ОТЗЫВЫ ЛИТЕРАТУРНЫХ КРИТИКОВ:
"Война, описанная с детской непосредственностью, с детской же беспощадностью и высокой пробы писательским мастерством. Несмотря на музыкальную легкость слога, чтение этой прозы требует определенных – и немалых – внутренних сил. То, что рассказы короткие, говорит о великодушии автора, о понимании того, что читателю будут необходимы частые передышки. Убери границы между текстами – и все они превратятся в единый и связный порыв. Что и отличает настоящую литературу от ее многоликих двойников."
Сергей Кумыш, Фонтанка.ру
"В своей новой книге Полина Жеребцова отошла от документального жанра в пользу полноценной прозы. На страницах книги разворачивается история, рассказываемая самими героями, прошедшими сквозь ужасы войны, не растеряв волю к жизни и любви. Сюжет можно сравнить со страшной сказкой, герои которой одерживают победу, и не дают порваться серебряной нити, связующей тело и душу. Никто не знает точный рецепт того, как пройти сквозь войну и не потерять рассудок и человечность. И автор, отталкиваясь от своего личного опыта, старается рассказать нам об этом."
Артем Кривонос, Bookscat
"Это не просто серьезная и сильная книга о чеченской войне. Это повод задуматься о нас сегодняшних. Как когда-то написала Нора Галь: "Слово может стать живой водой, но может и обернуться сухим палым листом, пустой гремучей жестянкой, а то и ужалить гадюкой. И слово может стать чудом. А творить чудеса - счастье". Книга Жеребцовой - живая вода. Счастье."
Анастасия Скорондаева, Культура.
"Многие тексты сознательно мистифицированы, в них встречаются даже параллельные миры, действие некоторых происходит во сне. Но в каждом из них читатель увидит сильнейшие эмоции и попытку заново осознать случившееся в Чечне в детстве автора. Рассказы Полины Жеребцовой – это сильная взрослая проза. К каждой истории, опубликованной в "Тонкой серебристой нити", хочется добавить фразу "Основано на реальных событиях".
Сергей Шпаковский, m24.ru. Новая книга
"Судьбы людей слишком тесно переплетены, границы добра и зла проходят не между народами, сторонами вооруженных конфликтов, религиями, а между самыми близкими людьми, между членами семьи, соседями, а в конечном итоге – через каждое человеческое сердце. Равнодушие к чужому горю убивает, умножает зло, а добро и любовь все-таки побеждают, если удается им уцелеть в человеческом сердце, прошедшем через горнило нечеловеческих испытаний. Об этом – невыдуманные сюжеты рассказов Полины Жеребцовой."
Е. Санникова, Грани.ру
"Никто до Полины Жеребцовой не писал о чеченской войне так, мы всегда видели только какую-то бойню, имманентное насилие, которое наш мозг привычно отфильтровывал. По образованию Полина журналист и может быть абсолютно серьезной. Однако она удачно и совершенно правильно выбрала именно такой язык для того, чтобы говорить о расчеловечивающем, сводящем с ума ужасе, — язык постсоветского детства, общего для нее и всех нас. Все крылатые единороги, принцессы, феи, которыми изобилует книга, — это не безвкусица, а часть нашего детства, цветные переводилки в альбоме, — и мистические сны, которые я пролистывал поначалу, относятся туда же. В каких-то моментах рассказчик доходит до экзальтации, эмоционально перегибает, но ведь это детская литература — и в этом контексте они кажутся допустимыми и гармоничными. «Тонкая серебристая нить» — это детский нуар: от волос, которые прорастают сквозь траву в огороде на месте группового захоронения, мы испытываем подсознательный страх сильнее, чем от любого репортажа Андрея Бабицкого."
Петр Силаев, Афиша-Воздух.
"Полина Жеребцова – журналист. Она родилась в Грозном. Во время войны Полина была ребенком. С 9 лет она вела дневник. Дневники Полины 1994 -2004 г., вышли под названием «Муравей в стеклянной банке» и стали мировым бестселлером, книга переведена на многие языки.
