Питер Брейгель. Игры детей. 1560
Мало найдется в истории искусства личностей столь загадочных и неоднозначных как Питер Брейгель Старший. В течение всей своей жизни Брейгель оставался "немым". Он не писал статей и трактатов, не оставил переписки и за исключением двух-трех близких по духу лиц не знал друзей.
Брейгель не оставил портретов ни своей жены, ни детей, ни друзей. Полагают, что он иногда изображал самого себя среди собственных персонажей - однако никаких подтверждений тому нет. Его портреты, выгравированные его друзьями, не имеют сходства между собой.
Сегодня поговорим об одной из сюжетных картин П.Брейгеля ДЕТСКИЕ ИГРЫ
Перед нами часть города, площадь с разнородными строениями. Слева, в глубине - широкая улица, идущая до горизонта, несколько перекрестков, намекающих на развитие городских районов в других направлениях, по другим осям. И в то же время слева вверху остается выход к реке, берег, излучина воды, островок.
Представления о ребенке во времена Брейгеля, да и позже, довольно специфичны. Ребенок воспринимается как маленькая, но самостоятельная личность, а детство - как самоценный этап в развитии человеческой психологии. Поэтому детей одевают по-взрослому.
Среди бесчисленных жителей городка, заполнивших обе улицы и луг на берегу реки, нет ни одного взрослого. Здесь живут только дети! В одиночку, группками в два-три человека, шумными стаями они увлеченно, упоенно, самозабвенно играют.
Можно припомнить какую-нибудь игру своего детства, а потом посмотреть на картину Брейгеля, и почти наверное, вглядевшись, найдешь ее здесь. Тут играют в салочки и чехарду, скачут верхом на палочке, катают обручи, ездят друг на друге, запускают волчки, дерутся на палках, стоят на голове, играют в «дочки-матери», выдувают мыльные пузыри, ходят на ходулях — всего не пересчитаешь.
В этой картине представлено более сотни детских игр, забав, занятий, и, оказывается, что очень многие из них чрезвычайно устойчивы, – они существовали во времена Брейгеля и задолго до Брейгеля, существуют и сейчас: тут ходят на ходулях, гоняют обруч, делают бумажные мельницы, волчки, стреляют друг в друга из лука, девочки играют в «дочки-матери». То есть какую бы игру мы не вспомнили, мы найдем ее здесь в современном или в несколько архаичном варианте.
Кто-то из искусствоведов высказал предположение, что Брейгель, вероятно, прежде чем приступить к этой картине, составил исчерпывающий список детских игр своего времени. Впоследствии сопоставляли эту картину со справочниками, составленными этнографами, дивясь ее энциклопедической полноте.
ОПИСАНИЕ КАРТИНЫ
Площадь на городской окраине, речка (слева на горизонте зеленый фон – или поля, или река Шельда, на которой стоит Антверпен), уходящая вдаль улица. Вдоль улицы – дома. Слева от зрителя – кирпичный дом непонятного назначения. За ним – два дерева на берегу, плотина и водяная мельница (ее крышу, стены и колесо видно слева).
В конце улицы – силуэт церкви. Может быть, это Антверпенский собор. Вероятно, в те времена существовал такой водный рукав, параллельный Шельде, сегодня обнаружить его следы невозможно. Играющие дети везде – в домах, в реке, на площади, на улице... Их возраст не одинаков, есть постарше (они покрупнее) и помладше, приблизительно от 7-8 до 12-13 лет.
Прямо перед зрителем – здание из каменных блоков с портиком, обращенным к реке. Высокие зарешеченные окна первого этажа (верхняя часть окон похожа на витраж), окна со стрельчатыми сводами на втором этаже, крыльцо под козырьком, несколько ступенек, на которых сидят дети. Дети есть и внутри. Может быть, это школа? На стене – нечто вроде таблицы. Расписание уроков?
В стенку крыльца вделаны кольца. Похоже, что здесь – место для «парковки» лошадей, коновязь. Этой же цели может служить бревно, на котором упражняются мальчики.
Площадь просматривается как бы сверху, скорее всего, с высоты второго этажа. Кирпичи, песок, неошкуренное бревно, брус – знаки стройки (можно приблизительно определить ширину дома: брус, на котором играют в «железный зад», имеет длину около 5 метров). Стройка еще не закончена, но близка к завершению.
По крайней мере, на втором этаже можно сидеть. Очевидно, что такую «энциклопедию игр» невозможно написать в один присест, так же как и заставить позировать детей.
Скорее всего, Брейгель наблюдал за детьми и одновременно – за строительством своего дома (дом за зрителем, за рамками картины). Если это так, то среди множества детей есть кто-то из его детей. Это не могли быть мальчики (они родились после окончания картины), значит, это – его дочь Мари, год рождения которой неизвестен.
Судя по одежде, на дворе не зима, но и не лето: все в шапочках и косынках, на детях довольно много одежды. На деревьях – свежая зелень. Скупое солнце едва пробивается из-за туч. Прохладно, но смельчаки уже залезли в воду, один из них плавает с надутым бычьим пузырем. Речка, в которой они купаются, течет от зрителя и крутит мельничное колесо. Справа – окна водосброса.
