Когда я в ГАИ Ленинграда протянул сотруднику свои водительские «Права» для перерегистрации «Запорожца», он их долго крутил в руках, изучал на свет и чуть ли не на зуб. Это было для него невероятно, чтобы у молодого человека из Грузии был чуть ли не десятилетний стаж вождения машины без единственного прокола в «Правах»!
Я же не стал сознаваться, что у меня не было не только машины, но и за рулем я сидел только на тех уроках вождения, которые прошел уже и не помню когда.
А на эти курсы в ДОСААФ (было такое «Общество») меня и своего лечащего врача БЕСПЛАТНО (!) и БЕЗ ОЧЕРЕДИ (!) устроил один больной, которого мы приняли во время дежурства.
Будучи студеном-старшекурсником, я работал ночным дежурным в отделении инфаркта миокарда НИИ терапии. Это было в то время элитным лечебным заведением, в котором было открыто первое специализированное инфарктное отделение, где только что установили итальянскую аппаратуру «Galileo» для круглосуточного кардиомониторинга. Такие мониторы в конце 60-х г.г. в СССР были разве что в Москве: в Кремлевской б-це и Центральном институте кардиологии. Это было время бума изучения инфаркта, влияния новых препаратов на его течение и мы, дежуранты, должны были ежечасно (а при необходимости, и чаще) записывать кардиограмму, потом нарезать и наклеивать ее на специальные «листы динамики наблюдений» и т.д.
Больных было шесть, на каждом прикреплены три электрода, которые постоянно отклеивались (особенно, во сне) то у одного больного, то у другого - невозможно, ведь, лежать неподвижно, пластом сутками! В общем, хлопот во время дежурства было много.
Кстати, электроды перед их накладыванием, надо было смазать особым гелем, который входил в комплект полученной аппаратуры, но уже на стадии ее распаковки часть тюбиков «испарилась», так как у геля был чудесный запах и его, как выяснилось потом по секрету, девочки использовали в качестве крема для рук. Так что потом, когда все запасы геля иссякли,
мы стали просто подкладывать под электрод влажную марлю.
Уже не помню, чем я себя проявил тогда, или потом, в процессе его лечения, но благодарный больной устроил нас на эти курсы вождения. Машин у нас не было, но у врача была все же лучшая перспектива в этом отношении, и они уговорили меня. Тем более, что курсы располагались недалеко от работы и нас «посадили» в удобную по времени занятий группу.
До сих пор не знаю, водил ли на практическом вождении машину я сам, или инструктор спасал своими сдублированными педалями, но все обошлось без аварий. В том числе и на экзамене, хотя я сдал его со второго раза.
Но это считалось обычным явлением.
Даже было неприличным сдать «вождение» с первого раза.
Прошли годы и я уже и не вспоминал о «Правах», когда папа сообщил мне, что мой сводный брат, тогда он был, несмотря на молодой возраст, кажется, уже помощником капитана, купил себе новую машину, а свой «Запорожец» они решили подарить мне. Машина новой модели, «ушастик», за три года пробежала всего 18 тыс км., так как Дима практически не спускался на берег и машина стояла в гараже.
Короче говоря, сказочное предложение!
Единственное «но» заключалось в том, что ее надо было «перегнать» из Ленинграда.
К этому времени дети у нас уже подросли и машина была бы нам очень кстати. После обсуждения в семейном кругу, мы решили, что отказываться не надо, просто договорились взять ее хотя бы за пол-цены,(деньги дала мама), и обратились за помощью к единственному нашему знакомому, у которого был «Запорожец»,- Серго, учителю моего сына по фотографии.
Мне кажется, что он обрадовался сильнее меня, так он любил свою машину, и без лишних слов согласился перегнать нашу !
Так мы и оказались в Ленинградском отделении ГАИ, где я и потряс своими «правами» сотрудника регистрационного отдела.
Формальности не заняли много времени, мы еще съездили на уже моем «Запорожце» в Павловск, где знакомый подарил нам две 20-литровые канистры и пластмассовый 80-литровый бочонок, и уже через день мы, залив полный бак и все емкости «настоящим», как сказал Серго, «родным для машины» бензином марки «76», отправились своим ходом в обратный путь.
До Воронежа доехали так, что даже не заметили!
Серго прислушивался к звукам , издаваемым машиной, довольно хмыкал, говорил что-то вроде : «Представь, мотор как часы,.. все купается в масле,.. машина говорит тебе „спасибо!“...»
