей и возвратились в лагерь Фримонта со скальпами индейцев. Это жест Карсон впечатлил Фримонта. Карсон рисковал жизнью ради незнакомцев. С этого момента рождается миф о Карсоне – следопыте и мстителе с большой дороги.
Благодаря усилиям Карсона после завершения экспедиции получил славу и Джон Фримонт – человек, положивший на карту орегонскую тропу, по которой вскоре десятки тысяч переселенцев с Восток двинулись на Запад в поисках своего счастья. Фримонта стали почитать великим первопроходцем сродни Льюису и Кларку. В августе 1844 года он собрал свои путевые заметки под одной обложкой и опубликовал в Вашингтоне. Почти на каждой странице автор источал похвалы своему верному проводнику – Киту Карсону. «Верхом на хорошем коне, без седла, с непокрытой головой скакал он по прерии и являл собой ярчайший образец из всадников, виденных мною», – писал Фримонт в одном из своих пассажей.
Романтический ореол Карсона в последствие укрепившийся в американской литературе, был выведен именно с легкой руки Фримонта, превратившего свой отчет об экспедиции в приключенческий роман. Эта книга стала путеводителем для сотен переселенцев, которые двигались на запад по Тропе Орегон. Они тряслись в фургонах, носами уткнувшись в эту книгу, где говорилось «здесь вы найдете воду», «там изобилие травы для вашего скота» и т.п. Таким образом, те знания, которыми владели лишь индейцы да трапперы, стали достоянием всех, кто обращал свои взоры на Запад.
В период между первым и вторым этапом экспедиции Фримонта в 1843 году Карсон находился в Таосе, где повстречал девушку по имени Хосефита (Мария Хосефа Харамильос), с которой мечтал связать свою судьбу и осесть у домашнего очага, устав от долгих странствий. Хосефа или «малютка Хо», как называл свою невесту Карсон, была младше его на восемнадцать лет. Она принадлежала к известной в городе мексиканской семье. Ей на момент их знакомства исполнилось всего четырнадцать. Она была маленькая и обаятельная, но уже могла разрывать сердца многих мужчин. Внешне Карсон ей абсолютно не нравился, но надменный взгляд этого коротышки указывал на его особую харизму, которая, в конце концов, возобладала девичьим сердцем. Свадьба состоялась 6 февраля 1843 года. Чувства к Хосефе заставили Карсона принять католическую веру и таинство крещения. Чета Карсонов поселилась в домике из адобы (кирпич из обожженной глины – авт.) неподалеку от городского рынка. В семье они общались на испанском, родным языком их детей также стал испанский.
Таос в то время был местом связующим Мексику и США, торговым постом, куда слетались для обмена товаром индейцы окрестных племен: юты, команчи, апачи, пуэбло. За двадцать лет с момента первого приезда туда Карсона, Таос стал шумным и многолюдным, многие американцы пустили здесь свои корни, но Карсон после возвращения из экспедиции Фримонта в июле 1844 года, не обращал внимания на изменения в городе и вновь прибывших туда мигрантов, так как все его мысли всецело занимала молодая жена.
В конце 1845 года западной границей США официально считались Скалистые горы, исключая огромную территорию Техаса, объявившего себя независимым от Мексики, и малоисследованный тихоокеанский Северо-запад, все остальное же принадлежало Мексике.
Но в конце зимы 1847 года в связи с экспансией США, а также спровоцированной их президентом Джеймсом Полком кровавой войны с Мексикой 1845 – 1847 годов огромный мексиканский регион в 500 млн. акром земли стал собственностью США. По сути это была не справедливая война, которую вели США. Американская армия нагло прошла от форта Ливенворт в Канзасе до Нью-Мексико и оккупировала его, продолжив поход в Калифорнию.
Как раз в это время Карсон находился в Калифорнии в очередной экспедиции Фримонта и предложил свои услуги американской армии.
