Тёмная сторона любви

Дождь… Казалось, он решил смыть наш грешный остров. И льёт и льёт, всё лето. Холодная пелена. Но иногда тучи всё же разрываются, и солнце словно стреляет сквозь них по земле своими лучами.
В один из таких  сияющих моментов,  я и увидел её. Она шла мне навстречу по тротуару, вся такая «солнечная». Мой любимый типаж, жопатенькая блондинка. Узенькая талия и мясная попка. Строгая причёска и лицо стервы, с узкими злыми губами. И светлое, красиво облегающее фигуру короткое платье. О, как я люблю таких женщин. Что - то в них есть такое демоническое.
Ловлю себя на мысли, что слишком долго стою как истукан, и смотрю ей вслед. Одна проходящая мимо женщина даже фыркнула в мою сторону. Завидно. А у меня в голове замечталось, пришла бы она ко мне на приём. А что, городишко у нас маленький и ко мне запросто можно попасться как к участковому терапевту.
Опять полило. Перепрыгивая, через растущие на глазах лужи приближаюсь к поликлинике. Отряхиваясь, захожу.
Вот и рабочий день начался. Со второй смены. Заполняя очередную амбулаторную карту своим корявым почерком, не перестаю думать о той «солнечной». А вдруг не замужем? Или замужем? С ума можно сойти. Всё хватит, сосредотачиваюсь на работе. Тем более, что заходит и садиться передо мной молоденькое и весьма симпатичное создание. Такие не часто, но попадаются. А так в основном, полуглухие бабки с бесконечной выпиской льготных рецептов. Молоденькая, а звать её Нина, у меня не первый уже раз. Два года, как вяло текущий пиелонефрит. Почки вроде и не болят, а анализы всегда плохие. Раза-два в больнице отлежала, и вот опять передо мной с тем же самым. Вспомнилось вдруг, что месяц назад видел её шедшей по городу с наркоманского вида парнем. Он вышагивал со стекольным видом несколько впереди её, а она семенила следом. Я ещё тогда подумал - во дура! Нашла себе.  А если инфекцию от него тянет? Интересуюсь у неё, живёт с кем или нет. Та, немного помявшись, да живу с парнем. Предлагаю ей привести его ко мне на следующий приём. Пообещала.
Иду не спеша с работы. Тем же маршрутом. Верчу головой по сторонам. Сканирую глазами как локатором.  Шла же «солнечная» здесь куда - то. Тут своего рода единственный бульвар в городе. А вдруг увижу её.
Придя домой наскоро ужинаю и качу в пригород на фазенду. По дороге строю планы по её розыску. Во как засела. И чуть не проворонил, спрятанную в кустах «фару». Сбавляю ход и мигаю всем встречным машинам. Сейчас редко, кто мигнёт, а я мигаю всегда.
Фазенда у меня старенькая, брусовая, но очень милая. А главное всего в трёх сотнях метров от Охотского моря. Восход солнца здесь, всегда шедевр. И хотя далековато от моей городской квартиры, мотаюсь туда почти через день.
Заехав во двор и переодевшись, пошёл прогуляться по берегу. Заодно посмотреть – кто, где и что браконьерит. Сам иногда сетку тоже выставляю, но чисто для себя – пожрать. Иду, а перед глазами всё она – «солнечная». Да, на такой бы я женился. Щемит всегда в холостяцкой душе. Тяжело мне переносить одиночество. Но с чего я взял, будто она не замужем? А вспомни её походку. Так ходят только опытные разведёнки. Тянут носок вперёд, чтоб сзади «половинки» играли. Бреду, и так вот с собой рассуждаю. Что- то на ум пришло, а не поискать ли её в интернете? Чем чёрт не шутит. Всё, по приезду в город сделаю.
Переночевав, качу ранним утром обратно. Дорога и сопки, заливаются  яркими лучам восходящего над морем солнца. В такую погоду любить ещё больше хочется. Сегодня приём с восьми утра. Несусь, почти не соблюдая знаки. Трасса пустая. Все ещё спят.
Перед началом работы традиционное кофе с обменом последних новостей. Я только слушаю. Хвалиться мне нечем.
Следом и приём потихоньку потянулся. А вот и Нина с «пиелонефритом». Да не одна, а, как и обещала со своим кавалером. Тот, похоже, и не понимает, зачем пришёл и что от него хотят. Абсолютно отсутствующее выражение лица. Предлагаю ему пойти со мной. Пошли с ним вдвоём в смотровой кабинет. Зашли, объясняю сидевшей там пожилой женщине – фельдшеру, что нужно взять мазок из уретры. Та предлагает ему пройти за ширмочку и спустить штаны. Потом она берёт устройство для взятия мазка и командует ему сжать головку члена. Брр… Давно я такого не видел – целый гнойный ручей!
Фельдшер  даже оторопела. Повернулась ко мне и говорит, чего тут брать, классическая гонорея. Ладно, говорю ему, пошли обратно. По пути спрашиваю, неужели ничего не чувствуешь и не замечаешь? В ответ глупо улыбается. Похоже точно, под кайфом.
Провёл потом с Ниной беседу.  Не знаю, дошло до неё, что-либо. Судя по её недовольно хлопающим ресницам – нет. Ну, живите, как хотите. Плодитесь и размножайтесь.
Иду с работы прежним маршрутом. Смотрю по сторонам, и по пути захожу в каждый  магазин. А вдруг повстречается! Дома включил комп и одновременно ужиная, шарю по местному сайту знакомств. Давно не совался в этот отстой. Кроме гадостей нечего ловить. Асса! Неужели она! Точно она! На фото симпатичная блондинка во весь рост в голубых джинсах. А бёдра! Только на лучшие журналы! А глазки, а носик! Остренький, маленький. Да, сладкофильная. Зовут Светланой. И судя по дате на фотографии, не первый здесь год уже красуется.
Пишу тут же ей. Естественно, наплёл о себе получше, чем я есть. Написал, ещё, что работаю нефтяником. Буду ждать ответа. Не понравилось единственно то, что выходит она на сайт слишком поздно, в три, а то и в четыре ночи. Может, переписывается с кем- то с материка? Ещё пишет, что разведена, и живёт с сыном. Стихи немного насторожили. Давно заметил, у кого стихи в аккаунте, все с «пулей» в голове. Нет, такая, не может быть с «пулей». Глаза умные.
Очередной рабочий день. Ловлю себя на мысли, что не терпится домой. Ещё и планёрку развезли. Терпеть их не могу. В одно ухо влетает, в другое вылетает.
Только домой собрался – вызывает бабка с моего участка. Я их наизусть всех знаю. Эта «с глистами». Всё у неё шевелится в животе. Два раза лежала в инфекционной больнице, травили их бедных кислородом. Приезжаю в частный дом, всегда чисто. Единственно косматая собачка, чуть на стол не запрыгивает, да и давно не мытая к тому же. Бабка моя сидит и трескает борщ. Меня увидела, а я зашёл, раз стукнув всего, и говорит. Вот доктор, вы мне не верите, а у меня глисты клубки внутри уже образовали и в пищевод лезут. Да, помню, одна старая доктор, мне про такой случай рассказывала.
Смотрю, действительно, начинает попёрхиваться, краснеет, пыжится. Вдруг суёт пальцы в рот и вытягивает небольшую розоватую аскариду, которая выскользнув из рук, хлюпается в тарелку с борщом. Сажусь с краю стола и опять пишу ей направление в инфекцию.
Несусь домой, быстрей к компу. Даже есть не стал. Бабку только вспомнил, надо и мне борщ сварить. Выхожу на сайт. Есть ответ! Хоть и символический. Привет и всякое такое. Потираю руки. Всё, клюнула! Ну, действуй теперь, заманивай! Сразу предлагаю ей поехать ко мне в гости на фазенду, отдохнуть, погулять, покупаться. Без всяких, как говориться, обязательств.  Обещает подумать.
До выходных три дня. Несусь заранее на фазенду, ставлю сетку и приготавливаю икру из пойманной горбуши. Убираюсь, заправляю баню, продумываю меню. Должно же мне повезти, когда ни-будь.
Еду обратно в город. Выхожу на связь со Светой. Договорились поехать в субботу с утра. И, о радость, дала номер своего сотового. Витаю в облаках. Но, в который раз, пожирая её фото на сайте, опять фиксирую её ежедневные ночные выходы в сеть. И так поздно выходит, почти под утро.
Уже ревность. Ладно, раз повелась – шанс есть. Встречу её как королеву. Главное вести себя прилично, и никакой профессиональной пошлости.
Наконец- то суббота. Проснулся рано, не терпится уже.
Сажусь, в сияющую чистотой «тойоту» и несусь по магазинам за продуктами. Отоварившись, звоню в назначенное время и еду по указанному ей адресу.
Увидел её издалека. В голубых джинсах, лёгкой белой кофточке и с сумкой через плечо. Невольно залюбовался, вся такая «солнечная». Выхожу, здороваюсь. Несу, какую то чепуху несвойственным и приличным для меня голосом про погоду и предстоящем отдыхе. Та, молча, стоит, разглядывает.
Наконец произносит, что согласна поехать, но при условии взять с собой её подругу Галю. Конечно! Галантно распахиваю дверцу, и катим за Галей.
Пока ехал, они переговаривались по телефону. Судя посему ясно, что вариант этот готов у них заранее. Но это хорошо. Ни как некоторые «рас и на матрас».
Подъехали. Вот и Галя, а ничего тоже, под стать «моей». Ладненькие, домашние такие, без запаха табака и жира.
По дороге выясняю, что работают воспитателями  в детских садах. Тоже неплохо. Мазки регулярные. Далее они подробно принялись расспрашивать меня о месте, куда мы едем. А Галя как бы, между прочим, намекнула мне, что у неё муж полицейский. И это тоже хорошо!
Незаметно подъехали. Открываю ворота и въезжаю в просторный двор. Выгружаемся. Предлагаю им для начала оглядеться, а сам спешно разогреваю заранее приготовленную картошку. Тащу салаты, рыбу с икрой и укладываю всё в сумку.
Решил сразу отвести их на расположенное вблизи небольшое озеро. Пришли на моё укромное и любимое место. Кустики, песочек, чистое дно и ни кого нет.      
Судя по всему начало им понравилось. Особенно Гале, болтала, без умолку. Моя же «солнечная»  более сдерживалась, присматривается, видно. Разлил по стопочкам коньяк, и началась пирушка. Ели они с удовольствием. Галя, слегка подвыпив, стала нас, шутя подначивать. Давайте «молодожёны», поближе друг к другу.
Незаметно разомлели. А немного спустя, мои кисы, попробовав воду стали раздеваться. Я из приличия отвернулся, пусть переодеваются. Но всё же зыркнул. Они будто ждали этого, сразу довольно улыбнувшись.
О Боги, какая у «моей» фигура! У мёртвого встанет!
Потом и я к ним присоединился. Вдоволь наплескавшись, решили пойти на море. Повёл я их в сторону красивых скал, возвышающихся над местностью за территорией местного рыбозавода. Там всегда тихо и безлюдно. Знакомые охранники, пропуская нас через ворота, плотоядно пожирали глазами моих спутниц, громко выражая им своё восхищение.
       Пока шли, я выманил у стоявших вблизи берега рыбаков на лодке три свежие горбуши, и быстро разбил костёр. Сели тут же на поваленное бревно и опять по стопочке.  Между делом, пока болтали, я моментально распотрошил рыбины. Напичкав их специями и обернув лопухами, засунул в угли. И минут через тридцать  мы уже наслаждались деликатесом.
Всё шло как по заказу. Я был доволен. Место, ещё такое чистое, нетронутое. Шелест волн и ароматическая смесь моря с разнотравьем. Рядом и впрямь, редкие по красоте скалы. Коричневые, и с круглыми  по метру серыми вкраплениями, следами тектонического взрыва. Галя, периодически, сыпала мне эпитеты и благодарности за чудесный отдых, а Света больше молчала. Может пресыщена? Гоню эту скабрезную мысль и иду в следующую «атаку». Намекаю им, что у меня приготовлено всё для бани. Галя – запросто!
Они убрали за собой весь мусор, что мне очень понравилось, и мы пошли обратно. Придя на фазенду, быстро затапливаю баню. И пока она топится, развлекаю их байками за столом. Выпиваем и закусываем, заранее запасёнными, морскими производными. Хоть я и дуб в кулинарии, но угощаю от души.
Благо лето, баня прогрелась быстро. И вот они уже там плещутся и даже песни слыхать. Галя, раз высунувшись, откровенно позвала меня не ломаться и идти к ним. Но после громкого возмущения Светы, захлопнула дверку обратно.
После бани я поил их заваренным шиповником. Они сидели распаренные, томные, распространяя по моему холостяцкому закутку специфический аромат ухоженных самцухочек.
Я любовался Светой всё больше и больше. С каждой минутой всё сильнее затуманивая ею свой разум.
И был почти счастлив. Спать положил их в отдельную комнату. Хотя заранее и не договаривались, что они приедут с ночёвкой.
Потом улёгся сам. Впяливаюсь в потолок. Ну и что в итоге? Оценила Светлана мои потуги? Как-то она, всё-же, равнодушна. Ну не понравился, видно. Развлеклась, да и только. Или всё показалось. Может зря сознался, что доктор. Разочаровалась, наверно. Нет, скорее нормальная реакция порядочной женщины.
Долго ворочался. Погода, видно стала потихоньку портиться. Вокруг стало поскрипывать и постукивать. Отчётливо зашумело море. А перед глазами всё она.
И вдруг я внезапно вспомнил, где я её видел. Точно она, причёска только другая.
Это было года три-четыре назад, в одном из ночных клубов. Я тогда сразу обратил внимание, на не пропускающую ни одного танца симпатичную молодую женщину с броской фигурой. Что-то было даже вычурченное в её движениях. Такая, нотка превосходства над всеми. Подумал тогда про неё - «нарцисс», какая-то. Сплошное самолюбование. В жизни бы не подошёл.
Ветер завыл уже капитально. Слышно, как бузина трещит.
Да, дела. Нашёл приключений. Не по зубам она мне будет и не по карману.
И жизненный опыт в данном случае не пригодится. Чужой тоже. Мне один знакомый, дал, как то почитать книгу одного москвича, усиленно рекламируемую по интернету.
Называется – «Искусство соблазнения». Прочёл, туфта, полная. Что там у них можно с лимитчитсами вытворять, здесь на Сахалине не прокатит. У нас на острове тебя каждая заценит не только по марке машины, а и какого, она года выпуска.
Утром, едва завидев Светлану, сразу позабыл про все терзавшие меня ночные сомнения. За завтраком она с Галей пила лёгкое вино, я чай. Так как погода испортилась окончательно, и они засобирались в город.
По дороге назад развлекал их музыкой. Разговаривать отчего-то не хотелось.
Вот и город. Стало грустно. Они попросили высадить их неподалёку от Светиного дома, возле магазина. Галя, чмокнув меня в небритую щеку, выразила уверенность, что эта встреча не последняя и даже, жалобно, попросила брать её тоже на фазенду. Света попрощалась через, чур, холодно. Просто сказала, звони и всё.
Ну что влюблённый болван, выкусил! Еду обратно на фазенду, поливает дождь. Дорога тёмная и печальная.
Потянулись дни, с обменом бессмысленных смс. Чувство, что Светлана не хочет со мной общаться. Вечно занята. И на следующих выходных тоже. Поедет наверно знакомиться в другое место. По интернету не пишу. Не хочу расстраиваться. Красуется перед всеми. Прихожу к мысли, что надо завязать всё это. Клин вышибают клином.
Решаю, необходимо срочно завести хоть какой любовный роман. Иначе так и заболеть можно. Даже окружающие  отметили моё подавленное настроение и похудание.
Похоже, что-то наклёвывается. На приёме довольно смазливая девица. Сразу видно, что ей нужен «больничный», только и всего. Пара несложных вопросов, типа - это ваш муж у меня в том году лечился? И полный расклад – нет, не мой, у меня его и нет. Намекаю, что не мешало бы убить микробов, поужинав вместе. Та не в какую, вначале стулья!
Иду навстречу, не со своего же кармана. Дала - пока только сотовый. Да, такими темпами и клин мохом покроется.
Не выдержал, позвонил всё же Свете. Пригласил посидеть вместе, вечером где-нибудь. Опять занята.
Ну, вот чего я добиваюсь? Решил попытаться ещё раз. Без всякой надежды. Выхожу в интернет и опять фиксирую её регулярные ночные выходы. Не спать в такое время. Точно жених есть наверно, где то вдалеке. Против воли пишу ей приглашение на фазенду. Обещает через губу, только на день и с Галей.
Всё! Надо кончать. И что я как придурок. Решил больше ей не писать.
Ну, а Наталья, так звали мою «больную», наконец, согласилась разделить со мной скромный ужин в ближайшую пятницу. И, нигде ни будь, а на фазенде. С условием продлить до неё и так уже, затянувшийся «больничный».
Собрался я, как всегда, за день до поездки. Убрал холостяцкую хату, полил цветы. В пятницу с утра ощутил некоторое волнение. А вдруг облом. Когда закрывал Наталье «больничный», ещё раз напомнил ей про договорённости. Встала, жеманно улыбаясь. Мне с хрипотцой - освободишься, звони.
Наконец, приём закончен. Только звонить собрался, как всегда не вовремя, вызов на дом. К бабке, из тех, кто не ходит. Приезжаю. Частный дом на самой окраине города. И кроме бабки, вечно слегка поддатенький и самодовольный дед. Встречает. Ну, ведите к своей «половине». А она, говорит, в огороде. Челюсть отвисла, как в огороде, у неё же ноги не ходят. Дед ухмыляется, руки то ещё шевелятся. Вон она под смородиной. Посадил её там, на стуле, пусть обирает ягоду.
        Дед в дом, а я к бабке.
Подхожу, здороваясь по имени и отчеству. Та, увидев меня, сразу плакать. И сквозь рыдания - это он назло мне, специально посадил тут. Чтобы его распутству не помешала. И далее сквозь слёзы - я его в любви к одной тёлке давно подозревала. Всех коров на поле за город выгоняет, а одну тёлку в сарае держит и к ней захаживает, и ворота закрывает.
Далее, смотрю бабку прямо здесь, возле куста. Потом выписываю, как всегда лекарства и иду обратно. Вышел дед проводить.
Я ему, пожалейте её психику, она вас подозревает в скотоложестве. Конечно, не так сказал, а по мужски, более открыто.  Дедок, в ответ, ну и что, а если я, и сочно мне так - здоровый!
Я даже позабыл, что позвонить надо. Вот дед молодец. А я сопли развесил, по своей «солнечной». Всё же спохватившись, звоню Наталье. Та, да я давно готова.
И вот мы уже катим на фазенду, весело болтая, как старые друзья. Даже пару раз останавливались, чтобы сфотографироваться.
Приехали. Я сразу затопил баню и стал потчевать Наталью нехитрой холостяцкой едой, вперемежку с обильной выпивкой. Поймал себя на мысли, что делаю это умышленно, в плане напиться. Стоит, она у меня перед глазами, моя «солнечная». Смотрю на Наталью, а перед глазами она.
Тут дождь ещё забарабанил. Тоска обуяла. Встал, шатаясь, и пошёл проверить баню. Пошерудил кочергой в печке и сел на лавку. Долго так сидел, вздыхая по Светлане, пока Наталья меня не окликнула.
Потом ещё выпили и пошли мыться. Молча, разделись, толкаясь голыми задницами в тесноватом предбаннике и сразу в парилку.
Какое может быть сравненье. Наталья, что боксёр. Плечи широкие, талия тоже. Попа скукоженная, с переходом сзади на конус. Единственно из всего ансамбля мощная грудь. Два хороших шара.
Задрав Наталью на полке «по-гусарски» внимательно осмотрел её сиси в плане силикона. Нет, натуральные. Характерных шрамов под ними нет. Напарившись, продолжили потом уже культурно, на кровати.
И что за удовольствие? Глаза закрываю и представляю, что это Света. Наталья стонет. Наверно тоже представляет меня негром, Лумумбой каким ни будь.
Утром отвёз её в город. Равнодушно попрощались. И снова жалкие смс, жалкие надежды встретиться со Светой. Ежедневные обещания не писать ей и её полное безразличие в трубке телефона.
И «клин» не помогает. Спросил как то Наталью – жила бы со мной? Нет, говорит. Встречаться, согласна, но жить люблю одна.
Так всё и катилось. Как-то в один прекрасный вечер я  нажрался как свинья. Набрал номер Светланы и заплетающимся голосом, стал объясняться ей в любви. И странно, впервые услышал совершенно другие интонации в её голосе. Одобрительно-ласковые. Согласилась придти, наконец, ко мне в гости.
Ужинали при свечах. И опять холод в её глазах, и полное ко мне равнодушие. Проводил до дому. Шёл обратно, плюясь про себя. Снова бестолковый обмен смс и против воли попытки встретиться с ней.
Всё, звоню в последний раз и приглашаю купаться на фазенду. Хоть август, наконец, жаркий выдался. Город словно вымирал по выходным.
Странно устроен человек. То, что она согласилась ехать со мной одна, да ещё с ночевкой, меня, почему то не обрадовало. Томленье схлынуло, осталось предчувствие нелёгких и бесперспективных отношений.
С утра, в субботу, в голове раздрай. Вспомнил вдруг про Наталью. Насколько с ней просто и легко. Взял, позвонил. Интересно, что она ответит. Поехали, говорю. Да заезжай, хоть сейчас.
Психанув на себя, на всю свою судьбу, еду один. В голове одна мысль, провались всё это. Ну не нужен я им, пойми, наконец.
По приезду через силу позвонил Свете, наврал что-то про родственников. Якобы должны все приехать ко мне. Негде ночевать.
Врать и то не научился. В ответ – ты упал в моих глазах.
Хожу по фазенде, всё из рук валится. Звоню опять с оправданиями. Снова в ответ жёсткое – ты ещё больше упал в моих глазах. Чуть не плачу. Чтобы отвлечься рублю дрова как Челентано из известной итальянской комедии. Дурак. Козёл.
Вдруг звонок. И её голос, просительно тихий такой – возьми меня к себе.
Как я летел! Она вышла с подъезда. Вся такая «солнечная»! В том самом светлом платье, когда я впервые увидел её.
Никто ни в чём не объяснялся. Просто ехали и всё. Я сразу, предварительно набрав закуски, повёл её на своё озеро. Когда накупались вдоволь, взял у одного местного мужика катамаран и принялся катать её по тёплой поверхности.
Она лежала на задней площадке, сладко посапывая, раскинув неземные по красоте ноги. Я же, не чувствуя усталости катал её так, вдоль и поперёк озера до самого вечера. Сознание растворилось в любовных грёзах. Это был уже не я, а довольное и мычащее существо, которое провалилось в сладкий омут до селе неведомого счастья.
Очнулся я утром, и словно током, она здесь, рядом. Прижавшись ко мне.
Осторожно, что бы не разбудить её, вылезаю, из под одеяла. В голове первая  мысль. Что, я могу, сделать ей приятного, с утра? Быстро одевшись, бегу на море. Ночью слегка поштормило. Собрал немного гребешка и пожарил своей любимой. Налил стопочку коньяка, и, положив всё на поднос, поставил возле кровати. И чтобы не помешать её сну ушёл на улицу копошиться по хозяйству.