В Воронеже мы заехали по адресу к моему школьному другу по Туапсе Кацапу (естественно, Кацапову), где нас тепло приняли и оставили переночевать. Правда, пол-ночи мы с ним проболтали, вспоминая прошлое. А в прошлом было что вспомнить.
Чего стоили одни лишь походы в лес за каштанами, в которые нас водил его отец. Это был очень музыкально одаренный человек, который, вернувшись с фронта, привез свои «трофеи» - немецкий аккордеон, нож с надписью „Gott mit uns!“ (которым и нарезал все в наших походах) и опасную бритву «Золлингер», которую затачивал на армейском же ремне.
Витя все это сохранил и показал мне. Правда, бритва уже больше походила на шило, так сточилась за эти годы.
Вспомнили мы и наши «индейские» имена: он был «Голубое Перо», я был «Оцеола», а наш третий друг- Русан,то есть, Сашка Русанов,- был «Черная Стрела». Мы рисовали карты выдуманных островов, обозначали на них и давали названия горам, рекам, морям и т.д. Была и своя валюта, конечно, хотя наша фантазия дальше «бур» не пошла, а как называлась мелочь я уже забыл.
А Саша еще просвещал меня в астрономии, и если я потом потрясал девушек, указывая на запомнившиеся четыре созвездия, туманность Ориона и еще три звезды (Полярную, Канопус и Сириус), то только благодаря его терпению.
Мы с Сашкой играли на скрипках, а Витька учился на фортепиано. Но в оркестре народных инструментов мы играли уже все вместе - я на маленькой домре, а они на огромных басах с такими толстыми струнами, что в качестве медиаторов, кажется, использовали подошвенную резину.
Нас даже пригласили в открывшуюся только-только Сочинскую телестудию, и мы, помню, играли «Славное море - священный Байкал!»
Так вот, насчет «Запорожца»!
Под Воронежом мне особенно запомнилась великолепная по тем временам трасса, где мы решили проверить на скорость нашу «птичку», как ее окрестил Серго. Если верить ему, то мы выжали на километр больше, чем было указано в паспорте.
Находясь в приподнятом настроении, Серго даже предложил мне самому сесть за руль, тем более, что движения на трассе практически не было и она просматривалась до горизонта.
Не думаю, что я успел проехать хотя бы пару километров. Такого издевательства над «птичкой» Серго перенести не смог.
Вторая ночевка у нас была в Ростове. Было уже поздно, мы не смогли устроиться в гостиницу, и Серго уже было уговорил меня ночевать в машине, как я заметил, что проезжаем мимо больницы. Переговорив с дежурным врачом, мы переночевали в ней, но, конечно, выехали пораньше.
Вторая «немая сцена» была уже в Тбилисском отделе регистрации ГАИ. Этот сотрудник удивился еще больше.
На другой день Серго был занят и Петя обещал придти, потренировать меня в вождении. Машина стояла прямо перед нашим балконом во дворе, я сел за руль, Петя – рядом, и я профессиональным жестом «бросил машину в нейтралку».
Машина стояла на едва заметном склоне и начала скатываться. Я не сразу попал рычагом в первую скорость, «птичка» начала набирать разгон, и тут я нажал на газ.
Лучше б я ничего не делал! Машина докатилась бы медленно и остановилась у столба, поддерживающего лоджии, а так я врезался в него да так, что, даже Петя побледнел!
Бампер и передок были вмяты так, что скрыть «травму» было невозможно. Хорошо, что за углом соседнего дома была автомастерская, где работал Петин знакомый, и мы сразу же завернули туда. Оказалось, что от удара разбился даже аккумулятор и протекла кислота. После поездки у меня еще осталось немного денег и пришлось их потратить на ремонт.
А Нине Петя сказал, что после перегона надо было что-то поправить в тяге и машина побудет пока у мастера.
Нина собирала детей куда-то, была занята и, кроме того, Петин авторитет в отношении машины был непререкаем, так что об этом происшествии она узнала только через несколько лет.
Вот, наконец-то, я уже получил «добро» и от Серго, и от Пети (скажем так, несколько вынужденное) и мы с Ниной собираемся в мою первую самостоятельную поездку в Сурами, где отдыхают теща с детьми.
К этому времени запасы ленинградского бензина кончались и я стал добавлять в бак местный 76-й. Заполнив бак, чтобы хватило и на обратный путь, мы тронулись в дорогу, но, не проехав и полпути, мотор начал глохнуть, приходилось останавливаться, подкачивать педалью бензин и этого хватало метров на 200 . В конце-концов, мы остановились окончательно.