В рапортах военных того времени имя Карсона всплывало все чаще. Офицеры, докладывая своим командирам, описывали, как их проводник Карсон вел отряды до Сан-Диего, добирался сквозь вражеские ряды с ценными донесениями, помогая тем самым нескольким сотням осажденных солдат.
Армейское руководство по достоинству оценило личные и профессиональные качества Карсона и доверило ему миссию по доставки секретной почты на Восток для государственного секретаря Военного департамента. В этой корреспонденции содержался полный отчет о заслугах и героизме Карсона.
Когда США захватили Калифорнию, остро встала проблема с обеспечением связи. Тогда телеграфа еще не существовало, а новости необходимо было доставлять через весь континент и правительство сочло, что для решения этой задачи больше всего подходит Кит Карсон.
Он прибыл в Вашингтон после трех месяцев пути, часть которого проделал на поезде. На платформе его встречала Джесси Бентон-Фримонт – жена Джона Фримонта. Она никогда не видела Карсона, но легко узнала его по описаниям своего мужа. «Это честь для меня, быть вашим гидом, мистер Карсон», – сказала она ему.
Карсон был смущен видом столицы, толпами снующих прохожих, непонятными знаками и обозначениями, и особенно платой за проезд в экипаже. Его недовольство было настолько проникновенным, что Джесси пришлось договориться, чтобы Карсону для передвижения по городу выделили отдельную лошадь.
В комнате, в особняке Бентонов, где остановился Карсон, было весьма душно, а кровать была настолько мягкой и непривычной для Карсона, что он вынужден был переместиться на веранду, где соорудил себе лежанку, но и от этого ему легче не стало. Он совершенно не был создан для городской жизни, поэтому не понял предлагаемого ею комфорта.
Большую часть времени Карсон проводил в обществе Джесси Фримонт, она познакомила его со всеми влиятельными лицами в Вашингтоне. И светские «львы и львицы», политики, банкиры и промышленники, все хотели лично познакомиться с Китом Карсоном – легендой Дикого Запада, и после общения с ним приходили от него в восторг. Каждый собеседник Карсона желал услышать от него, какие возможности открываются человеку на Западе. Но их амбициозные замыслы не были понятны Карсону. Он не понимал, например, почему промышленники хотят изменить ландшафт Запада, вырубить леса, понастроить в долинах ферм и городов, провести железные дороги. Его поражали их предложения и идеи, поэтому он сказал им: «На Востоке вы короли, а на Западе никто. Там вы будете совершенно беспомощны, но здесь можете шуметь сколько захотите». Но, не смотря на это, как утверждают исследователи, Карсон все же проникся значимостью перемен. Эти люди предлагали ему за плату быть глашатаем скорых перемен на Западе, он уважал тех, кто был более образован, чем он и имел вес в обществе, он чувствовал себя обязанным им, поэтому принял предложение.
К моменту визита в Белый Дом на аудиенцию с президентом США Полком. Карсон имел одно желание быстрее возвратиться в Таос к Хосефе. Но Полк несколько отсрочил планы Карсона, высказав ему просьбу доставить правительственную корреспонденцию командованию частей армии США, находившихся в Калифорнии. Карсон, разумеется, не мог отказать президенту, потому что относился к той породе людей, которые если берутся за дело, то доводят его до конца. Таким образом, Карсон стал первым правительственным трансконтинентальным курьером, доставляя почту из Калифорнии в Вашингтон. Нанятый правительством, Карсон, в период работы курьером, проскакал туда и обратно несколько десятков тысяч миль. До своего возвращения в Таос через год и четыре месяца чувство долга и ответственности, заставляли Карсон проскакать около 16 тыс. миль, причем большую часть из них верхом на муле. Он перевозил правительственные отчеты, военные донесения и приказы, а также иную важную информацию и в целом все то, что связывало два конца страны, помогая изменить лицо Запада.