Суббота и воскресенье промелькнули в сплошной «маниловщине». Два голубка. В интимной жизни также полная гармония. Любила, при первом же намёке.
Уехали в город рано в понедельник и разбежались по работам.
И опять, пустые смс, её вечная занятость, и благосклонное согласие поехать лишь на выходных, на фазенду.
 Так и повелось. Рабочая неделя. Вечером по своим норам. А в пятницу катим вместе.
 Находясь рядом с ней, я погружался совершенно в другое измерение. Её присутствие, вся она и даже присущий ей строгий голос, обдавало мою так уставшую от одиночества душу сладкими мечтами о совместной жизни.
        Но два параллельных мира шли рядом, соприкасаясь только по выходным. Это бесило меня и унижало.
       На мою очередную попытку вывести её на тему нашей дальнейшей жизни вылился холодный ушат её жёстких фраз. Что тебе надо? Тебе и так выгодно со мной общаться. Я же не требую с тебя ничего. Оставим всё как есть.
       Так всё и осталось к моему неудовольствию. Она действительно ничего и ни когда не просила.
       Итак, на выходных полная идиллия. Света готовила, убиралась. Я занимался нехитрыми посадками да сорняками. По вечерам вместе ловили рыбу. И она более ловко, чем я, управлялась с рыболовными снастями и сетками. С удовольствием лазила со мной по сопкам. Иногда уставшие от ходьбы, мы спали, укрывшись одной курткой на какой ни будь обдуваемой со всех сторон верхотуре.
       Я любил её всё больше и больше. Постепенно изучил её вкусы и привычки. Мне доставляло подлинное наслаждение оберегать её сон до обеда, дабы не потревожили его случайные гости. Топить печку до красноты, чтоб ей было тепло и хорошо вставать.  Подавать её любимый бэйлиз в постель и кофе с птичьим молоком.
       Света обожала сухую корюшку, без которой просто не могла жить. И у меня всегда был запас этой рыбки в холодильнике. Страшно любила комплименты, сыпавшиеся от меня и на пересоленную еду. А массаж перед сном! Я сопел, от удовольствия доставляя ей этот кайф.
       И она, со своей стороны, ненавязчиво исправляла мои устои, показывая мне пример особой чистоплотности. Так приучила обязательно бриться, перед тем как лечь в постель. Постепенно освоил её эрогенные зоны.  С ней я делал то, что не стал или побрезговал бы делать с другими женщинами.
       Уезжая в город, Света забирала бельё в стирку и ещё мы собирали мусор с берега, в обилии оставляемый отдыхающими. По дороге болтали за жизнь, и всегда у нас было одинаковое мнение на все темы. И одинаковое чувство юмора, с махровой самоиронией.
       Но какая- то стена, что- то непонятное оставалось между нами. Так я завязал со всеми подругами и жил только ею. Не поддавался самым дьявольским искушениям. Даже когда одна знакомая девица в конце приёма, поздно вечером, стоя передо мною и задрав юбку, стала медленно стягивать с себя стринги.
…….Удалил свою страничку с интернета. А выйдя раз специально с рабочего компа, убедился, что Света всё также активно присутствует в сети.
       Я всё же не выдержал и как-то раз завёл эту тему.
Света спокойно ответила, ну и что? У меня много друзей, потому и не убираю страницу.
       Помолчав немного, вдруг стала сама рассказывать, как ей доводилось там знакомиться.
       Выбирала, как я понял, крутых и обеспеченных. Недостатка в них не было. Не было, как она сказала качества. Или, женатые, или с напрочь отсутствующим интеллектом.
       Единственно, и здесь её голос дрогнул, был у неё настоящий принц на белом коне. Американец. Работал здесь, на шельфе. Правда, женатый. Но обещал на ней жениться. С какой досадой произнесла.
       Капец! Это был для меня удар, взрыв, горе.
С той секунды всё вокруг стало чёрным. Я не слышал, что она говорила дальше. Так вот с кем она переписывается. А я выходит, заполняю вакуум. И она всегда предпочтёт его.
       А что ты хотел, говорю сам себе. Кто я для неё. Обыкновенный врач-неудачник. Даже если и кручусь как лобковая вошь на всяких подработках. Не актуально и не романтично.
       И хотя стереотип наших отношений не изменился, мне стало ясно, что рано или поздно этому придёт конец.  Она будет ждать своего америкоса или искать такого же.
       С незаметно пришедшей осенью и начавшимися холодами мы приезжали на фазенду всё реже и реже. Света была мерзлячкой по натуре, и сколько бы я не топил печку, всё равно ей было холодно.
       Я же окончательно сдался с надеждой создать с ней семью, но против воли любил её так- же. Мы всё реже и реже переписывались. Я специально, чтобы не расстраиваться, она нет. Жила своим миром.
       С начавшейся зимой мы окончательно перестали видеться.
       На выходные ездил один. Пил с горя с соседями. И в душе ещё на что-то надеялся. Позвонил Свете, уже перед самым Новым годом, поздравил. И вдруг услышал, что она хочет провести все зимние каникулы вместе на фазенде.
       Страшно обрадовался. Помчался сразу в лес за ёлкой. Как я готовился! Какие уточки, закусочки!
       Всё было как в новогодней сказке. Обильно ели, пили, спали, смотрели телек. Парились в бане. Обнявшись, гуляли по мокрому морскому берегу и озёру, затянутому, уже крепким синим льдом.
       Перед самым Рождеством внезапно сделал для себя неприятное открытие. Заметил, что она стала активно с кем-то переписываться, уходя в соседнюю комнату. Я прикидывался, будто ничего не замечаю. Мало ли с кем общается. Дескать, наивный чукотский парень.
       И на другой день, после обеда, специально сделал вид, будто вырубился. Света же продолжала давить сотовый.
А когда я «проснулся», заявила, что ей надо срочно ехать в город, ничего толком не объяснив. Я и не спрашивал. Смирился. А Свету словно подменили. Стала, враз, чужой.
       Ехали молча. Она торопливо вылезла со своей сумкой и скрылась в подъезде, так ничего и не сказав.  Опять я один. Будто и не было ничего. Поехал обратно на фазенду.
       Чёрная дорога петляла в сумерках, между кое-где покрытых снегом сопок. Ехал, нет, пилил еле-еле. Жить не хотелось.
       Проехав так километров десять, увидел страшно тощую собаку, бредущую по обочине в сторону города. Дачники бросили или браконьеры, что не редкость в наших краях. Проехав ещё километра два, вдруг вспомнил про сухой корм в багажнике. Затормозив, развернулся и обратно. Нагнав собаку, остановился и насыпал корм на обочину. Собака остановилась, пугливо озираясь. Я сел в машину. Она осторожно подошла и набросилась на еду.
       Развернувшись, надавил на газ. Собака вернула меня к жизни. Впервые, за последнее время не пожалел о своей неудачной судьбе. Хоть раз оказался кому-то нужным.
       Фазенда встретила меня пугающей темнотой и холодом. И огромной жёлтой Луной, поднявшейся, над притихшим, и словно сочувствующим мне,  морем.
                * *                *

       Прошла любовь. Завяли помидоры. Первый рабочий день после зимних каникул. Бреду на работу, на душе пусто.
       Нет той волшебной подпитки исходящей от Светланы. Всё ведь  было другим, и мечты и помыслы. А сейчас, вновь мой удел, одиночество, да шлюхи.
       А холодно, однако. Я без шарфа и перчаток. Забыл, всё о ней…
       С утра, перед приёмом, традиционный кофе и обмен новостями. Все делятся своими развлечениями на каникулах. Мне не интересно. Даже то, что один наш коллега с соседнего отделения повесился. И кабинет, выкрашенный ярко жёлтой фасадной краской,  более не раздражает.
       С началом смены срочно позвали в вестибюль, приступ эпилепсии. Молодая девушка, бьющаяся на полу в судорогах. Как положено, держу голову,  откинув назад и слегка наклонив. Одновременно посылаю за необходимыми препаратами.
       Вокруг толпа доброхотов. Все, как всегда громко советуют – надо челюсти ложкой разжимать! Наконец подмога, колем лекарства, и, подняв её, несём в процедурный кабинет.
       День промелькнул незаметно, топаю в свою хату. Захожу в подъезд, пахнет чем- то вкусным. У меня лишь одни консервы в сумке брякают.
       Дома задумался, как жить дальше. Полез в заначку.
       Холостяцкая мудрость, всё по пакетам. В каждом зубная щётка, рубашка, полотенце, да тапочки. И вложенная записка с фамилией, кому это принадлежит.
       Беру наугад один такой пакет. Жанна. Давно не общались.
       Телефон не ответил и всё-же, через час, взяв машину, качу к ней.
       Нашёл квартиру, позвонил. Та ещё, любительница свободной жизни. Открывает. Красивая. В распахнутом домашнем халатике. Трусы дежурные на выставку. Как всегда. Спокойно мне так – заходи, поужинаешь.
       За её спиной, в дальней комнате, хорошо виден накрытый стол. С увлеченно жующими за ним её дочкой и каким- то молодым фофаном. И так хорошо у них, так всё мирно. Сглотнул скупую слюну и под насмешливым взглядом Жанны, молча, удалился. Сука.
       Дома, в какой-то злости выхожу в интернет.  Зафиксировавшись на сайте знакомств под чужим именем, пишу всем подряд. И одно, и тоже. Так, без цели, от одиночества.
       Потянулись серые будни и холодные вечера. Звонил Наталье, не хочет меня. Снюхалась, с кем- то, поди.
       Достал следующий пакет, Машка. Договорились поужинать, но когда время у неё появится.
       И всё равно, как бы ни жил и чтобы я теперь не делал, стоит Света у меня перед глазами. Заметил, что постоянно мысленно разговариваю с ней. Будто всё время рядом. Теперь, если иду пешком с работы, выбираю другой маршрут. Боюсь встречи, увижу и расквашусь.
       Взбрело в голову одежду ей завести, что на фазенде осталась. Сознаюсь, что это лишь повод увидеть её. Позвонил на сотовый. Услышал равнодушное – ну вези.   
       Сгонял на фазенду, взял её куртку и свитер. С тайной надеждой на её благосклонность, купил её любимый бэйлиз, и птичье молоко.
       Поехал, на такси. Подошел к двери, немного замявшись, позвонил. А вдруг не одна. Открывает, вся заспанная, непривычно взлохмаченная, в трикушах. Молча, смотрит, куда- то в сторону. Нехотя процедила, заходи. Вообще, за время нашего с ней знакомства, ни разу к себе не приглашала. Поэтому заходить не стал, молча, положил пакет с вещами и удалился.
       Чуть не завыл. Бреду по городу. Остановился возле бара. Захотелось напиться.
       Зашёл, огляделся. Почти пусто. За дальним столиком сосед по гаражу Василий. Ухарь тот ещё. Ест в одиночестве. Подошёл к нему, присел. Он, вроде как даже обрадовался. Налил мне из бутылки. Пожаловался, два месяца, как холостякует. Жена в командировке, а дети с ним кучумарят.
       Незаметно набрались. А вот и поздние посетители. Вернее посетительница. Зад шлифованный. Села напротив и на Васю пялится. Мне завидно. Вася, видать, уловив мой настрой, предлагает заарканить её ко мне и устроить групповуху. Мне всё равно. Лучше так, чем от тоски подыхать.
       Пригласили к себе за стол. Упрашивать не надо. Выпила, закусила. Тоже с работы. И под шафэ. Промямлила заплетающимся языком – коль, вы я вижу, порядочные мужчины могу пойти к вам в гости. Стали и поехали. 
       Постелил им на полу, а сам на кровать. Пусть Вася оторвётся. Отвернулся к стенке и спать.
       Но тут раздался такой громкий хруст костей, пузный лязг и хлюпанье сисек, что я аж испугался за девицу. 
       Приподнялся, смотрю. Васька, распластавшись на ней, как некое чудовище из фильма ужасов, гвоздит её к полу. Что он хотел показать этим, какую удаль не знаю. Только вдруг вскакивает и толкает меня  - иди к ней. В баню вас, я сплю.
       И опять перед глазами она – Светлана. Виню себя, не зная в чём. Ну, нет у меня мозгов, не знаю, что не так делал.      
       Опять серые будни. С утра на работу ко мне Васька нарисовался. Жалуется, пошёл утром в туалет, что – то внизу зачесалось. Посмотрел на мошонку, а там «два друга» ползают. Что делать? Жена прилетает!
       Веду его в киоск с лекарствами, и покупаем ниттифор. Не бриться же ему, сразу жена заподозрит, почему «лысый». Объяснил, как обработать «хозяйство». Посоветовал ещё дихлофосом туда брызнуть, точно передохнут. И в задний проход тоже, если хорошо загнездились, сразу не выкуришь. Новички на этом и попадаются.
       Зимой одиночество давит сильнее. Уходишь темно и приходишь темно. Боль моя ни сколько не притупилась, и я опять топаю с работы по бульвару в тайной надежде увидеть Светлану. Как она живёт, хоть спросить.
       И раз увидел её с сумками. Обрадовался, побежал к ней. Как вдруг что это? Явственно почувствовал, и впервые в жизни, что у меня на голове шевелятся волосы. Шуршит под шапкой! Это, навстречу мне движется наш коллега по работе, «который повесился».
       Остановились. Я что- то глупо спросил по этому поводу. Тот матерится на всю улицу, задолбали все, весь город останавливает. И каждому объясни, что это однофамилец учудил. Шарахаются все в стороны, как от прокажённого.
       Эх, не вовремя всё это, Света исчезла. Побежал туда, где скрылась. Залетел в магазины, пометался по дороге. Нет, нигде. А может на машине уехала. С кем ни будь. Так мне и надо.
       Дома, чтобы хоть как то отвлечься, выхожу на сайт с «невестами». Три штуки согласны познакомиться. И все с соседнего города.
       Позвонила Машка. Соизволила, наконец, встретиться. Готовьте, мол, фрукты. Лезу в заначку, и, достав нужный пакет ещё раз, внимательно прочитал записку с её именем и фамилией. Вспомнив нюансы прежних свиданий, разложил содержимое пакета, так, чтобы всё выглядело, как после последней встречи. Вот, мол, я какой. Только и жду, когда припрёшься.
       На этот раз, вместо консервов, беру в магазине традиционные в таких случаях колбасы с сырами. По пути заглянул в аптеку, безопасность, прежде всего.
       Ну, что я верчу головой, как баран. Ну, хватит издеваться над собой. Ну не любит тебя Света. Поймал себя с этой мыслью на том же месте, где первый раз увидел её. Постоял, погоревал и поплёлся к себе. В подъезде вкусно пахло жареной рыбой.
       Забыть её, любой ценой, забыть. Дома сразу вышел в интернет, договорившись о встрече с дамой с соседнего «амстердама». А вот и звонок! Машка.
       Машка жгучая брюнетка. Материалистка в законе. Зайдя, очень удивилась, что я живу, как и прежде. С той же обстановкой. Хотя, с последней нашей встречи прошло  чуть больше года. С сомнением посмотрела на висящую возле кровати рубашку. Взяла в руки, понюхала воротник. Повесила на место и пошла в ванную. Тапки одевать не стала. Не верит, значит.
       Выйдя с ванны, Машка порезала и разложила на тарелки все запасы снеди, кои у меня были на кухне. И стала есть так, будто сбежала с Освенцима. За ушами трещало.
       Потом, словно не молодые уже, как муж с женой, не спеша легли в постель. И традиционно произвели механический обмен физиологическими жидкостями.
       Вызов такси и традиционное «займи» на бензинчик. Напоследок пообещала в ближайший выходной помочь мне на фазенде по хозяйству, хотя я и не просил.
       Ну, что Отелло, пора ехать на смотрины. Это первая  дама с «амстердама» конкретно назначила мне место и время свидания. Как раз в субботу.
       Приведя себя в божеский вид, качу по трассе. Езды до соседнего города так, минут двадцать. Качу, высматривая засаду. Вот и она, искусно спрятанная за дорожное ограждение. Вроде успел затормозить. Еду, далее мигая всем. Мне конечно не мигнули. Подъезжаю к месту встречи. Паркуюсь.
       С деланным безразличием рассматриваю из окна машины проходящих мимо дамочек. Та, может тоже пристреливается.  Смотрю, такая кралица идёт! Хоть бы эта.  Мимо. А эта пужало, ни дай Бог она. Тоже мимо.
       Сижу так минут двадцать, как на иголках.  Тут звонок и женщина средних лет окликая меня по сотовому, приближается к машине.  Труба. Мурло окончательное. Даже не вышел, чтоб открыть ей дверку. Уселась на переднее сиденье. Я как глянул, брови нарисованные треугольником и где то высоко на лбу. Не лицо, а вопросительный знак.  Уж лучше резиновую куклу купить, та красивее. Перекинулись парой фраз, и видно поняв, что дело в шляпе, дама испарилась.
       Качу обратно, злой на весь мир. И тут звонок. Она! Света!
       Решила позвонить просто так, спросить как жизнь. В ответ мямлю что-то, с деланным безразличием. Но, когда стало ясно, что разговор закончен, сорвался. Принялся умолять её о встрече.
       Предложил в ближайшую субботу посидеть, где ни - будь, хотя бы в ресторане. Да, навряд ли, ответила. Болею, простуда привязалась. Так давай я тебя полечу, я даже обрадовался. Да нет, дорогой. Своими средствами. И зачем звонила? Жестоко, с её стороны.
       Отвлечься, отвлечься всеми силами. Пошёл на работу в понедельник и сразу написал заявление ещё на полставки.
       Работа, своего рода забвение. В период роста, простудных заболеваний, нагрузка конечно чувствуется. Зато отвлекаешься от дурных мыслей.
       Пожилых гораздо меньше. Более молодой возраст потянулся. В один из приёмов, обратил внимание на одну особу. Чем-то похожую, на Светлану. Всё, теперь точно, если, что и будет привлекать меня в женщинах, то по аналогии.
       Взял эту, как оказалось незамужнюю Таню в «разработку». Живёт тоже с сыном. Работает в школе. Внешний осмотр особо ничего не дал. Дракон на заднице выколот. Мода на татуировки, как зэчки какие. Одна девица мне как то жаловалась, после родов татуировка разошлась и теперь свекровь каждый день по этой теме подкалывает.
       У «моей», (опять двадцать пять) кожа чистая, нежно – бархатистая. Без признаков целлюлита.  И такой приятный матовый оттенок.
       Талия и бёдра Танькины тоже проигрывают, а так чем- то похожа и всё. Рост, глаза, цвет волос, походка. Обожаю блондинок.
       На следующем приёме выяснил, что она полная тюха. Всё путает и забывает. Направления на анализы потеряла, лекарства пьёт неправильно. Время и день очередного приёма тоже перепутала. Вдобавок и больничный лист посеяла. Пригрозил ей, что приду к ней домой. Так сказать, активное посещение больного, и проверю, как она лечится.
       У меня одна была такая. Приду с проверкой, а там уже жаркое на столе. Огурчики с лафетничком. И салфеточки разложены. А что может быть слаще сексиса после обеда! Пузяко так урчит забавно. Эх!
       А Таня мнётся. Мямлит мне, лучше потом, как ни-будь, приходите, ремонт делаю. Вот профура! Как они чуют все, когда на шею сесть можно.
       Вечером, ужиная, полез в интернет и договорился о встрече со следующей «амстердамкой». Резину тянуть не стал. И освежившись во всех местах порфюмом, покатился. 
       Побрился перед этим ещё. Вздыхая конечно. Была бы Света со мной, хотя бы раз в неделю, разве б я шакалил.
       Приехал к месту свидания. Темно. Сижу, жую жвачку. Быстрей бы уже. Наконец садится. Свет в салоне не стал включать, так как сразу в нос ударил запах чем-то несвежим. Одеждой наверно. Да и сально - потовые железы чую, в избытке шпарят.
       Дама, видать довольная возможностью вкусить очарование романтической встречи,  принялась щебетать без умолку. Выложив сразу все свои проблемы. Я слушал молча. Стремясь отворачиваться в сторону.  Неужели нельзя хотя бы зубы почистить. Так несёт резко, такой специфический запах хеликобактера  изо рта. В машине, тем более, все запахи усиливаются.  Еле отвязался.
       Качу обратно. Ваське, что - ли, позвонить. Может жена сейчас в командировке. Да сшастать, куда ни-будь. Звоню. Васька согласен в эту же субботу. Меж делом интересуюсь, как прошла их с женой тогда встреча. Не заподозрила чего,
случаем? Васька ржёт, это я её заподозрил, приехала вся «лысая».
       Где то через час, не смотря на позднее время, звоню к Светлане. И плюясь на свой жалобный голос, приглашаю её с любой подругой присоединиться к нашей честной компании. В ответ сухое, навряд ли, болею.
       Долго не мог уснуть. Стал, полез в заначку. Вытащил первый попавшийся пакет. Настя. Встретился с ней года два назад на стадионе. Я там круги нарезал после работы, и она там бегала. Бегали, бегали и добегались.
       Познакомились во время дождя. Полил внезапно, да с такой силой. Драпали вместе со стадиона, ржали. Оказалось, по пути. Предложил ей заглянуть ко мне, выпить горячего чего.
       Когда мокрую футболку стянула, оказалось, что под ней ничего нет. Трико снимала,  я зажмурился. Так и рухнули на кровать.
       «Бегали» так с ней ещё с месяц, пока её муж, откуда- то не прилетел. Дала мне свой телефон, с просьбой звонить. Тут холода настали и всё, больше не виделись. И я не звонил. Чего зря на неё время ухлопывать. А ведь похожа, внешне чем - то на Светлану… Упаковка ещё в этом пакете. Насадка силиконовая. Да, любила экзотику.
       Утром еле продрал глаза. Встал, поплёлся на работу. В подъезде уже с утра пахнет гречкой. Живут же люди.
       На приёме опять как всегда, бабки полуглухие. В самом конце Таня нарисовалась. Талон на приём потеряла. Анализы, которые повторно ей писал, конечно, не сдала. Проспала. Обещаю написать ей нарушение режима. Молча, хлопает наглыми длинными ресницами. Чует, наверно мой обострённый тропизм по части женщин.
       Всё! Анализы завтра кровь с носу сдать! Стукнул даже кулаком по столу. Заполняю её карту. Сидит, не уходит. Поднимаю голову, можно идти. Татьяна мне, а направление? Я в недоумение, какое ещё? Та, а на кровь? Какую ещё кровь?  Как на какую, вы же сами сказали – из носа!
       Видел я всяких и немало, но эта же не придуряется. Спросил, вы интересно, знаете, откуда дети берутся? Да знаю, а что? Решил «разработку» на этом и закончить. Жаль, так напоминает внешне Светлану.
       Вот и суббота. Поужинал, на всякий случай поменял постель.  Звоню Ваське.  Напомнил про кабак. Тот, вздыхая в трубку, извини братан, жена опять в командировку улетела. Уроков много задают. Пожелал ему успехов на «учебном поприще» и стал собираться.
       Вызвал такси, еду. А в голове одна только мысль, позвонить Свете.
       В кабаке народу так себе, пока с пол зала. На всех свободных столах табличка – «заказан». Герла на входе, предложила сесть к двум дамам, там ещё два свободных места. Я ей сразу соврал, что не один. Ну, жжёт меня надежда, жжёт. Попробую позвонить Светлане.
