- Вы не поверите, но у меня было три мохеровых пледа! - как бы в пространство произносит она. Я выстраиваю на лице уважительное удивление.
- Я работала горничной в большом коллективе и никогда не отказывалась кого-нибудь подменить. Знаете, удобно жить одинокой - всегда свободна. Заведующий мне постоянно повторял: ты, Полина, у нас, как аварийная служба!
Подобие гордости промелькнуло на её увядшем лице.
- Времени мне хватало, а праздность я не любила. Радовалась, если призывали сверх графика. Зато, когда подкапливала денег и просила талон на импортный дефицит, мне никогда не отказывали. Знаете, наша "Россия" имела всё!. И у меня была возможность это покупать. Индийского постельного белья набрала пять комплектов! Все разной расцветки, в цветочек.
Морщинистое её лицо вдруг начинает светиться настоящей нежностью. Сухонькой ладошкой она безотчётно поглаживает ткань своей юбки на бедре, так бережно, словно это шёлковый мохер или тонкий батист.
Однородный шумовой фон вокруг нас взрывают резкие нервные возгласы.
- А где вы прохлаждались, интересно знать? Тут вас не было!
- Как это не было? Скажите ещё "не стояло"! Вон на диване сидел, как приклеенный! Если вы слепая, то я не виноват!!
Один из многочисленных холлов поликлиники МНТК МИКРОХИРУРГИЯ ГЛАЗА имени Фёдорова. Народу везде - как на вокзале, людские скопления ни минуты не пребывают в покое, то рассредотачиваясь, то ужимаясь. Каждому из толпящихся здесь назначено пройти несколько диагностических процедур, каждый, по извечному нашему укладу, состоит в нескольких очередях сразу с присущей им неразберихой.
Районный окулист направил меня в этот легендарный центр, чтобы снять не слишком обоснованные подозрения в диагнозе. И вот я в общем потоке мигрирую с этажа на этаж, из кабинета в кабинет, пережидая то тут, то там неизбежные очереди. Только что рядом освободилось место на диванчике, его-то и заняла моя нынешняя собеседница. Глазной бедой, как большинство здешних горемык, делиться не стала, слова о ней не промолвила. Заговорила внезапно о совсем для меня неожиданном, и я сунула прихваченную с собой книгу в сумочку.
- Вот знаете, я жизнь увидела в этой гостинице, - она легонько трогает меня суставчатой кистью, чтобы вернуть внимание к себе. "Такое множество разного народа, всё больше из-за границы! Меня туда привёл один знакомый, у него связи нужные были". Рассказчица запинается: стоит ли посвящать меня в детали.
- Кто последний в 306 кабинет?!- громогласно, явно не в первый раз вопрошает возникшая рядом с нами тучная дама, озираясь вокруг и уже заметно раздражаясь.
- Это не вас ищут? - обращаюсь я к своей соседке.
- Я последняя, я - согласно кивает она.
- Что же молчите! А впереди вас кто? - не унимается дама.
- Отошёл мужчина куда-то, не беспокойтесь, вернётся - куда он отсюда денется?
И снова за своё.
- Я всю вертикальную секцию в шкафу отвела под эти вещи. Очень красиво это было! Откроешь шкаф - и сердце радуется, особенно, если новое что-нибудь принесу. Батников трикотажных шёлковых купила два, по очереди - сначала зелёного цвета, а потом не сдержалась и бордового взяла. - Женщина почти бормочет про себя, удаляясь в воспоминания. - А китайских полотенец - несколько, забыла уж, сколько. Знаете, ведь в продаже этого совсем, ну совсем не было, только в распределителях для спецконтингента. Племянник мой, когда приезжал на выходные, просто поражался, какие у меня возможности. Они в своей Туле и не видели такого.
Явно чувство собственного достоинства вдруг проявляется на измученном безжалостными годами лице, а неведомо откуда взявшаяся опора придаёт признак осанки давно потерявшему стройность телу, обмякшему на диванчике.
Господи, когда же всё это было дефицитом? Я пытаюсь восстановить в памяти эпизоды, когда нечто подобное попадало мне в руки. Семидесятые - вот когда! Все уже забыли про это, а большинство, наверное, и вовсе не застали, ещё бы - уже новое тысячелетие пошло!
- Ваши дети радовались такой возможности?
- Не могло быть у меня детей - застудилась в детстве, в войну. Замуж вышла за хорошего вроде парня, но пить стал безнадёжно, развелись мы. Некоторое время ходил ко мне один человек, женатый. Не хватало ему жены, что ли, набрасывался всегда, как голодный, вечерами целыми изводил, не чаяла, как уйдёт. "С тобой - говорил - расслабляюсь." Любить я его не любила, помог он мне однажды, вот с тех пор это и пошло. С великим трудом отвадила! Ладно к тому времени племянник подрос, сестрин сын, часто стал приезжать ко мне. Я его баловала, то шарф мохеровый куплю - по ним все с ума сходили, а то и джинсы!
Вот тогда только я спокойно и зажила. Квартира у меня однокомнатная, хорошая. Обустроила я её, обихаживала не хуже, чем гостиничные номера.
Улыбнулась даже Полина, лицо просветлело, взгляд остановился, устремлённый в неопределённое куда-то, где было ей тепло и уютно, где знала она моменты простой человеческой радости, где могла чувствовать себя уверенно и даже гордиться собой.
- Женщина, ну что вы здесь засели? Вон тот мужчина, он перед вами, да? Сейчас ему идти в кабинет, давайте, подходите сюда, а то провороните свою очередь.
Опять эта неугомонная дама. Спасибо, позвала, а ведь могла бы воспользоваться положением и проскользнуть пораньше. Живёт всё же в людях солидарность ли, совесть ли - я расчувствовалась.
- Спасибо, что слушали, сама не знаю, что на меня нашло, не склонна я к откровениям-то, - поднялась с диванчика Полина.
- Ситуация здесь такая - располагает к общению. Беды общие, вот мы и делимся ими - не совсем кстати отвечаю. - А как дальше-то всё сложилось?
Меркнет лицо моей недолгой знакомой. Не хочется ей отвечать, медлит она, но уже полуотвернувшись, уже уходя от меня насовсем в своё другое бытие, размыкает губы:
- Обокрал меня тогда племянник, ничего не оставил.