Когда-то Кит Карсон прибыл на Запад в поисках социальной свободы, чтобы убежать от ограничений, установленных в том обществе, где он вырос. Но, вернувшись домой в Таос, он увидел, что все то от чего он бежал в юности, пришло сюда вместе с ним. Мечта о континентальной нации стала воплощаться. Америка простиралась от моря на Востоке до моря на Западе. Запад менялся и Карсон видел это, но он также был одним из инструментов судьбы, благодаря которому эти изменения произошли.
К концу 40-х годов ХIХ века, как отмечалось выше, Карсон, с подачи Фримонта стал национальным символом США. Сначала его имя использовали в названиях таверн, им отмечали места на картах, о нем травили байки в салунах, но в 1849 году появился новый романтический литературный герой – «Кит Карсон – принц золотоискателей», «сверхчеловек», который называл индейцев «краснокожими», «грязными тварями», убивая их при этом «пачками». Это произведение, написанное неким писакой с Востока стало национальным бестселлером, дав начало новому витку приключенческих романов о Диком Западе и его героях, которые тогдашние американцы называли «кровавыми мелодрамами». Эти романы были весьма популярны на протяжении почти целых последующих двадцати лет. В период Гражданской войны в США (1861 – 1865) солдаты юнианистов и конфедератов зачитывались ими сидя в окопах. На страницах этих романов сплелись воедино притягательный Дикий Запад и мужественный Кит Карсон. «Последняя охота Кита Карсона в Скалистых горах», «Невеста Кита Карсона», «Спасение Кита Карсона» и др. на эту тему было написано более 70 книг. По цене от 25 центов и ниже – эти «шедевры» литературы продавали репутацию Карсона «охотника-убийцы-мстителя», чьи подвиги «помогли» расчисть путь для торжества цивилизации. Эти популярные книжонки были ничем иным как пропагандой насилия, точнее насилия над индейцами Америки. В одно из таких книг Карсон якобы попадает в лагерь индейцев, где его поджидают «двадцать злобных» дикарей, которых Карсон ловко убивает, всех их скальпирует, и уезжает со скальпами, привязанными к седлу. В свете того времени подобные деяния выглядели героически. Но «литераторы», потчуя читателя этим низкосортным чтивом, даже не пытались понять реального Кита Карсона, не спрашивали его согласия на использование его имени, и, разумеется, не платили ему никаких денег. Но интрига, и можно даже сказать ирония заключалась в том, что Карсон не мог прочесть эти романы, потому что не умел читать. Но когда его спрашивали, правда ли то, что написано о нем в этих романах, он пожимал плечами и отвечал: «Кто знает». Естественно вымышленный Карсон имел мало общего с реальным. Как заметил тогда один человек, когда ему сообщили что коротышка, стоящий перед ним есть Кит Карсон, то он ответил: «Нет, ты не Кит Карсон, которого я представлял себе». Люди, не зная реального Карсона свои представления, просто переносили на него. И в этой связи литературный Карсон был похож на вымышленный Запад и в тоже время настоящий Запад ассоциировался с реальным Карсоном, но никак иначе. Но людям этого было не достаточно, поэтому они мифологизировали то, к чему тогда имели интерес, искажая действительность до неузнаваемости. Кит Карсон был величайшим примером из того насколько желанным для американцев была мифологизация Запада.
Карсон никогда и нигде не засиживался долго в одном месте, он был постоянно в движении, он не мог отказаться от поручений, которое возлагали на него. Но главным стремлением, которое он носил в своем сердце, всегда было то, чтобы вернуться в Нью-Мексико к Хосефе и зажить нормальной семейной жизнью.
К концу 1848 года курьерская миссия уже завершилась, и Карсон уехал в Таос. За шесть лет после свадьбы он и Хосефа находились рядом целых полгода подряд. Поскольку Хосефа ожидала первенца, Карсон и его приятель по трапперству объединили усилия и стали разводить скот к востоку от Таоса. Как и все поселенцы Нью-Мексико, они ходили по нейтральной земле. Но нейтральность была чисто условной. Дело в том, что эти земли граничили с индейскими, а индейцы весьма ревностно относились фактам нарушения скотоводами границы с их землями и наказывали нарушителей весьма сурово. Карсон слишком долго прожил среди индейцев, чтобы этого не знать.