Место безлюдное, бестолку машу рукой проезжающим машинам – в «запорожцах» никто не разбирается!
Наконец- то, появился и «запорожец»! Естественно, водитель остановил, но не смог ничем помочь. Бывает. Собственно, я бы тоже остановил - вдруг какая-то нетехническая проблема!
Хорошо, что летом поздно темнеет.
Нина нервничает. Хотел отправить ее с попуткой- не соглашается. Веселая поездка!
Наконец, останавливается еще один «свой» водитель. Оказалось, разбирающийся. «У тебя»,-говорит,- «карбюратор забился, придется разбирать». Дай Бог ему здоровья! Разобрал, очистил от какой-то густой серой массы и категорически запретил пользоваться нашим 76-м бензином, в котором, оказывается, больше солярки, или керосина. Пришлось слить весь бензин из бака и он, добрая душа, съездил на своей машине и привез мне наш 95-й бензин, от которого мотор должен был бы вообще сгореть, завел «птичку» и она «по-ошла-а», как машина из моего первого «рассказа». С тех пор я заливал только 95-й, хотя и после него карбюратор приходилось несколько раз чистить .
Но я уже кое-в чем стал разбираться и делать сам!
Я писал о бензоколонке на Черкезовской, рядом с домом, в котором я вырос. О том, что ее знали все «водилы» не только Тбилиси. Так же обстояло и с тем домом, где жили мы с Ниной.
Напротив него был радиозавод (что там производили на самом деле не знаю, потому что в окнах цехов, выходящих на улицу были видны лишь станки. Рабочих я там не видел).
Наискосок от нас - большой лимонадный завод.
Но если кто-нибудь хотел доехать до нашего дома, мы им советовали попросить водителя любого транспорта подвезти в Дидубе (район Тбилиси) к магазину «Автозапчасти».
Почему- то все знакомые, имевшие машины, думали, что раз я живу в этом доме, то у меня там «блат» и я могу достать любую запчасть. На самом же деле, хотя мы с сотрудниками, конечно, сталкивались во дворе, откуда был вход на их склад, но дальше приветствий дело, обычно, не шло. Тем более мне было приятно, что когда у нас появилась «птичка», и, особенно, после первой же моей аварии, ведь злополучный столб стоял как раз перед их дверью, заведующая секцией сама предложила помощь и не раз выручала меня с дефицитом.
Потом мы, конечно, сдружились со всеми сотрудниками.
И я со своей стороны тоже оказывал им помощь, если возникала такая необходимость.
Вообще-то, благодаря профессии и «Запорожцу», я познакомился и подружился со столькими интересными людьми!
Когда с машиной было что-то не так, я не находил покоя, пока не приводил ее в порядок. Зато потом это была такая радость, когда она заводилась с первого раза и не надо было скатывать ее с горки, или тянуть на буксире!
И «птичка» так терпеливо справлялась со всем !
Сколько она от меня перетерпела! Сколько стоически пережила, сколько чего перевезла в жару, дождь и снег!
Как она, перегруженная сверх «не могу» собранным в нашем саду урожаем, карабкалась через перевалы, одолевая особо трудные места зигзагами «задним» ходом, и бесстрашно катясь под горку на холостом ходу, чтобы хоть немного сэкономить чудовищно подорожавший и ставший дефицитом бензин !
Но и у нее был свой , наверное, звездный час!
Когда в результате военных действий в центре Тбилиси в декабре-январе 1991-92 годов полностью сгорел дом, в котором жили мы с мамой, я, как руководитель штаба «погорельцев», был введен в состав городского Совета, состалял точные списки пострадавших, договаривался и распределял выделяемую помощь. Приходилось мотаться по городу во время особого положения с комендантским часом, поэтому мне выдали спецпропуск с разрешением на свободную парковку машины.
Теперь, когда я приезжал в мэрию на ежевечерние заседания, мой «Запорожец» стоял на правительственной стоянке в самом центре города !
И никто нас не останавливал, если, возвращаясь поздно ночью домой, мы «срезали» пустующую дорогу в неположенном месте.
Но пройдет и это время. Жизнь наладится. Все вернется на круги своя. Я уйду из штаба, истечет срок спецразрешения и мы с «птичкой» снова будем ездить по городу на общих основаниях.
Ну, и слава Богу!
08.07.2015 г.