Клубы пыли рассеялись, и открылся обзор на большую разрушенную площадь. Он стоял возле разбитой кабинки таксофона и, отвернув рукав старой клетчатой рубашки, на секунду представил, как в этой же рубашке, пару месяцев назад она весело готовила ему завтрак. По квартире разлетался запах яичницы и крепкого эспрессо, что он так любил. А она всегда улыбалась когда он ел и ронял крошки от хлеба на пол, всегда смущалась за похвалу ее завтрака. Ведь никто так умело не делал эспрессо в свои двадцать лет. Отвернув оба рукава, он стянул с худощавых плеч большой рюкзак, зашитый красной нитью по шву и маркировкой адидас, пошарил рукой этой темной пропасти и словно клад нашел среди всего хлама небольшую серебрянную флягу, на которой выгравировано М. Б. Марк Бернс - так его звали до взрыва, до всей этой разрухи и до расставания с ней, его извечно любимой, априори веселой Райли Оливер. Сейчас же он просто Музыкант. Один из выживших везунчиков, или наоборот неудачников, ведь жизнь теперь словно в аду, который бродит по улицам Нью-Йорка, имея небольшой багаж за спиной, который всегда готов покинуть в случае чего. В фляге была вода, дорогоценная пресная вода, что была на вес золота в эти нелегкие времена. Марк сделал небольшой глоток и прислушался к ужасающей тишине разрушенной улицы. Из-за угла показался большой лабрадор, который держал что-то в пасти. Марк свиснул ему и тот неспеша подскочил к своему хозяину. Он приручил пса и дал ему кличку Джери, еще до трагедии , поэтому даже сейчас они почти не расставались. Пес был единственным товарищем парня. Он полагался на него как на самого себя и знал, что тот его ни за что не предаст.
Быстро темнело и становилось прохладно. К стене таксофона была прислонена его гитара. Он с грустью в глазах посмотрел на свою спутницу и отвернулся. «Не сегодня милая» - подумал он. Марк боялся, что однажды ей придется спасать ему жизнь, но стоит ли оно того, чтоб прожить еще день, но больше не сыграв любимых, напоминающих счастливое прошлое, песен. Он зашел в будку таксфона, сел на холодный железный пол и достал со своей кладовой небольшой, но теплый плед в клеточку. На нем еще осталась небольшая дырка от похода на пикник с Райли. Тогда они счастливо жарили сосиски и он знал, что еще чуть-чуть и он достанет с кармана джинсовой куртки обручальное кольцо, вручит ей, возможно даже увидит ее слезы, ведь она была такая эмоциональная в такие моменты. Но что-то было не так. Ее бледнота и усталость были заметны и их не скроешь за милой улыбкой. Что-то пошло не так. Приступ. Реанимация. Кома. Он не успел не только вручить ей кольцо, сделать ее своей женой, а и увидеть ее перед взрывом. Первая авиабомба была сброшена на больницу. Марк отогнал эти мысли и накатившиеся на глаза слезы боли. Было очень не приятно осознавать потерю единственного дорогого человека. Пес последовал за ним внутрь. Марк положил на пол плед и обняв пса решил вздремнуть. «В тесноте, да не в обиде, да, Джери?» - и он улыбнулся псу, взглянув в его черные грустные глаза, которые в полумраке было уже тяжело увидеть. Джери грел его в такие ночи, не давал ему возможности унывать. Бывало казалось, что это Райли в облике пса, защищает его от всего на свете. А он не смог защитить ее. Временами туга была настолько сильной, что он был в шаге от смерти, а верный пес все оттаскивал его от края моста или крыши. Поток мыслей все уменьшался и он погружался в неспокойный сон, хотя ему давно ничего и не снилось, он время от времени тяжело вздыхал или нервно вздрагивал.