«Мы слишком долго вели бродячую жизнь, но пришло время построить дом для нас и для наших детей», – говорил он впоследствии.
Однажды, в конце октября 1849 года майор армии США Уильям Гриер, прибыл на ранчо Карсона, чтобы просить у него помощи.
Две недели назад торговец из Миссури Джеймс Уайт и его семья держали путь на Запад неподалеку от тропы Санта-Фе, когда его фургон атаковали индейцы. Уайт был убит, а его жена Энн с ребенком попали в плен. Через несколько дней пленников обнаружили в лагере хикарилья- апачей в степи к востоку от тропы Санта-Фе. Гриер полагал, что если кто и может отыскать лагерь хикарилья так этот Кит Карсон, который хорошо знал хикарилья-апачей и их язык. Карсон начал поиски восточнее от Техаса, его сопровождал отряд солдат. Двенадцать дней Карсон вел преследование апачей. «Это был самый сложный путь из всех, что мне доводилось проходить, – говорил позже Карсон, – почти на каждой стоянке мы находили лоскуты одежды миссис Уайт, это обнадеживало нас и придавало нам сил». Наконец, Карсон заметил вдалеке клубы дыма от костров большого лагеря хикарилья-апачей. В отряде стали спорить, как действовать дальше, некоторые считали, что лучше вступить в переговоры. Карсон же считал, что атаковать нужно немедленно. Однако апачи не были бы самими собой, если бы заблаговременно не обнаружили бы преследователей, и на момент входа отряда в их лагерь просто рассеялись. Гриер отдал приказ атаковать лагерь, но желаемого результата атака не дала. В двухстах ярдах от себя солдаты обнаружили тело миссис Уайт. Тело было еще теплым, ее убили не позднее пяти минут назад, пронзив стрелой сердце. Когда солдаты осматривали брошенный лагерь апачей, то один из них наткнулся на книгу, по всей видимости, принадлежавшую миссис Уайт. Это была одна из тех «кровавых мелодрам» о Ките Карсоне «Принц золотоискателей». Карсон не мог прочитать ее, но кто другой прочел ему эту книгу потом, по сюжету герой романа Кит Карсон успешно выполнял миссию по спасению женщины похищенной индейцами, но в реальности, миссия провалилась и женщина погибла. Возможно, Карсон почувствовал, что книга дала ложную надежду Энн Уайт на спасение, ведь он был рядом. В этот миг миф о Западе столкнулся лицом к лицу с суровой реальностью.
Карсон был ошеломлен случившимся, так никогда и не придя в себя от этого. Воспоминания об этой погоне преследовало его всю оставшуюся жизнь. Все могло бы сложиться иначе, будь семья Уайт единственными переселенцами, но эти были лишь двумя из десятков тысяч, крошечной каплей в море хлынувшей миграцией, которая наводнила Дикий Запад, затопив все на своем пути. Карсон знал, что причина миграции на Запад открытие золотых приисков в Калифорнии, а известие об этом он сам же принес в одном из своих курьерских рейсов на Восток.
В один лишь 1849 год более ста тысяч американцев с Востока направилось в Калифорнию и по мере увеличения их численности возрастало количество стычек с индейцами. С неизбежностью Карсон был призван служить посредником в этом конфликте, в 1853 году он занял должность агента по делам индейцев для северных территорий Нью-Мексико.
Назначая Карсона на эту должность, правительство считало, что он сможет как-то смягчить разрушительный импульс взаимной ненависти, положенный между индейцами и белыми переселенцами, поскольку Карсон по праву считался знатоком обычаем и нравов индейского населения Нью-Мексико. Карсону было назначено ежегодное жалование в размере 1 550 долларов, и он теперь являлся официальным представителем правительства США в переговорах с апачи и ютами, которые характеризовались как самые неуправляемые племена на всей территории Нью-Мексико.
