Станционный роман глава 1

               

Февральский ветер крепчал и мёл по вокзалу мелкую позёмку. Мать, укутавшись в  платок, одна, среди пустого перрона, показалась ему  жалкой.
- Мама, пойдёмте в вокзал. До поезда ещё далеко.
- Нет, нет, сынок,  я не замёрзла.
 - Мам, я ведь железнодорожник, о прибытии объявят.
 
Мать молчала, и он знал, что она не отступит. Она изредка всматривалась в горловину* станции, откуда через время  должен появиться поезд. В поезде пацаны, там тепло и  Егор последний, которого в  пути примет в вагон его студенческая   компания. А дальше  пересадка  и  здравствуй Казахстан. А  здесь на перроне  мама. Ему было трудно  вот так просто уезжать от неё на восемь месяцев преддипломной практики. Он закрывал её от  порывистого ветра, прижимал  к себе и  дышал  в её холодные руки.
 
- Егор.
- Да, мама.
- Девчонку господь сподобит найти, ищи только русскую. Не позорь меня.
Видно  было сразу, что мать к этому готовилась. Егор рассмеялся.
-  Мама, всё хорошо. У меня и в мыслях другой нету.
- Смотри, не привези мне басурманку.
 
Казахстан их встретил вьюгой. Холод присутствовал везде. В столовой,   в магазине и в кабинете начальника  он чувствовал себя хозяином.  Промерзшая земля, лед в лужах искрошился и был виден желтый суглинок. Суглинок крушился морозом, ветер выдувал из него песок и безалаберно собирал его кучами  в подворотнях.
 
Егор никак не мог согреться. Ему хотелось зайти в любой дом, найти там тепло и  просто погреть своё  замёршее тело.
- Ну, здравствуйте, светила железнодорожной автоматики!
Начальник был весел и  рад им, а  Егор жался к обогревателю.  Их было четверо.  Они озирались  по сторонам, за окнами гремела вагонами станция, и грохот её прошивал кабинет начальника насквозь.
 
 Шум динамиков громкоговорящей связи боролся с ветром, но ветер побеждал и разносил обрывки фраз по всей станции.
- Вагонники, тормозим десятый путь на север.
- Дежурный, мы его не осмотрели.
- Так осматривайте и тормозите. Даю поездной тепловоз  под состав на десятый путь, будьте осторожны!
- Не вслушивайтесь, всё равно ничего не поймёте.
 
 Высокий плотный начальник внушал им доверие и  гремел басом.
-Замёрзли, южане. Так, так.
Он вызвал секретаршу.
- Карпенко мне.
- Карпенко  в степи, у него обрыв межстанционной  связи.
- Какой степи, на железной дороге нет степи. Есть перегон*, есть линия, нет степи.
 
Он хотел сказать жёстче, но видимо при них сдержался.
- Завсклада и бегом, ребята замёрзли. Да позвони  в столовую, чтобы на довольствие ребят взяли. Степи.
Звонили телефоны,  перед начальником их было много, он то вставал,  говоря почтительно, то плюхался в кресло и давал разгон на том конце провода непутёвым. А Егор с ребятами догадались уже, что на тот обрыв линии связи   в «степи» лёг ещё один обрыв, но он был очень важный  и  туда спешил   Карпенко.
 
 Вошёл почтительно завсклад, маленький старичок в старом овчинном полушубке.  Начальник махнул ему -  обожди.  Старичок прошёл вглубь кабинета не спеша распахнул полушубок   и чинно присел рядом с ребятами.
- Да,  связистам ждать Карпенко. Да, вот так сидеть на трубке и ждать. Да, да Карпенко с места обрыва выйдет на связь. Да.
Он бросил трубку и долго смотрел в стену.
  - Иваныч, одень, обуй и в отдел кадров. Карпенко не вернётся с обрыва - отведи ребят в летучку связи. Обустрой. А завтра, ах, да, завтра  выходной, в понедельник с утра ребят ко мне.
 
Старичок не спеша  запахнул полушубок, осмотрел их с ног до головы, кивнул головой на их жиденькие пальто.
- Эх, молодёжь!
К вечеру они обустроились. Летучка связи оказалась  вагоном  для жилья  с большой столовой и телевизором. Хозяйничала в нём Зинка- хохлушка и  через полчаса  они знали всё, даже то, что по ранжиру им знать было не положено. Старший механик связи Карпенко  - мужик, остальные в бригаде казахи.  Живут казахи туточки, рядом со стацией в ауле.