       Стол в углу возле стены. За ним дамы  бальзаковского возраста. Увитые перстнями и цепями. Уши, провисшие от бриллиантов. Невольно сопоставил со «своей». Никаких украшений. Дамы на минутку оторвались от своих тарелок, оценивающе взглянув в мою сторону. И, конечно, отметив мой простой костюм и отсутствие цепи на шее, видно сразу потеряли ко мне интерес.
       Подошла официантка. Суёт меню. В жизни не читаю. Заказал ей двойную картошку фри да селёдку с куском сливочного масла. Ещё гребешок и бутылку водки. Для начала. Дамы поглядели на меня с презрением. Я демонстративно наливаю себе, да нарочито внимательно разглядываю, близко сидящих девиц.
       Заиграла музыка. Встал, вышел из зала и набрал Светин номер. Сразу усиленно стал зазывать её. Мол, как тут весело. И место для неё припасено. В ответ молчание. Будто вечность. Вдруг, жди я сейчас приеду.
       О Боже, тёплая волна сладкого счастья разлилась по всему телу. Ноги стали будто парить, не касаясь, пола. Жду её около входной двери. Долго ждал, провонявшись дымом от толпы курящих здесь женщин. «Моя» ни когда не курила.
       И вот она! Она, наисладчайшая! В простом строгом платье. Но, такая, сияющая своей неброской красотой.  Да, сказано же, красивой фигуре и рваные чулки пойдут. С благоговением поцеловал её ручки,  одновременно неся на радостях какие- то глупости.
       Когда подошли к столику, Света первая поздоровалась с дамами, одновременно и легко познакомившись с ними. И всё окружающее пространство, сразу наполнилось её какой-то особой непосредственностью. С соседних столиков явственно завистливые взгляды обеих полов. А, сидящие за нашим столом дамы, как- то сразу сникли. Опустив глаза в свои тарелки, и замолчав.
       Потом мы танцевали, не пропуская ни одной музыки. Нахально  и сочно целовались на виду у всех. Краем глаза заметил, как дамы за нашим столиком встали, и, расплатившись, ушли. А мы, слегка уставшие пошли за стол, обнявшись и всё так - же целуясь.
       Света села ко мне на колени, плотно прижавшись и покачивая бёдрами. И я через пару минут ощутил страстную дрожь с естественным окончанием.
       Потом мы поехали ко мне. Когда мы зашли и стали раздеваться, я тихо спросил её, почему ты не хочешь быть моей женой. Света, смеясь, ответила, я тебя разорю. И вообще я очень вредная.
       Утром мы поехали на фазенду. Я был счастлив. Как в теории относительности – миг за вечность. Натопив печку, заварил её любимый шиповник. Когда Света уснула, потихоньку встал. Долго сидел у потрескивающей дровами и источающей аромат смолы печки. Что же мне дальше делать? Почему мне Бог не дал ума. Ведь делаю что – то не так. Не умею ухаживать, добиваться?  Ну, хорошо, добьюсь, а дальше что? Жить как на иголках. Всё равно крутого будет искать или ждать своего америкоса. С её данными сделает всё для себя, как надо.
       Горько так стало от этих мыслей. Ветер в трубе завыл, и я чуть не завыл с ним тоже.
       И всё на круги своя. Однообразные будни. Редкие обоюдные звонки. Так, больше из вежливости. Ставший давно привычным для меня отказ встретиться.
       Была мысль пошпионить за Светой. Покараулить, пройти за ней после работы. Но увижу если с кем, переживу – ли. Нет, лучше так пусть всё остаётся.  В неведении.
       Выхожу на сайт, и опять увидев её постоянное бдение в инете, вновь  в нахлынувшей от отчаяния  злости знакомлюсь, с очередной «амстердамкой». Вроде так ничего, на фото. Как с Голливуда. Хотя лет десять может этой карточке. И довольно интеллигентная, в виртуальном общении.
       Сообщила, что приедет сама, так как хочет  посмотреть наш город. Договорились на ближайшую субботу, встретиться на автовокзале.
       Недели конец и вот я качу на вокзал с букетом роз на заднем сиденье. Перед этим собрал немытую посуду и выбросил в мусорку. У меня новой, ещё запас имеется. Все друзья, почему то дарят в основном посуду на всякие праздники. Заставил ещё себя сготовить обед.
       Приехал на вокзал, жду маршрутку. Звонок по сотовому – подъезжает. Вылез с букетом, стою, жду. Вылезла последней. Мне с улыбкой, встречай. А  какая красивая! Я, аж, опешил. Такой, у меня, ни когда не было.
       Веду её к машине и соображаю, а где же цветы. Оглянулся. Ба, выронил от волнения. Ошеломила полностью. Побежал, подобрал.
       Покатал её по городу. В голове промелькнуло, неужели будет со мной спать. Навряд ли. Такая нюшечка.
       Поставил машину и повёл её в свою обитель. Про себя ещё называю свою хату «гостиницей» или «гнездом разврата».
       «Амстердамка», а звали её Леной, с удовольствием демонстрирует мне фигуру фотомодели. Плавно покачивая бёдрами передвигаясь по квартире. А сев за стол, стала поминутно менять расположение своих длинных ног.
       Мы ели жареное мясо, запивая красным вином. Лена, словно гипнотизировала меня, осторожно расспрашивая  о работе и какой мне от этого приход, да расход. Наврал, же ей, что архитектор. Всем, врал. Скажешь, врач плюются сразу. Ассоциация с нищетой.
       Хорошо выпив и закусив, да пересмотрев все мои фотоальбомы с видео стали готовиться, так сказать ко сну. Решил предоставить ей инициативу, усевшись в кресло.
       Пошла со своей сумкой в ванну. Выходит через полчаса в такой эротической сорочке, что я даже невольно приподнялся, замерев. Смотри, смотри, разрешаю. Бурчит довольно и  картинно укладывается на кровать.
       Далее был сладкий вихрь удовольствий. А после музыка, танцы, хохот и беготня друг за другом по квартире с взаимным обливанием голых тел из бутылки с вином.
       Поздно ночью проснулся от её громкого голоса – не храпи! По пьяни у меня, конечно, это и возможно. Хотя Светлана всегда вменяла мне в достоинство отсутствие у меня храпа.
       Только видно уснул, опять громкое – не храпи! Что за чёрт, решил полежать просто так, может ей не спится на новом месте. Минут через пять, опять взывает тоже самое. Приподнялся легонько, приблизился к её лицу, смотрю, вроде крепко спит. Вдруг опять, не храпи!
       Да, видать достал её кто – то. Рефлекс видать, стойко срабатывает. Ну и как с ней, допустим, жить под одной крышей. Изведёт ведь. Раза три, ещё будила.
       А вот и утро. Готовлю завтрак. Лена моется. Выходит и тут я чуть не упал. Совершенно другой, незнакомый мне человек. Бледно-жёлтый цвет увядающего лица. Брови в других местах, сплошь веснушки и другой цвет глаз. Но зачем так резко ошарашивать. Как то постепенно надо подготавливать. Глядишь, и адаптация плавно перейдёт, к каким- то чувствам. В школе прививать такие вещи надо начинать, специальные уроки вводить. А то так и сердце может не выдержать. Вот «моя» всегда в одной паре. Я и не помню, что бы красилась.
       От вновь возникшего образа отвлекает недовольный возглас. Зачем пьешь вино, кто на вокзал повезёт? Спохватившись, начинаю врать, что и в мыслях не было, что уезжаешь.
       Отправил в итоге её на такси. Попрощались довольно равнодушно. Потешились и хватит.
       И снова серые будни, и тупо тянувшееся время. Быстрей бы мороза спали. Может, удастся заманить Светлану на фазенду. Ну не могу без неё, и всё. Нет, такой для меня, и лучшей, в мире, чем она.
       На восьмое марта купив огромный букет красных роз и бэйлиз в придачу, поехал к ней. Поднялся на этаж, подошёл к двери. Звоню, не открывает. Набираю по сотовому, просто спрашиваю, как дела, да поздравляю её с праздником. Да дома сижу, отвечает, приболела.
       Выйдя из подъезда, швырнул букет в мусорку. Получай лопух!
       Весь день сидел один, да тянул винище.
Уже поздно, как в двери раздался звонок. Васька, с той самой девицей. Довольно в «бахусе». Что, все уроки сделал?
       Постелил голый матрац на полу. Сказал им, тащите свою простыню в следующий раз. Влюблённые, ни капли, не стесняясь, тут же разделись и брык на пол. Плевать, что я тут телевизор смотрю.
       Опять началось что-то невообразимое. Дальше, дальше, кричала девица! Судорожно колотя голыми пятками по вздыбившийся Васькиной спине. Не в силах, более наблюдать такую неистовую шкворку, ушёл на кухню, пить кофе.   
         Тонкие запахи долгожданной весны лишь обострили желание увидеть Свету. По опыту знаю, что она если и захочет встретиться со мной, то лишь на тёплых выходных и на фазенде. Поэтому усиленно разбрасываю снег, чтобы быстрее таял. Чтобы быстрее всё высохло. Чтобы быстрее показалась зелёная травка. Чтобы быстрее пригласить её.    
       По утрам бросаюсь к градуснику за окном, с надеждой разглядывая чуть поднявшуюся красную полоску ртути. О, как я хочу увидеть её. Всё бы разделил с ней на свете. Каждый лучик солнышка, каждое дуновение ветерка.
       Льды, наконец, унесло, и я приготовил все снасти для лова её любимой корюшки.  Зимней рыбалки, считай, не было. Из - за частой поломки и отрыва припая. Поэтому живу сейчас одной надеждой на весенний подход. И почти ежедневно звоню местным рыбакам за информацией.
       А на работе не продохнуть. Весна, обострение. Танька – тюха опять пришла за «больничным». Спина у неё заклинила, якобы. Ну как ей откажешь. Напоминает чем-то… Предупредил её жёстко, в этот раз без выкрутасов. Проверять буду на дому. Клянётся! Добавляет ещё, что живёт у матери. Ах ты…
       Ну а в целом, как всегда. Бабки да дедки, полуглухие. За рецептами и справками всякими. И у всех тоже спины, да шею клинит.
       Ставлю им всем «склероз». Обижаются. Задаю тогда  один и тот же вопрос, в каком году было взятие Бастилии?
Действует магически. Соглашаются со склерозом без пререканий.
       А по части спин, показываю простые, но эффективные упражнения на растяжку. И видя неверие в их глазах, добавляю, сама Никки Блэк делает и каждый день. Действует так же магически. Хотя, кто бы раз поинтересовался, кто же эта Никки. Боязнь гордыни.
       Выйдя в очередной раз в интернет, в плохом настроении и желая хоть как то отвлечься, получил приглашение о встрече от следующей «амстердамки». Договорились повидаться на выходных. Только «пристрелиться», без всяких утех.
       Собрался по утряне. Взял, как всегда продукты, корм собаке. Оделся по-походному, в джинсы, да новую красную китайскую куртку. Специально её взял, в машину чухаться.
        Дама та, представлялась мне как умная и тактичная женщина. Судя по предварительной переписке. И фото понравилось. Блондинка с голубыми глазами.
       Встреча у главпочтамта. Проехал дальше, абсолютно нет места для парковки. Наконец втиснулся между машин во дворе и спешно иду на встречу, разговаривая с ней по телефону.
       Увидел её метров за десять - двадцать и сердце ёкнуло. Ну, как моя «солнечная». В джинсах и короткой спортивной курточке. И бёдра, сладкофобные бёдра!
       О бёдра, все красоты мира, все сокровища земли  не стоят ваших волшебных изгибов!
       Подхожу к ней и с некоторым волнением представляюсь.
       Она, внимательно так  и молча, смотрит. Особенно разглядывает мою куртку. С каждой секундой всё больше высвечивая в своих голубых глазах полное разочарование. Ещё раз, оглядев меня, чуть ли не с испугом произнесла, извините мне надо срочно ехать. Повернулась и ушла.    
       Долго смотрел ей вслед. Ну, какой же я балбес. Вырядился в эту куртку. Читал же где то, что если человек одел красное, значит у него мозги не в порядке. Стою, себя оглядываю. И кроссовки старые и джинсы потёртые. Но можно же было костюм одеть. Да, доказано, что холостяки теряют чувство критичности к своему виду.
       А вот и сверху закапало. Мелкий весенний дождик. Первый в этом году. Вздохнул и попилил на фазенду.
       А холодно ещё. Растопил печку. Зашёл сосед с бутылкой. Поведал, корюшка пошла на днях потихоньку. Я подскочил, и тут же уложил сетку в корзину. Отвязавшись от соседа и надев большой резиновый костюм, полез в ледяную воду. Закончив постановку сетки и погуляв с собакой, улёгся спать. Быстрей бы утро, посмотреть как улов.
       Лежу и со Светой «разговариваю». Ну, сколько можно, и рука сама потянулась к телефону. С деланным безразличием рассказываю ей, что ловлю корюшку. В трубке её любимый голос, - правда?  Мог бы и меня пригласить. Бери меня в следующий раз. Я подлетел над кроватью, нет, еду сейчас!  И, вспомнил, что выпил.   
       Взревел, как раненный зверь. Время остановилось. Как дождаться пятницы и не свихнуться. Встал, и на довольно таки холоде, набрал и выставил вторую сетку.
       Стояла огромная жёлтая Луна. Я задрал голову и завыл на неё, стоя в воде на полном серьёзе, подражая собакам. Через минуту мне стала подвывать моя псина, следом соседская, потом ещё одна. И вот уже воет весь прибрежный посёлок. Тоска.
       Рано утром снял обе сетки и еле дотащил их с обильным содержимым до фазенды. Перебрал и засолил рыбу. Принялся ждать обеда. Позвонить Свете, когда выспится, да похвалиться отменным уловом. Ещё раз убедиться, не передумает ли она.
       Пришёл сосед, спросил, если чем похмелиться. Дав денег, послал его за бутылкой. Знобит меня, простыл видно ночью.  Полечимся.
       С любовью оглядывая развешанные на просушку гирлянды корюшки, стал готовиться к встрече со Светой.  Достал с рундука её сапожки, и благоговейно прижав их к щеке, поцеловал. Проверил, сухая ли подошва. После поставил их возле порога в коридоре.
       В который раз подмёл двор и натаскал кучу дров. Всё для неё. Не выдержал, опять позвонил. Да приеду, приеду. Интонации чуть насмешливые, но вроде довольные.
       Как тянется время. На работе всё тоже и те же. Та же реакция на «взятие Бастилии» и на « Никки Блэк».
       Таня – тюха, активно лечит спину и даже сама попросила направление на узи всех своих внутренних органов. Написал, но через пять минут она опять заходит в кабинет. Вы мне не на все органы написали – говорит. Я в недоумении, а какой ещё? Предстательная железа, доктор! Сидящая со мной медсестра давится от смеха. А мне грустно, хотел же опять взять её в «разработку». Так чем - то напоминает Светлану.
        Вечером, с какой - то тайной надеждой выхожу в интернет. А вдруг Света больше с «тем» не переписывается.
Жди. Те же ночные бдения.
       А ко мне приглашение о встрече, от одной местной мармазетки. Это мне ни к чему. Разоблачит сразу. Подавай, видишь ли, ей «архитектора», с большого города. Хотел сразу удалить её, но задержал взгляд на фото. Увеличил. Блондинка во весь рост. Чуть крупновата, но завораживает. Нет, Света лучше. Хотя,  ей- то я не нужен.
       Ругая свои окончательно свихнувшиеся мозги, позвонил этой даме на оставленный номер телефона в её послании. Может  приезжая, какая. Лицо незнакомое. Дамочка сразу и конкретно предлагает подъехать к её дому. Я, мол, выйду, и тогда  поговорим в вашей машине. А  что мне терять.
       Надел костюм, нафунфырился, сел и поехал.  Прибыв к указанному адресу, на всякий случай нацепил очки - «хамелеоны». Через минуту дверь в подъезде открывается и ко мне направляется, судя по фотографии та самая дамочка. Выскочив, открываю ей дверку, ощутив хороший запах духов и задержав свой взор на её перекатывающемся попце.   
       Сели. Вокруг да около. Она про отопление, я про воду.
А тщательно рассматривает. Особенно пристально, лежащие на руле руки. Конечно, даже по ногтям можно многое сказать. Физически или умственно работает. Грызёт ли их. Параметр, так сказать чистоплотности.  Да и болеет ли чем серьёзным.  И наркомана  можно по рукам распознать.
       Я, в целях конспирации,  стремлюсь вертеть головой. Гримасничаю как обезьяна и стараюсь говорить не своим голосом.
       Похоже, впервые меня видит. Осторожно расспрашиваю о её работе. Сфера портовского хозяйства. Тогда понятно. Другой конец города. И поликлиника у них своя. Так можно  в жизни не столкнуться.
       Ну, что ж. Как говаривал Остап Бендер – ближе к телу. Предлагаю поехать ко мне. Дескать, здесь у меня «гостиница». Жильё, служебное.
       Приехали, заходим. Что будите пить?  Дамочка – я пью только «хеннеси». Хорошо у меня бутылка целая сохранилась. А так ведь можно и попасть, в неловкое положение. Это Света всему рада. Вздыхаю.
       Видно, уловив нотку смущения на моём лице, дамочка спрашивает, что - то не так, может мне уйти? Да что вы, о работе вспомнил. Бегу на кухню за бутылкой и закуской. Пьём по маленькой.
       Меж делом интересуюсь по части местных мужчин. Их, мол, тут, на местном сайте знакомств, как собак нерезаных.   
       Та машет руками, что вы. Только и  умеют расписывать себя, чуть ли не крестиком вышивают, а на деле одни опарыши. Вчера, например, приходили двое. Один с букетом гвоздик. Сразу ему, на кладбище насобирал? И в руки не взяла. Другой в часах «электроника» тридцатилетней давности. Освободился видно только. И другие не лучше. И все без машин.
       Единственно, молодые пацаны, те всегда на тачках. Но и не скрывают, что только «по телу». Нарывалась и на извращенцев. Один, уставившись, сразу вытащил свой член, и давай онанировать. Я бегом к подъезду, а он следом и наяривает.
       Да, слушая её, думаю, есть же другая порода людей, везучих на это дело. Одна знакомая у меня, как не встретишь, вечно в фате. Или друзья, всю жизнь при жёнах. Спариваются моментально.
       Ещё выпили и она вдруг резко -  так, ладно. А теперь, скажите, зачем вы меня сюда позвали? Понимая всю несуразицу вопроса, пытаюсь отшутиться, но дамочка встаёт, и вплотную приблизившись к моему лицу, начинает повторять этот же вопрос, раз за разом. Лицо её вдруг стало совершенно другим, неприятно покрасневшим.
       Мне стало не по себе. Может просто опьяневшая дура, а может и шизофрения. Не хватало ещё скандала.   
       Внезапно для себя начинаю врать, что мне плохо с сердцем. Но дамочка всё больше наседает. Вот, вот двинет по роже.
       Хватаюсь за сердце и начинаю притворно стонать, где мой валидол. Отбиваясь от неё, схватил, что под руку попалось, аспирин.  Положил его  под язык, так что бы она видела, и рухнул на кровать. И глаза закатил.
       Наконец тишина.  Та - может тебе «скорую» вызвать?  Я жалобно и тихо, не надо, сейчас пройдёт. С надеждой и вкрадчиво добавил, давайте такси вам закажу. Дамочка, минутку подумав, согласилась.
       Так я и лежал, закатив глаза, пока она не уехала. Долго потом плевался от аспириновой горечи. Всё. На этом хватит, никаких виртуальностей. Удалил тут же свою страничку.
       Новый день. Придя раньше времени на приём, смотрю, высунувшись с чашкой кофе в руке, в приоткрытое окно. Видно, как наши сотрудники  на работу плетутся. На входе ноги ни кто не вытирает. И больные со всех сторон, кто пешком, кто на такси.
       Вон дед, которого я посылал на днях в онкологический диспансер, топает. Следом мамаша ведёт, держа за рукав, двадцатилетнего сына. В реанимации в коме алкогольной лежал. Таня – тюха ногами выписывает. Тоже ко мне.
       Мерещится что ли. Светлана, точно она, идёт мимо поликлиники. Хватаюсь за трубу. Набираю её номер. Не отвечает. Распахнув окно, пытаюсь крикнуть, позвать её.
       Внезапно порыв ветра, в раскрытую дверь заходит тот самый дед. Сразу начинает возмущаться, зачем его посылали в онкологию. Зря только проездил, ничего не подтвердилось. Странно устроены люди, ему бы радоваться. Следом мать с сыном. Тоже недовольные. Голова у сынка не проходит.
       Танька – тюха, с жалобой на нормальное узи, дескать, почему тогда всё болит. Советую делать растяжку, как у Никки Блэк. А кто это доктор?  Да, только она, а больше ни кто наверно в мире не спросил бы.  Решил пока не говорить. Какая реакция будет, неизвестно.
       Так день и потянулся.
       На вызове пьяная в дымину девица. Плача поведала, бросил любовник. Хочет якобы теперь покончить с собой. Рассказал ей пару анекдотов на эту тему. Вроде успокоилась. Даже чуть улыбнулась. Признаётся, что не пошла на работу. Неразделённая любовь сделала меня сентиментальным. Выписываю ей успокоительное и «больничный» на три дня.
       Бреду после работы по бульвару. Сами ноги заворачивают. Сканирую. Нет её. В подъезде вкусный запах чем- то мясным.  Втянул носом, гуляш наверно или котлетки. У меня с собой банка тушёнки и банка грибов.   
       Разделся, включил телевизор.  Вспомнил деваху на вызове. Ну, а мне как жить в такой депрессии. Может напиться, да пойти поругаться со Светой. Чтобы сама меня отшила.  Как так можно, заполнять вакуум другим человеком.
       Выпил. Набираю её номер и против воли опять напоминаю  про поездку. В ответ сухое – да пока не передумала. Потом ещё выпил и полез в заначку.
       Так, что за пакет? Вероника. Тоже блондинка. Телесастая массажистка.
       Любила секс, все двадцать пять часов в сутки. Вроде как замужем была, но мужа я никогда не видел. Работал он, с её слов  на Севере. Вот мы и практиковались по эротическому массажу. Она на мне, я на ней. Пособия у неё всякие были, перевод с английского. И даже видеофильмы.   
       Занятия проводили у меня, так как у неё дети дома были маленькие.
       Потом уже, опосля, где то через год нашей учёбы, несуразица получилась. Зашёл  к ней домой без приглашения, под вечер. Я ей клиентов тогда состоятельных подкидывал. После инсульта или с остеохондрозом. Поэтому, повод раз серьёзный, конспирироваться не стал.
       Звоню. Вероника открывает и приглашает зайти, выпить кофе. Насторожился, через, чур, всё официально. Даже не чмокнулись. Хотя, я действительно по делу. Разувшись, прохожу на кухню, а там мужик сидит. Я немного очконул, но вспомнил, что действительно  по работе.
       Присел, объяснил ей, что и как. Дал адрес клиента и стал подниматься, намереваясь быстрей уйти. Но мужик тот, внезапно, чуть ли не силой посадил меня обратно. Весело мне так, куда ты, сейчас бахнем и поедим! И действительно, стол мигом расхлобучился выпивкой и закуской.
