Храм

               

В это утро отец Никодим проснулся рано. Нужно было успеть на первый рейсовый автобус, проходящий через их село в 7.30 утра. Зачем-то вызывали в областной центр, в епархию. Батюшка догадывался, что будут обсуждать восстановление храма Николая Чудотворца в их селе, на который согласился выделить средства бизнесмен, сам родом из этих мест, а ныне имеющий серьезный бизнес в Москве. А пока отцу Никодиму приходилось служить в соседней деревеньке, где имелась действующая церквушка, куда он каждый день ездил на чуть живой "Ниве". Была бы машина в более приличном состоянии - рискнул бы и в город на ней отправиться.
Стояла постная неделя. Отец Никодим без особого аппетита позавтракал овсяной кашей на воде и стаканом чая, заваренного супружницей на каких-то травах. После чего принялся собираться в путь. 
"Ты уж береги себя", - шепнула матушка, боясь разбудить спавших в соседней комнате детей.
"Все мы уповаем на милость Божию", - заученно ответил батюшка, перекрестив матушку. Тихо зашел в детскую, осенил крестным знамением спящих отпрысков - 12-летнего Ивана, 7-летнюю Ольгу и 5-летнего Михаила. После чего решительно отправился на выход.
На остановке кроме него автобус, до прибытия которого оставалось минут пятнадцать, дожидался лишь местный пенсионер Иван Акимыч Петушков. Прожженный атеист, в лучшие годы заработавший трактористом на "Жигули",  иронично взглянул на батюшку из-под козырька видавшей виды кепки.
"Никак в город собрались, отец Никодим... По нужде али для развлечения?"
"Развлечения от диавола, - смиренно ответствовал священнослужитель. - В епархию вызывают, дело богоугодное обсуждать будем".
"Не иначе насчет храма?" - кивнул головой Акимыч в сторону полуразрушенного здания церкви, видневшейся на холме за домами по другую сторону дороги.
Отец Никодим промолчал, только глубокомысленно вздохнул. Акимыч закурил папироску и, стараясь не пускать дым в сторону батюшки, продолжил:
"Говорят, деньги на храм Колька Антонов дает. Вроде в Москве поднялся, состоятельным человеком стал... Да только денежки-то те кровью омыты. Думаете, на чем Колька капитал сколотил в 90-е? Слыхали про ОПГ "Семеновские"? Так он, поговаривают, у них за главного был. Это сейчас он депутат и бизнесмен, и братва его, кто выжил и в тюрьмах не сгинул, при деле. А тогда сколько невинных душ загубили... Даже женщин и детей не щадили".
Акимыч плюнул на окурок и метким щелчком отправил его в проржавевшую насквозь урну, из которой мусор не вываливался лишь каким-то чудом.
"А почему же этот Антонов тогда не сидит?" - поинтересовался отец Никодим.
"Ну вы, батюшка, прямо как ребенок... Чтобы человека посадить - нужны свидетели. А у этих следователей все свидетели или поумирали внезапно, или замолчали. Вот и избежал наш Колян мест не столь отдаленных. Зато теперь уважаемый человек, меценат, в Бога резко поверил. Небось, за него еще молиться будете, так, отец Никодим?"
Тот молча смотрел в растрескавшийся асфальт, переваривая услышанное. Была ли правда в словах Акимыча? Честно говоря, он и сам раньше краем уха слышал что-то о неблаговидных делах Антонова, но близко не принимал. А сейчас, после такого откровения, всерьез задумался.
Отец Никодим никогда не считал себя совсем уж безгрешным и ярым борцом за правду. Но все же старался придерживаться Божьих заповедей, при случае наставляя согрешивших на путь истинный.
Наконец появился автобус - видавший виды "Setra". Пассажиров в столь ранний час было немного, и батюшка выбрал место спереди возле окна. Акимыч сел сзади него, а в Демкино, где у него жил сын с семьей, вышел.
Всю дорогу до города он молча смотрел на проплывающие мимо поля, перелески, доживающие свой век деревеньки... А думы его одолевали невеселые.
Ожидания отца Никодима подтвердились. В епархии собрался Совет во главе с Владыкой Серафимом. Одним из вопросов и было восстановление храма в Осиновке на средства спонсора.
"Дело благое, богоугодное, думаю, нужно принять помощь от хорошего человека", - констатировал Владыка, давая тем самым понять, что вопрос исчерпан. Мнения отца Никодима никто не спрашивал.
И тут он неожиданно для самого себя не выдержал. Понимая, что фигурально падает в пропасть, отец Никодим выпалил:
"Владыка, но ведь про этого Николая Антонова слухи ходят не самые хорошие! И если в них хотя бы есть доля правды, то этому меценату самое место в тюрьме. Пусть и говорят, что деньги не пахнут, но принимать их от убийцы..."
В зале повисла мертвая тишина. Атмосфера, казалось, наэлектризовалась настолько, что лампочки под потолком вспыхнут сами по себе. Так прошла минута или две. Наконец Владыка поднялся и поманил отца Никодима за собой.
Они оказались в задней комнате, обставленной просто, но со вкусом.
"Правдолюбец, мать твою! - прошипел Владыка, сжимая посох побелевшими от напряжения костяшками пальцев. - Чистеньким хочешь выглядеть? Праведник, гляди-ка, выискался. А мы все, значит, попы продажные?! На все согласны, лишь бы мошну набить? А ты, значит, не такой?! Да ты хоть представляешь, на что мне приходилось идти ради церкви?!"
Владыка перевел дыхание и продолжил чуть спокойнее:
"Я тоже когда-то с низов начинал. Мол, дали тебе кадило с крестом - и крутись как хочешь. Ты же небось семью свою содержишь тоже за счет прихожан, не так разве? Нет, отец Никодим, не получится незаплеванным остаться. Либо ты с нами, либо..."
"Либо я не с вами,- вздохнул батюшка. Снял с себя крест и положил на стол. - Мечтал я в детстве дома строить. Вот и пойду на стройку. Сначала разнорабочим, потом, даст Бог, в каменщики выбьюсь. Глядишь, и в своем селе храм выстрою. А вам, Владыка, желаю здравствовать и процветать. Не отказывайте себе ни в чем. Только помните, что суд есть не только земной, но и Божий".
Обратно в Осиновку отец Никодим ехал, ощущая себя в каком-то странном состоянии. Словно только вылез из гнилого болота и тут же окунулся в чистый источник. Без тяжести наперсного креста чувствовал себя непривычно, в теле появилась какая-то легкость. В Демкино в автобус подсел Акимыч, уже не с пустыми руками, а с объемистой авоськой. Посмотрел на отца Никодима, несколько удивленно хмыкнул, но, ничего не сказав, занял свободное место.
Когда они вышли в Осиновке, теперь уже бывший батюшка окликнул Петушкова:
"Акимыч, папироской не угостишь?"
"Гляди-ка, никак стряслось чего? И креста нет, и курить попросили..."
"Да уж, не курил я лет с одиннадцати. Соскучился по табачку почти за три десятка лет. А крест мне больше не нужен. Есть нательный - и слава Богу. Вот его и буду нести оставшуюся жизнь".
Акимыч покачал головой:
"Чудны дела твои, Господи... Ну что ж, угощу, и я с вами за компанию".
Отец Никодим сначала было закашлялся после пары затяжек, но затем быстро приноровился. Так и стояли они вдвоем на опустевшей остановке, пуская в небо струйки табачного дыма, и думая каждый о своем.