 Домов  железнодорожных, трёхэтажных   на станции двадцать и общежитие, и кинотеатр, и танцы по выходным, а летом  каждый день. Она выделяла им купе, каждому  на двоих, прихрамывала на одну ногу и тараторила: путей на станции двадцать, летучка связи  стоит в тупике, а название тупику  – одиннадцатый.  По путям не шляйтесь - вагоны летят, как бешеные. Замолчала  вдруг, серьёзно оглядела их с головы до ног и как с пулемёта добавила.

- Хочьте справно  кушать, добавляйте по пьятнадцать рублей в мисяц, а то на их гроши.
Она мотнула головой в сторону станции.
- Не дюже расшикуешься. Вот так.
Они были согласны. К вечеру появились казахи.  Уставшие,  прожжённые ветром, в монтажных поясах с монтёрскими когтями для лазания по столбам, они,  молча, прошли мимо них и не поздоровались.

 Долго переодевались. Зинка была среди них и  кого – то смачно костерила. Казахи изредка поддакивали и  соглашались с ней. Всё было  ново для них,  они прислушивались, но понять, что там происходит, не могли.  Вагон опять качнуло. Затем они услышали тяжёлую поступь   по коридору и  в дверях появился  огромный  казах. Он щурил свои узкие глаза и улыбался. Лицо было доброе и не такое чумазое, как у тех, которые прошли первыми, но размер его фигуры поражал, и они все разом   подвинулись.

-Жолдас.
Он тянул руку Егору, ладонь его была крупной и шершавой.
- Егор.
Протянул остальным, сказал громко что-то на казахском.  В купе появился казах старик. Жолдас представил его коротко – дед.  Став серьёзным добавил – басмач. Появились другие и они перезнакомились. Зинка грела чай, работал телевизор, а уставшие казахи внимательно присматривались к ним. Старик сидел  один в углу, набычившись,   и Егору казалось, что о нём забыли.

-Завтра у нас субботник, нефтяники линию связи порвали. Кое- как заштопали. Вы как?
Жолдас  снова улыбаясь, смотрел на них.
- Мы за.
- Карпенко сейчас придёт, так, что вы не отказывайтесь.
 
Карпенко пришёл поздно. Они уже спали. Ветер гудел и,  им казалось, что он пытается  опрокинуть вагон наземь.  Зинка  шёпотом говорила ему что-то.  Казахи ушли. И последнее, что слышали они, были слова.
- Завтра, подыми их пораньше.
Карпенко басил,  и Егор представил его  огромным как Жолдас.
 
А утро началось не так. В столовой сидел мужичок. Зинка потчевала его чаем. Напротив возвышался Жолдас.  Бригады не было и Жалдас оправдывался перед ним за это. Мужичок басил и, набрав кого-то по телефону, докладывал.

- Не могу я их собрать. Да уже не в первый раз. Да, что я сделаю с практикантами. Ну да хорошо. Положив трубку осторожно, как будто боялся  разбить её,   мужичок облегчённо вздохнул.
- Жолдас, едем вдвоём на обрыве хвосты подтягивать. Зина буди практикантов.  На АС –ке*  поедут на перегон  металл собирать.
Зинка  нехотя, хромая,  шла к двери.
- Так вот они, все четверо, субчики.
 
Они стояли в дверях столовой  и,  разинув рты,  подслушивали. Мужик обернулся и  заулыбался.
- Значит, вы и есть практиканты с Кавказа. А мы вот с Зинкой хохлы, как попали сюда, так и пропали.
- Ага, Карпенко, ты с квартирой уже, пропал ты больно уж,  а мне ещё…
Зинка свистнула.
- Не свисти,  Зина, грошей не буде.
- Ладно вам, завтрак готовить буду.
 
Зинка ушла, Карпенко представился, представил Жолдаса  бригадира, остальные казахи монтёры и пренебрежение  к субботникам у них дело привычное и накатанное. В летучке было тепло, ветер стих и за окном, в которое глядел Егор  видна была степь. Она уходила за горизонт ровная и прямая.