       Уфф! Пронесло. Пьём да киряем. Мужик тот, назвавшись Виталием и зная теперь, что я доктор, принялся рассказывать случаи из своей жизни по теме медицины. Выяснилось, что он моряк и пришёл недавно из рейса. Странно, мужа Вероники вроде Сергеем звать, да и не моряк он вроде. А этот, взахлёб рассказывает, как у него в море случился приступ аппендицита. И как их судно, срочно зашло в один из  портов Австралии.
       Привезли его и сопровождающего моряка, знающего английский, в госпиталь. Тамошние врачи посмотрели, сделали рентген, узи. Взяли анализы и видно ушли совещаться. А я, братан, пока они  ходили, со стоящего там столика все инструменты спёр. Закрыл его салфеткой и жду, как ни в чём не бывало. Доктора пришли и объявили, аппендицита нет, скорее кишечная колика.
       Так и уплыли. Виталий довольный, ржёт и наливает. Ну, хватит, откланиваюсь, завтра на работу.
       Проводить на лестничную площадку вышла одна Вероника. Предвидя мой вопрос, и ни сколько не смущаясь, говорит, что это её любовник. А дети где? Дети у матери в деревне на каникулах. Выходит, аэродром занят? Что ты дорогой, жди завтра на занятия. Ушёл тогда, плюясь. Чужой пот нюхать, ещё не хватало.
       Да, массаж бы сейчас.
       Набираю городской телефон. Жду, кто ответит. Если мужик, скажу, не туда попал. Голос Вероники. Сколько лет, сколько зим. Спрашивает, небось, женился давно. Да, женился, в пятьсот первый раз. Тут - же интересуюсь, где твои какили? Муж на севере, а Виталий живёт с женой неподалёку. И сразу начинает просить меня вечером зайти к ней и посмотреть его. Приболел, сердешный. А где смотреть? Злюсь про себя, что зря звонил. А Виталик ко мне прейдёт, добавляет. И следом  обещает сделать мне такой грандиозный массаж, что буду помнить вечность.
       Интересуюсь, какую там может, новую методику освоила. Да, ласкаю языком анус. Я те чё, гомосек? Хотел трубку бросить, но она обещает ящичек крабов. Виталий с моря припёр.
       У меня сразу Света перед глазами, наверно обрадуется деликатесу. Чтоб по два раза не ходить, тут же диктую ей, какие надо сдать ему анализы.
       Чем ближе пятница, тем больше меня охватывает нетерпение. Неужели увижу её, свою сладчайшую!
       Сгонял ещё раз на фазенду, проверил корюшку. Снега нет, почти всё высохло. И страстно желая угостить её посмачнее, в том числе и крабами, еду после работы к Веронике.
       Надо сказать, устал за день капитально. Пока на заправку ещё смотался, пока за кормом собаке, уже и стемнело. Ещё ингредиенты для крабового салата целый час разыскивал.
       Управившись, поднимаюсь на этаж, захватив с собой Виталины анализы. А анализы то плохие! Звоню, на площадке темно. Дверь открывается. В прихожке, тоже полумрак. Встречает Виталий, молча, стоит, чуть отступив назад. Я разуваюсь, и сразу, пока Вероника не слышит, объясняю, что у него похоже гепатит. Необходимо серьёзное лечение и дообследование.
       Разувшись, выпрямляюсь и похолодел. Да это же не он. Чем - то похож, но не он! А вдруг ейный муж. Скосив взгляд, вдруг увидел, как за его спиной  отчаянно жестикулирует Вероника, круча пальцем возле виска.
       Я не просто идиот. Я рассеянный идиот. Это я только могу забыть машину на работе, а ночью вспомнив бежать за ней. А сахар, кто засунул сегодня в морозилку?  И сотовый на приёме отключил, и как всегда забыл включить обратно. Ну почему мне так не везёт. Под насмешливым взглядом, играющего мускулами и переминающегося с ноги на ногу мужчины, мгновенно обуваюсь. Пятюсь к двери,  ежесекундно ожидая вынос своего тела. И только, спасённый провидением опомнился  уже в машине.
       И вот она, пятница! С утра прекрасное настроение! Перед приёмом за традиционным кофе прочитал своей медсестре сочинённые по дороге вирши: пятница - развратница, суббота – догоняльница, воскресенье – отходняк, понос, трясучка и столбняк! А про себя добавляю, так было раньше, но в эти дни….  О, Светик, лучик мой единственный, проявись!
       Еле сдерживаюсь, от звонка Светлане. Наконец сосредотачиваюсь на работе, сливая сок своей мудрости с кончика шариковой ручки на амбулаторные карты.
       Вот и Танюха – тюха. Говорю, пора выписываться, все сроки уже закончились. Про себя думаю и ремонт, поди, очередной то - же. Та не в какую, не все процедуры прошла. Наглость конечно. Но, напоминает Светлану, хоть тресни. Всё, только до понедельника. Ушла, ещё и недовольная.
       А вот и мама с сыном. Голова не проходит доктор, болит страшно по утрам. Все жалобы мать сама рассказывает, а тот сидит как истукан. Видать, мозги в реанимации, остались. Наверно денатурат хлестал.
       В конце приёма девица, которую бросил любовник. Сияющая и в лоске. Всё, закрывайте «больничный», мы помирились. Ушла и спасибо не сказала.
       Пора звонить. В трубке любимый  голос, я уже дома, отпросилась, жду.
       Как всегда в таких случаях, вызов. Древняя бабка с моего участка. Шум в ушах. Так как лекарства здесь бессильны, рекомендую чаще слушать музыку. Ещё Аристотель советовал. Уходя, задержал взгляд на большом плакате возле двери. Обнажённая блондинка. Бабка, даром, что слепо-глухая, а засекла.  Гордо шамкает - это я в молодошти.
       Всё, финиш. Качу к Светиному дому. Поднимаюсь, звоню. Целуемся. Беру её сумку. Света бегает, выключает свет, нагнувшись, обувается. Ну, до чего хороша, особенно нагнувшись. Жалобно стенаю, давай здесь, не могу больше терпеть. Света смеётся, потерпи до фазенды.
       Когда проезжали мимо гастронома, попросила остановиться и купить мороженое. Торможу. Стоя в небольшой очереди к кассе замечаю невдалеке тех самых, маму с сыном. И вроде, как возле стойки со спиртным. Явственно слышу, как он кричит на мать, что она не такое пиво ему берёт. Мать вытаскивает большую бутылку из корзинки и берёт другую. Хотел подойти к ним, а смысл. Нет мозгов у обоих.
       Катим за городом. Первый километр, асфальт вообще отличный. Чистый, сухой. Попутно девица несётся что есть силы на велосипеде. Света мне, как я люблю кататься на велосипеде. Притормаживаю, ну давай такой тебе купим. Что это? Закон парных случаев. Танюха - тюха на нём шпарит! Обгоняю, сигналю.
       Остановились. Вылезаю из машины и сразу начинаю ругать её. А если вас, к примеру, увидит ваш руководитель? Что он подумает? Будет на меня жаловаться! Таня хлопает наглыми ресницами. Да что вы доктор. Он мне и сказал, чтобы спина не болела надо ездить на велосипеде. Махнул рукой.
       Почему- то вспомнил памятку, для наших моряков, выпущенную в Японии, и подаренную мне одним знакомым, как сувенир. Там написано - нельзя ехать зимой на велосипеде на красный свет. Допекли видно.
            Вот мы и дома. Вместе, только мы одни.
Света переодевшись, с удовольствием обошла все мои владения, попутно делая замечания по поводу рушившегося сарая и давно не чищеного колодца. Долго лобзалась с моим пёсиком. Я ходил возле неё, абсолютно счастливый, любуясь ею и втягивая ноздрями аромат, так идущих ей,  духов. Потом мы сели за стол и я с умилением наблюдал, как она трескает корюшку, как бы позабыв обо всём на свете. Уже перед тем, как стемнело, мы успели приготовить ужин, истопить баню, погулять собаку и поставить сетку.
       И всё это проделывали  вместе, как и раньше, понимая друг друга с полуслова.
       Рано утром, осторожно, чтобы не разбудить её, затопил печку и пошёл на море снимать сетку. Улов был и на этот раз классный. Приготовил ей кофе и вышел на улицу. Всё, раз она хочет, ломаю сарай  и ставлю новый, с гаражом сразу. Тотчас-же делаю замеры и рассчитываю стройматериал. Это где то, словно в отдалённой галактике, вспыхнувшей звёздочкой, загорелась моя надежда.
       Обойдя сарай с другой стороны, я вдруг увидел Свету с небольшим трёхцветным котёнком в руках. И не заметил, как она проснулась.
       Представляешь, нашла кошечку у тебя в огороде, кто – то, наверное, подбросил. Возьмёшь себе? Понимаю, что это конец грядкам, но разве ей откажешь.
       Света довольна, гладит, целует котёнка. Говорит, как бы сама себе – когда у меня будет свой дом, у меня будут и кот и кошка. Я вздрогнул, наши глаза встретились. Мы оба замолчали. Я от боли, она не знаю, от чего. Всё отдал бы, чтобы прочесть в её глазах, о чём она подумала в эту минуту.
       Потом мы варили уху и жарили рыбу. Наевшись до отвала, погуляли по берегу. После занялись всякими делами. А как она ловко перебирала сетку. У меня так не получается. И как будто не расставались. Словно всю жизнь вместе. Мне даже показалось, что она не хочет уезжать в воскресенье. Предложил ей уехать рано утром в понедельник. Света согласилась, и мы были вместе ещё целый огромный день. Я был счастлив.
        Посмотрели весёлую порнушку – Лука Мудищев. К этому жанру, конечно у многих предубеждение. Но, что это лучшее средство профилактики от склероза, как врач гарантирую.
       Поздно вечером заштормило. Так хорошо. Шум набегающих волн, потрескивание дров в печке. Тепло и аромат от сгорающих дров.
       Делая Свете, массаж я опять не выдержал и спросил, почему ты со мной общаешься, если не хочешь жить вместе? Света зевнула, мне с тобой комфортно, интересно. И всё?  Не ответила. Я понял, что это её раздражает. Решил, больше ни когда не заводить эту тему.
           Утром ехали, как всегда оживлённо болтая о всякой ерунде. А у меня на душе сумерки. Растравила и бросила. Опять я буду один. Прощаясь, спросил про следующие выходные. Ответила, точно не могу, иду на днюху. А в следующие? И в следующие тоже.
         
*                *                *

        То дождь, то пасмурно. Погода дурацкая. Свете больше не звоню, она мне тоже. Бульвар обхожу стороной. Когда желание позвонить ей разрывает меня на части, пью.
       Больше меня ничто и ни кто не интересует. И я никого тоже.
       В одну из суббот заставил себя силой поехать в соседний город в «дом престарелых». Купил билет. Уселся. Беспрерывно гремела музыка. Лихо отплясывали малолетки. Хотя клуб называется «кому за тридцать».   
       Сидел один в углу. И подойти не к кому. Стало ещё горше.
       Встал и поехал на фазенду. Моросил дождь.
       По приезду напился вдрызг в полном одиночестве. Потом лежал и смотрел в потолок. На потолке бегают, откуда - то взявшиеся два чёрных паучка. Они, то набрасывались друг на друга, то разбегались в разные стороны. То замирали, то гладили друг друга длинными лапками. Долго наблюдал за ними. Дошло, наверно брачные игры. Даже пауки не одиноки. Не стал их мочить, пусть будут счастливы.
       Летом как всегда, время незаметно летит. Период отпусков. Поэтому на работе завал. Да и на фазенду приходиться мотаться через день. Посадки да грядки. Сломал старый сарай и завожу стройматериал на новый. Почистил колодец. Света, наверно бы меня похвалила. Живёт всё же надежда, что увидимся. Пусть она захочет это от скуки, мне всё равно, лишь бы увидеть её. Но не звоню, назойливость ни к чему. А может и замуж вышла. Не удивлюсь. Да и хорошо бы, хоть к какому - то концу придти.
        Как - то в конце вечернего приёма заходит Машка. Я сразу подумал про «пакет». Раз Машка зашла, значит «хочет». Или проголодалась.
       Так и есть, начала с того, что жаждет помочь мне на фазенде. Мол, скучно ей, друзья все разъехались кто куда. Просит послушать её, вчера вечером кашляла.
       Да, готовилась. Красивый лифчик, поддерживающий тугие сиси. Кажется, чуть надави на них пальцем и  брызнут. Кожа атласная. Короче, всё настрополено.
       Своего она добилась. Чую, как мои глаза затягивает маслянистой плёнкой. А что мне остаётся. Свете я по фигу. А тут перезрелая холостячка. Бери и в стойло. Да, надо встрепенуться. Машке, кстати за тридцать и без детей. Единственно, что материалистка. Но разве плохо для семьи?
       Собрались и поехали.
       Приехав на фазенду, начали с удовольствий. Машку словно подменили. В экстазе кричала так, что собака во дворе залаяла. Сосед на шум припёрся, стал возле ворот и зовёт меня. Выпить видно хочет. Послал его за пузырём. Потом хорошо поужинав и вытурив соседа, пошли на прополку картошки.
       Стали с вёдрами и тяпками. Я ей, ну берём по рядку и поехали. Нет, отвечает, надо в магазин вначале сходить. У тебя ни конфет, ни пирожных. Дал ей денег. Ушла.
       Долго не было, я уже всё прополол, как появилась. Пустая, без ничего. Знакомую здесь случайно встретила, поболтали, да коньячку попили. Ладно, понятно, работать хрен заставишь.
       А перед сном огорошила меня по полной. Легла спать отдельно на диван в соседней комнате. На мою попытку залезть к ней под одеяло, зло выпалила, нашёл бесплатную дырку! Налил себе водки, всандалил, да спать. А всё лучше так, чем одному. На Машку не в обиде. Жизнь такая, все такие.
       Утром пили кофе, как ни в чём не бывало. Всю пойманную рыбу,  ещё с вечера поставленной сетки, сложил ей в мешок. Предварительно   распотрошив и вымыв.
       По дороге молчали. Прощаясь, сказала, что придёт на неделе ко мне на «беседу». Да, ходите, хоть каждый день.
       Вечером, и, правда, звонок. Но это Васька. Один и с бутылкой. Пришёл прозондировать, когда у меня отпуск и не дам ли я ему ключи от своей квартиры. Ещё чего. Но он обещает «поделиться» в таком случае с недавно познакомившейся «молодузей». Ладно, посмотрим вначале на твою «молодузю».  А где та фря?  Говорит,  муж поймал их в гараже, сказал, на первый раз бить не буду. Да, всё как у людей. Васька ушёл, а я, вздохнув, вспомнил Свету. Может тоже с женатым каким крутит.
       Приготовил Машкин пакет. Как чувствовал. Звонок и она. Слушать себя не дала. Попросила чаю. Да, точно, что - то задумала. Начала издалека. Мол, есть у неё достойные женихи и некоторые, даже, чуть не в драку готовы за её благосклонность. Ну, я рад за тебя, комментирую. И что дальше? Машка далее продолжает излагать свои многомыслия. Но, я бы хотела, именно с тобой, произвести ввиду хронического бесплодия экстро-корпоральное оплодотворение. Где ни будь подальше, скажем, в  Санкт – Петербурге. Я чуть не подавился. На всё готов. Но ехать, чёрти, куда и мастурбировать там целый месяц под софитами, нет. Правый локоть, дескать, итак еле сгибается. Машка резонно замечает, а левый на что. Я в недоумении, а вам удобно левой рукой борщ хлебать? Пусть, помоложе, поэнергичней, возьмутся!
       Машка, молча, допила чай, вздохнула. Когда ушла, предварительно заняв на «бензинчик», моё настроение испортилось окончательно. Сколько рифов, на пути одинокого парусника. Где ты Света, чем занимаешься…
       Встал и побрёл на гараж. Так и есть, Васька там у себя ковыряется. Может, до полуночи торчать. Пузырь стоит початый. Меня увидел, обрадовался. Налил сразу. Ну, и где твоя «молодузя»? Всё, завтра жди в гости. Васька с увлечением расписывает её и одновременно соблазняет меня всякими благами от нашей сделки. Я ему ключи, а он оплату квартплаты за эти два месяца, плюс свет. Ещё будет поливать цветы, ну и конечно даст попробовать «молодузю» в прямом смысле. Но один раз! А что, уеду на фазенду от жизни такой постылой. Самогон буду гнать. Ставлю Ваське условия, своя постель и чтобы всё тихо было. Вытурю сразу, если пожалуются соседи.
       Васька рад, сбегал ещё за бутылкой. И на другой день, у меня в прихожке, уже стоял, перевязанный верёвкой огромный матрас.
       А ещё через день и довольно поздно, пришёл со своей «молодузей». Сели, выпили немножко. Дура, из тех, кто думает, что ради неё кто- то, что - то бросит и изменит в своей жизни. Так ничего, смазливая блондиночка. С северных краёв нашего острова. Где- то, помню, читал, царь туда поляков ссылал. Вот и потомки оттуда белокурые. И должно быть специфичные на любовь.
       Васька расстилает матрац и предлагает ей переночевать. Я, молча, сую им комплект белья. Жертвую. «Молодузя» с готовностью раздевается и ложится. Васька, многозначительно, ну я пошёл курить. Хлопнув дверью, вышел на лестничную площадку.  «Молодузя» молча смотрит в мою сторону, приглашая всем своим контуром.
       Далее всё было просто и обыденно, как у тех, «до революции».  «Попробовал». Потом Васька. Все были довольны.
       Заключив, таким макаром с Васькой контракт, стал готовиться в отпуск. Хотел уже купить путёвку в Таиланд, но вдруг пришло в голову, Света тоже идёт в отпуск. Может, соизволит поехать со мной, или ещё лучше провести его вместе, на фазенде. Эдем, настоящий был бы. Размечтался.
       Собрался с духом и набрал её номер. Зондирую сразу, насчёт её планов на лето. Выясняю, летит в августе в Турцию, с какой -  то Ксюхой.  Всё, место занято. Прошу, нет- взываю, может, приедешь на выходной, икру можно свежую отведать. Обещает подумать. Наконец то!
       Рву на фазенду. Готовлю снасти на горбушу. Главное, не отказала!
       Звонок, её любимый голос, заезжай за мной. Это уже не я. Совершенно другой, уверенный в себе человек. Гордящийся на весь свет присутствием рядом с ним самой чудесной женщины на земле. Стоя на пороге её квартиры, наблюдал за её сборами. Судя по объёму сумки, едет не на один день. Так мне показалось. Света с увлечением перечисляет сама себе, что ей необходимо взять с собой. Я слушаю и млею. Весь окружающий мир, это только она. Плевать, что будет потом, конечно опять разлука. Зато сейчас она вся моя, вся без остатка!
       Приехав на фазенду, сразу за дела. Мы снова как единое целое. Приехали родственники. Все в отпусках. Познакомились со Светой. Откровенно одобряют мой выбор. Дальше сплошной пир, шашлыки, печёная рыба на углях. Вечернее купание на озере. Сладкие объятия в кустах, подальше от чужих глаз и стоя в воде. Удерживание её тела, балансируя на носках, по плечи в воде за обвитые вокруг себя, её ноги. Страсть без предела.
       Опомнился, когда Света стала собираться обратно. Дела, какие – то появились в городе. Молча, отвёз её. Прощаясь, сама попросила приехать за ней в следующий выходной. Ехал обратно, пошёл дождь. Почему я такая размазня. Самоед какой – то. По приезду выпил с соседом. Ночью вышел на дорогу и долго стоял, смотря на Луну. Тряпка я, никчемная.
       Всё на круги своя. Вместе по выходным. Походы вдоль берега. Костры, вино, рыба в лопухах. Балдёж на озере, в море, в речке. Появилось и наше любимое место для купания. Недалеко в море торчал камень, и мы прыгали с него, кто дальше. Приезжавшие на каждый выходной родственники наблюдали за нашими игрищами, периодически и всерьёз интересуясь, когда свадьба.
       Опять сделал для себя неприятное открытие. Её новая подруга Ксюха. Как я понял, шалава хорошая. Сексуально озабоченная. Света откровенно рассказывала, о её проделках. Замужем, но спят с мужем отдельно. Каждый год в отпуске, где отрывается по полной. По два, три десятка мужиков, и за деньги. Иногда расплачивается сама, натурой. Как в Китае за массаж.
       Ради интереса, спрашиваю, а моему знакомому за деньги даст?  Даст, отвечает, знакомь.
       Приехали. И с этой профурой едет в отпуск. Мне стало не по себе. Ужасные сомнения червями полезли в мозги. А что ты хотел? Опять сам себя спрашиваю. Она женщина свободная. Мне ничего не обещала. И что я ей могу дать в жизни? Фазенду с корюшкой? А возьми газету «объявления». Полно профессионалок, наряду с «агентствами». Может в паре и «работают». Голова точно разрушится от этих мыслей.
       И снова неделя в одиночестве. И опять вместе на выходных. В городе, когда бываю, знакомые останавливают. Интересуются, когда свадьба. Шила в мешке не утаишь. Что я могу сказать. Отнекиваюсь. Все в недоумении, как так, такой бурный роман. Бурный, бурный. Буреет, благодаря моей тупости.
       Шли раз с ней за рыбзаводом, где скалы. Разувшись как всегда. Света собирала ракушки, большие и маленькие. Для поделок на работе. Покрываются лаком и клеятся на песочек. Потом всё под рамку. Получается красиво. Я смотрел, как она радуется каждой находке. Глядя на её аккуратные следы, думал. Уедет в Турцию и всё на этом. Завяжу с ней точно. Ну и я. Опуститься до уровня половой тряпки.
       И против воли, зачем то завёл с ней разговор про Ксюху. Дескать, как ты можешь с ней вообще общаться, подставит запросто. Света недовольно - да, она моя подруга. И не такая, как все. А другие лучше? Ну, кто лучше её?  Эстэтуствующие дамы, на деле живущие и рожающие от пьяниц и наркоманов? И вообще, я тебе уже говорила, оставим всё как есть. Подытожив, многозначительно глянула на меня.
        Молчу, трус умирает ежедневно. Да, страх потерять её присутствует. А уедет ведь, рано или поздно, уедет. В Турцию или в Америку к своему, или ещё куда.               
       До её  отъезда в отпуск оставалось недели две. Решили посидеть на следующих выходных в ресторане. Места заказал заранее. Приехал пораньше, проверить хату. Как там Васька с «молодузей» тешатся. Потолок не проломили?
Открыл дверь, зашёл. Вроде всё нормально. Цветы политы. Прошёл на кухню. В углу куча пустых бутылок. Из под довольно таки дорогого пойла. Поднял несколько штук, посмотрел. Странно, Васька кроме водяры ничего не пил.  «Молодузя» требует? Навряд ли. Та и трояр бахнет. Странно это, надо позвонить, спросить. А так, ничего, порядок. Пришлось бутылки выкинуть. Вдруг Света придёт.
       Вечером заехал за ней на такси. Поднялся, позвонил. Дверь открылась, она вышла, вся такая «солнечная». Сразу позабыл обо всех сомнениях и обо всём на свете.
         Погуляли в ресторане славно. За тем же столиком. Света выделялась среди всех. Молодая женщина на пике своей красоты. Получали поздравления от всех, кои там были знакомые. Я даже в роль вошёл. Бедный, бледный. Ночевать пошли ко мне, так как договорились с утра поехать на фазенду. Ваське, предварительно смс скинул, чтоб наложения не произошло.
       Перед сном пили на кухне кофе. Света, тоже забылась, или в роль вошла. Ляпнула, если буду тут жить – дерево это выкину.
