- Посмотри на себя! Почему ты такая жирная? Фу, мне противно с тобой рядом находиться, - нарочито медленно выговаривала эти слова Нина, сестра Лары.
- Я не хочу такою быть. Просто такое чувство, что я с этим родилась, - ответила девочка, смотря в пол.
- Ты сама виновата! Мне так мама говорила!
- Нет, нет! Я не хочу такой быть! Не хочу! Нина, ты же можешь мне помочь, Нина, пожалуйста!
Недолгий разговор прервал скрип входной двери. В комнату зашла мать, которая была пьяна до потери сознания.
- Нина, что ты здесь делаешь? Я же просила не приближаться к этой жирухе.
- Мама, она меня силой сюда затащила, - прокричала Нина, хватая мать за руку.
- Это не так! Она врет! Лгунья! - кричала Лара, размахивая пухлыми руками.
- Ты врешь? - мать присела и взяла в руки лицо любимой дочери.
- Конечно же нет.
- Тогда иди к себе.
Дверь приоткрылась, и девочка в красивом платье выбежала из комнаты. Мать схватила с крючка на стене веревку и кожаный ремень.
- Раздевайся, - твердым голосом сказала она.
- Мама, прошу, не надо!
- Раздевайся. Если ты сделаешь это сейчас, то получишь только двадцать ударов ремнем и просидишь привязанная один день. Если нет, то я увеличу наказание втрое.
Девочка сняла с себя драные лохмотья, которым на вид было лет двадцать, и подошла к тонкому столбу, подняв руки вверх.
- Молодец, - мать взяла в руки веревку и привязала Лару. Схватила ремень.
- Раз, - он засвистел в воздухе и оставил ярко-красную полосу на теле.
- Два.
Снова пелена серых будней накрыла меня с головой. Ничего. Ничего нового. За эту неделю ничего не произошло. Да и что могло произойти, если я брожу по комнате вперед и назад, рассматривая трещины на стенах, покрытых вырезками из журналов и плакатами. Что делать? Все слишком медленно происходит. Слишком медленно. Сколько я сбросила за две недели? Только два кило! Слишком мало. Такими темпами я стану худой лишь через пару лет.
Нужно срочно что-то предпринять. Но что? Вдруг взгляд упал на тетрадь, исписанную полностью мелким почерком. На ее обложке было написано красным лишь одно слово: «Худей». Точно, ведь я завела эту тетрадь еще год назад. Тогда, когда, как дура влюбилась, в этого ублюдка. Старалась быть красивой. Старалась. У меня даже получилось. Как же хорошо, что тетрадь была расчерчена на таблицу, в которой способы похудения были записаны в связи с их тяжестью. Месяц назад я добавила туда еще одну часть. Способы похудеть для отчаявшихся. То есть, для меня.
Так, что тут у нас? Точно. Поедание насекомых, рептилий, млекопитающих в сыром виде. Фу, гадость. Я пока еще не настолько отчаялась. Огромные физические нагрузки… Тоже не мое. Я и ста метров пробежать не могу. Отказ от сна. Более трех суток. С полным отказом от еды. Вот это, пожалуй, мне подойдет. Так, что тут еще написано? Перед началом, то есть на ночь, необходимо заполнить желудок малокалорийной пищей, которая не будет обжарена. То есть, без сырого мяса не обойтись? Да, не обойтись. Ладно, нож у меня есть, а кошку мы найдем. Меня давно уже достает соседская кошка, которую не кормят. Она постоянно сидит под моим окном.
- Кис-кис-кис… Иди сюда, Пушок.
Доверчивая кошка спрыгнула на подоконник перед раскрытым окном. Глупое животное. Оно ласкалось о мою руку своей длинной серой шерстью. А он все же милый. Даже слишком. Вот черт, мне теперь даже страшно его убивать. Может оставить себе? Буду скармливать всю лишнюю еду. Решено, котик остается у меня. Но что делать с мясом? Может в холодильнике оно есть?
- Так, Пушок, жди тут. Я скоро приду с едой.
Вот черт. Нашла себе проблем на голову. Хотя, я всегда хотела котика. Они милые. Но моя мамаша никогда не позволяла мне завести не то что кота, но даже хомяка. А теперь мне просто плевать на ее мнение.
Когда я выходила из своей комнаты, то в глаза сразу бросались изменения. Так было уже на протяжении недели. Теперь я не застревала в дверях. Неоспоримый плюс. Но ходить мне еще тяжело. Поэтому и хорошо, что холодильник был на втором этаже. В нем я нашла сырую курицу. Сойдет. Мясо есть мясо, и я не думаю, что есть много различий в мясе птицы и млекопитающего.
- Пушок, я вернулась. И принесла тебе еды.
Котик подбежал ко мне и стал тереться о мою ногу и мурчать. Какой же он милый! Хорошо, что я не убила его, ведь Макс теперь совсем не показывается. Может, я выздоровела? Избавилась от галлюцинаций? Мой мозг протрезвел, освободившись от жирового наплыва? Хочется надеяться.
- Избавилась от меня и рада! Я был о тебе лучшего мнения!
- О, смотрите, вернулся! И года не прошло. - Я облокотилась о дверной косяк.
- Да, вернулся! Ты не должна жрать сырое мясо! Ты что, совсем дурочка?
- Ой, отвянь от меня. Ты нематериален, поэтому не сможешь забрать его в физическом плане. А переубедить меня все равно не сможешь.
- И еще котика убить хотела! Живодерка!
- Ну не убила же!
Я прошла вперед и села за стол, выкладывая на него мясо. Нда, все же небогатый урожай. Придется заедать бумагой.
- Ты не должна этого делать!
Я взяла в руки нож и стала резать курицу на небольшие кусочки. Чтобы лучше глоталось.
- Послушай меня, пожалуйста. Извини за тот случай. Прошу, не делай этого.
Я положила в рот первый кусок и сразу сморщилась от отвращения. Ужасный вкус. Жуется как резина.
- Все. Я умываю руки. Ты меня больше никогда не увидишь.
Чао. Надоел, честное слово.
Я кидаю котику три больших куска мяса. Он худой – кожа да кости, а котам худыми быть не положено. Сама доедаю сырую курицу, до отвала забиваю желудок бумагой, запивая литром воды, и сажусь перед включенным монитором. Ночь будет долгой…
В тот момент во мне что-то сломалось.