 Карпенко читал им проповедь, он мало его слушал и думал о доме. Он был далеко, вчера он считал, и выходило до него почти две тысячи километров. Он был уже не рад тому, что он здесь, и выйти на мороз боялся.

- Так вот не будете дураками, как мы  в одно время с Зинкой, отработаете и уедете с деньгами. Считайте. Расход - Зинке пятнадцать рублей на доп. питание, остальные деньги выделяет контора. Приход - зарплата монтёра четвёртого разряда и коэффициент здесь конечно не северный,  но  приличный.  Здесь по месту двадцать, будем работать на линии,  там в некоторых местах  под сорок. Кумекайте. С местными разборки не заводить, рядом зона. Девчат в летучку не водить. Жолдас  будет первое время с вами.

- Буду вам ухи драть.
 Жолдас   улыбнулся.
- По работе, вроде всё, с субботником вы согласны, это хорошо.
 
Он критически осмотрел  Вовку с Сашкой городских и  по  месту их учёбы местных. На них с утра висели  платки, повязанные  на шеях, рубахи на пупках были завязаны. Перевёл взгляд на них с Лёней, но  они у них отсутствовали.

- К Зинке в купе не лезть,  она инвалид с детства, если, что о последствиях Жолдас вам  расскажет. И осмотритесь, не спешите. По своим грехам сужу. С Богом, завтракаем и на субботник.
 
АС  -ка*, она же мотодрезина,  небольшой вагон, самоходный, сзади платформа*, платформа обычная с потрёпанными бортами. Внутри  автодрезины  деревянные лавки по обе стороны и машинист с помощником за тонкой  деревянной перегородкой.

 Им уступили место, пропустив  вперёд ближе к  машинисту. Они тронулись . За станцией степь открылась во всю ширь унылая и бесконечная, только железнодорожный путь и заградительные деревянные щиты  от заносов  пути  снегом, разбавляли  её однородный   пейзаж.  Мотодрезина  жутко тарахтела, визжала при переключении передач,  они протарахтели один разъезд затем второй, третий  и вкатились  на не знакомую станцию.

 Станция была открытая со всех сторон, не большая в пять  путей и аул рядом не скрашивал её степного одиночества. Степь   была бедная,  и  на станции  хозяйничал песок.  Он растаскивался ветром, и  даже  мороз  не мог остановить его броуновского  движения. К  обеду  они управились, платформа сзади мотодрезины была полна железного хлама, а они разгорячённые работой мыли в помещении руки.
 
- Тута мы скидываемся по три рубля.
 Мужичок из местных не улыбался им,  прощупывал   их  хитрыми глазами и  ждал.
- Так как вы на это смотрите.
Леня был против.
-Нифига  себе по три рубля, три дня в общаге жить можно.

 Егору тоже не хотелось с этого начинать. Ему было неловко. Вот так с сабантуя начинать трудовую жизнь. И он жалел, что рядом нет Карпенко.  Сашка с Вовкой загоношились. Прикрыли Лёню. В повязанных платках, в шубах нараспашку, шапки набекрень,  они всем видом показывали мужику, что дело  в шляпе.
- Давай, еврюга, гони трояк.

 Леня не спешил и издевательски медленно расставался с мелочью.  Два помятых рубля кочевали у него из руки в руку. На них посматривали украдкой, суетились в стороне и  на брёвнах собирали стол. Солнце припекало, и Егор радовался этому. Может всё пройдет, и холод канет в бездну. Он молча сунул мужику трёшник. А  Лёня считал. Вовка с Сашкой  пританцовывали  на морозе, и разухабистость их    выходило им  боком.

 - Всё нету у меня больше. Считайте,  тута  чуть не хватает, а червонец я не дам, разлетится потом как вот этот песок.
Леня ткнул себе в ноги. 
- У тебя  эта чуть за полтинник переваливает.
- Червонец не дам.
- Задавись червонцем, жадюга.
 
Они скинулись  за него. Мужики закончили  стол, раскрыли кильку, колбаса порезанная ломтями с такими же кусками  хлеба  давила запахом  и Егор глотал слюни. Стакан был один и его первым налили Егору. Егор перепугался. Он столько никогда не пил.