       У меня действительно дерево на кухне разрослось. Целая история. Лет десять назад был в гостях у одной тётки. А там, такое красивое растение. Кофейное дерево. Я и попросил отросток. Через месяц отсадила. Росло, оно, росло и выросло под потолок не понять что. Или лимон или мандарин. Звонил той тётке, специально пришла, посмотреть. Да, извините, наверно косточка тогда проросла в земле. С тех пор и тянется оно в разные стороны. А я привык, ужинаю «в тени деревьев».
       Я смотрю на Свету. Видно, прочитав в моих глазах жалость и не согласие, перевела тему. Дурак я, надо было сказать, выброшу это дерево завтра. С мелочей всё и начинается. Проклятый быт.
       На фазенде, как всегда. Идиллия.  А мастерски икру Света делает. Помогаю ей. И вообще, во всём ей подчиняюсь. Но, что - то я делаю не так. Что? Не доходит.
       Все следующие выходные стояла великолепная погода. Набрав кучу еды и спиртного, лежали  в кустах.  Периодически смывая отходы любви в озеро. Ближе к вечеру собрали и намяли ведро смородины. Сложили в большой стеклянный бутыль. Сахару туда, да дрожжец всыпали. Перчатку напялили. Ночью рвануло, что граната. Долго смеялись. Эх, так всё хорошо у нас. О, как я не хочу, чтобы она уехала. И чем моя баня хуже турецких. Она же так любит, когда я кудесничаю над ней с веником.
       Тяжёлая дорога в город.
       Уже, перед самым отъездом звонок от Светы. Просит купить ей ноутбук. Хочет взять с собой в отпуск. Еду, захожу за ней. Выбрали такой, какой она хотела. Я и себе тоже взял. Буду с ней на фазенде переписываться. После поехали ко мне. Установили Касперского и прочие припампасы. Света и тут лучше меня шарит. Сделала мне заставку, картинку с жёлтыми тюльпанами.
       Вот и всё. Попрощались. Хотел отвести её в аэропорт, да на Ксюху эту посмотреть, но Света не захотела. Другие, наверно повезут.
       Качу на фазенду. Дождик капает. Задумался. Вспомнил про картинку с тюльпанами. Жёлтые, это не к добру. И что я сразу не сообразил. А зачем ей там ноутбук? Как зачем. Будет переписываться с моим «молочным братом» за океаном. Или ещё с кем. Выкусил? Со злости давлю на газ. Вспомнил, как Света хвалилась, что когда ей раз в Турции делали массаж, то массажист кончил там же в штаны. Представил ещё, как она будет выделываться перед турками в том самом, моём любимом платье. А для Ксюхи, вообще там половая отдушина. В паре и сработают. Нет, не буду я с ней переписываться. И в который уже раз даю зарок завязать с ней.
       По приезду напился вдрызг. От таких чёрных мыслей точно свихнусь. К чёрту всё, надо тоже, куда- то укатить. Иначе не выдержу. Пришло в голову посетить ближайший санаторий. Проблем никаких, плати только.
       И вот, препоручив фазенду родственникам, еду туда на десять дней. Тишь да блажь. Отдельный номер. Танцы для всех возрастов. Выпивки втихоря. Хожу теперь важно и  снова выдаю себя за «архитектора».
       Через пару дней заметил, как одна молодая цыпуха возле меня вьётся. Куда ни пойду, и она туда же следует. «Брунеточка» в ажурных колготках. Зубы лошадиные. И всё время смеётся. Что ж, будем брать.
       Купил букет роз. Положил в кейс два шампанских и коробку конфет. Звоню вечером в её номер. Пойдёмте, барышня, погуляем. Сидеть и впрямь наскучило. «Брунеточка» не заставила себя ждать, и вот  мы уже дефилируем под ручку, по тихим аллеям вокруг санатория.   
       А колготки её ажурные, так и манят. Интересно, что там ещё под ними, завлекательного. Должно быть, всё искусное у неё там и утончённое. И подбрита, наверно под «голливуд», а может под «бразилию». Разбередив себя такими нежными мыслями, решаю найти укромное местечко для более тесного общения.
       А пока шествуем, беседуя о высоких материях. Об искусстве великого каталонского архитектора Антонио Гауди. Как назло, куда ни завернём, везде всё занято. Все скамейки. Как сговорились. Ходили, ходили и вышли к небольшому озеру. Кабинка одинокая для переодевания на бережку. Предлагаю, залезть туда и «перекусить». Думаю про себя, там я её и опса - ца.
       Зашли, закрылись. Достаю шампанское, открываю. Пьём из заранее захваченных стаканчиков, закусываем конфетками. «Брунеточка», минут через десять, стала громко смеяться и наваливаться на меня. А стоим и без того почти впритык. Она же всё смеётся, сетует, что быстро хмелеет. Лишь бы целоваться не полезла. Прокусит.
       Звонок, быстро достаю сотовый.  Нет, не Света. Как улетела, связи нет. Хотя все у нас с теми краями переговариваются. Настроение резко упало. И «брунеточка» не интересует более. Пора идти. Только собрался сказать ей об этом, дождь пошёл. Вообще грустно сделалось. Зачем- то ляпнул, что я не архитектор. А я сразу догадалась, отвечает. Это как? Да какой дурак в наше время, на свидание с шампанским и розами ходит. Чуть не упал. Сельпо я.
       Идём обратно. Зайдя в спальный корпус, сворачиваю к её номеру. «Брунеточка», нет, давай вначале к тебе. Мне всё равно.
       Заходим, молча, раздеваемся. Свет не стал включать, итак всё понятно. Люди взрослые.
       Когда «брунеточка», задрав ноги  на диванчике, стала стягивать с себя все одежды, я зачем то включил светильник. И тут, ажурные колготки предстали в самом важном месте такими зияющими дырами, что ждать, когда она их дальше снимет, и смысла не было. Даже до конца не раздевшись, принял стойку, оттопырил мизинцем ткань,  и пошло - поехало.
       Уже потом, когда провожал её, пожаловалась.  Дескать, не рассчитывала на тесное знакомство. И я то - же.   
       Вспомнил, как я раз покупал Свете красивую сорочку с чулками. Стараясь правильно объяснить продавцам контуры её тела. Стоявший рядом охранник откровенно издевался надо мною, сыпав комментариями. Чуть не двинул ему. Хотя, если бы он её увидел…
       Уехал я с санатория раньше времени. Легче не стало. Ещё больше хочу увидеть её.
       По приезду, первым делом решил проверить свою «гостиницу».  Ваське тогда за пустые бутылки вынес «строгого, с предупреждением». Как он там с «молодузей» тешится? Мог бы ещё разок поделиться. А ещё лучше взять бы её к себе на постой. Рыбы насолю, капусты. Картошки накопаю. Проживём.
       Мечты мои оборвали возле самого подъезда. Соседка, старушенция. Как караулила. С ходу мне - вы извините доктор, но сил нет больше, терпеть безобразия в вашей квартире. Как ночь, так всё и начинается. То музыка, то охи, ахи. Не спим из - за этих оргазмов. Мы как то среди ночи не выдержали и пошли к вам туда всей исстрадавшейся общественностью. Позвонили. Вышел, какой - то мужчина. И на наши замечания стал ещё, и орать на нас. Мол, моё дело, плачу за хату и живу тут, как хочу. Развесил усы свои наглые.
       Стоп. Васька всю жизнь без усов. Начинаю расспрашивать про внешность. Точно не он. Дал клятву бабкам «за тишину» и к себе.
       Звоню Ваське, требую на разборку. Васька, приехав и узнав, что контракт расторгнут, откровенно расстроился. Как чувствовал, говорит. Повинился, что впустил на мою хату своего начальника с секретуткой. Обещал, гнида тишину. Эх, Васька, Васька! Да ты ему и хату наверно пересдал, чтоб себе без убытка. Да поди, ещё и наварился.   
       Видать в точку. Васька чуть не плачет, обещает подарить мне «молодузю» на целую неделю. Всё, баста. Нет жизни и это всё не то. На месяц бы, хотя отдал. Васька мнётся. Тогда в гараже потешитесь. Можете и в моём. После ухода Васьки, с матрацем на плече, полил цветы и на фазенду.
       По приезду выпил с соседом. Погулял потом с пёсиком, да на кровать завалился. Лежу, в потолок гляжу. Где там мои паучки. Внезапно звонок. Она, наисладчайшая! Сидят в Москве в аэропорту. Наконец то! Домой, спрашиваю. Нет, летим ещё в Египет. Что дальше говорила, не стал слушать.        Бахнул сотовый об пол, что есть силы.
                *                *                *               
               
        Первый рабочий день после отпуска. Всё тоже. «Никки Блэк с Бастилией». Кабинет с обрыдлой, ядовито - жёлтой окраской. Пасмурно за окном и на душе. Мне ни кто не звонит. Я тоже. Без телефона ведь. Да и зачем он мне теперь.
       В приоткрытую дверь заглядывает Васька. Рожа испуганная. Просит выйти, поговорить. Подождёшь. Опять торчит. Ладно, сосед всё же. Вышли, прохаживаемся по коридору. Васька сбивчиво излагает свои проблемы. Похоже, «намотал». Пугаюсь, от «молодузи»?  Нет, с работы одна. А «молодузя» где? Уехала к себе жить, на севера. Жаль.
       Я хоть и зол до сих пор на Ваську, но всё же решил и на этот раз помочь ему. Мы теперь с ним как бы два страдальца. Жертвы любви. Взяли ему мазок, да кучу лекарств. Ушёл, довольный. Пообещал зайти вечером ко мне, отблагодарить. Валяй. И тут же, пользуясь, случаем облагаю его контрибуцией в виде шашлыков и прочих креветок. Моральный ущерб за «гнездо разврата».
       Закончив работу, долго смотрел в открытое окно. Высунувшись на улицу и крутя головой. Зря стараюсь. Даже не знаю, прилетела Света или нет.
       Побрёл домой. Сканирую. Нет, толку с меня не будет. В подъезде вкусные запахи. Похоже пельмени. А может супы.
Не успел раздеться, звонок. Васька, дружбан. С полной сумкой. Запах горячих шашлыков. Уселись, и началась жрачка.
       Что он мне только не наплёл за трапезой, каких, только диведентов не наобещал. Жди, мол, в гости в выходной на фазенде. Будут мне и красотки, и водка. И отвезёт хоть куда, хоть в «дом престарелых». Что - то он разошёлся. И точно, после уже изрядного подпития и обоюдных сентеций, типа «ты меня уважаешь», прилип с очередной просьбой. Пойти к его жене и навешать лапшу о необходимости такого же, как и у него лечения. Но так, что бы та ничего не заподозрила. Мне хоть это  и не впервой, а схемы тут давно отработаны, но отказываюсь. Не хочу.
       Васька наседает, обещает быть моим поверенным на все предстоящие любовные коллизии и их же спонсором одновременно. Сдаюсь. Может совместными усилиями удастся выздороветь от своей болезни, от любви.
       С утра беру машину на гараже. А вдруг к сладчайшей решусь заехать. Васька тут как тут. Строго так предупреждает, что сегодня ужинаю у него в домашнем кругу. Он уже и жену предупредил. Надоело мне всё это. Ладно, готовьте крабы. Васька слегка кривится. Пот со лба вытирает. Ничего, раскошелишься! Опозорил «гостиницу».
       Жёлтый кабинет. Традиционный кофе. Смотрю в окно. А плохо без сотового. Мазохизм настоящий. Позвонил бы Свете сейчас.
       О, какая фемина из машины вылазит. С косой пшеничной. Статная. Везёт кому то. Такую иметь, рай при жизни.
       Стук в дверь, оборачиваюсь. На входе зелёный человек. В прямом смысле. Может в маске? Нет точно, всё лицо зелёное. Заходит, садится. Молодой парень. На приём с ветрянкой. Осень как - никак, холодает. И взрослые с этой детской сыпью нередко приходят. Но зачем всё лицо мазать, спрашиваю? Да это всё мамаша. Мазала меня всего зелёнкой, мазала. Каждое пятнышко. Надоело ей и давай кисточкой красить. Посоветовал ему сфотографироваться на память.               
       Сижу далее, работаю. Промелькнуло, а вдруг меня Света соизволит посетить. Скажет, связи нет, дай зайду, узнаю. Помечтай, кретин.
       А бабки валят. С одной долго уже вожусь, и тут дверь без стука  открывается и она, статная! С ходу и весьма категорично просит закрыть ей больничный лист. Нет, мол, сил стоять в очередях в вашей богадельне. Мне довольно обидно такие речи слушать про нашу лечебницу. Но уж больно статная. А вдруг не замужем? Или замужем? Предлагаю ей любезно, посидеть пока на кушетке. Попробовать надо с «разработкой».
       Заканчивая с очередной старушенцией, как бы между делом, интересуюсь у статной, как её самочувствие.  Та довольно раздражённо – да как шкивало в сторону, так и шкивает.  А это уже серьёзно.   
       Выпроводив старушенцию, предлагаю посмотреть её. Статная, не в какую, закрывайте и всё. Да, если бы не её красота и моё расстроенное состояние! Настаиваю на осмотре. Иначе «больничный» не закрою. Недовольно раздевается. Смотрю её внимательно. Отчётливо видны разные по величине зрачки. Неужели опухоль головного мозга? Пишу направление на томографию и продлеваю «больничный», будь он неладен.
       Бреду с работы. Настроение препаршивое. Куда спешить. Подолгу шаркаю по каждому магазину. Сканирую вдоль витрин. Зашёл в салон связи и купил самый дешёвый телефон. Наверняка опять расколочу. Вставил старую симку. Сразу пять звонков от Васьки. И всё….
       Плетусь не спеша на званый ужин. Васька радостно встречает, помогает раздеться. Жена, бренча тарелками, зовёт к столу. Уселись дружно втроём. Хорошо выпили и закусили. Поболтали о том, о сём. У жены только и разговоров, о предстоящей продаже машины и покупки новой. И я не сразу, но вспомнил, что опять забыл свою тачку на работе. Совсем плохой.
       И наконец, после очередного надавливания под столом Васькиной стопы на мою, начинаю дешёвый спектакль. Мол, вынужден предупредить дражайшую половину о необходимости совместного лечения. Дескать, у Василия с возрастом проявился простатит. И поскольку это всё от простуд и недостаточного соблюдения гигиены, и, как правило, жёнами, необходимо тщательнейшее лечение. Тут же успокаиваю, что страшного тут ничего нет. Это не венерическая инфекция, лечится отлично. Зато полезно для обоих, укрепление организма и профилактика развития фибромы матки у женщин. Далее, с жаром подкрепляю вышесказанное такими научными доводами и последними в мире открытиями, что и сам начинаю верить в Васькину непогрешимость. Конечно, не забывая при этом выпивать и закусывать крабами.
       Расходились все довольные. Я, насытив вечно голодную холостяцкую утробу. Васька, благополучно избегнувший семейной драматургии. Дражайшая половина, перспективой оздоровления своего организма.
       Качу на фазенду. Солнце, тепло. Васька, что – то на ум пришёл. Читал же в Библии, что жена от Бога. Вот мне не послано. Хватит, может, рыпаться. Света не будет со мной.  Но как её забыть. Что - то надо придумать.
       Приехав, взял ведро и попёрся с пёсиком на сопку. Хожу, собираю шиповник. Зачем же я его собираю, зачем меня шипы больно колют? Да знаю, Света его так любит. Особенно отвар. В чугунке на печечке. Надо больше собрать. И варенье с него любит… Добрался до самой верхушки, вспомнил, как спали тут… Постоял немного, погоревал, почёсывая пёсика за ухом. Я, наверное, болен. А может «порча» на мне или «остуд», какой «леденящий». Хоть бы Васька приехал, всё веселее. Обещал, кстати на эти выходные.
       Спустившись с горы, пошёл вдоль берега. А вот и камень, с которого мы так любили прыгать. Да и всё, что попадает в поле зрения, всё она. Везде. В каждом атоме.
       Сигнал машины. Несусь к воротам. А вдруг Света. Нет, Васька, с двумя весьма потрёпанными на вид девицами. Одеты, как с свинофермы. Мужик, довольно пожилой на переднем сиденье спит.
       Васька мне на ухо объясняет. Взял тёлок в соседней деревне, по пути. А что за мужик? Да ещё гармониста прихватил. Проспится и будет нам играть. Здорово. Ну, пошли к столу.
       Расположились на огороде. Там у меня пенёчки раскрашенные, столик декоративный. Мангал и костёр, почти всегда тлеющий. Со Светой так любили  пить чай здесь. Пока Васька развлекал изысканное «ёпщество» анекдотами, я, неспеша насадил десяток сосисок на шампура. Присел возле раздутого костра и принялся их поджаривать. Да, тёлки поддатые хорошо уже. А пьют, одну за другой. Васька водки понавёз. Подзываю его к себе, велю остановиться. Пауза, кричит им Васька, идите в туалет. Те, пошатываясь, встали, и не успел я сообразить, как тут же присев, принялись  мочиться. Чуть ли не на грядки.
       Опечалил ты меня, дружище Василий, взываю к нему. Давайте пейте и уезжайте. Никаких тут тебе ночёвок и шкворок тем более. Ещё и какать тут начнут.
      Вдруг, за спиной, как грянула гармонь. Следом вопль – «а когда я её обнимаю, всё равно о тебе вспоминаю». Повернулся, мужик тот, что в машине спал, гармонь рвёт. С разинутым от истошного пения ртом и с одним гнилым зубом посередине. Да, такая песня возьмёт за живое. Дослушал до конца и предложил ему присесть. А после хором опрокинутых стаканов велел спеть ещё раз.  Потом ещё. Ну и ещё раз. На душе и впрямь полегчало. И тёлки, смотрю, вроде красивше, чем предстали. Даже длинная слюна, повисшая на подбородке у одной из них, тошноту более не вызывает. 
       Не сразу и расслышал звонок. Скосил повлажневшие глаза на пенёк. Что – то ёкнуло. Она?! Схватил лежащий на нём сотовый. Её любимый голос. Привет, чем занимаешься? Отбежав в сторону, сбивчиво делюсь последними новостями, и пытаюсь выяснить, как скоро встретимся. В ответ, пока занята, на всю неделю. Только прилетели. Звони мне и всё.
       Первая мысль - долбануть сотовый об пень. Сел, выпил. Протрезвел. Я действительно болен. Это не любовь. Гораздо хуже. Патологическая зависимость от человека, ниспосланного тебе свыше, напоследок. После неё уже ничего не будет.  Весь мой моральный и физический лимит исчерпан. Остался лишь её вирус, живущий в каждой клеточке моего организма.
       Долго сидел у костра. Все остальные спали. Кто на столике, кто на траве. Гармонист ушёл спать в машину.
       Незаметно стемнело. Наконец оторвался от созерцания пламени и, растолкав Ваську, стал всех будить и выпроваживать. Васька, водитель матёрый. Можно не бояться за них. Флегматик, никогда не гонит. Обиделся он, конечно. Я, говорит, для тебя старался. Спасибо, друг.
       Очередное утро со стандартной мыслью, как жить дальше. Выходит, жить не научился. Прослонявшись, полдня, без дела по фазенде решил, наконец, помыть машину на старом покосе. Когда то, в детстве, сено на нём косил коровам. Его, после, затопило и в центре образовалось небольшое озеро. Иной раз еду туда, машину помыть, да за клюквой.
       Подъехал к самой воде. Мою не спеша. Вдруг кто – то окликает. Парень стоит. С явно иностранным акцентом мне, зачем вы тут машину моете. Природа здесь. Злюсь, отвечаю грубо, ты мне не указ. Сейчас, испугался и бросил. Из принципа буду мыть. Парень, молча, развернулся и пошёл, как оказалось, к расположенной неподалёку компании с десяток людей. С палаткой и костром. Не выдержал, крикнул ему. Из любопытства. И откуда вы? С Эстонии. Да, выходит я русская свинья. Ладно, быстрей помыть да ехать.
       Я и не заметил, как рядом оказалась очень симпатичная девушка. Она, молча, не глядя в мою сторону, подошла к воде и стала медленно водить по ней великолепной, чуть оголённой ножкой.  Я смотрел, как зачарованный. Зажёг стыд. Встряхнувшись от навеянного колдовства, схватил ведро и помчался выливать его наверх, в ямку подальше. Потом быстро сел в машину и сдал назад. Глянул на неё на прощание. Тяжело вздохнул. А ведь и Света такая же – «гринпис».
       Утро. Гоню на работу. В голове каша. Ни планов, ни намёток. Надо позвонить Ваське, да прекратить эти с ним оргии. Он себе всегда найдёт, а я ещё, влипну с ним. Похоже, смс пришла. Сбросил скорость. Ба, Настя – спортсменка. На стадион, наверно позовёт. Читаю, так и есть. Хочет придти в гости, обговорить, когда стартуем. Представляю. А что, выть на Луну лучше? Я даже притормозив, остановился и набрал ей приглашение на сегодня же.
       День был скомкан. После приёма сразу, на вызовы к больным. Даже не пообедал. На одной квартире, девицы пьют коньяк. Нагло требуют «больничный». Девицам, разве откажешь. «Леденящий остуд» наверно всё ещё действует.
       В конце рабочего дня еду и впервые, за время нашего знакомства, на работу к Свете. Должно же что-то, наконец, произойти. Ясность, хоть какая. Подъехал. Звонить и предупреждать, специально не стал. Злость так и брызжет. На себя, на неё, на весь белый свет.
       В небольшом холле охранник и, по-видимому, дежурная. Спрашиваю у неё, где Света. В ответ, мы не обязаны давать информацию. Вру, что забыл её номер телефона. Уже более просительным тоном пытаюсь выяснить, хотя бы - здесь она, или ушла домой. Или уехала. Дежурная внимательно разглядывает меня и чуть насмешливо спрашивает. А вы кто, собственно? Мы её всех знаем. На слове «всех» ударение сделала. Чувствую, как моё лицо заливает краской. Охранник довольно улыбается. Я ощущаю себя раздавленным насекомым. Стою, тупо разглядывая носки своих туфель. Дежурная, видно всё-таки сжалившись, достала телефон и принялась диктовать мне номер. Сделал вид, что записал. Повернулся и дёру.
       О небеса! Такого стыда и разочарования я ещё не испытывал. Звонок от Светы. Дежурная конечно донесла. Света с деланным безразличием интересуется, зачем я приезжал. И как бы между делом, сказала, что уехала с заведующей пораньше, в кафе. Просто так, выпить за компанию. Не стал объясняться. В каком- то шоке набрал  Настю – спортсменку и поинтересовался, сколько ждать. Обещает через пару часов.
       Приехав в «гостиницу», стал убираться. Сварил яиц. Всё готово. Достал Настин пакет. Всё на месте, и коробка с насадкой. Надо раскрыть её заранее. Раньше, бывало, если «новая» приходит, то говорил ей всегда, что есть сюрприз. Только - что с магазина. Незаметно доставал с Настиного пакета, и раскупоривал при «новой», как будто впервые. Потом  опять скотчем закупоривал. А тут как бы продолжение.