Новая книга Полины Жеребцовой «Тонкая серебристая нить» – попытка осмыслить свое прошлое в иной, не дневниковой форме. Рассказы вышли в издателстве «Эксмо», в редакции Елены Шубиной, одной из галвных на сегодняшний день мастерских русской словесности.Рассказ, открывающий книгу «Много у Господа светлых убранств» – похож на описание сна. В фантасмагорической реальности, в которой происходит действие рассказа, покойный дед оказывается живым, а жестокие и кровавые события которые пришлось пережить, оказываются испытаниями, наполненными глубоким смыслом. Выросшая девочка приглашает нас в свой мир. За словами, как за тонким слоем зеркальной амальгамы, проступают глубина и объем. Возможно, именно этот рассказ является ключом ко всем остальным, волшебной призмой, через которую преломляются реальные и очень страшные события. Если Творец добр и всеблаг, почему он не спас всех, должен же быть в этом какой-то смысл? Его и ищет Полина. Не случайно он помещен в сборнике первым. Сторонники реализма могут его пропустить, но многое потеряют.
Текстовая реальность взрослой Полины состоит из вещества снов, из случайностей, из людских поступков, меняющих судьбу и мир вокруг. В новой книге Полины Жеребцовой жизнь человека, каждый день выживающего на войне, предстает как непрерывная цепь чудес – иногда огромных и страшных, а иногда – искусно замаскированных под мелкие бытовые случайности. Самолет, несущий смерть, пролетел мимо, а кучке голодных и замерзших людей удалось вскладчину сварить в ведре настоящий суп, согревающий и дающий надежду. «Мне досталась половинка картошки» – неслыханное богатство, признается автор.
А в следующем рассказе Полина вспоминает детские игры. В разрушенных бомбежкой дворах Грозного играли не в казаков-разбойников, а в террористов. Что чувствует человек, готовый стать живой бомбой? Почему он выбрал нести смерть невинным людям? Писатель заглядывает в бездну, у читателя, который идет следом за ним кружится голова. Рассказы в этой книге, короткие и пронзительные. Автор не судит героев, не пытается обвинить или оправдать, он – беспристрастный свидетель. В чем смысл случаев, которые скользят перед нами, как стеклышки в калейдоскопе? Ведает только Бог.
Жизнь – цепь странных случайностей или путь, наполненный смыслом? Думай, как хочешь, пересыпай цветные стекла в калейдоскопе, только никогда не теряй надежды! Что ведет нас по ней, что помогает? Голоса близких, которых мы никогда больше не увидим, людская доброта и Божья любовь, тонкая серебристая нить в лабиринте событий.
Девочке из Грозного удалось не только выжить под обстрелами, но и стать настоящими писателем. Что помогло ей выстоять? Что ведет ее по жизни – об этом в новой книге. Которую, как страшный и радостный сон очень хочется дочитать до конца."
Алиса Орлова, журналист "Милосердие.ру"
Это рассказ, давший название сборнику.
Тонкая серебристая нить.
Смерть — мой союзник, мой партнер по игре в шахматы, мой надежный ненавистный друг и самый любимый враг. Когда смерть рядом, жизнь видна по-другому: ясность и понимание становятся безграничными. Стоит ей отлучиться — обманчивый иллюзорный мир вторгается в мои откровения, туманит сознание.
Мы познакомились с ней уже давно, в моих детских снах. Мы сражались, вели философские беседы, блуждая по мирам сновидений, пока однажды она не постучала в мою дверь наяву: началась Первая чеченская война.
Я смотрела на растерзанные трупы людей и животных на улицах своего города, и приходило четкое понимание: смерть идет чуть позади — за моим правым плечом. Она хотела забрать и меня, но что-то все время мешало ей. Настойчиво, будто в этом был хоть какой-то смысл, я писала дневник, в котором были уже тысячи страниц...
А она, наверное, ждала последней.
Она криво усмехается, когда кто-то говорит, что ненавидит войну. Ведь она-то знает: мир за всю историю человечества на нашей планете был только сто лет.
Смерть не любит слабых духом, жалеет немощных, испытывает сильных.
На войне происходит много странных и необъяснимых вещей, о которых слагают легенды.
Я научилась слышать, как летит пуля, рассчитывать по секундам, когда и где упадет снаряд, открывать рот, если глубинная бомба падает на соседскую пятиэтажку, чтобы не лопнули барабанные перепонки.
Мертвых жителей в городе куда больше, чем живых, если война настоящая. Поэтому грани миров между живыми и мертвыми быстро стираются, и приходит понимание, что нет никаких мифических «мы» и «они». Есть «они», которые только что были «мы». И есть «мы», которые в любую секунду могут стать «ими».