На берегу – куча песка. Девочка вырыла пещерку, а две другие играют в «горку»: одна пытается столкнуть другую. Слева за окном видно женщину (она красит полотно?), возле которой – трое детей. Один что-то у нее просит, а двое других смотрят в окно, на старшем – маска. Младший тянется к подоконнику, ему явно не хватает роста, чтобы увидеть улицу.
На первом этаже – свои игры. Слева, упираясь спиной в деревянную перегородку, на полу сидит девочка, которая заканчивает одевание куклы – что-то разглаживает у нее на шее. Над ее головой – нечто вроде ступеньки, на которой видно игрушечную детскую люльку и стоящую рядом куклу в черном платье. Быть может, это Мария, а в люльке – Иисус?
Справа мы видим трех мальчиков и стоящую перед ними (спиной к зрителю) девочку. Один из них сидит на столе, в руках у него нечто вроде пропеллеров. В правой руке – веревочка, в левой – основание, в которое вставлена ось с тремя крестами белого цвета.
Сейчас он резко дернет за веревочку, и ось с пропеллерами взлетит (наверное). На столе – птица с красным хохолком, которую малец держит за хвост. На голове у него – конус из прутьев. Позади – еще один с конусом на голове, он выдувает мыльный пузырь. В левой руке девочки предмет, напоминающий молоток. Она, видимо, что-то хочет от этих мальчишек, но им до нее нет дела.
Ближе к зрителю две девочки играют в бабки. Одна бабка – в воздухе, на нее направлены глаза играющей. Видимо, надо подбрасывать и ловить. Кто не поймал – тот проиграл.
На огороженной лужайке мальчики занимаются гимнастикой, как бы подражая бродячим циркачам: один уже стоит на голове, второй – хочет встать (у него от старания штаны разошлись по шву и видно голый зад), а третий пытается сложиться как человек без костей.
Он настолько старается, что его глаза сошлись к переносице. Цирк, видимо, был хорошо знаком маленькой публике: дети пытаются жонглировать, вертеться на перекладине, держать вертикально шест (шеста нет, вместо него – метла).
А за домом, у забора девочка внимательно изучает источник, который уже образовал приличную лужу (документальное свидетельство того, что в 1530 году девочки не носили трусы). Брейгель нарисовал еще несколько игр, которые не расшифровываются.
Кто-то скачет на коне, кто-то гоняет обруч, здесь меняются «втемную» (не глядя), а там – играют «об стенку». Нечто странное происходит в каменном строении: длинная белая лента развевается из одного окна, а из другого одну корзину выбросили, а другую спускают на веревке. Видимо, это инсценировка помощи осажденным в крепости. Здесь дети пытаются плеткой гонять волчки.
РАЗМЫШЛЕНИЯ О КАРТИНЕ
«Детские игры» — удивительнейший пример неиссякаемого запаса живых наблюдений. Нужно было много дней, а может быть, недель, месяцев неустанно следить за детьми, чтобы заметить все подробности их игр. Кавалерист у Брейгеля не просто скачет верхом на палочке с конской головой, он еще подхлестывает своего коня прутиком!
Если внимательно вглядываться в картину, можно заметить, что здесь изображены два рода детских игр: те, в которых дети остаются сами собой и в которые иногда, подражая детям, играют взрослые: салочки, прятки, чехарда. И другие игры, построенные на том, что дети повторяют занятия взрослых, играют в турнир, в лавку, в свадьбу.
Может быть, Брейгель хотел представить все занятия взрослых людей как неразумные забавы? Тогда «Детские игры» становятся продолжением «Нидерландских пословиц» — еще одним воплощением темы неразумия мира.
Обойти такое толкование нельзя, но и безоговорочно принять его невозможно. В «Детских играх» не ощущается насмешки, иронии. Дети самозабвенно играют в игры, принадлежащие только детству, но еще более увлеченно подражают взрослым.
Некоторая странность картины — с ней мы встретимся еще не раз у Брейгеля — поразительная серьезность лиц. Это забавы без улыбки. Но Брейгель почти никогда не изображал улыбающихся лиц.
Хохот, пожалуй, точнее, даже гримаса хохота, но улыбка — нет. Таким был его характер. Таким было время, когда он жил, так он его воспринимал. В городе игр, в городе детей слышен топот ног, стук палок, дуденье волынок, скрип, гам, шум, но не смех. Серьезное, сосредоточенное, какое-то невеселое веселье заполняет его улицы.
Но странное дело: можно забыть сюжеты ранних картин Брейгеля, можно так и не разобраться до конца в их часто ускользающем в своих подробностях содержании, но цвет Брейгеля забыть невозможно. Его подлинники, увиденные однажды, не уходят из памяти и живут в ней прежде всего своим цветом.
На этих картинах нет гармонии переходов, как не было гармонии в душе художника. Тревога то отодвигалась куда-то вглубь, то становилась нестерпимо острой, но присутствовала постоянно. Богаты и многолюдны были города его родины, веселы и пьяны ее праздники, но над всем нависала грозная тень Испании.
Картину отдельными деталями можно посмотреть здесь.
http://maxpark.com/community/6782/content/3566858