       Приобрёл её в секс – шопе, в соседнем городе. Слонялся возле вокзала в ожидании автобуса и случайно забрёл. Разговорился с продавщицей. Что нового, так сказать. Что народ покупает. Какие отзывы у трудящихся. Та поведала про последние новинки, гели и смазки. Возбуждающие да пролонгирующие. Насадку эту мне предложила. Только - что партию получили. Таиландские. Раньше были из латекса, а это последняя модель, силиконовая. А про отзывы, так кто бы, что не купил, все говорят, что не для себя.  Да, дремучий народ.
       Достал так же тапочки с рубашкой и остальные атрибуты, разложил. Налил стопку коньяка, выпил, закусил. Подошёл к окну. Долго стоял, смотря на горящие окна в домах напротив. Там, за каждым окном – жизнь. Люди разговаривают между собой. Что – то делают, копошатся. А я… Сам виноват, нефиг в интернет было лазить. Нашёл приключений.
       Как тянется время, как не люблю ждать. Сколько у меня было таких часов, в ожидании? Тысячи!
       Наконец звонок. Настя. Вначале к столу. Пьём, закусываем яйцами. Рассказал ей, что я раз балдой уснул и забыл про яйца на плите. Вода выкипела, и они почернели вместе с кастрюлей. Хотел выбросить, почистил одно с голодухи, и такой запеченный деликатес оказался!
       Настя, похоже, не слушает. Думает о своём. Наверно семейная драматургия. Встал, полез за насадкой. А коробка не заклеена. Забыл видать, ох, неосторожно! Вытащил, отнёс на кровать. Допили бутылку. Настя так и не оборонила, почти не слова.  Я ни о чём не спрашивал, нёс всякую ерунду. Когда, поставил, пустую бутылку под стол, Настя пошла в ванную. А я с насадкой к кровати. Что за чёрт, не налазит. И жёсткая, на ощупь. Высохла, видать, от контакта с воздухом. При случае, надо сказать продавщице. Пусть правильно информирует трудящихся.
       Где то через час наших сладкострастий, обильно к тому же «смазанных» гелями, я так захотел, есть и пить, что решил сходить в ближайший магазин. Надел на голое тело куртку и к выходу. Слесарь – гинеколог. Настя – я с тобой.
Забыв, что нельзя светиться, кондыляем в обнимку по улице. Заходим в магазин. Продавщица ухмыляется, глядя на мои торчащие телеса. Беру кучу снеди и пива, в придачу. Укладываю всё потом на подоконнике. Настя мне, ты чужое пиво прихватил. Ухарство вдруг обуяло, ну и что. Сложив всё, что стояло, попёрлись, обратно.
       Пришли, опять за стол. Наконец интересуюсь по поводу спорта. Да нет желания, отвечает. Ещё через час оделась и домой к себе. Зачем было приходить.
       Проводив, опять долго смотрел в окно. Фонари, как дырки в сплошной мгле. Дома чёрные. Люди спят… Что там Света делает?
       Звонок будильника. Первая мысль как всегда, всё о «ней»… Жжение ещё появилось внизу живота. Гель что ли, то же испортилась? Что за ерунда. Иду в ванную, тупо оглядываюсь. Так и есть, гель перепутал с зубной пастой. Внешне тюбики по объёму похожи. Бедная Настя, дула наверно «туда» всю ночь.
       Я и не знал, что «колгейт» щипать может. Идиот рассеянный. И про насадку вспомнил. Зря выбросил, надо было в воду её кинуть. Может, отмокла бы. Да, похоже, пиво  увёл ещё, чужое. Полная дурь. Слесарь – гинеколог. Нет, надо завязывать со всем этим.
       Позвонил, всё же Насте, спросил про пиво. Оказывается, действительно прихватил два «туборга». Кто-то забыл на подоконнике. Хотел сразу идти в магазин, да стыдно жуть. Может, обойдётся. Вот тебе, заполучил стресс. И зачем я поехал к Свете на работу? А Настя сказала, что больше не придёт. Объяснять не стала, почему, да и я не спрашивал. Пошли все…
       Очередное утро. Бреду на работу. Раза - два обознался, казалось, Света шла. Расстроенное воображение, помноженное на врождённую близорукость.
       На приёме все как сговорились. Все заболевшие дамы, откуда-то прилетели. Кто простыл там, кто обкакался. Дескать, вдруг птичий грипп, или свинячий?  Чванятся, ещё передо мной. Я же с Дубаи прилетела, или я с Туниса. Думают, что произведут на меня впечатление. Впечатление есть, от «неё», да от Ксюхи.
       А вот и «статная». С направлением на операцию. Жаль, что будет теперь с её косой. Но лишь бы жива, осталась. Обедать не стал, аппетита нет. Поехал сразу на вызов, к слепо – глухой.
       Долго не открывала. Не узнаёт. Наконец попал к ней, говорю, раздевайтесь бабушка. А она мне томно так – а вы тошно доктор? Молодец, не то, что я.
       Самое худшее идти к себе в пустую квартиру. Быть там наедине со своими кошмарами. Помялся возле подъезда, может Васька на гараже. Сворачиваю туда. Точно, его машина торчит. Капот открытый. Эх, напиться с горя! Подошёл, за капотом Васька и ещё мужик, незнакомый. И «дражайшая половина» с боку, стоит и плачет.
       Всё, драматургия. Разоблачили нас, наверное. Город маленький. Капнули суки. Втянув голову в плечи, прошмыгиваю мимо. Быстро открываю свой гараж, и, зайдя в него, выставляю ухо наружу. Точно плачет.
       Бах, Васька передо мной. Довольный, улыбается. Заговорщицки шепчет мне в ухо, «моя», скоро в командировку. Рванём по бабам!  Перебиваю его сразу – а чё она воет? А, рукой машет. У нас с ней договорённость. Как покупатель, очередной, машину приезжает смотреть, «моя» приходит. Как бы случайно. И «узнав», что я продаю машину, начинает «плакать». Дескать, как же так, такая хорошая машина, а ты продаёшь. Васька важничает, цена, сам понимаешь! Я в восхищении. Ну, вы Василий даёте! Трахома та у них ещё.
       Интересуюсь, как довёз тогда колхозниц. Да отлично, всю ночь гуляли. А где ты их вообще надыбал? На кладбище познакомились. Эх, Васька, Васька. Весёлый мой дружбан.
       Пошёл обратно, зачем мешать людям.
       Вот и дни пошли на убыль. Пилю на фазенду. Свете не звоню. Вернее, заставляю себя не звонить. Борьба с собой каждую секунду. Еду по грунтовке. Так короче. Глядя на пожухлую листву, опять заставку на компе с жёлтыми тюльпанами вспомнил. Надо убрать. Намёк видать мне сделала. Надоел я ей, мешаюсь под ногами. Вот Васька, в него точно бы влюбилась.
       Только про него вспомнил, колхоз впереди показался. С гармонистом. Что за чёрт? Бабка, древняя, откуда  - то с оврага на обочину лезет. Шла и свалилась, наверное.  Поди, козу искала. Света, та помогла бы сразу. С этой мыслью торможу и направляюсь к торчащей за насыпью голове. Не успел подойти, как бабка резко подскочив, выпрыгнула на дорогу, повернулась и поддела ногой длинную удочку. И не успел опомниться, как она, закинув её на плечо, рванула через дорогу. Я рот раскрыл, во «бурановская», даёт. Даже легче на душе стало. Люди живут, борются. Я же полностью обнюнился.
       А вот назло себе не буду корюшку ловить. Всё, берусь за ум. Ваську по боку. И вообще, надо уехать, куда-нибудь, хотя бы на месяц.
       Приехав на фазенду, поужинал и стал убираться в огороде. Сгрёб листву. Костёр разжёг. Взял Светины сапожки, хотел в него бросить. Не смог. Нет, надо в кого- то влюбиться. Любой ценой, в любую простипому. Всё, едем с Васькой в  «заведения». Лучше в соседний город. Звоню Ваське и сразу договариваюсь с ним о поездке.
       Наталью - «боксёра» вдруг вспомнил. Была же действительно дырка бесплатная. А какие «шары»! Развивать надо было отношения. Зря тогда нос воротил. Звоню, не отвечает. Всё равно найду. Стемнело, сижу возле костра. Опять подкатило. Опять «она» перед глазами. Встал, пошёл в хату. Нашёл початый пузырь, да и заглушил сознание.
       Снова на работе. Снова «Бастилия» с «Никки Блэк». И ни одной разведёнки. Хотя вот, что-то нарисовывается. Ядрёная. Хоть глазами пощупать. Та садится, нога за ногу. Я выпрямляюсь, приняв важный вид. На что жалуетесь?
       Ой, доктор! Вчера живот скрючило, а через час как даст! Ноги чуть не оторвало. Ух, ты сказочная! Всё, беру в «разработку». Важно пишу, что надо и назначаю ей следующий приём. Зайдёте без очереди!
       Вот и пятница. Усталость и сразу облегчение. Неистребимая надежда на звонок от «неё». Звонок, но это Васька! Через час заедет. Не спеша одеваюсь. Смотрю в окно. Окна и фонари. «Она» наверно тоже, собирается. С Ксюхой. Пора выходить. Вначале обсуждаем – куда ехать. Васька, только в «дом престарелых».  Мне безразлично.
       По дороге интересуюсь у него, как это они с женой додумались «плакать». Да, говорит, читал в одном детективе. Там жулик картины продавал. И одну специально в спальне жены вывешивал. И, как бы невзначай, показывал потенциальному покупателю. Мол, эта подарок жене и, конечно, не продаётся. Тут и начиналось. Клиент враз загорается купить, а жена сразу «плакать». Да, может и мне «плакать» начать. Глядишь, и пожалеет какая.
       Незаметно прикатили. «Проклеймились». Зал полупустой. Рано ещё. Сели в уголочке. Взяли закуски. Выпивка с собой. Я пью по маленькой, Васька, хоть и за рулём, да только смотри за ним, так и тянется к стакану. Подошёл охранник. Спрашивает, можно ли посадить к нам двух девушек. «Конэчно дарагой»! Приосанились, носы повытерли, ждём.
       Девчонки, откуда- то нарисовались, лет по пятнадцати наверно. Садятся к нам. Это что ещё за новости? Оказывается, они и есть. Спрашиваю паспорта. Те тоненькими голосами - да не бойтесь дяденьки, мы уже старухи.
       Васька ржёт, да мне подливает. Будем брать за соседним столом. А там действительно цветник. Кучка пьющих и жующих самочек. Подходим и приглашаем на танец. Я сразу у «своей» интересуюсь, замужем или нет? Да, замужем, пришла с подругами. А что это меняет? Вам ничто, конечно. Распустились совсем. Рядом Васька топчется. Кричу ему сквозь музыку – спроси у неё про замужество. Васька, что-то шепчет своей даме на ухо. Та кивает.
       Посадив их на место, идём к своему столу. Молодняк наш сидит себе и ест руками с тарелок. Да и бутылка пустая уже стоит. Да ешьте, ешьте. Успокаиваю их. Кто знает, может сироты. Давайте вам ещё поесть возьмём. Иду к стойке бара и беру  два горячих. Берите вилочки. Я прямо в отцовство вошёл. Спасибо, мы не хотим. И тут же пальчиками цоп да цоп с тарелок. И бутылка вторая на глазах уменьшается. Фокусницы.
       Пошли опять плясать. Васьки вдруг исчез. Наверно курить. Вышел на крыльцо, так и есть. Стоит с теми, с замужними. Я ему сразу, со всей крестьянской прямотой – не теряй с ними время. Других, свободных надо снимать. Зал, посмотри, полный уже. Самцухи наши, в гневе. Одна мне - почему вы водитель, мешаете боссу отдыхать? Ох, ты Васька и кадр! Махнул рукой, пошёл обратно.
       За нашим столиком две дамы, довольно половозрелые. А те где? Подхожу, спрашиваю - вы, наверное, мамы тех девочек? Смотрят непонимающе. Ждут угощений. Не успел присесть, звонок. О как ёкнуло! Она!
       Музон гремит, плохо слышно. Рванул на выход. По пути «босса» чуть не зашиб, шёл с дамочами  в обнимку.
       Слышу - привет! Сердце зашлось, сдавило надеждой. Чем занимаешься? Ничем. Просит заехать за ней, забрать от гостей. Несусь через зал, хватаю Ваську. Ничего не объясняю. Едем обратно. Васька ворчит, рукав ему порвал. Но понимает, форс – мажор. Я как то жалился ему на свою несчастную любовь. Вместе оплакивали. Из стаканов.
       Приехав, хватаю свою машину и лечу, разрезая фарами темноту по указанному Светой адресу. Она вышла с подъезда, прямо на свет. В моём любимом платье, вся такая «солнечная». Села на сиденье. Поцеловались. Поджав под себя ноги и смеясь, поведала - сидела в гостях, забрали из дома вот так, прямо, налегке. Торможу, и что может быть дальше? Да поехали к тебе, на фазенду.
       Дорога, как змеевик, между сопок. Мокрый асфальт. Жёлтые деревья. И я, пожирающий её сложенные на сиденье оголившиеся ноги. Что может быть лучше осознания того, что мы снова вместе.
       И вновь, как единое целое. Все дела душа в душу. Про прошедшее время обоюдно молчок. Будто ничего и не было. Я ни о чём не думал и не вспоминал. Я был на другой планете. Я летал.
       На следующих выходных снова вместе. Когда мы приехали и зашли в дом, Света достала из сумочки красивую футболку. Подарок мне из Турции. Я примерил, зная, что больше не одену её никогда. Зачем травить память и воображение.
       В воскресенье долго гуляли по берегу. Тихо так. Поздняя осень. Сопки чёрно - жёлтые. Полный штиль. Редкие машины с отдыхающими кучками людей.
       Встрепенулись лишь от жалобного вопля, раздавшегося позади нас - «он мои бутерброды съел!». Повернулись, это наш пёсик, трескает, какие – то кульки, лежащие на песке. Машина здесь-же стоит и девица кругами носится и стенает. Взяли пса гулять на свою голову. Бегу, отгоняю его, извиняюсь. Тащу его за ошейник обратно, тот упирается. Света чешет впереди меня. Пока я его привязывал, она забежала в дом. И через минут пять уже вышла со свёртком в руках. Пошли, сказала, сделала бутерброды с икрой и колбаской, нормально ей будет.   
       Подошли к той девице и ещё раз, извинившись, вручили ей еду. Как она на нас посмотрела! Я был горд.  За Свету.   
       Ехали в город рано утром. Первый заморозок. О чём- то болтали. А я знал, она больше не приедет. Теплолюбивая и нежная. Подумалось, увезти бы её туда, где нет снега, где всё время солнце. Но разве я на это способен. Да и нужен я ей там буду. Прощаясь, даже не спросил, встретимся или нет.
       Традиционный кофе. Противные жёлтые стены. Грусть и растерянность. А, что поделаешь, если не любит.
       Вот и «ядрёная». Ну что, ноги держатся? Конечно, доктор - утроба успокоилась, а хожу ещё как кисель. Да, от общения с такими сразу легче становиться. Смотрю её. А ничего, порода мясо – молочная. Лечитесь барышня. Диетой  Освенцима. Зайдёте также, без очереди.
       Понедельник, работы хватает. Ещё дед – зоофил, вызов на дом сделал. Не успел зайти, голос деда, ты мне доктор скажи прямо – умрёт она, или воскреснет?
       Наседает на меня чуть ли не с кулаками. Стол в хате от его топота трясётся. Бабка за столом  рыдает. На столе куча банок с разной степени свежести молоком вперемежку с денежными купюрами. С такими, как он, опасно общаться. Может и замочить. Советую отправить бабку в санаторий. Дед доволен, слышишь бабка, повезу тебя на грязи, раз свои не помогают.
       Уходя, я всё же поинтересовался у него по части его любимой тёлки. А что? Подмигивает, я же здоровый! Действительно, одна рожа, чего стоит. Кровь с молоком. Молодец, жму ему руку.  Интересуюсь, как зовут его «пассию».  Дед гордо - Лаванда!
       Я всегда удивлялся, почему мне не снится Света. Ведь всегда и прочно в моём сознании. Настолько, что я всё происходящее вокруг меня сопоставляю с ней. И всё наперёд знаю. Знаю, что она не поедет со мной на фазенду до самого лета. Что не придёт ко мне. И не позовёт в гости.
 И нельзя мне смотреть на Луну. А я смотрю часто. Сатанинский свет. Может от него зараза одиночества. С этими мыслями стою на дороге возле фазенды. Луна, море, чернеющий камень.
       Залез в ноутбук. Она там, как всегда. Новые фотографии с заморских пляжей. Позы вычурченные, с явно присущим ей нарциссизмом. И оттого ей не идущие.
       Злясь и плюясь, удалил жёлтые тюльпаны. Позвонил потом  Ваське. Прозондировал про гульбища. Он как магнит, всех притягивает. Может и мне что перепадёт. Опять я в крайности.
       Грунтовка. Дорога разбита до безобразия. Но так короче. Очередной вояж на фазенду. Трясёт всего под Ози Осборна. Да от вчерашней пьянки с Васькой. Оплакивали…
       Не успел выгрузиться, звонок от него. Грозиться заехать вечером за мной в «дом престарелых». Вяло отныкиваюсь, но Васька неумолим – зачем топить детей в унитазе! Еду, кричу ему, еду! Да здравствует разгул! Слава новой жизни.
       Отдохнув и сделав текущие дела, качу обратно.
       Костюм, галстук, туфли до блеска. И мы с Васькой. Два несущихся вдаль, напомаженных «сорокота». Берегитесь шкворчихи!
       Завернули вначале на рынок. И по настоянию Васьки, накупили у какого- то китайца кучу дешёвых колец с липовыми каменьями и таких же липовых цепей. Как мы зашли… Как на нас посмотрели… Везде женский пол. И мы, сплошь усыпанные, в отливающих жёлтым блеском «драгоценностях».
       А дальше что. Васька нарасхват. Отплясывает со всеми дамами. Я к одной подошёл, не танцует. Сразу пропало всё настроение. Идёшь потом за свой стол как оплёванный. И не тянет более веселиться. Пью да жру. Кто-то за руку схватил. Это меня, довольно сисятая, и явно в возрасте  дамочка, танцевать тащит. Так и пожирает мои болты с цепями. Наконец – то. Но опять интересуюсь и конкретно, по части замужества. Да, ну и что? Созналась. Как мне всё это надоело. Вот, что они интересно ходят в такие места? Повыёживаться? Перед несчастными, как я?
       Сел за стол. Старикана к нам подсадили. Разухабистый такой. С бутылкой «казёнки». Дерябнули с ним и он, даже не закусив, пошёл к танцующим. Танец у него, как марш на месте, топает и руками машет. Молодец, не меланхольный.
       «Босс» мой тоже, вовсю отплясывает. Периодически подходит и даёт информацию, нагнувшись к моему уху, по поводу отдельных представительниц, вихляющих здесь задами.
       Постепенно окутала сытость и равнодушие. Только гром в ушах от музыки. Все пляшут.  Старикан марширует. Один лишь я, как сыч сижу.
       Стол на другом конце зала. Почему я на него так смотрю. С каждой секундой наливаясь отчаянием. За столом ОНА. С незнакомой мне молодой женщиной. О чём- то болтают. Вон танцевать пошли. Женщина та в сверхкороткой юбке. Ноги как жерди и с синеватым отливом. Наверно, это и есть Ксюха. Подойти? Нет, не буду. А она меня видит? Не знаю. Взгляд приклеился. Танцуют некрасиво. Руками размахивают, над головами, как подростки.
       Объявили белый танец. Света встаёт и идёт в мою сторону. Я замер. И по пути приглашает молодого совсем парня. Что это? Месть за то, что я здесь сижу. Мне больно. Они так тесно… Старикан  достаёт ещё одну «казёнку».
       Жутко трещит голова. Я значит, просыпаюсь. Да, точно, в одежде, поперёк кровати. Приподнялся, оглядываюсь.  Весь в грязи, мокрый. Галстук в глине. Иду на кухню, снимаю и кидаю галстук в мусорку. Булькаю рассол. Звоню Ваське. Спрашиваю, что там было. Поехали, оказывается обратно, и забурились в ночной клуб. Под утро вышли с девочками на улицу и все упали. В лужу. Потом и он ничего не помнит. Ладно, булькаю дальше. Да, а где «драгоценности». Следы только тёмные на пальцах.
       Наконец всё вспомнил. Стало ещё хуже. Снова звоню Ваське. Расспрашиваю про все детали гулянки. Как бы случайно спрашиваю, про «тех двух», за дальним столом. Да, приходили две профессионалки, зевает в трубку. Нет, Васька, ты ошибся. Ты врёшь! Ты их не знаешь!
       Плетусь на работу. Холодный ветер. Деревья уже голые все. Загляделся на рябину. Моё любимое дерево. О ягоды рябины! И столкнулся лбом с Настей – спортсменкой. Отвернулась, не разговаривает. Быстро удаляется.
       Догоняю, что такое. Та мне, я на тебя обиделась. Месяц целый лечилась у гинеколога. От чего? От аллергии. Ругается, ты бы ещё лошадиной мазью намазался.
       Опять я во всём виноват. Прости и приходи сегодня, ужин сделаю. Умоляю её. И ни какой «химии», клянусь. Минутку постояла, ладно, зайду после работы.
       Сразу легче. Так приятно, когда у тебя гостья наклёвывается. И день веселей потянулся. Вот и «ядреная». Всё доктор, закрывайте свой «постыльный лист». У вас, надо что- то одно, лечиться или анализы сдавать. Мне снова обидно за такие речи. А как насчёт «микробов убить»?  Ноу проблем и диктует свой номер.
       По дороге домой взял куриное филе. Сделаю «по-турецки» в пиве. Держись подъезд! Не успел зайти, Васька следом ломится. С бутылкой. Пока он разливал, я вытащил из пакета замороженное мясо и, положив его на тарелку, поставил на плиту. Включил на единицу, должно так быстрее растаять. А пока закусываем сыром.
       Васька излагает очередную просьбу. Пассия у него новая появилась. Культурная, и порядочная, с его слов. Не даёт. Поэтому он и хочет приехать с ней ко мне на фазенду. Ночью, дескать, всё и решится. Да вези.
       А в голове у меня всё сверлит, как опять спросить про тех «двух». И чтобы он не догадался о ком речь. А Васька про «свою» всё несёт. Мозги мне так запудрил, что я и про Настю чуть было, не забыл. Пакет не приготовил.
        Бутылка опустела и он ушёл. Я прилёг возле телевизора. Что-то  Настя задерживается.
       Запах шашлыков. Втягиваю носом аромат и просыпаюсь. Скосил глаза на часы, ёлы - палы! Васька гад, напоил. Проспал два часа. Вскакиваю. И Настя не пришла.
      А какой аромат с подъезда! Вспомнил про своё мясо и на кухню. Запах, похоже, отсюда. Смотрю, филе расквасилось по тарелке, коричневое стало. Осторожно снял тарелку с плиты. А есть, как хочется! Разрезал кусочек. Мясо белое внутри. Пробую, а сочное! Вот так и происходят, наверно великие открытия. Может это переворот в кулинарии. Надо рассказать на работе. К чёрту сковороды.
       Надо Свете так приготовить. От этой мысли опять заштормило. Так я ничего и не выяснил. Ксюха, эта долбанная, тоже «Барби», выискалась. Досада так и гложет. Возникла мысль, позвонить Свете, или ещё лучше встретиться. Да и расспросить, поточнее, что за кадра, чем занимается. Город маленький, всё на виду. Ну, надо же придти к чему то.