Бродящий по руинам сумасшедший философ, герой моего романа, сгоревшего в печке из нескольких битых кирпичей, что стояла рядом с нашим подъездом, как и положено герою, остался внутри войны. Затерялся в том времени и пространстве, откуда исчезла я — чумазая четырнадцатилетняя девчонка с осколками в ногах, одетая в тяжелые от постоянного холода и сырости вещи, сноровистый зверек, умеющий спать прямо на снегу и вынюхивать еду в развалинах.
На войне нет закрытых дверей: они выбиты взрывными волнами; нет преград ни в чужие дома, ни в другие измерения. И когда кто-то из Верхнего мира с сумасшедшей последовательностью каждые несколько часов гасит свет в нашем, Нижнем, следует твердо помнить, что множество «шутников» в военной форме выходят на пустые улицы. Иногда они минируют помещения: вдруг кто-то взорвется?
Поэтому, заходя в руины, бывшие некогда жилыми домами, в поисках консервов или подгнившей сырой муки, следует двигаться очень медленно, смотреть перед собой и под ноги. Если заметишь тонкую серебристую нить — не стоит ее задевать: это твой билет в один конец.
Таких нитей оказалось великое множество; они, словно паутина, окутали многие квартиры, и несколько раз мне удавалось перешагнуть через них: не подвел Союзник, идущий невидимо рядом. А мой Город стал серебристым коконом, раскачивающимся на невидимой черной нити, натянутой между Там и Здесь.
Серый большой дом из бетонных плит был еще недавно пятиэтажкой с четырьмя подъездами, внизу, на остановке «Нефтянка». Соседи, что занимались мародерством, рассказывали, какие славные там пылесосы, ковры и посуда, но тот, кто играет в шахматы со смертью, знает хрупкость этих «славных» прочных вещей, как и тех безумцев, кто прикасается к ним. Впрочем, вещи меня никогда не интересовали. Другое дело — еда.
В городе, который находится в блокаде, в кольце, нет ни хлеба, ни риса, ни воды. Мы пили растопленный снег и все время искали хотя бы немного муки для некоего подобия лепешки.
Серый дом показался мне подходящим местом для поиска. Его верхние этажи съехали вниз, подчиняясь закону гравитации, а нижние сохранили свои очертания, словно запомнили то, чем они были когда-то.
В первом подъезде, куда я вошла, прихрамывая от боли в ногах, лежал труп мужчины в домашней одежде. Его убили выстрелом в голову. Его рот был приоткрыт, а глаза смотрели удивленно — будто он что-то хотел сказать, но не успел. Чуть дальше лежала женщина, раскинув руки, и два ребенка лет пяти-семи.
Странно, но пахло только гарью и металлом, словно убитые были андроиды. Еды на кухне не оказалось.
Пожелав мертвым утешения и радости — все же они покинули этот иллюзорный мир, где постоянно шла война, опередив меня, — я, прислушиваясь к грохочущей надо мной музыке, поспешила заскочить в другой подъезд, шатаясь от голода, так как не ела по меньшей мере четыре дня.
Там я натолкнулась на мертвую женщину с седыми волосами. И вдруг словно невидимая рука толкнула меня с такой силой, что я сразу рухнула в коридоре, не дойдя до зала. Лежа на сгоревшем, черном полу, я увидела стальную нить.
Нить была такой тонкой, серебристой, что ее нельзя было заметить, не пролейся на нее солнечный свет. Мысль, что в древних восточных трактатах из дедушкиной библиотеки я что-то читала об этом, не покидала меня. «Это то, чем душа прикреплена к телу», — подумала я, увидев, что один конец нити привязан к боевой гранате.
Через несколько дней в районе серого дома, который я покинула, не найдя никакой еды, случилась суматоха: на БТРах подъехали военные и что-то деловито втаскивали внутрь в ящиках.
Наша соседка тетя Аза, крутившаяся неподалеку, спросила:
— Что вы делаете?
— Будем взрывать! — последовал лаконичный ответ.
— Что взрывать?
— Дом! Пошли отсюда! Прочь!
Соседи поспешили ретироваться, дабы предупредить остальных, что скоро во все стороны полетят куски бетонных блоков.
Взрыв произошел ровно в 13:00 по местному времени, смешав камни и тела.
Мы не решились оставаться в своей квартире, медленно, как геологический пласт, сползающей в подвал, вышли на улицу и открыли рот. Не от удивления, конечно, — просто хотели сохранить барабанные перепонки.
Ведь от такого мощного взрыва могли рухнуть соседние здания. Они вздрогнули, но устояли.
Вниз упала только пара балконов.
**
Книгу можно купить в магазинах: Лабиринт, ОЗОН, Московский дом книги и других.