День за днем Карсон выслушивал жалобы индейцев, курил и беседовал с ними. Особые теплые отношения сложились у Карсона с одним из вождей ютов по имени Ка-ни-ачи, дружбу с которым он сохранил до конца своих дней. Юты любили Карсона, они называли его «Отец Кит», за справедливость и честность, за то, что понимал нужды индейцев. На должности агента по делам индейцев Карсон был на своем, как говорится месте, хотя большинство других лиц назначаемых на эту должность приходили благодаря своим связям, и абсолютно были далеки от понимания индейского образа жизни, их культуры менталитета и нравов. Карсон не был идеальным агентом, но он в отличие от агентов-миссионеров, по мановению волшебной палочки пытавшихся преобразовать их из дикарей в цивилизованное общество, делал свое дело честно и не питал иллюзий, а думал как сделать так, чтобы было лучше для индейцев.
Главной проблемой Карсона на посту агента была борьба с практикой индейских набегов вошедшей в литературу под наименованием «рейдерство». Набеги составляли частью жизненного уклада индейских племен и являлись для них экономически необходимыми. Объектами для набегов были поселения белых людей и наличие в них ресурсов, завладев которыми племя могло обеспечивать себе дальнейшее существование.
За счет захвата женщин и детей индейцы восполняли племенную численность, за счет похищения скота решали проблемы своей «продовольственной безопасности», за счет украденных лошадей пополняли свои табуны, выменивая излишки на ружья и боеприпасы, необходимые для ведения охоты и военных действий. Таковы были суровые реалии жизни на фронтире, выживание человека зависело от его возможностей и сил.
Карсон понимал, что набеги индейцев являются угрозой безопасности проживания на границе, из своего опыта он знал, что индейский кодекс чести предполагает возмездие. По прошествии многих лет Карсон начал осознавать, что многие преступления совершаемые индейцами были спровоцированы белыми, которые селились на исконно занимаемых индейцами территориях, прогоняя, оттуда всю дичь и тем самым, лишая их источника пропитания. И когда поселенцы обвинили вождя ютов Бланко в краже овец, Карсон заступился за него, пояснив, что у индейцев не было выбора, ибо они голодали. «Если правительство не предпримет необходимых мер, чтобы спасти ютов от голода, они будут вынуждены воровать», – убеждал Карсон.
Мир Дикого Запада, существовавший сам по себе тысячи лет, стал быстро разрушаться из-за слишком быстрого роста белого населения. Карсон стал свидетелем того, когда количество белых превысило число индейцев на Западе. Индейцам все сложнее было держать рубежи и противостоять нашествию белых. Карсон был встревожен. Куда бы он не обращал свой взор, то все больше убеждался, что индейцев становиться все меньше и поэтому стал действовать по своему, надиктовывая сотни посланий властям США. «Перед правительством стоит лишь одна альтернатива, – заключает он, – либо накормить индейцев, либо уничтожить их».
Он осознал, что многие перемены, у истоков которых стоял он сам смогут радикально изменить саму суть Запада. Но не один американец, а тем более Карсон не думал, что миграцию на Запад можно остановить. Нация стремилась на Запад с огромной скоростью и Кит Карсон поневоле стал инструментом разрушения индейского образа жизни, хотя не и был ненавистником индейцев в отличие от большинства англосаксов того времени, являвшихся расистами в самом худшем смысле этого слова. Кит Карсон был не из их числа, в его детях текла индейская и мексиканская кровь, и в этой связи он понимал, что им будет нелегко жить среди чистокровных белых людей.
Карсон легко сходился с индейцами, потому что был похож на них, но это не означало, что он был полностью на их стороне, но означало, что он их понимал.