       Утром, без всякой надежды, но звоню Свете. Предлагаю посидеть в выходной. Занята…
       Васька звонит. Напоминает про «культурную». Да вези, вези.  Шкворец – перехватчик.
       Снег с дождём. Погода – параша. Пилю на фазенду. Под песню – «Падает снег». В такую погоду, навряд ли кто приедет. Я ошибся. Приехали родственники и не успели сесть за стол, как и Васька с «культурной».
       Так ничего с виду, не пьёт, не курит. Студентка. Завидую Ваське. Был бы я высокий брюнет, как он, точно бы женился. На сладчайшей. Пью одну, за одной
        Проснулся от возни, все спать укладываются. На диваны и кровать. Ваську с «культурной» укладывают посередине.  Та, видно, не хочет, пытается что-то объяснить. Наконец, уже в темноте ложится в одежде, с краю на матрац. В свете Луны видно, как Васька тихо притягивается к ней. Сразу стихли все шорохи. Все, должно быть наблюдают за развитием событий. Я тоже лёг поудобней, поменяв голову и ноги местами.
       Вон Васькина рука, бесшумно снуёт под одеялом. Расстегнуть, что-то пытается. Быстрей бы началось. Покажет удаль, будьте спокойны.
       Внезапно, среди полной тишины, голос одного из родственников. Да такой важный, как у Левитана. Э! Захотите ссать, я ведро в коридоре поставил. Ещё через паузу, да ссыте точно в ведро. Повисла гробовая тишина. Но снова, так размеренно - а то, нассыте на ручку, браться за неё потом ещё. Было видно как «культурная» резко отпрянула от Васьки. И вся тут романтика чудесной ночи, да испарилась. Слышно, чей - то разочарованный вздох и звук переворачиваемого на другой бок тела.
       Утром снег с дождём усилился, и все постепенно разъехались. Проводив гостей, долго стоял на дороге. Один дождь шпарит. Всё заволокло, и «наш» камень. Так и промаялся.
       На следующее утро подморозило. Дождался, когда пройдёт пескоструйка и в город. По дороге твёрдо решил, познакомиться с Ксюхой. Под любым предлогом. Буду звонить Свете и что нибудь сочинять.
       Приехав на работу, сразу набираю её номер. Вру, что видел её в городе с подругой, и что-то, дескать, знакомое. Света мне, ты Ксюху не знаешь, она в школе работает. Спрашиваю - в какой?  И опять вру, что надо перевести туда дитя, одного из родственников.  Света, довольно сухо, она тебе не поможет.
       Отказ, да ещё в такой категорической форме ещё более разозлил меня и укрепил в мысли вывести Свету на «чистую воду». А зачем, себя спрашиваю. Да чтобы всё кончилось. Почернело всё на душе.
       Тащусь с работы. Как неохота идти к себе. В подъезде пахнет солянкой.  Пришёл, сел за стол, выпил. Закусил консервой. Задумался. Надо Ваську подключить. Снюхать его с Ксюхой. Да заполучить информацию.
       Вспомнил про «ядрёную». Звоню насчёт «микробов». Договорились на завтра. Готовь новый пакет.
       Весь следующий день ломал голову. Васька с Ксюхой, спасайте!
       «Ядрёная», ближе к вечеру сама позвонила и предложила заехать за мной на работу. Выхожу, сажусь. Рулит с удовольствием. Всё по дороге комментирует. Объясняет мне, что есть наш водитель – Иван-дурак на Коне-Горбунке. Смешно. Приехали, вылезли и ко мне. Не успели кофе допить, как встала, и задрав кофточку, попросила расстегнуть ей лифчик. Я расстегнул. И опять застегнул. Не могу смотреть на неё. Складки вместо талии. Сплошная головогрудь.  Извинился.
       После громкого стука закрываемой двери, набрал Васькин номер.  Будем думать вместе.
       Вот уже как две недели «дежурим» урывками возле школы. Всё без толку. Когда уходит не понять. И время стоять там, на машине, не позволяет, то я на работе, то он. Не выудить так Ксюху.
       Плюнув на всё это, еду в очередную пятницу на фазенду. Перед этим механически позвонил Свете. Пригласил. Ответила, что сильно простыла. Передаю привет Ксюхе, интересуюсь, с задней мыслью, как она там. Всё, сразу даёт понять, разговор закончен.
       Вечер ещё, а уже темно. Еду аккуратно, гололёд. При приближении к фазенде, довольно сильный встречный ветер. Особенно вблизи озера. Как нам здесь было хорошо…
       Аромат от печи. Дрова потрескивают. Плеснул коньячку. Да вылил в раковину. Ничего не хочу. Лежу, в потолок гляжу. Где вы паучки?
       Звонок.  ОНА.  Не стал отвечать. Снова звонок. Встал, включил телевизор. Смотрю в окно, снег кружится, волны  вдалеке чёрные, с белыми гребнями. Ветер в трубе воет. Что сделать, как покончить со всем этим.  Опять звонок.  Надо поменять симку.
       А вдруг ей плохо со всем. Температура может, высокая. Решил, если ещё раз позвонит, то отвечу. И вновь звонок. Её любимый, но непривычно сбивчивый голос. Просит выслушать. Так мол, получилось. Позвонила ей сегодня Галя, та самая, что приезжала вместе с ней ко мне, в день нашего знакомства. И попросила поехать  за компанию на охотничью дачу. Не могла отказать подруге.  У Гали есть «друг». Это он её пригласил. И там ещё «один».  Дальше, по дороге остановились на озере. Да, на том самом, где мы купаемся. Просто так, выпить. А после, Галя вдруг сцепилась со «своим» и стали драться.  Да в кровь. Не можем разнять. О, как мне стало противно, мерзко на душе. Против воли слушаю дальше. Света просит подъехать к озеру и забрать её.  Ей страшно.  Я, молчу.  Ну, кто я в её глазах, кто?
       Порвать сейчас, нагрубить, нахамить. Вот она возможность, пользуйся. Но кто - то чужой произнёс моим голосом, еду.
       Снег, мерзопакостный снег в свете фар. Дорога в дьявольских бликах, сильный гололёд. И не я, оболочка за рулём. Мне даже стыдно думать обо всём этом. Животное.
       Подъезжаю к озеру, еду вдоль берега. Наконец красные огни. В свете фар мечущиеся фигурки. Подъехал ближе, сигналю. Вот и она, бежит ко мне. В джинсах, лёгкой курточке. С сумкой через плечо.
       Садится, о чём - то говорит. Я весь, во внимании на дорогу. Так мне кажется.
       Мы снова вместе.  В другом измерении. Когда мы зашли  и сели за стол, резко нахлынуло. Счастье и радость. Она здесь, это чудо. Наливаю её любимый бэйлиз. О чём - то болтаем. Подкидываю дрова. Тепло, красные блики от печки. И только мы одни.
       Она медленно, нарочито медленно раздевалась. Спиной ко мне. Я лежал, слегка прикрывшись одеялом. Она знала, что я смотрю на неё. Давала мне возможность налюбоваться. Фигура Венеры. Сняв лифчик, повернулась. Замерла. О Боже, какая красивая. Смеющиеся голубые глаза. Точёная, как у нерожавшей, грудь. Великолепный сальник, переходящий в сладкую бусинку на лобке. Подобие трусиков, вульгарные, явно с «секс-шопа». Кто – то, издалека, кричал мне, ну не для тебя же! Не для тебя всё это готовилось! Для другого! А что я могу. Я так люблю её. Подойдя, она скользнула под одеяло, и я словно растворился в её хорошо пахнувшем теле.
       Два дня безумного счастья и всё на круги своя.
•            *                *                *

       С началом очередной зимы меня охватило полное отчаяние. Ежедневно давящая безнадёжность и желание увидеть её терзали меня. Испепеляющая страсть и ревность, добивали мой разум. Дурацкие идеи ежедневно вспыхивали в моей голове, но все без реализации. Единственно, на что решился, так удалить её номер. Но Света, будто нарочно изредка, но звонила мне. Просто так.  Без желания встретиться.
       И ни в чём не мог найти забвения. Пустота. Иногда заходит Васька. Хвалится, как его любит студентка, как сильно ревнует, как любит мыть его в ванне. Напившись, запеваем его любимую, народную песню – «где же ты моя Сулико».
       По бульвару теперь хожу, напялив шапку на глаза и глядя лишь под ноги. Как то вздрогнул, от чего - то грубого окрика – ты, когда пиво отдашь?  Прошёл не оборачиваясь.
       По выходным квашу на фазенде. Ловлю селёдку и крыс.  Не жизнь, а существование.  Безразличие и покорность. Даже соседа, средь бела дня, стащившего у меня деньги, не захотел привлечь. Перестал только пить с ним.
       Скоро Новый год. Одно лишь воспоминание о нём вбивало в депрессию. Работа на автопилоте. Заезжал старый знакомый, тоже врач. В данный момент «шишка» в соседнем городе. Предлагал хорошую должность. Мне по фигу. Зачем, для кого стараться. О, одиночество. Удел злых женщин и добрых мужчин.
       За неделю до начала праздников, позвонил ей всё – же. Спросил, нужна ёлка?  Ответила, хочешь, вези, и сестре тоже. Пошёл в лес, долго выбирал. Срубил две ёлочки. Аккуратно свернул, в салон засунул. Сознался себе, а вдруг, как тогда. Вместе на каникулах. Ну, хоть один денёк.
       Отвёз, отдал. Спасибо, и всё. Мечты не сбылись. Да, скупой платит дважды, нищий трижды, а тупой четырежды.
       Вот и Новый год. Только приехал, пурга началась. Буду сидеть один. Телек, жратва, да выпивка.
       Она позвонила, поздравила. Нет, всё на этом. Надежда умирает последней, но умирает. Выдержу.
       Васька тоже поздравил. Со своей студенткой. Ему сейчас не до меня. Медовая вечность.
       День за днём. Прогулки до магазина и обратно. С пёсиком по берегу моря, до нашего камня. Замёрзшее озеро. И воспоминания, воспоминания…
       Шёл раз с магазина, сосед, что спёр деньги, на снегу валяется. Прошёл мимо, первая мысль - пусть подыхает. Вторая, не по - христиански всё же. Зашёл в дом, где его собутыльники обитают, поведал. Помчались. Я – простофиля. В этом корень всех моих бед.
       Слава Богу, прошли праздники. По приезду в город собрал   последнюю, что осталась посуду. Выкинуть на помойку. Оставил одну вилку, одну ложку. Тарелку и кружку. Всё, новая жизнь. Я буду один. Смириться и всё забыть.
       И действительно, как то стало легче. И планы появились. И хоть и счастья нет, а работаю и живу себе. Полное смирение и подвластность судьбе. Свете не звоню. Она иногда присылает мне эсэмэски. Отвечаю, вернее, прошу, чтоб не тревожила меня. Ей смешно. Но я держусь. И понемногу вроде  отдаляюсь от своего горя.
       И до сих пор не пойму, как мне могла придти в голову такая шальная и отвратительная идея. А пришла она ко мне случайно. Шёл раз с работы, смотрю, бабка в одиночестве на улице торгует. Возле универмага. Похоже и пьяная изрядно. Матом кроет по округе.
      Пакеты перед ней разложены. С чем - то белым. Я подумал, может гребешок. Дешевле здесь всегда, на блошином рынке, чем в магазине. Приближаюсь, ба! Слепо  - глухая. Орёт мне – мушик, покупай хрен! Действительно, пакеты с аккуратно нарезанными кореньями. Проходя, на автомате хохмлю – у меня свой есть. Бабка в спину – так твой шладкий, а этот горький. И довольная, своей шутке, весело рассыпается матами мне в след.
       И вот тут - то и пришла мне эта идея. Я даже остановился, замерев. Как вообще она мне могла придти. Да, только в мои окончательно усохшие и съехавшие от любви мозги могла придти такая мысль - трахнуть Ксюху. За деньги. И став её постоянным клиентом, и войдя в доверие, наконец - то всё выяснить. Есть, кто у Светы и что вообще за всем этим кроется. Сыграть, так сказать, на извечной женской зависти и ненависти к «подругам».
       С этой минуты мои мозги как бы рассыпались. Я, то поражался своей гениальности и прозорливости, то смеялся над  своей убогостью. Но мысль осуществить этот план, вбилась так прочно, что я в этот же день засел за неё «в тени деревьев», перед компом. Набрал жирно - Ксюха. Выпил стопку коньяка и словно Штирлиц, под звучащую в ушах песню из кинофильма «Семнадцать мгновений весны» крупно написал следом - информация к размышлению.
       Создав папку, подошёл к окну. А может остановиться, пока не поздно. Наломаю дров и только. Сделаю себе хуже. Но желание, что – то узнать,  ещё больше выворачивало меня наизнанку.  Появиться в душе отвращение, и я спасён.
      Снова утро. Народ тянется как всегда. Васька рожу в дверь  просунул, мигает. Я рад его видеть, сразу выхожу.
Просит выписать ему талон на приём ко мне на завтрашний день. А зачем? Оказывается, показать жене, что якобы в поликлинику надо. А сам в это время к студентке. Молодец! Настоящий «половик»!
       Надо и мне активизировать свою «Барбароссу». Звоню Свете сегодня – же, и начинаю.
      Сажусь с этими мыслями дальше работать. Девчонка, совсем молодая заходит. Я вздрогнул даже. Тоже похожа. Смотрю на неё, интересно, а как Света в её годы выглядела. Попробовал представить её юной. Наверно трогательное и невинное создание. Но кто – то чужой изнутри язвит, а ты посмотри вначале на этот «антипод» получше.
       «Антиподу» всего восемнадцать лет, учится в последнем классе. Выясняется, цистит. Писать больно. Естественно интересуюсь, когда начала половую жизнь. «Антипод» вытягивает лицо, ой – не помню.
       Да что это, за наваждение! Всё вокруг против меня, против моих устоев. Пример только с паучков брать осталось. Выписываю школьнице, какие надо лекарства и конечно направление к гинекологу.
       Шёл с работы, плюясь. Не «помнят» они все.
       Придя, сразу позвонил Свете и согласно первому пункту моего космического плана, как бы между делом намекнул, на своего, якобы друга. Дескать, приехал с вахтовки, с Севера, и хочет теперь отдохнуть с приличной женщиной. Но так, чтоб шито – крыто. Женатый. И нет, ли у тебя надёжной и желающей подзаработать - подруги. Света, будто всю жизнь ждала этого момента, сразу назвав сумму и время встречи. И конечно кого, да Ксюху.
       Договорились на ближайшую субботу. Я должен был дать «другу» Ксюхин номер.  Всё, влез. Пойду до конца.
       Время замерло. Как всё тянется. Что придумать? Не нравится  всё – же, вторая часть моего мудрого плана – выступить в роли «друга». Первоначально я отводил эту роль Ваське. Но, после предварительных с ним консультаций и переговоров, и его полного нежелания оплатить предстоящие расходы, решил сам отдать себя на растерзание Ксюхе.  Конечно, можно было заплатить за него, но где гарантия, что Ксюха  откроется первому встречному. Так мне, по крайней мере, казалось. Да, и зачем ему всё это знать.
       Сомнения продолжали терзать меня, усиливая мою и без того патологическую рассеянность. На день не хватало трёх - пяти ручек. Почти всегда возвращался в любое помещение, что ни будь забыв. По ночам долго ворочался, тяжко вздыхая и обмусоливая предстоящую рандеву с Ксюхой.
       И чем ближе суббота, тем мне всё больше становилось не по себе.
       Вот и пятница. С утра «антипод». Анализы плохие и мазки тоже. Объясняю ей, что во время лечения надо соблюдать половой покой. Смотрит, в глазах искорки. Почти как Света. Ещё раз напоминаю про половой покой. Вам понятно, что это?  Ответ, да, понятно, лежать неподвижно.
       Да, уж…  Нет, Света не могла быть такой.
       Окончательно расстроенный, еду на вызов. К деду – зоофилу. Что там ещё? Захожу, слышен плач бабки с соседней комнаты. Дед орёт, я же тебе сказал, сиди и смотри телевизор. Доносятся рыдания бабки, так света нет. Дед, всё равно смотри.  И уже, надвигаясь на меня, я последний раз тебя доктор спрашиваю, умрёт она или воскреснет? Мне немного страшновато. Пятясь к двери, вместо ответа спрашиваю, как здоровье Лаванды? Дед меняется на глазах, хитро щурится, а что такого, я же здоровый!
       Странно, но он сильно поднял мой боевой дух. Возвращался, я с работы распрямив плечи и с пружинящей походкой. Всё, в атаку на «Барби»! Держитесь синие ноги!
       И не сразу дошёл, опять чей - то возглас, эй ты, когда пиво отдашь?  Обернулся, смотрю. Мужик незнакомый, с собачкой на поводке стоит. Какое пиво, спрашиваю. Да которое, ты со своей бабой увёл. Всё ясно. Но настрой и энергетическая подпитка от деда – зоофила, проявилась от меня лишь презрительным взглядом и усмешкой. Не удосужив его более вниманием, я гордо удалился.
       Дома, сразу звонок. Света, диктует Ксюхин номер.  Всё, чую конец. Когда мне везло? Ладно, как там, у классика – больше цинизма, людям это нравится!
       Сажусь в «тени деревьев». Открываю папку с Ксюхой.  «Не думай о секундах свысока». Размышляю…  А ни чего не лезет в голову. Достал бутылку, выпил и спать.
      Утро, тревожное утро. Зловещие лучи, разбегающиеся по стенам от восходящего Солнца. Сегодня всё должно решиться.
       Я словно на краю пропасти. Похороны или свадьба. А собственно,  генеральную битву я проиграл давно.
      Но, я так люблю её.  Будь, что будет. Как жутко тянется время. Даже есть не хочется. К вечеру, через силу, заставил себя прибраться и пропылесосить спальную.
       Потом долго стоял, глядя в окно и сжимая сотовый. Я должен позвонить Ксюхе и дать номер и адрес «друга». Наконец решился. Набираю номер, в трубке противно похотливое  - дааа? 
      Отрешённо называю адрес, свой адрес. И впал в ступор.    
      Смотрю в одну точку. Через час звонок. Как полководец, ещё раз внимательно окинув хату, как предстоящее поле битвы, иду открывать. В приоткрытой двери удивлённое лицо. Высокая. Мне сверху - так это ты? Да. Будь оно всё проклято, да!
       Ухмыльнулась, заходит. Нечего ухмыляться, врач тоже древнейшая профессия. Садится в кресло. Ноги синие, как змеи пошевеливаются. Командным мне голосом, включи музыку. Исполнил. Опять приказ, налей выпить. Наливаю ей, приготовленный коньяк, ложу закуску. Смотрит, как удав, отрывисто мне – деньги давай!
       Сую, не глядя на неё купюры. Дальше шелест снимаемого белья. Раздеваюсь тоже, стремясь не смотреть на неё. Вдруг вызовет отвращение. Ложусь на спину. Она нависает надо мной с презервативом во рту.  Мастерски надевает. С трудом сосредотачиваюсь на заключительной стадии моего отвязного плана. Начинаю, потихонько, в паузах между фрикциями. А, знаешь, Ксения, мечтаю о групповухе. Есть такая возможность? Молчит лярва. Сопит. Её отточенный под одеялами вкус, заставляет моё тело менять позиции.
       Я снова за своё, а не могла бы ты пригласить свою, там подругу, ну любую? Молчит. Сказать, далее, что хотел, прямым текстом, не могу и всё. А вдруг, правда, ответит, что я думаю.  Я, же не перенесу. Проклятье.
       Ксюха опять командует, сними презерватив. Это зачем? Хочу в гузку. Я в замешательстве. Но та опять за своё, есть ли у тебя детский крем. Да, и что? Тащи. Как бы опять не перепутать. Нашёл, принёс. Ксюха выдавливает крем на ладонь и плюхает себе пониже спины. Нагло, одним рывком стягивает с меня презерватив. Поворачивается, командует – «вэлком»! 
      Я в шоке, на фига мне надо дымоход этот чистить. А куда отступать? Последний штурм. Медленно, в натяг, заинфузорил. Дышу в её крашеный затылок. Вкрадчиво вопрошаю - ну, так как, давай с подругой. И ещё набор, каких- то фраз, уже полных отчаяния. Ну, неужели всё зря?  Ксюха, и тут командует. Не вздумай вылить свою жидкость. Я в полном трансе. Это как же, это почему, обоснуйте гражданка.
      Ксюха рычит, да она тёплая, и мне тогда сразу «по большому» захочется.
       Всё. Я понял - всё. Это конец. Я ничего не выяснил. Меня обвели как дурака. Мне стало до того тошно, что я почти потерял рассудок. Заполучи, выливаю.
             *                *                *

        Я был мёртв. С утра и до вечера.  В кармане  мёртвый телефон. Мёртвенно – застывшая запись «НУ ТЫ И СУКА».  Сдали меня с потрохами.
       Странно, почему не возникают мысли о самоубийстве. Так я уже не живой. Кто - то останавливает меня на улице, что с вами, на вас лица нет? А зачем оно мне теперь, лицо это.
       Не знаю, если бы не сознание, что надо кормить живность на фазенде, чем бы я кончил. Животные, как спасение.
       Таскаю в кармане чаппи, кормлю и бездомных собак. Они лучше нас.  На работу хожу дворами. Поменял шапку и куртку. Хорошо дни короткие. Ваську даже избегать стал.
      На его назойливые звонки, с вопросом, что делаешь, неизменно отвечаю – медитирую. Сейчас меня гложет одна и та же мысль. А что бы изначально делал на моём месте умный человек?
       Конечно, он бы встречал её после работы с цветами. Мог бы я так? Да. Наверняка бы он купил кольцо с бриллиантом. Мог бы я? Запросто! Ещё он купил бы ей путёвку в жаркую страну. А я? Тоже мог. И малолитражку он бы ей подтянул.  И я мог. Да и многое другое. Как знак серьёзных  намерений.
       А что я, на самом деле?  Влез  в  ж…
       И откуда такой настрой? Постоянный настрой на отрицательный результат, ставший дурной холостяцкой привычкой.
       Бесплодное самобичевание и безнадёжность постепенно притупили мою боль. Теперь уже точно всё позади.  Иногда только, вздрагиваю, когда вижу, похожую издалека, на неё.
       Как - то раз, даже навернулся на скользкой дороге. Показалось, Света шла. Уже, когда падал, вспомнил, что в сумке два десятка яиц. Встал, выливая месиво на дорогу. Это мне расплата.
       Работа на автопилоте. Никого «не разрабатываю». Даже Танюху – тюху, которая, пришла  без записи на вечерний приём. Танюха, строя глазки, картинно разделась. И стала показывать, как у неё получается растяжка, как у той самой, у «Никки Блэк».
       Я не реагирую. Да и не скажу же ей, что «Никки» - известная порнозвезда.
       А зима холодная.  Раз тащусь домой,  о дальнейшей жизни задумался.  Не сразу и расслышал, резкий довольно окрик – так ты отдашь пиво или нет?
      Остановился. Тот самый мужик с собакой.  Пригляделся, глазки злые, заплывшие, усики в жиденькую полоску. Дышит тяжело. Да, такой, если рубль в унитаз уронит, то по локоть туда залезет. В голову приходит, а ведь пора платить по счетам, за все мои грехи. Стой тут, говорю. Направляюсь в рядом стоящий киоск и беру два «туборга».
