- Ваше политическое кредо?
- Всегда! – восторженно ответил Полесов.
“Двенадцать стульев”, И.Ильф, Е.Петров
По представлениям индийцев человек проводит среди других людей лишь первую половину жизни – периоды обучения и создания-становления семьи. Эти стадии жизни характеризуются активной социальной деятельностью, что и понятно: перенять чужой опыт, накопить собственный, создать семью, воспитать детей...
Оставшиеся две части – период размышлений и, наконец, отказ от всех социальных обязанностей – созерцательные, их человек проводит в лесах, вдали от людей. Здесь, в тихом уединении лесной чащи, в ашраме (в убежище) человек обретает ту свободу, которую может подарить только одиночество.
В повести болгарского фантаста Павла Вежинова «Синие бабочки» предложена интересная социальная модель: разумные гусеницы строят, занимаются наукой, имеют развитые технологии, промышленное производство; в сорок пять лет гусеница становится коконом, после чего превращается в имаго – в синюю бабочку, чувственную и свободную. На этой стадии нет дел и забот – только чистое искусство и радость жизни. Убежище.
Не каждому удается найти собственное убежище на склоне лет – большинству из нас суждено тесно взаимодействовать с себе подобными до самого последнего рубежа.
Законы обитания в условиях человеческой «стаи» продиктованы объективной иерархией, – где более, где менее жесткой. Основным показателем иерархического уровня является социальный статус. Чем выше статус, тем больше социальных благ и властных полномочий. Жажда власти – агрессивная составляющая, основной мотив, генеральный двигатель, заставляющий человека карабкаться вверх по условной иерархической лестнице.
Коллективная жизнь, безусловно, налагает определенные обязательства, требует жертвы, взывает к самодисциплине, заставляет совершать действия с оглядкой на интересы социальной структуры – семьи, организации, города, государства, мирового сообщества. Наиболее эффективной будет такая модель социального устройства, где осуществление личных интересов одновременно служит реализации интересов общества в целом. Этот претенциозный социальный камертон требует изысканного слуха – развитого чувства коллективного такта. Жить по формуле «хорошо мне – хорошо семье; хорошо семье – хорошо всем» - весьма непростое искусство, секреты которого мы теряем с каждым поколением.
Водитель, управляющий личным автомобилем в потоке других транспортных средств, не должен быть помехой, причиной аварийных ситуаций. Здесь, в потоке, не место проявлению властолюбия, здесь излишне выказывание каких-либо амбиций. Законы дороги продиктованы общей целесообразностью, обеспечивающей безопасность и комфорт всем участникам дорожного движения.
Законы гражданского общежития сформированы по тем же принципам: всеобщий комфорт, максимальная безопасность каждому, оптимальные условия для жизни, труда, продолжения рода. Чтобы эти законы эффективно работали на благо общества, нужны грамотные исполнители: специалисты, организаторы, управляющие. Общество выкристаллизовывает такие самородки из гражданской среды, наделяет их полнотой власти, сопряженной с соответствующей ответственностью: «Извольте в стольный град на княжение». Истинный гражданин не вправе отказаться от общественной нагрузки, пусть такая нагрузка ведет к некоторым лишениям и неизбежному дополнительному напряжению. В конце концов, долг каждого гражданина трудиться на благо того общества, которое совокупными действиями всех своих членов создает комфортную среду обитания для каждого отдельного гражданина.
Каждый на своем месте, у своего «станка» - в выигрыше все. Один печет хлеб, другой варит пиво, третий летает в космос, четвертый метет улицы. Хорошо метет свою улицу - завтра отвечает за чистоту в районе; привел в порядок район – следит за порядком в городе; город блестит – пробует себя в масштабах страны. С каждой новой ступенью – новые обязанности, новый уровень ответственности, но и – почему же нет? – новые социальные преференции, дополнительные материальные блага. Общество ценит своих героев.
Такая социальная механика вполне отвечает законам целесообразности: ты в потоке, не создаешь аварийных ситуаций, крепко держишь руль. Тебя ценят, тебя просят, тебя благодарят. И вот ты лидер в своем ряду, твой автомобиль во главе колонны. Идеальный гражданин, почтительный и достойный сын своего государства.
Вот только слишком много тех, кто не желает держаться рядности, соблюдать скоростной режим и совершать маневры с оглядкой на комфорт других участников движения, на монолитность всего потока. Мало кто хочет мести улицы, варить пиво, печь хлеб. Даже в космос нынче мало кто хочет – опасно. Почему бы сразу не следить за порядком в городе, в регионе, в стране, минуя промежуточные фазы? Почему бы не рвануть через двойную сплошную по встречке из хвоста колонны в ее самую что ни на есть головную часть? Если вести себя нагло: громко сигналить и мигать фарами – пропустят. Народ скромен и неконфликтен, чаще придерживается правила трех «Д»: «дай дураку дорогу». Не важно, что ты не специалист, что не умеешь толком ничего – зато есть амбиции и неумолимая уверенность в том, что все блага мира исключительно для тебя.
И ведь дурак и не знает, что он дурак, – он деятелен, активен, пронырлив, криклив. Он подл и беспринципен – самое то для политической «встречки». Он искренне верит в свое предназначение – не у станка, не с метлой, не у горячей печи, не за учительским столом с мелом в руках или со скальпелем в хирургической операционной – нет, это все для тварей дрожащих. Его предназначение – плыть по теплым волнам финансовых потоков, брать чужое как свое, перестраивать этот огромный добрый мир в уродливое нечто, соответствующее его мелочным материальным интересам. И для этой перестройки он создает новые законы, нелогичные и аморальные, злые и противоестественные, но зато всецело обеспечивающие запрашиваемый социальный статус для него, для других, таких же; законы, позволяющие сохранять status quo его хозяевам и кормильцам, тем, кто выше всех статусов, кто сам создает эти самые теплые финансовые волны.
Он – дурак – и есть идеальный гражданин. Ему не нужны другие навыки, умения и способности, кроме одного навыка, одного умения, одной способности – лгать. И вот же парадокс: чем громче, откровеннее, бесстыднее он будет лгать, тем больше ему будут верить. Будут верить ему, публично лгущему, а не тому, кто тихо стоит у станка, кто печет хлеб, варит пиво или метет улицы. Этим гражданам далеко до идеала, им некогда лгать, кричать, идти на баррикады – у них много работы, пусть менее заметной, но более нужной.