 Стакан был двухсотграммовым, налитым доверху, под дунькин поясок. Он боялся опозориться, все смотрели на него и он с трудом  осилил его. Стало горячо и весело, Леня  был вторым,  сглотнул стакан враз,  и моргал глазами. Ему дали закусить, Вовка с Сашкой буксовали. Они дёргались при питие, как девки на грузовике  при вождении, а  Леня  хлопал в ладоши.

- Молодцы, отмучились  в три прихлопа. Не волнуйтесь, мамкам  не скажу.
Ехать назад было весело. Мужики признали их и доверительно вели с ними разговоры. Степь не казалось дикой, АС-ка не визжала, а на грохот её  на стыках они не обращали внимания.

-Так у нас седня бабий день. На всех трёх разъездах  дежурными  девчата с общежития.
-Точно, щас у них пересмена.  Значит с нами будут ехать. Давайте мы вас парни с ними познакомим. Девки молодые, красивые, не замужние, да и вы не в три прихлопа.
- Первой будет Надька. Вон она уже входной открыла.
Егор видел входной и на нём жёлтый разрешающий огонь, который говорил им, что разъезд берёт их  на главный путь с остановкой.   
- Один желтый, с остановкой, выходной закрыт.
- Вижу один жёлтый, с остановкой по главному пути, выходной закрыт.
Машинист АС-ки продублировал слова своего помощника.
 
- Сейчас Надежда собственной персоной здесь появится. Ох,  и шустрая девка, бой баба.
Машинист оглянулся и подмигнул Лёне. Лёня засопел, Вовка, с Сашкой воспрянули, Егор почти спал. Ему было хорошо. С местом определились. Мужики ничё и главное тепло? Надька влетела вихрем, увидев их, чуть стушевалась, прошла к машинисту и скомандовала.

- Подтягивай к выходному, Михалыч, за четным  поездом следом пойдём.  Наступила тишина. Надька ёрзала на сидении.
- Это новые практиканты?
Она оглянулась на них. Впилась взглядом в Лёню.
- Да мы тута подсобить приехали.
Да я вижу как вы подсобили, взорваться от спиртного можно.
- А вы не взрывайтесь! Мы тута ненадолго на восемь месяцев.
 
Вторая дежурная, стройная в шубе и валенках зашла застенчиво и поздоровалась с ними, смотреть на них боялась и ехала тихо, Михалыч через весь вагон кричал ей.
- Свет, четный далеко.
- Да, по моменту между вами  пять минут разрыва  было.
- Тогда поехали.
АС-ка взревела, буксанула разок и полетела чётному поезду  вслед.
-Выходной зелёный.
Весело доложил помощник.
- Вижу, зелёный.

Также  весело продублировал Михалыч, а третью девушку Егор не видел, он  спал. Проснулся от того, что в дрезине стало тихо, Леня тоже дремал. Вовка с Сашкой галантно провожали девчат. Михалыч подозвал их с Лёней.

- Вот вам в сумке припасы с субботника, на неделю хватит.
- Мотодрезина освобождайте путь.
Голос дежурной по станции от стоящего рядом динамика громкой связи резанул им  по ушам.
- Едем, едем, дежурная .
Михалыч обернулся к ним.
-  Давайте, ребятки пошустрее выходите, дежурной  путь нужен.
- Мотодрезина, мотодрезина совесть имейте. Нечётный у входного станет.
- Едем, едем дорогая.

АС-ка взвизгнув колёсами, быстро набрав скорость, скрылась во дворе их производственного предприятия.
Перрон был пуст, справа от них была станция, с левой стороны  жилые дома, а  в просвете между ними  виднелось одноэтажное семейное общежитие. Жолдас вёл оттуда Вовку с Сашкой и возвышался над ними, а следом за ними семенил  Карпенко. Зинка суетилась, встречая их.

Леня стоял с сеткой, в ней была колбаса, и Зинка  к удивлению их была ей очень рада.
- Вот, Карпенко, как на линии живут, а тута. Она махнула рукой и пошла, прятать её в холодильник.




 Горловина*  - вход на станцию с перегона.
Перегон* – расстояние между двумя станциями.
АС-ка*  – мотодрезина на своём ходу, сделанная в виде  вагона.
Платформа*  - вагон с низкими бортами.