      Держи, добрый человек. Мужик словно остолбенел, рот разинул, пиво в своих руках разглядывает.  Я быстро удаляюсь, гора с плеч.
      А на фазенде несчастье, пёсику моему разодрали бок. Местные, почти все, жрут собак. И есть такой способ, цеплять их «кошаком». Спецом такой, большой тройник.
Чудом он спасся.  Местная «агентура» позже донесла, охотился тот, кто деньги у меня спёр, и кого я пожалел тогда на снегу.
        Что ж.  И это тоже расплата, за моё простофильство.
       Удивительно, но всё это вместе возвращало меня к жизни. Болезнь нехотя отступала, и я уже стал строить планы на предстоящее лето. Вспомнил, про многочисленных родственников с Краснодарского края и сразу заказал туда авиабилет по интернету.
       В один из дней выкинул все «пакеты». Как бы проверить свою обрядшую стойкость и присутствие духа.
        Даже Ваське позвонил. Предложил ему, на этот раз культурный выход на субботу.
       Дежурил  по городу. «Антипод» заболела. Вызов на дом.
      Бывшая военная часть. Дома заброшенные. Захожу в её двухэтажку. Как, это часто бывает, все двери без номеров.
Громко стучу в первую попавшую и толкаю дверь. Тишина, захожу. Вижу кровать, заваленную тряпьём и две взлохмаченные головы на грязных подушках. Мужчина и женщина. Нет, такую, не знаем.  И в следующих двух квартирах то же самое. Лежат голубки парами.
       Наконец нашёл. Валяется  с температурой. Вставайте, слушать буду. «Антипод» осипшим голосом, из под одеяла, но я же без лифчика. Хватить жеманничать. Несите ложку. Так и есть – ангина.
      Вышел от неё, грустно от чего то.  Нет, надо развеяться.
       В субботу, как договаривались, пошли с Васькой в ресторан. В тот самый.  Сели за тот же столик. Попиваем. Не танцуем. Изливаю душу. Васька сочувствует. Утешает, не бери в голову. Что поделаешь, женщина, что кирпичная печка, «чистить» надо «отдушину» периодически. Слушаю его рассеянно, если бы отдушины. Я и до дымохода добрался. Васька поглаживает меня по плечу, да оглянись вокруг, работы непочатый край.
        Выпили в очередной раз, замолчали. Напротив официантка крутит смачной попой, с бёдрами, туго обтянутыми прозрачными чулками.
       Уставились на неё, думая каждый о своём.  И  пожираем её ляжки, откровенно свежие ляжки.
      Васька, встрепенувшись, давай дам тебе телефон одного агенства, не топить же детей в унитазе. Да, давай. Расплатились и ушли. 
      Придя домой разделся, лёг. Не могу уснуть. Перед глазами кудлатые головы на подушках. Вот у алкашей всё просто, всегда парами. Стало  больно и жутко обидно.
       Вспомнился роман одного аргентинского писателя. Сидят шлюхи и ждут. Упорно ждут до утра, когда им позвонит «очередной», с поехавшими мозгами от одиночества.
      Встал, набрал номер «агенства», задаренный Васькой.  Вежливый голос обещает «девушку в гости».
       Назвал адрес, жду. Хоть поговорить с кем то. Звонок, открываю. На площадке пять напомаженных девиц и взрослая тётенька. Бандерша – наводчица. Тётенька, не успел я рта раскрыть шмыг в квартиру. Быстро обсмотрела все углы. Чисто - мне, а теперь выбирайте. Показываю на одну. Деньги? Сую. Приятного вам отдыха и испарились. Кроме «моей».
       Ну, заходи. Сажу её в кресло и на кухню. Режу домашнюю колбасу с салом. Надо покормить её. Тащу на подносе с шампанским. Бутылка в самый раз завалялась.
Девица, да я есть не хочу, объелась фруктов. Понятно, тогда по стаканчику. Она мне, послушайте мужчина, время то идёт! И давай раздеваться.
       Как обнажилась, явственно донёсся специфический запах растёртых презервативов. 
       Ложится на кровать, и тут у неё внезапно кровь с носа хлынула. Еле успел салфетку подсунуть.  Схватил тонометр, давление вроде нормальное. Перетрудилась видать. Намочил ещё одну салфетку и на нос. Посиди пока здесь, в кресле, тебе ещё пахать. Вот я и отвлёкся,  и на душе легче стало.
       Налил труженице и себе крепкого чаю. Расспросил о житье - бытье. С деревни. Дочка есть, сейчас с бабкой, пока она на работе. Сиди, отдыхай, родная.
       Вот и время вышло. Бандерша позвонила. Помогаю девице одеться. Хочешь, приходи в гости, с дочкой. Смотрит, вымученно улыбается. Вышли на площадку.  Бандерша пристально глядит, затем достаёт визитку, звоните.
       После пил шампанское, хватился, а ложки  то нет. Проверил на кухне, точно нет. Что поделаешь, лёг и сразу уснул.
       Время лечит. Но без любви оно другое. Тягомотина. Всё на рефлексах. На неделе проще, самое хреново в пятницу.
       Вот и в эту пятницу опять взвыл на Луну. Позвонил снова в «агенство». Знакомая тётенька. Новые девицы, все как на подбор, длинные. Ткнул крайнюю, без разницы. На этот раз бандерша обошлась без проверки. Доверяет мне.
       Зашли. Есть будешь? Да, можно немного. С удовольствием тащу фрукты. Расспрашиваю про жизнь.  Работаю, отвечает. Жених есть? И жених есть. Так, а что не поженитесь? Длинная, а кто женится на проститутке. Здрасте, бросай это дело, и женитесь. Та мрачнеет, ничего вы не понимаете. Я ей, да хочешь, я на тебе женюсь. Длинная, хватит, нагнал тоску. Давай по сексу! И заграбастала меня длинными ручищами. Я вяло посопротивлялся, да сдался в итоге.
       Прощался с ними, бандерша ласково, по-особому, улыбается, звоните. Хорошо, что есть такие люди.
       Работа. Жёлтые стены.  «Антипод» с ангиной и с «букетом» от гинеколога. Мазок опять плохой. Вздыхаю, и как бы про себя вслух спрашиваю, отчего - же у неё мазок плохой?
      «Антипод» ухмыляется и мне нравоучительно – это от ночных смен он такой! Да, уж. Растёт поколеньице.
      А вообще время лечит. Беспрерывное общение с людьми, ворох проблем, стрессы, хорошие и плохие. Особенно встрепенулся, когда в частном доме на меня сорвалась собака. Здоровый кавказец. Обнаружил в себе недюжинные спортивные способности, в беге и прыжках. Сходил потом в магазин, взял себе гирю и скакалку. Даже пожалел, что пакеты все выкинул и телефоны стёр. Вдвоём веселей в спорте.
       Неделя за неделей. В пятницу, как всегда тоска. Звоню опять в агенство. Бандерша, мне, как старому другу предложила «свеженину». Расхваливает. Новенькая, крошка, персик. Только для вас. Через минут двадцать звонок. Действительно персик, наивная мордашка, косички заплетённые.
       Зашли, сели в кресла. Потчую её шампанским и пирожными. Разговорились. Я про фазенду, она про своё «стойбище». Взахлёб мне рассказывает, как там красиво, скала «три брата» и всё такое. Ох, и ласковая кошечка. А какие титички, самая удивительная ткань созданная творцом. Договорились потом, вместе выехать на природу.  Обменялись сотовыми напоследок. Провожал, чмокнула меня в щеку.
       Пошла спускаться с лестницы, а бандерша стоит, не уходит. Достаёт мне визитку. Смотрит по другому, совершенно другие интонации, тихо мне  - это мой номер, позвоните. Что на мне написано - не знаю. И что она хотела этим сказать? Зло взяло, не надо меня жалеть. Я дурак и болван. Нормальная, со мной не свяжется. Захлопнув дверь, рву визитку и удаляю все эти телефоны.  Главное вовремя остановиться, распустился совсем, как «замужние».
        Вот и мартовские метели.  Как всегда, еду на выходные. Вожу теперь с собой лопату.  Фазенда – одна крыша из снега торчит. Еле втискиваюсь в ворота. Хорошо, трассу сразу чистят.
       В эту субботу пилю за ротором в объезд. На остановках много людей. Автобусы видать, ещё не пускают. Три женщины в военной форме машут на обочине. Решил подвести. Минут десять ехали, одна из них вдруг спрашивает, вы меня не помните? Поворачиваюсь, совершенно незнакомое  лицо. Короткая стрижка. Глаза грустные. Далеко не красавица. Нет, извините, не помню. Да, я та самая – «с косой». А, статная! Как у вас, спрашиваю. Да нормально, работаю.  Проезжаем мимо военной части, остановился.
       Когда они вышли долго смотрел ей вслед. А если бы она мне тогда не понравилась? Затянула бы и всё. Спасла её красота. В голове появилось предательское, а может позвонить Свете, извиниться, объяснить ей всё. Нет, гони эти мысли, женщины не прощают.
       Приехал, море синее. Вдалеке полоска припая. Ветер сильный, отжимной. Куча машин на берегу. Рыбаки в трансе. Мне теперь всё равно. Вон и камень наш, оголился.
       Снег, опять повалил.  Отвязал пёсика, пошли с ним вдоль берега. Стали напротив камня. Напиться что - ли. Всё, теперь пожизненно, моя любовь будет перед глазами. Уезжал, ветер сменился и пригнал лёд обратно. И камень скрылся. Начнёт теперь лёд гонять, туда-сюда.


       Вот и метели кончились. Солнце, ручьи. Тяну лямку на работе. Ваську давно не видно. Только подумал о нём, голова в дверь просовывается. Выхожу, обнимаемся. Здорово дружбан. Как жизнь? Да, хреново, больничный нужен. Что случилось? Да, развожусь. Поймал жену с какилем. Доброхоты позвонили. Тешилась на работе со своим водителем. И что теперь? Уезжаю на Курилы работать, к корефану. Мне грустно, теперь и «оплакать» будет не с кем. Интересно, а если бы я «поймал» Свету с самечиком. Простил бы, наверное. Люблю же.
       Еду на очередной вызов. На окраину города. Как там мой дед – зоофил? В такое время уже коров погулять выгоняют. Пощипать прошлогоднюю травку. Что там за сборище впереди? Подъезжаем, кучка неряшливо одетых людей, в основном, пожилого возраста. Что – то бурно обсуждают. Машут палками и кнутами. В центре мой розовощёкий дед стоит, с верёвкой через плечо. Тёлка у него за спиной виднеется, довольно ухоженная, вымя чистое. Не как, у топчущихся неподалёку десятка коров. Все, сплошь, в коричневой коросте.  Притормозили, слышно, как все что-то кричат, перебивая друг друга. Хриплые мужские и визгливые женские голоса. Ладно, поехали дальше. Вслед донеслось отчётливое - и у нас на Камчатке тоже, один мужик корову драл…
       Вот дед, самец – молодец. Щёки его пунцовые. Дискутирует. Я даже духом опять воспрял.
       Дома, выдрал из блокнота телефон Светы. Забуду по рассеянности.  Теперь уже точно, конец моей любви
•                *                *

       Потянулись дни полнейшего одиночества. Апатия и нежелание менять, что- либо в жизни. Меня устраивает абсолютно всё. Работа, консервы, единственная вилка. Тарелку и ту мыть неохота. Пользуюсь пластиковой тарой, из под готовых салатов. На второй, третий раз. Потом выбрасываю, и мыть ничего не надо.
       От хандры теперь полностью спасает фазенда. Там всех дел, летом особенно, никогда не переделаешь. Обратил внимание, паутины в этот сезон, как никогда, большие. Это паучки мои, наверное, стараются. Размножились. Хожу осторожно, что-бы не задеть.
       Почему она мне вдруг приснилась.  Не снилась же никогда.  Мы шли с ней во сне, по берегу моря. И вдруг увидели железный парусник. Всё железное, корпус, паруса, реи. Проснулся. К чему это? Долго не мог уснуть.  Встал, вышел на дорогу.  Камень в свете Луны, один, как и я…               
       Вот и отпуск, неожиданно подкрался. Стал собираться в Краснодар.  Напялил шорты, сандалеты, тёмные очки и полетел. Улетал, как назло, погода установилась великолепная. Путина ещё, началась, с присущим ей разгулом и веселием. Черти меня понесли.
      Прилетел. Жарища. Родня сонная вся. Скукота, сразу обуяла. Заняться абсолютно нечем, кроме, как дегустацией местных вин. И с первых дней в напряжении, всё чужое, люди, менталитет.
      Поехал на Азовское море. Остановился там, в одной станице. Большая, довольно. Но всё занято. Снял кое-как комнату в частной гостинице.  Нет, это не отдых. Много детей.  Беготня день и ночь. Фотоаппарат мой стибрили. И поговорить даже  не с кем. Все смотрят настороженно. По соседству секта, типа религиозной, расположилась. По всем ночам довольно шумные лекции у них. Пробовал возмутиться, так еле увернулся от летящей в мою рожу кружки.   
      На море купаешься, всё время лицом к берегу. Смотришь, чтобы одежду не умыкнули.
       В кабачке, а их тут не мало, тоже ни к кому не подсядешь. Сидят все с каменными лицами.
       А местных вообще стал бояться, грабанули средь бела дня, с машины выскочили. Деньги сразу отдал, хорошо в кармане на размен немного было.
       Фрукты, да, натуральные. Но через неделю мне так захотелось нашей солёной рыбы, водки и ким-чи, слюни потекли.
      И вообще, что ни возьми, всё там в минусе. Плюс один, и тот жара. И так я затосковал по своей фазенде, по зелёным сопкам, по морю с моим камнем, что пошёл в авиакассу и переделал билет. И с первым рейсом домой, на остров. Там моего отсутствия никто и не заметил.
       Вот я и дома. Сразу на фазенду. Вот это отдых. Море прогрелось по полной. Пляж напротив. В озере вода – парное молоко. Райские, короче кущи. И полный расслабон,   ни кто не ограбит.
      Если сознаться, Света постоянно, незримо со мной. Так – же, с ней «разговариваю». Привык. К сотовому не подхожу. Васьки нет, кто ещё позвонит. Поэтому даже удивился, услышав знакомую мелодию. Как раз пришли с роднёй с пляжа, перекусить.
      ОНА! Как я мечтал об этом!  Всегда, втайне, глубоко в подсознании. Ждал и надеялся. Поймёт и захочет ко мне.  Пусть для вакуума. Но сейчас в голове вспыхнуло и другое - о Боже, ну зачем ты позвонила, зачем вновь терзаешь меня.    
       Слышу её любимый ровный голос, привет, я тут на озере с друзьями, подумала о тебе, как ты? Я сорвался, чуть не заплакал, зову её к себе. Жди, сейчас приеду. Выбежал на дорогу. Смотрю вдаль. Ну, скорей – же. Минут через двадцать останавливается микроавтобус, и она выходит, вся такая «солнечная». Ещё лучше, чем когда, либо было.    
      Обнимаемся, долго целуемся. Не могу наглядеться. Родственники  вышли, тоже с ней обнимаются. Действительно все ей рады. Они знают всё. Потом пошли за стол. Потом купаться.
       И утром, как тогда, впервые, словно током, она здесь! Мы снова, как единое целое. Прошлого будто не было. Наслаждались новым днём и всё.
       Ещё через день Света попросила отвезти её в город. Уже по дороге поделилась, улетает на днях в отпуск в Анапу, а оттуда в Турцию. Сказано в Священном писании – «как пёс, возвращающийся на блевотину свою». Это про меня. Изнутри опять, будто всё вынули, оставив одну оболочку. Молча, проводил её до двери. Постоял немного. Не могу сообразить, куда ехать и что теперь делать. Кое- как опомнился и на фазенду.
      Утром звонок, Света спрашивает, чем занимаюсь. Меня вдруг понесло. Зачем тебе тёплые края? Что там делать на жаре. Это же и очень вредно. Почки не работают, камни растут. А щитовидка, солнце яд для неё. А мастопатия? А кожа - преждевременное увядание, и только. Ты видела, чтобы азиаты загорали? Глупо, конечно, воспитывать взрослого человека. Света смеётся. Отключил телефон, и кинул в машину.
       Середина лета. Теплынь, сыто – пьяно. Только одиноко очень. Как она там? Иногда заглядываю в машину. Гляну, на телефон и начинаю бороться с соблазном включить его. Пока побеждаю
        Недели три продержался и включил.  И сразу звонок от Светы. Что у тебя там, почему не звонишь, не зовёшь меня к себе. Прилетела только что.
       И опять я  еду за ней. Вечер, костёр, пенёчки. Везде вокруг, аромат разнотравья и доносимый с берега запах морских водорослей. Все галдят. Приехавшие погулять родственники и их друзья. Смех и веселье. Так хорошо. Света здесь, рядом.
       Почему вдруг все замолчали, почему я так напрягся. Это от повисших в воздухе Светиных слов. Я уезжаю жить в Краснодар, насовсем. Уже продала свою квартиру. Через две недели улетаю.
       Стало тихо. Все смотрят на меня, немного растерянно и с сочувствием. Понимают, горе. Казалось, прошла вечность. Я сидел совершенно оглушённый. Молча, сидел и смотрел в одну точку. И будто старел и старел.
       День, в каком - то тумане.  Голоса издалека. Света собирается в город. Сажусь и везу её. Ни о чём не спрашиваю, знаю, она человек слова.
       Когда приехали, Света попросила подождать и скоро вернулась с тремя горшками цветов. Сказала, улыбаясь, мои любимые,  хочу тебе их доверить. Я пытался заглянуть ей в глаза, что-то спросить. Но, Света сказала - пока и быстро скрылась в подъезде.
      Дорога меж сопок. Яркий закат. Колонна машин навстречу. Все едут с моря. Разговариваю сам с собой вслух. Неужели, всё кончилось?  Всего же ожидал, но не такого конца. Да, я. И прежде я, виноват во всём. Ну, нет у меня, мозгов, нет! Громко реву и бью кулаком в руль.
       Приехал, поставил цветы на подоконник. Напился вдрызг с соседом. Перед сном уставился на эти горшки. И что я теперь, буду смотреть на них и вечно мучиться? В пьяной злости схватил и потащил их за дорогу. Подошёл к обрыву, размахнулся и внезапно полетел с ними вниз.
      Как я не убился. Ощупал себя, вроде цел, встал и полез обратно.
      Утро, о как болит голова. Вспомнил про цветы. Стало жаль, они - то причём. Пошёл на берег. Нашёл разбитые горшки. Собрал раскромсанные цветки с корешками. Побрёл обратно. Нашёл в сарае пустые горшки, насыпал земли. Посадил, что уцелело.
        Звонок от Светы. Просит забрать её с дачи. Ездила туда к своей матери, попрощаться. Еду. Дачный массив. Она на остановке. Медленно подъезжаю. Довезу до её дома и всё. Не могу больше так. Пытка одна. Света – мы на фазенду? Не ожидал. Да, конечно. Сворачиваю.
      Мы последний день вместе. Вместе, как единое целое. Света попросила прогуляться за рыбзавод. Туда, где скалы.   
      Мы, молча, шли по берегу, прекрасно понимая, что в последний  раз идём здесь рядом.
      Я смотрел на неё, может надо что –то говорить. И к ней, чужим голосом, не уезжай, прошу тебя. Вместе мы могли бы многое. Обогатить друг друга идеями, делами. Людей война, бедствия, допустим, разбрасывают, горе какое ни будь. Почему именно мы так, взяли и расстались. Света поворачивается, пойми, я не хочу здесь жить, здесь всё время холодно. Я постоянно мёрзну. И всегда мечтала туда уехать.
      Вечер, как назло все мои приехали. Массовое гуляние. Костёр на море, громкая музыка. И она, словно, та, из романа, «Бегущая по волнам». Всё дальше от меня, всё дальше.
       Вот и утро. Последнее наше здесь утро. Света уже предупредила, что послезавтра улетает. Сказала, что бы я её не провожал в аэропорту, не любит прощаний. Я смотрел, как она  садится в машину, и не верил в происходящее. Как то всё обыденно. Даже не окинула последним взглядом фазенду. И не попрощалась с пёсиком.
      Ехали молча. Потихоньку шёл  дождь. Пустая дорога. Сопки застывшие.  Света равнодушно смотрела в сторону. Нет, я не в силах сейчас расстаться. Провожая  до двери, попросил приехать к ней ещё завтра.
       Воет сирена, меня останавливает патруль. Ваши права, почему нарушаете. Говорят что-то ещё. Спрашивают, вам плохо? Отдают права. Стал на обочину. Надо собраться. Медленно поехал.
      На другое утро заехал в ювелирный магазин. По совету продавщицы, что-то купил. Свете, на память.
      Подъехал к её дому. Сел сотовый. Сел пульт. Не соображаю. Поднялся на её этаж, позвонил. Открыла. Довольное, излучающее радость лицо. Она была уже ТАМ, или может с ТЕМ.  А всё, то многое, что я хотел сказать ей, вылилось в одну лишь фразу, прости, что не смог сделать тебя счастливой. Вручил коробочку и почти бегом по лестнице обратно. Она что-то крикнула мне в след. Я быстро сел в машину и надавил на газ.
       Опять, что-то не так. Меня прижимает джип к обочине. Мужик, готовится к удару. Молча, смотрю на него. Тот помедлил, опустил руки. Дошло, проехал на красный свет. Стал на обочину. Собрался, поехал на фазенду.
       День начал умирать с утра. Больше всего я боялся услышать гул самолёта. Он всегда разворачивался как раз здесь, над сопкой. Хорошо, что идёт дождь. Сильный, беспощадный. Он, то шёл, то внезапно останавливался, давая прорываться солнцу. Слоняюсь без дела по фазенде.  Из угла в угол. Как тянется время. Как тяжело.  Знаю, её рейс, в полдень.  Пробовал напиться, бесполезно. Не к душе.  Отодвинул стакан с вином и опять на дорогу. И что я смотрю вдаль, как будто ещё на что -то надеюсь. Вымок основательно, но всё стоял и стоял. Дождь опять прекратился. Сквозь рваные облака отчётливо донёсся отдалённый гул самолёта. Всё кончено. Время за полдень, она улетела.
       И вдруг я увидел её. Она шла, из за поворота. В том самом платье, когда впервые встретил её. Я закричал её имя, заплакав, побежал навстречу. По сплошным лужам, запинаясь о камни.
      Но с резко хлынувшим дождём видение исчезло. Это был обман зрения, шла другая. Ноги подкосились, мне показалось я схожу с ума. Так мы и остались одни. Я, и дождь...
                *                *                *

       Прошло несколько лет. Цветы, что я бросил с обрыва, разрослись. И, такие, теперь стоят яркие и нежные, особенно зимой. Пёсик-же, когда забегает в гараж, всегда обнюхивает стоящие, там, в уголке Светины сапожки. Потом смотрит на меня, будто сказать что-то хочет.               
       А мы не звонили друг другу и не переписывались.

      Но до сих пор, когда дождь идёт особенно сильно, на меня что-то находит. Я сажусь в машину и еду к дому, где жила Света. Поднимаюсь на этаж и подхожу к её двери. И молча, стою перед нею. Просто так, ни о чём не думая. И мне становится, как будто, немного легче. Кажется, дверь вот-вот, сейчас откроется, и она выйдет, вся такая «солнечная»…