Июль терпко пахнет лавандой, солидно гудит шмелями и по-гусарски швыряет под ноги перезревшие абрикосы, шуршит под окном велосипедными шинами (сын приехал из булочной, добытчик!), сладко лопается на губах томатным соком (помидоры - свои, наконец-то!) и горчит хрустящими огурцами (надо бы чистить, но как же вкусно сразу, с грядки!)...
Июль тоненько пищит днём бестолковыми котятами и басовито похрапывает ночью по-кабаньи.
Июль, макушка лета и апофеоз жизни, властелин и насмешник, мгновенно меняющий гнев на милость, а жгучий провансальский зной - на прохладу мистраля, я на тебя уже почти не сержусь: ты красив и щедр, совсем как тот сильный и весёлый человек, которого ты забрал пятнадцать лет назад.
Кумир моего детства, мой любимый дядя, мамин брат. Самые смешные и необидные шутки, самые серьёзные и внимательные глаза. Самая неожиданная потеря. Самая июльская - от инсульта - смерть.
Разбужу дочку, и мы поедем на море. Там ветер бережно перебирает волосы, как будто наново укладывает в голове прежние мысли, и сушит слёзы на щеках. Там бирюза перетекает в синеву, как смерть - в жизнь, и становится ясно: всё переплетено, но не запутано.
Всё не зря.